***
Убедившись, что внимание хищницы прочно занято галантным Хулио, я поднялся на ноги сам и потянулся помочь Росио, но тот вдруг резко дернул меня на себя, и мы оба рухнули на одеяло. Сил у него явно прибавилось, хоть что-то хорошее посереди творящегося безобразия… -Рамэ, подготовка к свадьбе на вас с Хулио, — почти беззвучно прошептал мне в ухо Росио. — Срок вам на все про все — три дня. Считайте это приказом. -Слушаю соберано. -…ну, а что ещё на это можно сказать?.. — Ты серьёзно? -Да. Вдох… его ушам сегодня уже досталось… выдох… не выяснять же отношения с кузеном при посторонних… вдох…, а похоже, придётся… выдох… попался, крокодил!!! -Рамон. Пусти. Сейчас же. — ай-яй-яй, наш соберано гневаться изволят. Встряхнув его, я прошипел: -Не пущу, пока ты мне очень быстро и связно не объяснишь, что на тебя нашло. Околдовала она тебя, что ли? -Нет. -Тогда какого хера?.. -Во-первых, она явно нацелилась именно на это. Во-вторых, ты ее слышал, у неё ко мне ещё и «важная просьба», отказать в которой я ей тоже не смогу. Хорошо, если она в дополнение к свадьбе попросит дворянство, офицерский чин или мешок чёрных ройос. А если она захочет что-то идущее вразрез с моими нынешними обязательствами, например, сдать гусям Хексберг? Поэтому план таков: она делает мне брачное предложение, я соглашаюсь, выслушиваю ее просьбу, и дальше действую по обстоятельствам. Если ей нужно от меня что-то безвредное, то, клянусь, на радостях я месяц буду подданных танцами веселить, и она узнает о моем проклятье. Поверит ли — это уже другой вопрос, но моя совесть останется чиста. Ну, а если нет — то о проклятье я промолчу, убью пару дней на сундук, отдам вам с Васко ключи и просто женюсь на ней. Влюблю ее в себя и сам втрескаюсь по уши, чтоб уж наверняка… …Нашла коса на камень. Хашшины не влюбляются, Воронёнок… …бедное ты мое, маленькое любимое чудовище… …я в силах защитить тебя от телесного вреда, но от того, что ты сейчас собираешься с собой сотворить защиты ещё не придумано. А хуже всего то, что твой план не учитывает возможные потери среди мирного населения. -Ты не учёл её возможную беременность. -Не смеши мои подмётки. Уж на то, чтобы вовремя вынуть клинок из ножен, мозгов у меня даже с сундуком в голове хватит. -…ну, хоть так, да простят нас Предки… -А на твои предызломные мистические изыскания? -А ими займётся Ротгер, когда ты соизволишь перестать его от меня прятать. Письменные инструкции я оставлю. Вопросы остались? -Помилуйте, дор Хулио, как можно! — громко прервала нас наша почти уже домашняя хищница. — Ночь, глухое место, мало ли, кто здесь шляться может? -…кто бы говорил… — Как вы будете защищаться со мной на руках? Право же, боль не настолько сильна. -…что-то поздновато она принялась нежную эрэа из себя изображать. С другой стороны, это ж она перед Хулио, так что, может, оно и к лучшему… — Вон, посмотрите, на Росио! В чем только душа держится, а идти собирается сам! Давайте, лучше я на вашу левую руку обопрусь, и все будет отлично! …Оч-чарровательно. Десяти минут не прошло, как один родич, и глазом не моргнув, закладывает другого. Её талант, да в мирных бы целях, цены бы не было… …Истинное счастье в неведении. Узнай Хулио, кто висит у него на руке, и явление берсерка-Салины нам гарантировано. Впрочем, узнай он о задуманном Росио плане кампании, и из круга на своих ногах никто из нас не выйдет, так что, ещё неизвестно, что хуже… -Вопросов нет, но знай: у кареты я отдам Витторио приказ на ее личный досмотр. -Долго вы меня ещё перед людьми позорить будете, параноики херовы!!? -Слышал? Давай, покажи пример! Ты же не допустишь, чтобы дорита, на тебя глядючи, от боли мучилась? — воззвал к нашей давным-давно впавшей в спячку совести единственный из присутствующих здесь истинный рыцарь без страха и упрёка. …останься таким подольше, хороший наш. Не бросай нас, пожалуйста, ты нам очень нужен, малыш. Абвении милостивы, может, мы с Росио, на тебя глядючи, сами людьми когда-нибудь станем… -Твари с вами, — махнул рукой вдруг погрустневший Воронёнок и подозрительно крепко обхватил меня за плечи, без споров позволяя взять себя на руки.***
