Анекдот ходячий. Вернуться в Талиг.

Риш.       Паоло — самый лучший брат не только в Кэртиане, но и во всех мирах Ожерелья, думала я, подцепляя ножом шкуру очередного гада и перехватывая тушку поудобнее. Душа пела и верилось в лучшее. Теперь у меня есть не просто мечта, а самый настоящий, такой замечательный, такой невероятный шанс её осуществить. Талиг, Талиг… Надор, Надор… Успеется. Дядя Эйвон — хороший управляющий, да и Эйрику надо учиться не только эсператистским молитвам и фехтованию, но и более приземленным вещам. Кэналлоа! Кальявэра! Мыслями я уже там. Кэналли я понимаю свободно, говорю тоже, над произношением поработаю по дороге. Вот Мано домой заброшу, и вперед, в голубую даль.       Неприятная мысль царапнула меня: денег надо. Хорошее оружие по руке стоит дорого, да и конь, и остальное снаряжение. Где взять? У дяди Эйвона язык не повернется просить, он и так разве что наизнанку не выворачивается, стараясь экономить каждый талл.       Помню, не прошло и месяца с отъезда герцога Алвы, по традиции привезшего Эйрику оружие побежденного, как в наш замок к ужину прибыл курьер из Олларии с Указом о повышении подушного налога во всей провинции в два раза. Эйрик, занявший место хозяина во главе стола, призывал гнев Создателя на головы узурпатора и потомка Предателя, спасибо не клялся, отец Маттео одобрительно кивал и предлагал всем вместе за это помолиться, а тетя Ора переводила неверящий взгляд с одного на другого. Заглянув к ней в покои перед сном, я тихонько открыла дверь и, скользнув внутрь, поняла, что дядя Эйвон пьян в хлам. -Ора, откуда? Откуда у него это? — орал дядя. Спасибо, в гостиной. Спасибо, не на талиге. -Куда ты смотрела? Мирабеллы уж сколько нет? Кто тебе мешал взять ребенка под свое крыло и объяснить ему все аккуратно? — он замолчал, звякнуло стекло. -Через пять лет он станет совершеннолетним и примет герцогство и опеку над сестрами, — чуть спокойнее продолжал он. — Чего ждать нам и девочкам от такого герцога? Новой Ренквахи? Вот увидишь, он еще кого-нибудь за молодого Альдо просватать попытается, помяни мое слово! -Думай, что говоришь, муж мой! — одернула его тетя Ора. -Объяснить аккуратно: как ты себе это представляешь? Себя в восемь лет помнишь? А Наля? Что на уме, то и на языке! С него сталось бы на следующий день отцу Маттео на исповеди все выложить. -Да хоть бы и выложил, что с того? Он герцог, мы — опекуны, какое право имеет священник учить нас, что должен и не должен знать наследник? К мессе ходим? Ходим. Создателя хаем? Не хаем. Он всего лишь настоятель замковой церкви, дела мирские его касаться не должны. -Всего лишь настоятель? — зашипела гадюкой тетя. -Тебе напомнить, кто сумел убедить Мирабеллу наплевать на клятву и не называть близнецов как положено? Еще за день до имянаречения все было как решили, а потом раз, и здравствуйте, Алан с Октавией! Аж целых шестнадцать дней здравствуйте! Ты вдумайся, он смог убедить мать рискнуть жизнью новорожденных детей! Хочешь на собственном опыте испытать силу его дара? -Эйб, смирись, Эйрик — отрезанный ломоть, — грустно добавила она. — Для него было поздно, еще когда Эгмонт разрешил агарисскому святоше остаться после похорон Мирабеллы. Нам остается только Лита молить, чтобы когда придет день гнева его, то пал он на головы виновных и миновал невинных. — раздался звук шагов, заскрипело кресло, наверно, тетя села. -Думаешь, Эйрик слышит Скалы? -Ора, для нас было бы лучше, если бы слышал. -Это чтобы когда он по глупости или с попущения Маттео станет клятвопреступником, откат от нарушенной клятвы случайно не промахнулся, а настиг нас с девочками наверняка? -Ора, а промолчим — сами станем предателями, пусть не формально, но по сути. Преступное бездействие, знакомо тебе такое понятие? -Ты меня за дуру-то не считай. Плесни-ка