Анекдот ходячий. Вернуться в Талиг.

Лусия Я проводила взглядом отправившуюся отдыхать Риш и обернулась к Мано. -Пойдем запасы проверим, пока дор яму будет копать. -Конечно, дорита. Я не поняла, с Риш можно говорить нормально, а нам такой чести не положено? Неужели он сам не чувствует, что никому уже не смешно от этой роли? -Пойдем, пойдем! Я же не просто так тебя с собой зову, запасы я и одна могу проверить. Многозначительно пошевелив бровями, я добавила тоном записной сплетницы: -Ты же мне все-все сейчас расскажешь, правда? Он сглотнул и залился краской. Ого! Такое не сыграешь. Похоже, я пропустила больше, чем думала. -Дорита Лусия, я… -Давай уже по-простому, я же слышала, ты можешь. Зови меня Лу. -Как скажете, дорита Лу, — устало согласился он. -Без «дориты», мы с тобой ровня. -Как скажете, Лу. — Вот ведь упорный какой! -Просто «Лу», и на «ты». -Как я могу?! -Да легко. Как с Риш. Мне показалось, или он вздрогнул? -Как с Риш не получится, при всём моем желании. -Хочешь, орешек на брудершафт разгрызем? — улыбнулась я. Мано нервно рассмеялся. -А давайте, я буду звать вас на «ты», а взамен вы не будете меня расспрашивать, что произошло, пока вас не было? Ну надо же, какие жертвы. Стало еще интереснее. -Даже не знаю…- протянула я. — А хочешь, я тебе за обедом половину своего сухаря отдам, а за это ты перестаешь строить из себя эсператистскую святую и скажешь, наконец, что тут у вас было? -Лу, пожалуйста, не надо! Я серьезно. Если тебе так интересно, спроси Паоло. Он принимал участие. Только чтобы я не слышал, ладно? Ладно, если ему так уж неприятно. -Ладно, — согласилась я, — но ты хоть намекни! Я же лопну до вечера от любопытства! Мано задумался, а потом буркнул: -Я дурак. Абвении, какой он все-таки мальчишка. Лусия, твердо сказала я себе, смеяться над парнем — последнее дело, тебе с ним еще неизвестно сколько бок о бок быть, и вообще, на себя посмотри. Как будто это не ты только что слезы себе вытирала. Утешай, давай, натуру нашу творческую, пока он еще чего себе не надумал. -Мано, это не намек, а факт жизни. У нас у всех бывают моменты, знаешь. Возьми, к примеру, дора Паоло сегодня. Да и Риш тоже неловко было. Казаться дураком не преступление, честно. Мы все сейчас в одной лодке плывем, так сказать. Относись к своим промахам проще. Я уверена, никто из нас не обиделся, не стал к тебе хуже относиться, или что там, по-твоему, должно было произойти от… Не знаю, что там у вас было, но, вот увидишь, все не так страшно. -Спасибо, Лу, — тихо сказал он, — но я боюсь, что моя дурость куда серьезней. Я… Я сделал кое-что, и у этого будут последствия. Он нахмурился и уставился вдаль. Никогда не видела его таким мрачным. Конечно, он актер, но настолько ли хорош, чтобы даже я прониклась? -Ты ведь сейчас не играешь, да? — спросила я. -Вот-вот, — вздохнул он. — С этого все и началось. Слово за слово, и… — он махнул рукой. -Нет, прости, не могу, пусть Паоло рассказывает. Они с Риш тоже думали… Дело в том, Лу, что я вообще не актер. Никогда не был, никогда не стану, и даже не понимаю, что могло навести вас на эту мысль. -Твоя одежда. -Вполне обычная для талигойских дворян, разве что не в родовых цветах. — пожал плечами он. -Ты так спокойно и серьезно это говоришь, что я прямо верю. -Вот только ты еще не начинай! — возмутился