К утру начнётся, понял я, когда лицо стало жечь холодом, а мокрая насквозь рубаха ледяной коркой облепила тело. Идущий впереди с хищницей на руках Хулио перешёл на бег, и я горько пожалел, что не могу поступить так же — несмотря на своё изящное телосложение, Воронёнок не пушинка. -Под ноги смотри! — крикнул я вслед стремительно удаляющемуся силуэту. Хищнице-то яма — тьфу, сгруппироваться и приземлиться на все четыре лапы она всяко успеет, а бедняге Хулио мало не покажется… Ты же не допустишь, чтобы дорита, на тебя глядючи, от боли мучилась? Нет, не допущу. Вот как только дориту увижу, так сразу и не допущу. Дориты, малыш, в природе встречаются не чаще, чем астэры, а то, что ты бережно прижимаешь к груди, пытаясь согреть своим теплом, и что так торопишься спрятать от ветра в карете, рискуя свернуть себе в темноте шею, только выглядит как представительница сей редко встречающейся части рода людского. Это для тебя, вице-адмирала и рыцаря Талига, она «дорита», ты же для неё всего-навсего «сопутствующий ущерб». El daño colateral. Что, не слыхал никогда? Неудивительно. И мы с тобой, и наши враги — моряки. Для всех нас, бороздящих его бескрайние просторы, море — и бесстрастный судья, и последний приют, и… внимание! … надежный барьер, отделяющий комбатантов от оставшихся на берегу хищниц с детёнышами. Пали чем хочешь и куда хочешь, бери на абордаж, режь, коли, круши без оглядки. Побеждай — и, стряхнув боевой угар, не страшись узреть мертвые тела тех, кто попал тебе под руку случайно. Военные суда пассажиров не берут, хищницы на флоте не служат тоже, вероятность ошибиться в пылу схватки стремится к нулю. Видишь? Сплошная лепота! А то, что каждый год в ночь Унда Первый Адмирал Талига вместо танцев и пития запирается в подвале у лучшего друга, зажигает шестнадцать свечей, карябает на полу тайком срисованные с одного из Росииных свитков непонятные хуябары, и, поливая их морской водой пополам с собственной кровью, бормочет единственную мольбу: «Лэйе Ундэ, избави нас от войны с Бордоном»… Ну, у всех свои странности. Росио опять начал ёрзать у меня за спиной, и я подсадил его повыше. Сиди тихо, мелочь гордая, дай братцу-Рамэ хоть в лошадку с тобой напоследок сыграть. Как же быстро вы с Хулио выросли. Кажется, лишь вчера я катал вас… Сиди, я сказал! Себя не жалеешь, так меня пожалей, игры с разделением потоков сознания и планов восприятия — это тебе не кот начхал, ноги ватные, подштанники — и те, мокрые… От пота, ызарг ты, ехидный! Прижмись покрепче, хоть спине тепло будет… Хочу, чтобы ты помнил меня таким. Время лечит, и может быть когда-нибудь ты найдёшь в себе силы помянуть своего братца-Рамэ добрым словом. Видишь ли, Воронёнок, даже если твой план сработает на «ура», это никому не поможет. Твоя Тварь… да, Тварь! Как хочу, так и называю… Твоя Тварь нас сделала. Свадьба с тобой не цель, а всего лишь средство ее достижения. Выворачивать себе наизнанку мозги тебе не придётся, ее «важная просьба» наверняка какой-то милый пустячок. Истинная же цель ее мистерии проживает в Олларии, в королевском дворце, куда она, став герцогиней Алва, попадёт на законных основаниях. Не пройдёт и года, как королевскую семью постигнет цепь трагических случайностей, а тебя — скоропостижная кончина… Зря смеёшься, я не про яд и не про кинжал речь веду. Несколько ударов по определенным точкам на теле — и ты уйдёшь, даже понять ничего не успев, а твоя убитая горем беременная вдова… Да, беременная! К ядам и прочей дряни устойчив ты один, а вокруг собераны будет полно молодых кэналлийцев. Отец ребёнка даже не вспомнит, что спал