мне стакан, тебе всё равно уже хватит. Я кровью клялась Бэлль присматривать за её детьми, а не за детьми Эгмонта. Чувствуешь разницу? -Я не об этом. Лараки — не кровные, но, тем не менее, вассалы Окделлов, со всеми вытекающими из этого факта обязанностями, но! Ты — эория, я же, по сути, навозник. Лично мне, за то, что предам Окделла своим бездействием, не будет ничего. А вот тебе и Реджинальду прилетит, потому что… — дядя громко высморкался. — Да ты лучше меня знаешь, почему. Ора, я не хочу потерять тебя и сына. Так, или иначе, но Эйрик должен узнать цену, которую платят эории за то, что они эории. И лучше, чтобы фамилия того, кто будет ему это объяснять, была Ларак.       Давненько я не позволяла себе вспоминать о Надоре и родных. Отчего же сейчас этот давний разговор всплыл в памяти так живо? Начала я с денег, но разговор-то был совсем не об этом. Нет, не с денег, с Кэналлоа! Камушки мои, к чему все это? Камушки… Я снова потянулась к незаметно ставшему мне почти до боли необходимым чувству единения со своей стихией. О, как. Вернуться-то, я вернулась, но заставить себя полностью отпустить связь так и не смогла. Слишком слабая, чтобы слышать их голоса, но достаточная для… Для мягкого тычка в нужном направлении? Нет, серьезно? Что может стихия понимать в делах людских? Да ничего! Но каким же ярким было воспоминание…       Ладно, Кэналлоа от меня никуда не денется, Паоло пообещал. Звук соприкоснувшегося с камнем металла отвлек меня и я подняла глаза на сидящего напротив Паоло. Тот отложил нож и пристально наблюдал за мной. Это я что, вслух сейчас сказала? -Риш? -Паоло, ты сильно обидишься, если я скажу, что прежде, чем ехать в Кэналлоа, мне жуть как надо заглянуть в Надор? -Естественно, нет. Было б странно, если бы ты после всего пережитого ломанулась куда-то в неведомые края, даже не побывав дома. Соскучилась? -Соскучилась, но говорить об этом не хочу. -Это почему еще? -Потому. Паоло, давай не будем?       У тента послышался шорох. Сейчас кто-то появится и надо сделать соответствующее случаю лицо. Я тщательно припомнила, как учили, чувства, испытанные мною при учиненном мне заслуженном разносе, но вместе с ними в памяти всплыла и морковка, то есть, будущая учеба у неведомого мне пока дора Хорхе и служба в Кэналлоа. -Риш, лицо! — шикнул Паоло. Послышались приближающиеся шаги. -Лицо, говорю! — Воспоминание неудачное, но что есть, то и есть. Я сделала лицо. Паоло потер ладонью глаза. Рядом шлепнулся Мано. -Я помогать пришел, эрэа, правда, скорее словом, чем делом. Я с тобой на охоте был второй раз в жизни, а в самый первый даже не видел, как добычу разделывают, тем более… Что с тобой, Риш?       Ну не умею я, ызарги, не умею, отстаньте уже.       Паоло заржал и хлопнул Мано по плечу: -Не обращай на нее внимания. Риш, да расслабься ты, этот корабль явно уже отошел от причала.       Ну и пожалуйста. Я позволила себе, наконец, широко и радостно улыбнуться миру и названному брату, преподнесшим мне такой подарок. -Я правильно понял, эта сцена была из той же мистерии, что и «тебя хоронить прям здесь, или повыше»? -Правильно. Но разве ж с этим… милым цветком надорских скал мистерию сыграешь? Этот цветочек только и остается, что в венок вплести, да врагу его с балкона на голову уронить, убойная сила будет сравнима со взрывом пороховой бочки. -А этот… сын южных гор талант в землю зарывает, многогранный! — не осталась в долгу я. — Романс вчера, сегодня — мистерия, завтра не знаю что. -Главное, чтоб не еще одна драма с лепестками, — усмехнулся Паоло. -Хотел бы я посмотреть хоть одну, — вздохнул Мано. -Поверь, интересного там мало, — разочаровала его я. — Актеры на талиге двух слов связать не могут, поэтому после каждой пары предложений делают паузу, чтобы специально вызванный глашатай с листа