Львы Утёса Кастерли.

Дверь темницы. Стража впустила меня внутрь. Прислонившись к деревянному столбу, сидел Тирион. Он поднял свою кудрявую голову и, как всегда, улыбнулся. — Джейме? Ты ли это, — усмехнулся он. Я кивнул. — Ты специально приехал ради младшего брата в столицу? — улыбался он. — Именно. Ты ведь знаешь, что я пожертвовал своей службой в королевской гвардии и уехал домой, только ради того, чтобы спасти твою жизнь? — Да… отец просветил меня. — И как же ты воспользовался моим подарком? — О, прекрасно! Теперь и ты, подобно сестре и отцу, будешь меня учить! — Сказал Тирион, поднимаясь с места. — Лучше скажи, кто твоя милая жена. Отец не поведал мне этого. — Амелия. Амелия Ланнистер, — сказал я, переступая с ноги на ногу. — Амелия… — задумчиво проговорил брат. — Маленький цветочек… — улыбнулся он воспоминаниям. И, увидев непонимание на моем лице, пояснил. — Я называл её так… когда-то. Как она? — Прекрасна как золотая осень, нежна как бархат, ласкова как матерь и весела как ребёнок… —Сказал я, рисуя перед собой её образ. — Неужели так хороша… — улыбнулся Тирион. — Да. И она часто вспоминала о тебе. — Хорошее? — Исключительно только хорошее. — Как вижу, тебе она по нраву, — улыбнулся Тирион. — Да. В ней есть то, что я всегда искал в Серсее и не находил. — Отец наверно безумно счастлив, — усмехнулся Тирион. — Хм. Я не заметил этого. Но, думаю, он был рад, что на свет скоро появится его внук, — сказал я, наблюдая за реакцией брата. Тот с удивлением взглянул на меня. — Амелия носит ребёнка? От тебя? — А от кого ещё? — Я просто не верю… ты возлежал с ней? Ты же не был ни с одной женщиной кроме Серсеи… Ты сам мне говорил. — Не буду врать ни тебе, ни себе, я люблю Амелию, но не безумной страстной любовью, это что-то нежное, ласковое… — сказал я, задумавшись и вспомнив её звонкий смех и улыбку… эту улыбку… — Так или иначе, ты скоро станешь отцом, — улыбнулся Тирион. — Надеюсь, если будет мальчик, его назовут в честь любимого дяди! — я улыбнулся. — Даже не мечтай. И я надеюсь, ты увидишь своих племянников. А не оставишь им лишь воспоминания о себе. — Хм… значит, ты не веришь, что я убил Джоффри? — Конечно, нет. Ты, конечно, тот ещё… но убить собственного племянника это низко…- я покачал головой. — Ты знаешь, кто будет биться за Серсею? — Гора, — серьёзно сказал я. — А за меня ты? — Я фыркнул от этих слов. — Я?! Братец, ты слишком хорошо обо мне думаешь, — Я помахал своей золотой рукой. — Я бесполезен… — с печальной улыбкой сказал я.