Skinny bitch

      — Привет, чё так долго?       Отабек поднимает глаза и видит на пороге голые ступни с поджавшимися аккуратными пальчиками. Он устаёт ждать, пока Юра ему откроет, и наклоняется поставить тяжёлую сумку на пол, когда тот всё же распахивает дверь. И теперь Отабек, не разгибаясь, упирается взглядом в тонкие лодыжки, скользит выше по почти безволосым икрам, ещё выше, к худым коленям с трогательными ямочками по бокам. Сглатывает, ожидая увидеть, что там покажут ещё повыше… Натыкается глазами на край чёрной футболки, прикрывающей стройные худощавые бёдра до середины. Та самая, застиранная, явно не по Юриному размеру, хотя тот говорил, что она старая. Явно с чужого плеча. Или подарок?       Отабек разгибает спину, выпрямляясь в полный рост и убирая назад упавшие на лицо волосы. Окидывает фигуру Юры изголодавшимся взглядом. Соскучился пиздец как. Юра тонет в темноте коридора за спиной. Одна только белая кожа неестественно контрастирует с чёрной футболкой.       — Я долго? Это ты долго открываешь.       Юра заметно подбирается и уже делает вдох, чтобы беззлобно огрызнуться, но Отабек не даёт ему шанса. Ему всё равно. Главное, что Юра вот он, перед ним, настоящий, такой красивый, что дышать трудно. И хочется поставить его на постамент и рассматривать, как произведение искусства в Третьяковке.       — Привет, скинни бич.       Юра фыркает, опираясь плечом о косяк. Тоже жадно смотрит в ответ, то и дело задерживая взгляд на губах Отабека, покусывая свою нижнюю.       — Я не тощий, — протестует он.       — А с сучкой, значит, ты согласен, — улыбается Отабек.       Юра ухмыляется, складывая руки на груди. Не парирует ничем, сдаётся? Кончики губ Отабека подрагивают, так сильно хотят разъехаться в улыбке.       — Знакомая футболка, — говорит он.       — А, это? — Юра небрежно осматривает себя, словно впервые замечая на себе эту вещь. — Да нацепил первое, что из шкафа вывалилось.       — Да? — дёргает тот бровью. — По-моему, ты меня обманываешь.       — Я? Да никогда!       А сам улыбается, как хитрый лис, явно задумавший шалость. Глаза так и выплёскивают наружу яркое безумие. Отабек не выдерживает и возвращает улыбку. Они стоят и смотрят друг на друга, изучая глазами. Юре хоть есть за что зацепиться взглядом — на Отабеке столько деталей в виде красиво намотанного шарфа, заклёпок на модной куртке, перчаток. А сам Отабек так и прикипает глазами к изящным ногам, торчащим из-под футболки. Юра ставит одну ступню пальцами на другую, балансируя на одной ноге и зябко поёживаясь. Чешет локоть.       — Холодно, давай заходи уже, — наконец, нетерпеливо выдыхает он и цапает Отабека за карманы куртки, притягивая к себе. Тот не сопротивляется. Хватит прелюдий. Он слишком соскучился. И времени так мало.       — Подожди, — спохватывается Отабек. — Сумка.       В последний момент он успевает подхватить сумку за широкие лямки и протащить её по полу в квартиру, потому что Юра виснет на нём. Цепляется пальцами за шею, запутавшись в оборотах шарфа. Разматывают его вдвоём, и шарф вместе с перчатками и курткой летит на пол. Нетерпеливо дышат друг другу в рот. Но ещё не касаются губами. Юра затаскивает Отабека, пятясь спиной вглубь коридора, натыкается на раскиданную по полу обувь, распинывает её. По-прежнему темно. И в этом что-то есть. Отабек чувствует, что ему ещё не всё показали и сюрпризы не кончились. Юра отпускает его и идёт закрыть за ними дверь, после чего Отабек притесняет его к стене. Вдавливает обманчиво хрупкое тело лопатками в твёрдую поверхность и желает сразу развернуть Юру, задрать эту футболку и вогнать с ходу в него член. Настолько тот соблазнительно и провокационно выглядит сейчас, покусывая улыбающиеся губы и игриво утыкаясь пальцами в его грудь. Отабек держит руки на его пояснице, сминая в пальцах тонкую ткань. Их лица на расстоянии вдоха. И Отабек хочет пить дыхание Юры до самого дна лёгких. Громкий шёпот отражается от стен маленького помещения.       — Бека, я так соскучился, — голос такой нуждающийся, и сам весь дрожит в его руках.       — И я. Иди ко мне, — Отабек с силой притискивает его к себе, едва не выстанывая слова.       — Я же здесь, дурак, — тихо смеётся Юра.       Ладони Отабека сильнее стискивают ткань, задевая кожу под ней. Юра привстаёт на носочки, впечатываясь всем телом и обхватывая за шею. Отабек так долго ждал. Так изголодался по тактильным ощущениям, что сейчас просто рехнётся. И теперь, когда он наконец-то прижимает желанного Юру к себе, всё встаёт на свои места, всё как надо. Его ладони скользят по спине, с силой надавливая, и тот прогибается под его руками. Хочется целоваться так, что губы чешутся. Хочется творить безумные вещи, подсмотренные в красиво поставленном порно, сосать языки друг друга, как там. Отабек хочет этого ещё с того момента, как увидел Юру через вебку. И хочет посмотреть, на что ещё этот язык способен. Смотреть, как выгибается это тонкое тело под ним. Он видел, на что это тело способно, и Отабек собирается лично проверить это в действии.       — Ты голодный? — вдруг шепчет Юра в губы ничего не соображающему Отабеку.       — Да, очень, — тот следит за движением его рта и хочет их себе.       — Нет, я в плане пожрать.       Отабек отстраняется, заглядывая в лицо Юры. Тот хихикает от того, как ведётся Отабек. Но в следующую секунду роли меняются, когда глухим голосом он говорит:       — Дай сюда свой язык.       От откровенной и неожиданной просьбы Отабека тело Юры внезапно расслабляется. Рот сам собой приоткрывается и тихое «о-о» вырывается из горла вместе с выдохом. Отабек мягко кусает его за нижнюю губу. Трётся носом, молча выпрашивая. Пока Юра, наконец, не выполняет его просьбу. Высовывает кончик языка и проводит им по своим губам, дразня. Видит, что Отабек не отводит от него взгляда и как тяжело он сглатывает. Подаётся к нему, пытаясь поймать распахнутыми губами этот язык. Юра уворачивается, хихикая. Отабек грубее притесняет его к стене, выставив колено и держа за бёдра. Юра сдавленно стонет и оказывается посажен на это колено. И всё — ему не двинуться с места. Только упирается ладонями в грудь Отабека, не отпихивая, но придерживая. А тот даже не подозревает, как сладко Юра дрочил всю неделю после всех тех стыдных вещей, которые Отабек наговорил ему по скайпу. Но теперь Отабек здесь и собирается сделать с Юрой всё то, что обещал. От самого предвкушения уже дрожат колени и так сладко тянет внизу живота. От той власти, что имеет сейчас над ним, с какой силой прижимает Юру к стене всем телом, обездвиживая.       Он просовывает руку между стеной и затылком Юры, насильно притягивая его голову к себе, второй крепко держа за поясницу. Чувствует, как под пальцами напрягаются мышцы, как трётся Юра о его колено и сжимает своими бёдрами. Оба дышат так, что уши закладывает. Отабек несильно бодает Юру лбом, проводит носом по щеке, мягко целует в зажмуренное от удовольствия веко. Прижимается губами к горячему уху, виднеющемуся из-под сладко пахнущих волос. Шепчет: ну пожалуйста, дай мне его.       И Юра даёт. Открывает рот, как в тот раз, перед вебкой, высовывает язык на всю длину. Влажно поблёскивает знакомая головка пирсинга. И выдержка подводит Отабека. Со сдавленным стоном он наклоняется ближе и широко проводит по поверхности языка Юры своим. Медленно, со вкусом. Смакуя его вкус, слизывая слюну и оставляя свою. Язык цепляется за штангу, оглаживает её. Язык Юры подрагивает и словно хочет улизнуть обратно, сам он едва стоит на ногах, вцепившись в плечи Отабека. Но тот крепко держит. А потом Отабек, проведя ещё пару раз по всей длине, засасывает язык себе в рот, плотно прижавшись губами к его губам. Посасывая с таким звуком, будто это самая вкусная вещь в мире. И так же внезапно вдруг выпускает язык с влажным звуком. Как это он сразу не заметил? В темноте лицо Юры едва различить, да и сам перевозбуждённый Отабек ничего не видит, кроме голых ног и блестящих глаз. А тут такое…       — Погоди, это что ещё?       