прочитал перевод. Была б моя воля, я бы приходила только к последней сцене, когда они драться начинают. Вот это, доложу тебе, зрелище. У них такая интересная манера фехтования — ты не поверишь! -Так вот зачем ты всю неделю там паслась! — засмеялся Паоло. — А мы-то с Лу, наивные, решили, что ты прониклась, наконец, высоким искусством! -Я и прониклась! Эти лепестки знаешь, какое вдохновение во мне пробудили? Меня мэтр Зиндакис даже похвалил, когда я ему перину вспорола и снегопад из перьев устроила! -Чего устроила?! — удивился Паоло. -Отвлекающий маневр, эффект неожиданности, как хочешь назови… — ухватив следующую змеюку, я тщательно надрезала шкуру. Не хочу вспоминать о Замке, куда-то не туда разговор наш повернул. -Между прочим, Мано, — попыталась перевести тему я, — еще вчера, на этом самом месте я собиралась так же тактично попросить тебя отрывок из какой-нибудь пьесы почитать. -Эрэа, чем лучше я тебя узнаю, тем больше понимаю, что «тактично» и ты в одном предложении просто не звучат.       Да с чего он взял?! Я очень тактичная, это со стратегией у меня всегда проблемы. Послал же отче Литэ мне вассала… -Мано, змею у меня в руке видишь? -Вижу. -Сейчас я её тебе за шиворот суну. -Вот и я об этом, эрэа. Но ты не прав, — обернулся он к Паоло. — У нее получилось просто отлично. Я ничего не подозревал, пока она тебе на шею не бросилась, что-то радостно вереща. -Так она и не играла. От мистерии там было лишь место действия, все остальное — чистая правда. -Я же говорила, твоя царапина — это только первая ласточка. Облажалась я так, что сама себе удивилась, — сочла нужным внести ясность я. -Риш… А про казнь и прочее, это тоже правда? -Угу. В Уставе написано. -У меня никак не получается представить тебя в армии. У меня дядя — полковник. Ты на него совсем не похожа.       Тебе и не надо меня там представлять, подумала я. Надо моему будущему начальству и подчиненным. Погоди-ка, что..? Это судьба, не иначе. -Настоящий полковник? — загорелась я. — Познакомь, а? -Нет, Риш, — покачал головой он. -Более того, сделаю все от меня зависящее, чтобы твоя встреча с моей семьей состоялась как можно позже.       Это еще почему? Ах, да, он говорил, они считают нас врагами. Так врагами, а не кровниками же. Да и кровники, случается, иногда делают для тебя больше, сами того не ведая, чем иные друзья. Для будущей спокойной жизни Окделлам и Ларакам нужны не только деньги, но и союзники, и я не намерена упускать такой удачный повод для знакомства с ними. Для себя я уже решила: верну Мано его семье независимо от их ко мне отношения и прочих сопутствующих обстоятельств, но об этом знаю лишь я, Мано узнает, только если спросит, а вот его семья — не знает, и пускай не знает и дальше. Такой расклад оставляет шанс на то, что мне и просить у них ничего не придется, сами все дадут, да еще и скажут «мало».       Погодите, а что я вообще о них знаю? Они — дворяне, в Надоре свои дела ведут через посредников, но лично их во владениях не видели с… Не помню, и это странно. Да и вся ситуация странная: владения есть, а владельцев туда калачом не заманишь. Нужно будет выяснить, что за кусок мяса не поделили между собой наши предки. Интересно, на какие деньги они живут? Мано упоминал двух своих дядь. Следовательно, считая его отца в семье минимум трое взрослых мужчин-дворян, один из которых — полковник. Лэйе Литэ, позор мне, я даже не знаю, единственный ли ребенок в семье мой вассал. А ведь дворянский титул сам по себе не гарантия устроенности в жизни и денежного благосостояния, я тому живой пример. Твою же спаржу! Если я права, план моих будущих доходов требует изменений: я буду вынуждена брать не только откупные деньги за пленных, но и долю в добыче. Не по-герцогски, конечно, но раз появились вассалы — им надо помогать. Однако, первым