он. — Одну глупость я уже сегодня сделал, больше в эту ловушку я не попадусь! Ну вот тебе, Лусия, и день дураков. Воздух, что ли, в этом овраге особенный какой? Признай уже, что если что-то лает, пахнет псиной, и выглядит собакой, то собакой оно и является. И побыстрее, пока она тебя не цапнула. -Да верю я, верю. Значит, ты — дворянин? -Разрешите представиться, Константин Манрик, виконт Манро, к вашим услугам, дорита. Он отвесил мне поклон. Что ж, давайте знакомиться заново, дор Константин. Ладно, с Четверыми… -Лусия Васкес дель Кальявэра, к вашим услугам, дор Константин, — я присела в реверансе, прихватив пальцами воздух. -Мне приятно познакомиться с вами, дорита. Не окажете ли вы мне честь, присоединившись к столь же неподобающей дворянину, сколь и жизненно необходимой задаче проверки сохранности наших скудных запасов? — он согнул руку в приглашающем жесте. Я привычно стрельнула глазами, выпрямилась и взяла его под руку. -Научишь? — спросила я. -Чему? — удивился он. -Как говорить, словно кружево плетешь. Я бы обошлась, но такое занятие поможет нам всем лучше его узнать. Настоящего его, а не виконта Манро. От меня толку — чуть, а дору с Риш надо знать, кто будет им прикрывать спину если придется. -Если ты научишь кэналли. Торгуется он хорошо. Не по-дворянски. Фанаберий я пока никаких за ним тоже не замечала, но надо проверить. -Ну у тебя и идеи! Мы Риш вдвоем год с лишним натаскивали, а она до сих пор путается. Может, лучше тебя научить вязать? Или кружево плести? Всяко быстрее окажется. -Ты и это умеешь?! Не ожидала. Думала, возмутится, или отшутится. -Ну.да, а что удивительного? -Я думал, ты только сражаться умеешь. Здрасьте, Твари Закатные… -Я…что? С чего ты взял? -Ну, ты же на службе у Ворона! Какого еще ворона? -У какого еще ворона? -Кэналлийского, естественно! Ничего не понимаю. Рехнулся? Нет, хватит, больше никаких допущений и предположений. Чревато. -Почему «естественно»? -Потому что герцог Алва — кэналлиец. -При чем здесь соберано? -Чтоб ты знала: в Талиге герцог Алва известен также под прозвищем «Кэналлийский Ворон». С ума сойти. Значит, не рехнулся, и это хорошо, но… Я спокойна, спокойна… Эномбрэдастрапэ! И считать я тоже умею. И до четырех… Эномбрэдасоберано!..и до шестнадцати, вдохни поглубже, Лу! -Мано, тебя даже Четверо не спасут, если ты ляпнешь такое при любом кэналлийце, -насколько могла, спокойно сказала я. -Никогда не оскорбляй соберано! Пусть никто из нас и не служит у него, но обидимся мы сильно. -Ладно, не буду. Так кто ты тогда, если не состоишь на службе? А вот об этом я сейчас говорить не хочу, извини. Хотя придется, рано или поздно. -Я — это я. А подробности предлагаю оставить до вечера. Посидим, поговорим, раз уж ты бросил, наконец… Я имею ввиду, перестал… -Я понял, не волнуйся. Хорошо, до вечера, так до вечера.       