с ней, и быстро отправится в Закат сам, для верности… Убитая горем вдова станет регентом при твоём наследнике, к власти в Олларии придет чей-нибудь карманный узурпатор, а к границам Талига — армии Дриксен, Гайифы и Гаунау… Да, всех троих. Твоя Тварь — сокровище своего клана, оплату работы специалиста ее масштаба кому-то одному не потянуть, расплачиваться им наверняка пришлось вскладчину… Так что, Воронёнок, мы все по уши в дерьме. Не проигрывать тогда, когда победить невозможно получается только у тебя, я же могу лишь разрубить этот узел. Тварь тебе нравится… Да, нравится! Не спорь, со стороны виднее. И про сундук со сказками заливать можешь кому-нибудь другому, ты поверил в ее честность сразу и бесповоротно, иначе никогда бы не поклялся рассказать ей о проклятии и, как следствие, о своём статусе Истинного Короля. Абы с кем таким не делятся, значит, ты ей уже безоговорочно веришь, и переубедить тебя мне не удастся. Меня ты заслуженно считаешь параноиком, псов терпишь лишь из-за того, что отцу удалось вовремя обрюхатить сестру собераны, поэтому наши слова падут на глухие уши. Я даже не смогу убедить тебя, что она хашшина — у меня нет доказательств, а у тебя — моего опыта, чтобы распознать ее в ней самому. Немного утешает то, что посмертие у меня все же будет. Раз ты ей ничего не должен, то мы с Хулио уж тем более… Да потому, что твоё «путешествие в горние дали» — её рук дело. Пасти тебя она начала, скорее всего, еще в Олларии и продолжила здесь. Для профессионала ее уровня незаметно проникнуть в дом и подменить обычный настой сакотты концентратом — как мне одеяло сшить, и вот, ты покидаешь наш бренный мир. А уж найти тебя в Лабиринте, или куда там тебя занесло на самом деле, для ведьмы не проблема, равно как и вытащить оттуда… Ну, а кто ещё может шастать по другим планам бытия как у себя дома? Только мистически одарённые, сиречь эории-Повелители, ведьмы и колдуны. Не хочешь же ты сказать, что она — Вальтер, или Анри-Гийом под личиной? Может, скажешь ещё, это к нам замаскировавшийся Эгмонт Окделл выходцем пожаловал, или его щенок, правоверный эсператист, открыл в себе талант? О, слушай, чего я придумал! На самом деле, твоя Тварь — дочка Эгмонта, пришедшая к тебе вершить кровную месть!.. Так что, нет, хороший мой, ведьма она. И убийца. А я, дурак, ещё и помог ей, не вовремя предавшись нашей любимой национальной забаве «жени соберано» и внушив вам с Хулио мысль о долге перед ней, и то, что погубил я этим не только тебя, но и себя совершенно не утешает. Позволить себе заложиться на то, что кровная клятва Первого Маршала расценит твое невольное пособничество в убийстве королевской семьи как обстоятельство непреодолимой силы, я не могу. Слишком многое завязано на тебя — Кэналлоа, Талиг, да и сама Кэртиана… В общем, не успеет эта Тварь ничего официально у тебя потребовать, я успею ее раньше… Ты же не допустишь, чтобы дорита, на тебя глядючи, от боли мучилась? Нет, не допущу. Не волнуйся, малыш, мастерство не пропьёшь, хоть иногда и хочется. Братец-Рамэ сделает все быстро, мучиться она не будет… Абвении, за что мне это? Ведь из дома родного ушёл, лишь бы не встать никогда перед таким выбором, и вот, пожалуйста, оживший кошмар моей юности… Да чтоб тебя!.. Не скрипи, старая развалина, сейчас, ещё один засов добавлю… А ведь всё не так плохо, как мне казалось… -Тили-тили-тили-бом, замуж за меня — облом! Не было печали… С дверью я ему помог, значит, это отпадает. Могло ли там остаться что-то, что он не решился мне доверить? Говорил за него я, по обычным болевым точкам, вроде, прошёлся по всем, а Хулио ему ещё и от себя добавил. Упустили чего, или он умудрился отправить туда нечто безымянное? Вдох… штиль и чайки… Выдох… полное спокойствие… -Ты что-то сказал? -Шагай помедленнее, Рамэ… Уф, напугал, ызарг… Действительно, все не так плохо, как мне казалось, а