делом нужно тактично выяснить, стоит ли мне вообще рассчитывать на материальное выражение их благодарности. -Но, Мано, как же так? — наивно хлопнула глазами я. -Тебя ж надо родным будет сдать с рук на руки, и потом я еще буду должна рассказать им все про Замок и про тебя, а это долго, не меньше пары недель! И мне придется их провести под вашим кровом, потому что комнату снять у меня денег нету. Ой, да, кстати, Мано, мне тут срочно деньги понадобились. У вас можно занять будет? -Мано? — напомнила я о себе, не дождавшись ответа. -Паоло, она всегда такая? — отмер он. -Какая «такая»? — обиделась я. Между прочим, хлопать глазами — мой самый лучший прием! Ну и пусть из актерского мастерства он у меня единственный получался, всё равно лучший! — Нету денег, так и скажи, я что-нибудь еще придумаю. Если у вас места мало, тоже скажи, я не обижусь! А то начал, понимаешь… -Тихо, эрэа, не гони лошадей! Держать тебя подальше от семьи — мой вассальный долг. Я сейчас попробую объяснить. Возьми меня за руку и очень постарайся почувствовать нашу с тобой связь. Загляни в меня, глубоко. Сможешь смотреть и слушать, что я буду говорить?       А почему бы и нет? Интересно, же. Я отложила в сторону снятую змеиную шкуру, сполоснула свои руки и взялась за его. Попробуем, как работает связь вассал-сюзерен. Я заглянула в себя, где он там? Ага, есть. Удивление, беспокойство, страх… Это на поверхности, а дальше? Смотрю глубже. Уверенность. Еще глубже: печаль. Погружаться становится все труднее, но я еще могу… Что там у него еще глубже? Огромный ком страха, сомнений и надежды. А если еще глубже… -Риш, хватит! Хватит, ему плохо! — закричал Паоло, вцепившись в Мано. Алая волна боли обрушилась и смела меня, выбрасывая в реальность. Я распахнула глаза и выпустила его руки. Мано обмяк, и Паоло потянул его на себя, давая опереться. Горячая капля упала мне на руку. О’кей, плохая была идея. -Принеси воды.       Я попыталась встать, но голова закружилась и я упала рядом с ними. -Не могу. -Люси! Воды из ручья и чистую тряпку, быстро!       Я закрыла глаза, борясь с подступающей дурнотой. Подбежавшая Лу аккуратно меня посадила, положив на нос мокрую тряпку. -Дураки. Чуть оба не угробились, — сказала она. -Твердая и незыблемая, — простонал Мано. — Не там, где надо, но до чего ж незыблемая… А твердая-то какая… -То есть? — спросила Лу. -Девиз их рода. -Цыц, розовый птиц, — тихо шикнула я. — Идея была твоя, так что не надо мне тут прикладную геральдику разводить. -Лу, у нее глаза одинаковые? Пена изо рта не течет? — завелся он. -Мано, когда-нибудь я ведь встану… -И что? Боялся я твою левретку… Сейчас я сам встану и цапну тебя… -Паоло, заткни его, очень прошу! -Его я не трону, не надейся, моя цель теперь ты! -Паолито, ну пожалуйста! -Дорита Лусия, умоляю, используйте ткань в вашей изящной ручке по назначению, заткните рот этой твари закатной, прикидывающейся тут немощной! -Лу, не слушай его! Лучше дай мне ту змею у тебя слева, я ему в пасть её затолкаю! Как жаль, что головы ни одной не захватили, а то я…       В ушах у меня зазвенело от визга Лу, она рванула с места как была, я же приложилась затылком о землю. Желудок сделал кувырок и я сглотнула. Пожалуй, надо переместиться поближе к воде, что-то мне нехорошо. Перевернувшись на живот, встала на четвереньки и поползла. Глупо получилось. До того хотелось уязвить посильнее Мано, что напрочь забыла, насколько она боится змей. Часа не прошло с нашего возвращения, а я забыла. Что мне сейчас Паоло устроит, думать не хочу. Он прав, мы не отряд, а бродячий цирк, только я там не импресарио, а главный клоун. Дура набитая.       