Мы занялись запасами продолжая болтать ни о чём. Я пересчитывала и раскладывала по четыре сухари, а он их паковал обратно. Мано в своей новой ипостаси нравился мне гораздо больше. Кто бы мог подумать, что с ним окажется настолько легко и приятно общаться. -Все. Остались крупа и сухие фрукты, — подытожила я. -Крупу мне, фрукты тебе. Хоть один у тебя во рту потеряется — получишь сразу, не посмотрю, что виконт. Повернувшись, я увидела, что он трет грудь знакомым жестом. -Эй, ты что? — забеспокоилась я. — У тебя надорская болезнь? Сиди, я сейчас мигом… -Нет. По крайней мере до сих пор не было. Давит что-то. -Очень похоже на то, что иногда бывает у Риш. Может тебя касерой растереть? Ей помогает обычно. -Не надо. После моей… После того, о чем тебе расскажет Паоло, я её чувствую. Она сейчас не спит, и я ей нужен зачем-то. Просто чудеса. -Серьезно? -Серьезно. Веришь? А то. -Сказал бы про кого другого — не поверила бы. А с Риш все может быть. Так что иди, узнай, что там с ней. Если приступ — ори громче, я прибегу. Здесь я закончу сама.       Мано… Звучит, как прозвище, но я уже привыкла. Константин? Длинно. Констанс? Лучше, но не то. Тин? Риш засмеет. Тино? Чувствую, быть ему всегда для меня Мано. Мано ушел, а я зачерпнула первую горсть из мешка.       Вот, говорят, крупу перебирать и нудно, и скучно. А по мне — это занятие, скучное ровно настолько, насколько ты его таким сделаешь, как, впрочем и любая другая хорошо знакомая ручная работа. Не хочешь скучать — голова работает, думая о своем, пока руки делают. Хочешь отвлечься от мыслей — так сосредоточься на руках и на том, что в них, и пусть голова отдыхает. В твоей власти распорядиться этим временем так, как ты считаешь нужным. Мне же сейчас надо отвлечься. -Лу, ну, пожалуйста! — раздалось над ухом, и на плечо легла рука. Меня подбросило на месте. Полностью уйдя в процесс, я не заметила ни приближения дора, ни слов, обращенных ко мне. -Простите, дор. Кажется, я увлеклась. -Ох, я уж думал, ты так обиделась, что больше со мной не разговариваешь! -Абвении с вами, дор Паоло! Какие обиды? — начала было я, но он меня прервал. -Не надо, Лу. Просто знай, что я бы счел это оправданным. Простишь меня? -Уже простила. Он сел рядом и запустил руку в мешок с крупой. -Я дурак. Я подавила неуместный смешок. «Мужчины!» — говорила в такие моменты матушка и возводила очи горе. А мне, вот, нравится, когда парень честно и откровенно признает, что не прав. Дор Паоло, однако, слишком строг к себе. Я на секунду замерла. Уж не начала ли я ему нравиться? Не похоже, нет, я бы почувствовала! И придет же такое в голову… Точно, в воздухе что-то. -Скажу я вам, дор, то же, что и Мано: все мы сегодня хороши. Вы сами себя наказали, а я, вообще, последняя, кто стал бы вас ругать. Не берите в голову, все хорошо, что хорошо кончается. В следующий раз, когда вам придет охота в салки сыграть в незнакомом месте, вы будете знать, чем это грозит. А если вы про яму, то я вас уже простила. Мано мне сказал, у вас тут что-то случилось. Он положил горсть крупы рядом с моей и начал её перебирать. Последние остатки недавнего раздражения с меня как ветром сдуло. Кому нужны дурацкие букеты, вручаемые с поклонами и красивыми словами? А вот если парень делит с тобой неприятную работу, без просьб, как будто так и надо, это дорогого стоит. Я сунула руку в карман. -Хотите? — протягивая ему на ладони орех, спросила я. -Только если с тобой на брудершафт. Рассмеялись мы с ним вместе. -Серьезно, Лу, — продолжил он, — мне «дор Паоло» в твоем исполнении надоел не меньше, чем в исполнении Мано. Почему ты так упорно зовешь меня на «вы»? Я сморщила нос. Прямой вопрос, наконец, прозвучал, так что изволь ответить вслух про то, что даже сама себе толком объяснить