Отабек рассматривает лицо Юры, взяв его в ладони, пока тот улыбается, прячет губу во рту, дерзко глядя исподлобья. Большим пальцем Отабек высвобождает губу из его зубов. Выдыхает, разглядывая маленькое блестящее колечко в самом уголке. Придерживает двумя пальцами, выворачивая наружу. Тот стоит смирно, только тычется кончиком языка в уголок. Словно проверяя, на месте ли. И выглядит так горячо с оттянутой книзу, аккуратно проколотой губой. И языком, которым Юра задевает палец Отабека. Нарочно или нет. Отабек со стоном сильнее стискивает Юру, прижимаясь всем телом, ещё теснее, чувствуя, как член больно давит на ширинку. И хочется уже хоть немного снять напряжение. Он трётся о Юрино бедро. Тот от неожиданности громко ударяется затылком о стену. Нижняя губа выскальзывает из пальцев Отабека.       Юра посасывает колечко, гоняя его языком, и выжидающе смотрит из-под чёлки. Ждёт ответной реакции.       — Нравится?       — Юр, не слишком? Неделя прошла.       Отабек говорит совсем не то, что думает. За него понятнее и честнее говорит его тело, вжимающее напрягшийся член в бедро Юры.       — Нет, не слишком. Тебе что, не нравится? — набычивается Юра.       — Нравится, очень.       Отабек гладит его по голове, пропуская прядки слегка влажных, как после душа, волос между пальцев. Волосы, и правда, отросли, вживую это заметнее, чем по скайпу. Отабек отмахивается от фантазий, как он наматывает эти волосы на кулак и запрокидывает голову Юры.       — Больше ты себе ничего не проколол?       — Увидишь, — и хитро смотрит из-под чёлки. Маленький провокатор.       Отабек скользит глазами по груди Юры, замечая напрягшиеся под тканью соски и не зная, хочет ли он увидеть их проколотыми. Одна мысль об этом одновременно заставляет сжаться, представив всю эту процедуру, и завестись ещё сильнее, если это возможно. А если член проколол? С него станется. У Отабека руки чешутся, как он хочет посмотреть.       — Хватит думать, Бек, — доносится до него насмешливый голос, — я слышу каждую твою мысль, поцелуй меня уже, ты же хотел знать, как это — целоваться с пирсингом?       Юра едва успевает закончить фразу, как его затыкают поцелуем, сразу толкаясь между губ и нашаривая языком. Он отвечает с таким же пылом, словно боится, что кто-то из них сейчас передумает. И Отабек не уверен, что это будет не он. Не он сбежит первый в ужасе. Поэтому он сильнее зажмуривает глаза и отдаётся поцелую весь, без остатка, убирая всё лишнее из головы. Юра вытесняет изо рта его язык и забирает инициативу на себя. Отабек позволяет, пускай поиграется. Юра распаляется, становясь с каждой секундой всё смелее и раскованнее. Целуется со всей страстью. Просовывает язык как можно глубже, позвякивая иногда металлом при прикосновении к зубам, гладит щёки изнутри, проходится по нёбу, зубам, словно помечая и забирая это всё себе в безраздельное пользование. Жарко дышит в рот. Отабек сходит с ума от новизны ощущений, когда в поцелуй вклинивается металлический привкус. Совсем не холодный, как он думал раньше. А он много думал об этом. Язык мажет по передним зубам, Отабек ловит его и забирает себе. Прикусывает, запирая во рту, и ласкает кончиком языка. Юра распаляется, притягивая его к себе ближе, и жёстко впивается в губы, лижет, кусает, до тех пор пока им не начинает хотеться большего.       