гораздо, гораздо хуже. Ведьма смогла проникнуть в хранимый девятью астэрами Хексберг, покинутый их любимцем, которому Росио едва не запретил звать себя соберано, и которого я отослал от греха подальше. Как я сразу не догадался? Ласково именуемые «кошечками» крылатые хищницы уже начали мстить всем причастным, взять хотя бы явление той волшебной красавицы. Дразнить человека, твёрдо решившего никогда не вступать с хищницами ни в какие, отличные от товарно-денежных, отношения, образом его •МЕЧТЫ• было жестоко. А я, вместо того, чтобы поддаться искушению, использовал предоставившийся шанс, чтобы предотвратить ссору между кузенами, наверняка разозлив астэр ещё больше… Если их попущением проклятье Воронёнка дотянулось до него здесь, то… Умереть за соберано — честь. Умереть, жизнью заплатив за нарушение клятвы вассала — это честный обмен. Я зачищу угрозу, тем самым предав сюзерена и любимого родича, красиво покончив с собой в расплату. Скрыть это не удастся, и все будут думать, что это он своим правом повелел мне так поступить. Учитывая же то, что «все» — это не простые обыватели, а тренированные профессионалы, то их симпатии будут на моей стороне. Ему они ни словом ни жестом свою солидарность со мной не выдадут, но за кажущееся самодурство в душе осудят. Предательство любимых и неправедный суд! Еще один удар в спину и смертельная рана на сердце… На Сердце, мать её, Кэртианы! Еб твою ж, через бушприт… А если она ему не просто нравится? Велика ли разница между любовью и влюбленностью, и как отличить одно от другого невооружённым глазом? Как, позвольте спросить, я должен знать, что за чувства к ней у сколопендра нашего скрытного? Частушки, конечно, не любовные сонеты, но с ним же никогда ничего нельзя сказать наверняка! Вот так возьмёшь, Тварюгу прихлопнешь, сердце ему разобьешь — а потом сиди и жди от него птенчиков, пока рак на горе не свистнет… Не судьба мне их дождаться, и хорошо, если только мне, а не всем остальным… Тьфу! Держись, старушка, засов отполирую, обещаю!!!.. Есть. Ищи, Рамон, ищи. Если ты не видишь ызарга… то есть, выхода, это не значит, что его нет… Приказ звучал как «Обеспечение безопасности жизни девушки, известной нам под именем Крисии»… Может ли быть, что к нам явилась не спасшая ему в действительности жизнь Крисия, а подслушавшая рассказ Росио и осознавшая предоставившуюся уникальную возможность ведьма-хашшина? Я остановился, как вкопанный. Забрезживший во мраке свет надежды заставил сердце забиться быстрее: Росио же признал, что не смог толком ее разглядеть! А с другой стороны, ведёт он себя с ней как со знакомой, значит, все же узнал… Хм. Узнал в лицо, или повелся на упомянутую ею подробность, призванную увести за собой восприятие и создать иллюзию предыдущей встречи? Лэйе Астрапэ, пожалуйста, пусть… -Эни-бени-мени-рэц, планам всем твоим — пиздец! «Типун тебе на язык, ызарг!» — снова зашагав по тропе вниз, подумал я, но все же решил переспросить: -Хм? -Рамэ, в сакральном смысле «пиздец» и «конец» — это ведь одно и то же, так? Под прикрывшими глаза веками замелькали красные круги. Странно. Ветер не особо сильный, чтоб прям так уж вымораживать… Под ногами захрустел наст, и я по колено провалился в сугроб. С курса сбился, передохнуть надо, пожалуй… тропа слева на траверсе, развернуться в бейдевинд, и можно будет сесть… ох, хорошо-то как!.. -Ра… мэ… что?.. — придушенно донеслось снизу. Соберано без ушей — заманчиво, но непатриотично… -Рамон… Встань… с меня! Вдох… на море штиль и чайки… Выдох… так на голову насрать и норовят, сволочи… Uno… Dos… Tres… Cuatro… De frente…MAR!!! -Будь добр, заверь меня, что ты сейчас не пытаешься воспользоваться своей новой способностью, наложив на Эрисию сглаз, — чуть подвинувшись, чтоб ызарг мог нормально говорить, попросил я. -Рамон, встань с меня. Не выйдет, крокодил. -Я слушаю