К горлу подкатил комок желчи и я прибавила ходу. Успела. Прополоскав рот и сделав несколько глотков, я оглянулась. Лу сидела в стороне спиной ко всем, спрятав голову в колени. Потемневший от гнева лицом Паоло взглядом обещал мне все кары земные, и не лежи Мано до сих пор головой у него на коленях, уже вскочил бы и… Эйришей звали, похоже. -Прости нас, Паолито, — проскрипела я. Мано подергал его за рукав. Тот перевел глаза на него. -Прости, а? -Да чтоб вам всем жилось весело и долго, клоуны вы, херовы! — рявкнул он на него и вдруг со стоном схватился за голову. -Дор, нет! — послышался испуганный вскрик Лу. Паоло же, отпустив голову, голыми руками сгреб в кучу влажную землю и поднес ее к лицу. -И счастливо!!! — проорал он еще громче, и спросил у комка грязи в ладонях: -Ты меня слышала?       Кто-то что-то про клоунов говорил? It takes one to know one, brother dearеst. (1) Заинтересовавшись возможным ответом и хихикнув про себя, я прислушалась к камням. Лэйе Литэ… -Отставить балаган! — скомандовала я, усилием воли стряхивая слабость и поднимаясь на ноги. -Паоло, ответ на твой вопрос «да». Поэтому сейчас ты глубоко вдохнешь, выдохнешь, и связно нам объяснишь, что это сейчас было, ибо с твоими словами в мире что-то изменилось, братишка. -Я, кажется, вас всех только что проклял, — глухо сказал он, стряхнул с рук землю и с мольбой уставился на меня. -Риш, пожалуйста, скажи, что это ерунда.       Хотелось бы, но врать не умею, Паолито. То, что я сейчас ощущаю, не похоже ни на что, с чем мне приходилось сталкиваться раньше. Маленький камешек, катящейся с горы и неуловимо меняющий все, обо что ударяется на пути. -I wish I could.(2) -А для остальных, Риш?       Он же не нарочно, сказала я себе. Скалы мои, я даже разозлиться на него толком не могу, я, скорее, боюсь, что он сам себя за это поедом съест. Голова опять пошла кругом и мне стало страшно. Двенадцать бье до ножа. Успею? Нет. Кинжал в сапоге незаметно не достанешь, не тогда, когда три пары глаз пристально смотрят на меня и ждут ответа. Отче Литэ, не оставь дщерь Дома Твоего, я не хочу выбирать, только не между ними, умоляю, Отче… Что я сделаю, если Лу и Мано сейчас решат избавиться от проблемы радикальным способом?       Шестнадцать дней есть у эориев, чтобы искупить кровью клятвопреступление. Шестнадцать дней есть и у проклятых, чтобы смыть с себя проклятие кровью проклявшего их. Лучшая и единственная подруга, почти сестра. Кровный вассал, который рассчитывает на мою защиту. Я же… Я буду защищать Паоло, поняла я. Мой первый друг, мой брат во всем, кроме крови, союзник, соратник, учитель, исповедник, you name it, he is it. I owe him not just my life, but my very soul and whatever is left of my sanity.(3)       «Come to think of it, you should have kept your mouth shut to begin with, lass» I told myself. «How many times of stepping on the same rake will it take you to learn the lesson? Nobody would have known his words were not just that if not for you, stupid cow. Rejoice now, you are a traitor with no one to blame for it but yourself.» Hold on, though. (4) У страха глаза велики, и потеряно еще не все. Про шестнадцать дней они не узнают, если я им не скажу, а значит, что..? Соврать? Лу понимает надорское наречие, Мано же почует мою ложь на раз. Hence truth, only truth, nothing but the truth, so help me Father Litte…(5) -Ему не кажется, — ровно ответила я на вопрос Мано и наставительно продолжила: -Смотри и учись: именно это я имела ввиду, говоря тогда тебе «не вздумай ляпнуть чего». -Я не хотел! — простонал Паоло.       