не можешь. Пожав плечами, я ответила: -Не знаю. Отчего-то мне так легче. И добавила, в ответ на его недоуменный взгляд: -Вроде как если вы это «Вы», то вы получаетесь старше и я должна вас слушаться. Лучше бы не добавляла. Его глаза округлились, a брови взлетели вверх. -Ты сама-то поняла, что сказала? Я развела руками. -Нет, дор. Но если мы вернемся в Кэналлоа и вы опять предложите мне выпить на брудершафт, то я не откажусь. Он пристально посмотрел мне в глаза. -Не «если», Лусия. Правильно говорить «когда». — Дор шутливо подергал меня за косу. -Ловлю тебя на слове, compañera. (1) Я кивнула, и мы молча взялись за крупу. Мано.       Грязь с плащей стряхнута, тент установлен заново, в котелке томится очередная порция растительного мусора, которую нам предстоит пить вместо нормального шадди, четыре сухарика ждут своего часа, в руке у меня миска с кашей, а надранные Риш уши горят до сих пор. Подумаешь! Я ж даже не сказал, что кровью клянусь. И даже если б сказал, что страшного? Ведь подействовало же! Риш успокоилась, голова у меня не болит, потребности бежать к ней на помощь я больше не ощущаю. И мне с ней теперь… Легко? Уютно? Нет, не так. Я теперь для нее…свой? Пожалуй, да. Приятно. Ради такого даже ушей не жалко. Ну, почти. Я зачерпнул каши. Почти пресная, но горячая. Наконец-то, еда! Моя еда… Обожаю пресную кашу… -Мано! Паоло! Неохотно поднимаю голову от миски. Кто смеет становиться между… Дурацкий вопрос. Та же, кто и всегда. -Не жрать! — Фу, как грубо. -Вкушать, проглоты! Понимаете, вку-шать!! С толком, с чувством, с расстановкой! Крупинки языком перекатывать! Сколько можно об одном и том же! Я не могу. Раздеться догола при всём честном народе — это нормально, а дать людям спокойно поесть — это, извините, не комильфо. -Эрэа, вы непоследовательны. — Я протянул руку, сорвал лист лопуха и подал его ей. -Раз уж вы изволили вспомнить о застольном этикете, позвольте передать вам салфетку. Она удивленно посмотрела на меня, взяла лопух, изящно провела им по губам и отложила. -Мано, не в этикете дело. Запасы наши не бесконечны. Чем медленнее ты ешь, тем лучше ты насыщаешься, а значит, и еды нам хватит на капельку подольше. Сложив в щепоть пальцы, она наглядно показала размер этого «подольше». -Серьезно? -Серьезно. Знающими людьми на себе проверено. Попробуй, убедишься сам. И Лу уверяет меня, что они не отряд на задании. Конечно же, нет. А я — тайный эсператист. Ладно, попытаюсь. Вдруг, подействует? Мне же обещали разговор, так что подкрепиться нужно тщательно.

***

Лусия собрала миски и ложки, быстро их помыла и разлила травяной настой. -Конрайо? — непонятно поинтересовалась она. -Ушедшие с тобой! — Паоло, похоже, не согласен. -Нам слишком мало известно, Лу. — Риш, кажется, согласна с Паоло. — Не хочу никому лезть в душу, но после сегодняшнего…скажем, неожиданного оборота, мне очевидно, что нам нужно знать друг о друге больше, чем мы думали. Она покосилась на меня. -Мано, начинай, пожалуй, ты. Я этого ждал, но всё равно не хочется делиться. -Разрешите представиться. Константин Манрик, виконт Манро, к вашим услугам, господа. Лусии я уже успел представиться, но хотелось бы рассчитывать на ответную любезность с вашей стороны. -Паоло Куньо, рэй Кальявэра, из Кэналлоа. Риш? Риш, ты еще с нами? -А? Начинается. Кажется, ей