тебя, Росио. -Да, пытаюсь. Слезай, раздавишь! -Позволь, я все же сначала отвечу на твой вопрос. Все изученные мною на эту тему трактаты утверждают, что сакральное значение использованных мистически одарённым заклинателем слов определяется, во-первых, самим миром по неведомым нам принципам, во-вторых, смыслом, что вкладывает в них заклинатель, и лишь в-третьих, сопровождаемых такими эпитетами, как «предположительно», «не доказано», «необщепризнанно»… Я ничего не забыл, нет? Хорошо… И лишь в-третьих, оно определяется их словарным значением. Тебе это известно не хуже, чем мне. Сейчас ты, возможно, спас Эрисию… — Росио дернулся подо мной, пытаясь сесть, но я развернулся к нему лицом и уперевшись ладонью в грудь, снова опрокинул его спиной в снег. — Я сказал, «возможно»!!! — отправившиеся за дверь гнев на злодейку-Судьбу, посмевшую лишить моего Воронёнка одной из важнейших сторон жизни, и странная ревность к так зацепившей его хищнице позволили мне придать голосу нужную твёрдость и не дрогнуть от мелькнувшего на его лице проблеска надежды. -Так же возможно, — продолжил я, — что ты убил её сейчас вернее, чем удалось бы кому бы, или чему бы то ни было другому, ведь любой человек, даже планируя сущую ерунду, в качестве постулата использует редко озвучиваемое, но всегда берущееся в расчёт элементарное допущение, а именно: «если я буду жив»! Росио обмяк под моей ладонью, и я захлопнул дверь за поднявшейся в сердце волной горячего сочувствия, подбирая слова, призванные раз и навсегда излечить его от подобных душевных порывов. -Признаться, сейчас меня куда больше беспокоит сакральный смысл других использованных тобой слов: «всем» и «твоим». Произнося их, ты думал, может, и об Эрисии, но кроме нас с тобой здесь никого нет. Цыть!!! — повысил голос я, видя, что он собрался что-то сказать. — Я — говорю, ты — лежишь, слушаешь и думаешь! Стянув зубами перчатку с руки, я набрал горсть снега и потёр лицо. Лежит, молчит, знает, котяра, чьё мясо съел… -Господин Первый Маршал Талига, умоляю вас, заверьте меня, что вы с Его Величеством знаете, где найти другого кандидата на должность Первого Адмирала Флота!! Верного, опытного, с крепкими нервами и здоровым сердцем, а главное, такого, чьим планам по защите морских рубежей нашего Создателем хранимого государства не придёт… — не сдержавшись, я вцепился ему в ворот плаща и начал трясти, акцентируя свои слова, — ВЫСОЧАЙШЕ ГАРАНТИРОВАННЫЙ!!.. ИСТИННЫМ, МАТЬ ЕГО, КОРОЛЁМ… ЛИЧНО НАКАРКАННЫЙ… ПИЗДЕЦ!!! — уронив Росио обратно в сугроб, я поднялся на ноги и отправился на поиски остатков собственного хладнокровия и улетевшей в процессе вразумления шляпы кузена. «Я люблю моих кузенов, они мне вместо младших братьев, которых у меня никогда не было, но очень хотелось. Юный дурак и не подозревал, сколько он огребет с ними хлопот»… Ладно, ещё разок. «Со времён юности мои младшие кузены очень дороги моему сердцу. Знать бы, сколько оно ещё протянет в таком темпе не разорвавшись от ужаса»… Все. К кошкам самовнушение, в моем состоянии от него все равно толку не будет. Нет, я не просто их люблю, я буквально обожаю обоих на всю голову ебанутых ызаргов!!! У каждого по тридцать с лишком лет за плечами, а до сих пор не научились распознавать коварство хищниц. Создается впечатление, что все их недюжинные стратегические таланты и тактическая интуиция идут на корм рыбам, стоит им лишь оказаться в присутствии понравившейся девчонки. И ладно бы, один Хулио, тот редко бывает при дворе, об интригах хищниц знает лишь в теории, и дай Астрапэ, чтоб так оно и оставалось. Но Росио-то, Росио!!! Уж казалось бы, закалённый придворной клоакой Олларии, Воронёнок такие игры должен был давно научиться просекать на расстоянии, ан нет! Да что они в ней нашли такого, что один шею себе ради неё свернуть готов, а другой — похерить обороноспособность собственной страны? Бледное тощее уебище, ни