Захлопнись, Паолито, мне и так непросто, волосы рвать потом будешь. Вот что я должна теперь говорить, чтобы оно и правдой было, и тебе за это голову на месте не открутили, а? Ладно, я тебе все потом объясню, а пока прости, братишка. -Хотел, Паолито, хотел, да еще как, иначе не получилось бы. -У него что, тоже кровь идет? — не отставал Мано. -Не знаю, — равнодушно пожала плечами я, тихо порадовавшись его настойчивости. — С тобой я тогда боялась, чтоб ты не сказал «я вам всем отомщу», или «дайте срок, порву вас на мелкие кусочки» или «вот встану, и вам не поздоровится», или еще чего в этом роде. С текущей кровью и в раздрае чувств это могло быть воспринято миром как кровная клятва. -Кстати, Паолито, он прав, — увидела вдруг соломинку я. Мано ведь стесняется голого тела, а значит, очередная сцена нам, считай, гарантирована, если не целый скандал. — Давай-ка, глянем, а то, может, тебе уже пора начинать анекдоты нам рассказывать.       Я не вру, я не вру, я не вру, просто шутки у меня такие, дурацкие, ясно вам?!       Паоло хмуро кивнул. -Встать сможешь? — спросил он Мано. -Да.       Мано встал и протянул ему руку. Какой он все-таки у меня умница! Тот поднял на него больные глаза. -Ты еще и руку мне подаешь?! — изумился он. — Я ж тебя сейчас проклял, и всех остальных тоже!       Вот и настал пиздец всем моим схемам. Немотой его проклясть, может? С тем, что я сейчас чувствую, знаю, у меня получится. Немой — не мертвый. -А перед этим от Риш собою закрыл, не думай, что я не заметил!       Чего-чего? На хрен, не отвлекаемся. -Не впадай в пафос, — продолжил, тем временем, Мано. -Даже если всё так, как она говорит, мы что-нибудь придумаем. Так что, цепляйся, ми амиго, и поражай нас, давай, в самое то самое своим стройным телом!       Я едва не разрыдалась от облегчения, чудом удержав лицо, а Паоло усмехнулся и уцепился за протянутую руку, вставая на ноги. Спасибо тебе, Мано, подумала я, снова найдя связывающую нас нить, и, ощутив его легкое беспокойство, раскрылась полностью, позволяя наполнявшим сейчас мое сердце радости, облегчению, чувствам привязанности к ним обоим и безмерной благодарности хлынуть потоком. Мано крепко его обнял и успокаивающе погладил по спине. Я умилилась, Паоло покраснел, Мано же, оттолкнув его, обернулся ко мне. -Эрэа!!! Нашла время для своих фокусов!       Ой. -Я не хотела! -Просто фраза сегодняшнего дня, тебе не кажется?       Неужели..? -Думаешь, уже начало действовать? — вытаращила я на него глаза. Мано задумался. -Хорошо бы, но сомневаюсь, — сказал он, наконец. — По-моему, это не его проклятие, а твоя дурость. Еще неизвестно, кстати, что хуже. -Да ну тебя. -Потом подеретесь, ниньос, — вмешалась Лу. — Дор, раздевайтесь, уже.       Ура! Ура! Ура! -Твое «то самое», как, выдержит зрелище моего стройного тела? — ехидно поинтересовался Паолито. Ну слава тебе, яйца, больше не просит кирпича… -Ты ведь не дашь мне этого забыть всю мою долгую и веселую жизнь, да? Будешь припоминать при каждом удобном случае, да? — забеспокоился Мано. -Ага! — с готовностью подтвердил тот. -До-ор… Вам ведь еще змей дочищать…       Да, Лу, да, сестренка! У меня получилось!!! -Почему это, «вам»? Не вам, а нам! — возмутился Паоло. -Вам, вам. Я не такая бескорыстная, как Ришка с Мано, — уперла она руки в боки. -Прокляли? Прокляли. Мистерию устраивали? Устраивали! Я, между прочим, купилась и расстроилась! Короче, вы чистите змей, я вас прощаю. Лады?       Я тоже хочу так уметь! -Точно простишь? Тогда лады.       Паоло разделся и встал лицом к солнцу. На первый взгляд, никаких повреждений. -Потертости? Мозоли? — задала я дежурный вопрос. -Риш, ты ж вчера смотрела уже! Откуда бы им взяться?       А, ну да… -Мало ли… Спереди чисто. Лу? Мано? -Вроде, ничего. -Бочком к нам, Паолито. — Раз взялась за дело, то делать его надо хорошо и доводить до конца, или не браться вообще, учили меня в Надоре. — Спиной. Другим боком. Волосы подними. Что скажете? -Чисто, — согласилась со мной Лу. -Ага. Проверьте старые ссадины, не лопнула ль где корка. Повязку на ноге на всякий случай размотайте и тоже проверьте. -А ты куда собралась? — насторожился Мано. -Надо мне. Сейчас приду.