приходилось слышать о моей Семье раньше. А учитывая, что она — надорка, вряд ли что-то хорошее. -Простите, задумалась. Эйриша Роксана, герцогиня Окделл из Дома Скал, к вашим услугам… Что с тобой, Мано? Ничего, Риш, уже ничего. Все, что могло произойти, уже произошло. Я уже принес кровную клятву эории Высокого Дома, да похоже все-таки не одну. Я уже чую, причем тебя, а не Паоло. Чхать четырежды, что со времен Абвениев такое никому еще не удавалось, ничем другим это быть не может, Лу права: ты — это ты, с тобой возможно все. Закатные Твари, все приветствуйте Константина Манрика, виконта Манро, кровного, чтоб его, и верного, а не то ему же хуже, вассала Дома Скал. -Риш, он, кажется, опять в шоке. Конрайо, говоришь, Лу? Да мы тут, на него глядючи, не иначе, как возвращение Четверых проморгали! Паоло перемещается ко мне и пытается разогнуть мои пальцы, с силой вцепившиеся в миску с настоем. Лу обнимает. Риш зачем-то трет мне уши. Я честно стараюсь представить, как я обрадую всем этим деда. Получается плохо. -Мано, ты меня пугаешь. — Я хихикнул. Вот чье бы гербовое животное звуки издавало, а ваше бы молчало, моя эрэа. МОЯ!! ЭРЭА!!! Сюзеренша… Сюзерениха..? -Да в чем дело-то? — продолжила она. — И что смешного я сказала? Я захихикал опять, точь в точь как Лиа, когда ей приходит охота пошушукаться с Ио. Что посеешь, то пожнешь, эрэа. Теперь понимаешь, каково мне было? -Риш, ты понимаешь, что ты сделала? — кое-как выдавил я из себя вопрос. -Да оставь ты в покое мои уши, им и так досталось сегодня! -Мне кажется, или это все уже сегодня было? — риторически вопросил Паоло, отхлебнул из моей миски и поставил её на землю. -Рассказывай давай, приятель, что у тебя тут за драма с лепестками. -Не знаю, что такое драма с лепестками, но у меня, кажется, вся дальнейшая жизнь сейчас кошкам под хвост пошла. -Вот не надо котиков обижать, они хорошие! Риш, оставляя в стороне твою непонятную для доброй эсператистки любовь к кошкам, это-то здесь при чём? Хотя, эсператистка из тебя, похоже, такая же, как и из меня. -Про котиков потом, ты продолжай давай. Что, по-твоему, сделала Риш? — попытался вернуть разговор обратно к теме Паоло. -Кровным вассалом она меня сделала. -Чего? Да ты бредишь! -И что страшного? -Цыц, все! — снова вмешался Паоло. — Вопросы по одному. Лу, вперед. -Что страшного, если ты — кровный вассал? -Я не посмею её предать. -А ты что, собирался? — в глазах еще не молнии, но тучи сгущаются, однако. -Нет. -В чем тогда проблема? -В том, что интересы наших семей, мягко говоря, полностью противоположны. Сам факт того, что я её кровный вассал, сделает меня в глазах Семьи предателем, — не особо рассчитывая на понимание, объяснил я. -А ты не драматизируешь? -Может быть и драматизирую. Но даже если Семья и простит меня, я останусь предателем в своих собственных глазах. Печально, но факт. Наверное, могло быть и хуже, дед говорит, во всем надо искать светлые стороны… Да, наверное могло, но не представляю, как. -У меня вопрос, — вмешалась Риш, и, не дожидаясь кивка Паоло, спросила: -С какого это перепуга наши семьи враги? Я бы знала, будь у нас хоть один кровник. Ну, вот так и могло… За что, Отче Литэ? Что я сделал, чем провинился? Это…слов нет…наказание мое, вот. Это наказание мое из-под какого камня вообще