кожи, ни рожи… Ножки, правда, ничего такие… Хорошие ножки. И двигается великолепно. И танцует, поди, дай Ушедшие всякому… В круг бы с ней сходить, душу отвести, и заодно научить ее новую Родину любить, чтоб зареклась, поганка эдакая, в разгар зимы шелковыми панталонами мужчин соблазнять. Наследника я за неё вынашивать буду, что ли?.. Стоп. Какое мне вообще дело до ее здоровья, если она не переживёт эту ночь, пав от моей руки, а я отправлюсь в Закат сам? Ма-а-ать… Попался… Опять попался!!! Даже не заметил, как она хитро просочилась из разряда «хищниц» в разряд «поганок»… Нет, нет, и ещё раз, нет! Предки… хоть бы плакать не начала, когда я за неё возьмусь… Если я за неё возьмусь… Ну вот, Рамон. Ты не заметил, а планам всем твоим тем временем настал… Росио им настал.***
-Не знаю, что с ним ещё сделать, Пако, — плакался на жизнь до сих пор не знаю, кому из псов мой отец, а я, свернувшись улиткой в собственноручно заменённой на точно такую же, только полую, днём раньше цветочной тумбе, сдавал наставнику полугодовой норматив по инфильтрации закрытых помещений и маскировке. -С бабами у меня получилось, а вот что с детьми делать — не представляю. Знаешь, вот смотрю я на него иногда, и думаю: кабы не хер промеж ног, просто баба-бабой. Не будь он со мной на одно лицо, решил бы, что Марго его ещё от кого нагуляла, легкой ей, кошке драной, дороги… А Лола с Мелитой мне в уши ссут: «Отстань от ребёнка, мальчик…» Нет, ты прикинь, Пако: «мальчик»! Ты ж сам его видел, где они «мальчика» углядели-то, курицы слепые?.. Мальчик, они говорят, тонкой душевной организации!! Ты знаешь, что этот «мальчик» мне в прошлом году заявил? Моряком, говорит, стать хочу! -Так может, пусть его? Не всем же псами быть! -Один он у меня, Пако. Один. Кто заменит меня? Альмейды еще до Исхода всегда были Щитами соберано, а теперь что? Все кончится на мне? До внуков я ведь могу и не дожить, а доживу — не успею правильно воспитать. Ну, а если они ещё и в папу удадутся… -Лу, не гневи Предков, братишка. Много ты знаешь наших у кого есть родные дети? Большинство подбирает черноволосых сироток по всей Эпинэ, что тебе мешает поступить так же? -Долг, кровь и земля. -Тьфу, забыл. Прости, Луис. -Да ничего, я ж не тонкой душевной организации, в отличие от лба моего здорового… Чем мне пронять его, Пако? Любит он детишек, видите ли! -Так, вот с ходу, и не знаю. Разве что… Ты серьёзно настроен? -Да куда уж серьёзнее! Не мнись, выкладывай, чего придумал. Я заранее уже на все согласен. -Попроси у Алваро на лето его младшего спиногрыза. -Возможного принципала? Да ты охренел, брат! -В отпуск тебе надо, Лу. По бабам, и отсюда подальше. Какого принципала? Этому наказанию Абвениеву никогда не быть соберано, да живут его старшие братья долго и плодотворно, и да продлятся годы его отца вечно! Лу, очень тебя прошу, возьми ызарга хотя бы на месяц. Мне на Алваро с Лолой смотреть больно… Возьми, а? Глядишь, родители от него отдохнут и ещё одного наследника заделают, на радостях-то. Алваро не откажет, я точно знаю, а ты вели своему глаз с Росио не спускать, да в море отпустить посули, если справится. А он не справится! С Росио и родители-то не больно справляются, я… В общем, я в прошлом году тоже не справился, а сынку твоему и подавно ничего не светит!.. Норматив я, конечно же, завалил. Дословная запись подслушанного разговора? Какого разговора? Ничего не знаю! Рубить сук, на котором сижу, тогда, когда главное препятствие на моем пути к МЕЧТЕ только что согласилось, хехехе, самоликвидироваться? Тоже мне, нашли дурака. Объявившийся у нас через неделю худой, словно щепка, вечно лохматый, бледный, как морская пена мальчишка с синими на пол-лица глазищами не торопился оправдывать ожидания отца и его приятеля. Он таскался за мной хвостом, ловил каждое слово, молчал, когда его не спрашивали, делал все, что скажут, ел