***

      Я зашагала прочь. Надеюсь, хватятся меня не скоро. Подумать мне надо, в одиночестве, чтобы не сбивали с мысли вопросами, и самой для себя разложить по полочкам имеющуюся информацию. Может ли быть, что проклятия вовсе нет, в мире случилось что-то еще, а вся ситуация — просто совпадение по времени? В принципе, может. Хорошо бы, но готовиться всегда стоит к худшему.       Чем нам грозит такое проклятие? Жить долго и весело… Само по себе звучит даже доброжелательно, но насколько я помню объяснения Мэг, решающую роль играют намерение и эмоциональный порыв. Довели мы его как следует, он даже сам себя испугался, добавив «и счастливо»…       Я остановилась перед деревом и прикинула расстояние до нижней ветки. Нам нужна еще одна распорка, так что всяко пригодится. Срежу, пожалуй, её и парочку потоньше. Быстро Паоло сориентировался, словно знал, на что способен. Откуда только что взялось? До сих пор я считала, что в нашей компании подобные вещи под силу лишь мне, ну и Мано, с недавних пор. Хотя, случай Мано настолько частный, что его можно не учитывать… Возможно ли, что Стихия услышала мое искреннее желание и сделала Паоло моим братом, не дожидаясь задуманного ритуала? Нет, невозможно: кровью мы не менялись, клятв не приносили. Или же..? Я ему поклялась не трогать соберано. Могло это повлиять? Мано тоже не клялся быть мне вассалом, а вот иди ж ты… Следовательно, вопрос остается открытым. Откуда все-таки у Паоло такая убежденность? Я спросила, и он ответил, не задумываясь.       Толстовата, зараза… Нож точно придется сегодня точить, не забыть бы. Беспокоит меня это «весело». Весело может значить «смешно». Попадать в смешные ситуации всю долгую жизнь? Смешно нам в этом случае перестанет быть очень скоро, значит, этот вариант отпадает. Или..? Откуда следует, что весело или смешно должно быть именно нам?       Жить весело значит также жить не скучно. Другими словами, чтоб тебе жилось долго и не скучно. Моя жизнь и безо всяких проклятий не обещала быть скучной, то есть, лично для меня мало что поменяется. Остальные же... Не могу понять, как они его так быстро и легко простили. Может, не осознали еще до конца, что это для них значит? Скорее всего, так оно и есть. Шестнадцать дней простоять и продержаться, а там уже хоть трава не расти…       Я надавила на ветку. Не поддается, надо сделать надрез поглубже… Возвращаясь к моим баранам, каков худший вариант проклятия? Даже не знаю. На Изломе эпох ничья жизнь не будет скучной, то есть, для остальных тоже мало что изменится. О! Так это еще и почти гарантия того, что все мы переживем Излом Круга! Для меня это особенно важно, потому как для Повелителей это время особенно тяжелое. Повелителей?       Повелителей, Повелителей. Врать вообще нехорошо, а уж врать самой себе — последнее дело. Вот ты и признала это, Эйриша Роксана. И, удивительное дело, ни гром с небес не грянул, ни Абвении во плоти не вернулись. А раз признала это, то признай уже, что Эйрик, скорее всего, мертв, и сколько не думай о нем, как о живом, живее он от этого не станет. У тебя теперь есть обязанности, и первая из них — остаться живой.