выползло? -Моя эрэа, помни, пожалуйста, о клятве и спрашивай нормально! — возмутился я. -Если я сейчас попытаюсь тебе ответить, то любой мой ответ окажется ложным, или буквально, или по сути, — пояснил я. -Твое же последнее заявление выдает твою полную…у меня просто слов нет. Кто тебе, по-твоему, герцог Алва? -Не помню. Не то брат, не то дядя по матери. Давно двинутый. Ну… Откровенность, это тоже достоинство, правда? Должно же быть хоть что-то светлое для меня в этой ситуации. -Ты — родня соберано?! — Лу, герцог Алва — не воспеваемый тобою Абвений, честно! -Риш, не называй его так! — Паоло прав, эории не пристали жаргонные выражения. Не «двинутый», а безумный, неистовый, в общем, читайте словарь, эрэа. Но я не об этом. -Я знаю, что он двинут, как ты выразилась, эрэа, но я не это имел ввиду. -Мано, не смей! — встряла Лу. Да ну вас всех к кошкам, у меня тут сюзерен провалами в памяти обзавелась, а вам лишь до этикета дело. -Чего не смей-то? Это не оскорбление, а констатация факта! -А как я должна его называть, по-вашему? -А ну, цыц, все! — призвал нас к порядку Паоло. — Итак, я спрашиваю, Риш отвечает. Что ты имела ввиду, говоря, что соберано двинутый? -Именно это и имела. Родственник. Настолько двинутый, что и не упомнишь. — спокойно пояснила она. -Тебе талиг, вообще, родной язык? — Кстати, да. Мне вот тоже вдруг сомнительно стало. -Нет. — А это как, вообще, может быть? -Понятно. Риш, «двинутый» значит «безумный», или «сумасшедший». — объяснил ей Паоло. Кэналлиец! Талигойке! — Мне странно, что ты этого не знаешь. Мне тоже. -Ну прости. -Проехали. Мано. Кем, по-твоему, является соберано для Риш? И ты меня прости, эрэа. С трудом верю, что ты не знаешь, кто убил твоего отца, и не хочу быть дурным вестником, но иногда лучше рубить с маху. Прости, Риш… -Кровник, кто ж еще? — отвечаю ему. -Подробнее. — Что-то не нравится мне его тон. -Подробностей не знаю, а за то, что слышал — поручиться не могу. -Что ты имеешь ввиду, говоря «кровник»? — ему талиг тоже неродной, что ли? А, ну да. -Человек, собственноручно убивший твоего отца, тебе приходится кровником. -Риш. Твой отец — Эгмонт Окделл? -Да. -О, Предки… — застонал Паоло, схватившись за голову. -Не переживай, Паолито, там все сложно. — попыталась утешить его она. То есть, она, получается, знала..? -Это ты меня так успокаиваешь, что ли? Риш, имей ввиду, если ты удумаешь бросить вызов соберано, я этого так не оставлю! Кэналлиец. Серьезно думает, что моя сюзерен достаточно искусна, чтобы вызвать на дуэль Алву. Держите меня, Четверо. Или он просто считает её настолько тупой? И если да, должен ли я считать это оскорблением? -Ты рехнулся, что ли? Какой вызов? — воскликнула моя эрэа. — Во-первых, я девушка. Во-вторых, у меня и в мыслях такого нет. В-третьих, это мне впору бояться, что он решит довести дело до конца, Эйрик-то этого точно ему не спустит. — она прямо посмотрела в глаза Паоло и спросила: -Что ты будешь делать, если твой драгоценный соберано решит, что в Талиге слишком много Окделлов? Паоло побледнел. -А ну, цыц, вы оба, Четверыми обиженные! — прикрикнула на них Лу. — Еще не хватало начать между собой драться! Соберано здесь нету. — она сжала руки в кулаки. Это ей жаль, что его нет, или хорошо, что его нет? Она продолжила: -Мы — есть. Риш, ты собираешься