все, что дадут, вежливо благодарил и был, в сущности, идеальным ребёнком! Через пару дней я заподозрил неладное, через три был в этом уже абсолютно уверен, а через четыре напрягал все свои невеликие таланты в семейном деле, чтобы выяснить, что с ним происходит. Выяснил, конечно, но до сих пор подозреваю, что моей заслуги в этом было мало. Не считать же ею последовавшую после недели бесплодных усилий мою безоговорочную капитуляцию, выразившуюся в уходе на рыбалку. Вдвоём с Росио. На неделю. На необитаемый остров. На настоящем баркасе с настоящими парусами по настоящему морю, и гори оно, все, синим пламенем. Не боялся ничего — ни гнева отца, ни соберано. Страшно стало, когда поутру я не смог добудиться приползшего ко мне под бок ночью Росио. Трое суток я просидел и пролежал с ним рядом. Трое суток он спал, всхлипывая во сне и цепляясь за меня тонкими ручонками, не давая ни на минуту от себя отойти. Хвала Ушедшим, просто спал полным кошмаров сном, а не метался в лихорадке, сражённый неведомым недугом. На мои вопросы по пробуждении скрытная мелочь так и не ответила, но мне было и не надо, за трое суток я все же смог выудить из его сонного бормотания достаточно, чтобы сложить историю… Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, но Рубена с Карлосом я в Закате найду и ещё разок наваляю. Там нас разнимать будет некому… Шли дни, и постепенно Росио снова становился тем непоседой с шилом размером с Мальдиту в так и оставшейся худой заднице, каким я знаю его по сей день. Тогда я тоже не заметил, как несмотря на все доставленные неприятности… я три дня стоя ел!.. ызарг тихой сапой отвоевал себе в безраздельное владение кусочек моего сердца. Три оговоренных с отцом месяца плавно превратились в четыре с лишним без единого возражения с моей стороны. Я-то не заметил, а вот приехавшие с визитом уже под конец лета тетя Долорес и тётя Кармела поняли все сразу, и на следующий год, когда из въехавшей во двор замка кареты кубарём выкатился Росио и степенно вышли обе тетушки, из-за юбки тети Кармелы показалась украшенная черным плюмажем марикьярского хвоста макушка. «Монито, дорогой! Как ты вырос!» Чмок. Чмок. «Как возмужал!» Чмок. Чмок. «Твой отец намекнул, что вам с Росио в прошлом году не хватало компании, так вот, познакомься, это ваш кузен Хулио. Он долго болел, так что вы уж будьте с ним поаккуратнее, дорогие мои, Хулио все ещё очень хрупкий…» В то лето я научился спать вполглаза, потерял счёт дракам, которые требовалось разнимать, и отучился выражаться некуртуазно в пределах слышимости хотя бы одного из моих ызаржат. Незаметно подкравшийся осенний Излом застал меня вытирающим в обе руки носы ревущим белугами и ни в какую не желающими разъезжаться по домам в одиночку кузенам. А потом был день, когда уже успевший окончить Лаик, отслужить без десяти месяцев год на флоте и даже побывать в Настоящем Рейде, шестнадцатилетний теньент Рамон Альмейда тупо пялился спросонья на две хитрых мордашки, неведомым образом оказавшиеся в Хексберг (!) в разгар Сезона Штормов (!). Мордашки светились радостью встречи, пинали под лавкой что-то живое и дружно втирали мне про то, как они соскучились, и про необходимость договориться с Хексбергской таможней, стражей Кэналлоа и командованием сухопутных сил в Торке, причём со всеми одновременно, об обязательном и срочном поступлении в Лаик и последующем приеме на флотскую службу кого-то по имени Ротгер Вальдес… Улыбнувшись воспоминаниям, я подобрал выкатившуюся мне под ноги с порывом ветра шляпу Росио и зашагал обратно. Догнавший шквал бросил в спину что-то большое и мягкое, оказавшееся забытым на горе одеялом. Неужто Ротгеровы девочки меня простили? Если они простили меня, так может и Росио.? Ах, ты ж… Запихнув под мышку одеяло, я бросился за улетевшим головным убором. Пока я тут реминисцирую, Воронёнок в сугробе мёрзнет!