причинить вред соберано? -Нет. — твердо заявила та. Неожиданно. -Просто, чтобы закрыть вопрос: представь, что ты встретила его лицом к лицу. — продолжала допытываться Лу. — Твои действия? -Реверанс, и дальше пойду. — без запинки ответила Риш, и, подумав, добавила, — ну, или салют, и дальше поеду. -Не корчи из себя дурочку! Я серьезно спрашиваю: если тебе придется с ним бок о бок быть, и быть долго, что ты сделаешь? -Да ничего не сделаю я вашему соберано!! — едва не срываясь на крик, отчеканила Риш. -Ну разве хорошее что-нибудь, и то при случае! Так что, идите вы оба… — она замялась, явно выбирая между Закатом и его Тварями. -…домой. А она ведь любит их обоих настолько, что даже выругать как следует боится, сообразил я. Даже завидно. Уж не ревную ли я её? Я было задумался, но эрэа не собиралась останавливаться. -Обо мне вы подумали? Или вы знаете, что у него в голове? — все громче и громче говорила она. — Он вздумает меня прибить, вы мне что, прикажете лечь на спинку и лапки сложить? -Нет, ножки раздвинуть! — гаркнул Паоло. -А..? — неожиданно тихо и растерянно спросила она. Не ожидал я от Паоло такого. Эх, семи смертям не бывать, виконт, а одной не миновать. И признайтесь, вам же самому хочется это сделать, долг вассала тут ни при чем. Я с размаху двинул Паоло в челюсть и взвыл. Боль прострелила руку чуть ли не по шею. -Дерешься ты, как девчонка, — процедил он, потирая больное место. — Не лезь, без тебя разберемся. -Да вы что, дури наелись тут все?! — заорала Лусия. — Как вы посмели, дор! И вы называете себя рэем Кэналлоа? Мне стыдно за вас! — она подлетела к Риш и обняла её. -Риш, успокойся, керида, он не имел ввиду ничего такого. — увещевала она её. — Ну что ты хочешь от тупого тонто? Та сидела молча, опустив голову. Мне вдруг стало очень горько и обидно, если б мог — заплакал бы. И чего мне мешает? Помимо того, что не хочу выглядеть мало что слабаком, еще и нюней? Да в общем, ничего. Риш, внезапно понял я. Не мне мешает, а ей. Я пододвинулся к ней. Утешить не смогу, злить нельзя, рассмешить? -Риш, ну хочешь, я ему опять двину? — искренне спросил я, беря её руки в свои и сжимая пальцы. — Знаешь, я не умею бить, чтоб было больно, но для тебя могу, только слово скажи. Идеи, идеи, где вас носит, когда вы нужны? Боец из меня — одно название, что я могу противопоставить её врагам? Такого, чтоб было реально сделать, а не о чем только мечтать. Разве что… -А хочешь, я его укушу? Наверняка гадость, но ведь питательная, правда? — я подергал её за руку, пытаясь заставить взглянуть в мои честные глаза. -Знаешь, — доверительно сообщил ей я, — если получится что-нибудь откусить совсем, я с тобой поделюсь! — она вздрогнула. Не то, на что я рассчитывал, но и это хлеб. -А хочешь, когда вернемся, я Алву цапну? — добавил я и запоздало испугался. Язык ваш — враг ваш, виконт. Что вы будете делать, если она согласится? Риш наконец подняла голову, забрала у меня руки и легонько дернула за нос. -Спасибо, Мано. — улыбнулась она. — Лучше не надо. Отравишься еще. Они с Лу рассмеялись. Я улыбнулся в ответ и почувствовал, что волна горечи откатилась. -Риш, эрмана, прости меня, дурака. — севшим голосом выдавил из себя Паоло. Он подошел к нам и встал рядом на колени. — Сам не знаю, что нашло, язык бы себе вырвал. Он обнял её колени и прижался щекой. -Ласточка, прошу, пожалуйста! — Да он же чуть не плачет, поразился я. Кэналлиец, тем временем, продолжил. — Все, что хочешь, сделаю, клянусь! Хочешь, вправду дам ему себя укусить? Риш положила руку ему на голову и провела по волосам. Раз, другой, третий, и вдруг ухватила с силой, поднимая его и заставляя посмотреть себе в глаза. -Все, что хочешь, говоришь? -Ага! — радостно подтвердил он. -Клянешься, говоришь? -Ага! -Братом мне кровным будешь! — у меня перехватило дух. -Ага!.. Что?! -Братом. Кровным. Членом семьи, клана. Я хочу, чтоб у меня был хоть один брат, которым я смогу гордиться. Лу, тебя тоже касается! -А что я-то? Я братом не смогу, да и вообще, я молчала! Риш отпустила Паоло, обернулась к ней, и, закатив глаза, нараспев произнесла: «Ojalá, tu camino será fácil, mi hermana. Vaya con Cuatro, querida.» -Помнишь? А делом подтвердить? -Да я не против, только зачем тебе, герцогине, мы с дором сдались? -О, как. Уже не с «тупым тонто»? -Не переводи тему, я тебя насквозь вижу! -Вот-вот! За этим-то вы мне и нужны. -В смысле? -Ну, брат и сестры у меня есть, но ни один из них не сможет меня понять, как вы с ним. Ну, я имею ввиду, когда вернемся. Я вообще боюсь, они меня просто не узнают. Поэтому я хочу, чтоб у меня был кто-то… Нет, не «кто-то», а лично вы с Паоло. Ну не хочу я, чтоб как вернемся в Талиг, так вы налево, я — направо. Как-то так. — она развела руками. -А если кто будет рот открывать, так я их заткну, не бойтесь. А с Эйриком я поговорю. По-нашему, по-надорски. А то больно много он о себе возомнил, Джон-Мщу-За-Всех недоделанный. Риш вздохнула. -Должна добавить, что на много вам рассчитывать не придется. Денег у нас нет, кушаем мы там хоть и регулярно, слава отче Литу, но не разнообразно, а титул вам Эйрик точно не даст. Этого даже я, боюсь, не смогу из него выбить. -Риш, ты головой ударилась, что ли, пока мы не видели? Какие деньги, какой титул?! — возмутилась Лу. — Ты. И так. Моя. Сестра. Дор Паоло, скажите! -Лу права, Риш. Если тебе это так надо, то мы с тобой. Лу — сирота. Я — тоже. У меня, правда, есть обязательства в Кэналлоа. И меня там ждут. — Подумав, он добавил: -Я надеюсь, что ждут. Если тебя это не смущает, то я весь твой. -Не смущает. Спасибо вам, спасибо. — это она что, носом сейчас хлюпнула? Точно, хлюпнула. — Тогда завтра, да? -Ага. Идите спать, вы все. Я здесь закончу прибираться и тоже приду. Риш? -А? — обернулась та. — А! — что-то поняла, не иначе. — Ага! — закрыла глаза и замерла. Как интересно. — Все чисто. Удачно ты рухнул сюда, Паолито. — она вдруг зевнула. — Может, еще тут отдохнем-поохотимся, еды запасем? -Может. Все, марш оправляться и баиньки. У меня в сердце робко расправляет лепестки бутон цветка надежды, а кто будет смеяться — на дуэль вызову, когда вырасту. Моя эрэа, я горжусь Вами. Не знаю, зачем Вам это нужно на самом деле, но до чего красиво Вы их обоих сейчас сделали. Сковали железо, пока оно было горячо. Одного поймали на чувстве вины, другой на жалость надавили, а сверху прихлопнули обоих классическим «А слабо вам..?» И на закуску: «Если слабо, то это ничего, я, вся такая маленькая и хрупкая, защищу вас, таких сильных и отважных!» Неужели у нас с вами все-таки есть что-то общее помимо обстоятельств нашего знакомства? Боюсь поверить.