Отабек отходит на полшага назад, ослабив объятия. Оба загнанно дышат. Юра упирается лопатками в стену, подаётся бёдрами вперёд, цепляется пальцем за вырез свитера Отабека, словно держа на крючке. Отабек придерживает его бёдра руками, поглаживая большими пальцами выпирающие косточки таза. Чувствует прохладную гладкую кожу. Любуется, и Юра смотрит в ответ прямо, не отпускает. Отабек добирается одной рукой до края футболки. Ему хочется приподнять её, увидеть — есть там что под ней или нет. Лёгкий шлепок по руке — и он поднимает на Юру удивлённый взгляд.       — Эй, руки, — дразнится, видно же, что не против. Игры у него такие. Сам же так и напрашивается.       — Ты там без… — ахает Отабек.       — Да, я не стал надевать те джинсы, мы бы полчаса их с меня снимали. Ну и заодно трусы тоже не стал, — хмыкает тот.       Отабек готов раздевать Юру хоть вечность, разворачивать, как красивый дорогой подарок. Он бы целовал каждый оголяющийся сантиметр кожи. Но ему ещё есть что снимать. А ему не дают пока что даже заползти туда руками. Тогда пойдём другим путём, решает он, подцепив пальцем воротник футболки и оттягивая его в сторону. Юра поводит плечом, играя ключицей и прекрасно понимая, какой эффект производит на Отабека. Показавшаяся тонкая косточка и натянувшаяся на ней кожа мгновенно притягивают к себе губы парня. Отабек хочет вгрызться в подставленную плоть, и Юра милостиво ему это разрешает. Запрокидывает голову назад и вбок, открывая ещё больший доступ. Отабек стискивает бока, приподнимая низ футболки, как бы Юра ни старался помешать ему. Но то, что красноречиво выпирает из-под неё, тычась Отабеку в бедро, распаляет его только сильнее. Он нетерпеливо пыхтит.       — Юра, прекрати меня дразнить. Я же не железный, — неразборчиво бубнит он в Юрино плечо, царапая кожу на бедре, виднеющемся из-под длинной футболки.       Юра утыкается носом в стриженный висок, прерывисто дышит и, наконец, убирает пальцы. Обхватывает шею Отабека обеими руками, гладя по бархатному затылку. Они встречаются глазами, абсолютно пьяными. Соприкасаются носами. Отабек чуть наклоняется и подхватывает его под задницу, вынуждая обвить себя ногами. Сходит с ума от ощущения голой кожи под пальцами, которую хочется мять, тискать. Ягодицы такие мягкие, так идеально ложатся в его ладони, и весь он такой податливый, ласковый. Отабек задирает голову, чтобы достать губами до губ Юры, тянется, выпрашивая поцелуй. И получает его, самый сладкий. Юра улыбается в поцелуй, мягко касаясь губ Отабека и прохаживаясь по ним языком, задевая серёжкой. Как котёнок. Отабек зажмуривается, стискивая его сильнее. Держать его на весу несложно, но уже хочется поскорее разложить Юру на горизонтальной поверхности, желательно на кровати. И проверить собственными руками, насколько он гибкий.       Он заносит Юру в его комнату, приваливается к стене. Юра отрывается от его губ с причмокиванием, его собственные губы припухли и блестят от слюны. Он прижимается к Отабеку, упираясь эрекцией ему в живот и сжимая лодыжки сзади на бёдрах.       — Поставь меня.       — Нет.       Брови Юры дёргаются, он стучит пятками ему сзади по ногам, всё же держась за плечи Отабека, чтобы не упасть. А тот, оценив обстановку едва только войдя в комнату, делает пару шагов по направлению к кровати Юры и расцепляет руки. Юра мягко приземляется на матрац, запружинив, отползает на середину, недовольно сопит, нахмурив брови. Скрещивает ноги. Задравшаяся было футболка натягивается на колени. И Отабек бы рассмеялся при виде этой картины. Если бы не разглядел, наконец, Юру во всей красе при дневном свете. Он открывает рот, застыв на месте. Потому что это бля-я-ядь!..       Приди Отабек на полчаса раньше, он бы застал Юру с тюрбаном из полотенца на голове, голого, мечущегося от шкафа с футболкой в одной руке к зеркалу с подводкой — в другой, ватным диском в зубах, рычащего от отчаяния. Юра, конечно, готовился к встрече и не открывал так долго, потому что раздумывал, надеть ли ещё что-то кроме футболки или нет. В последний момент, буквально перед самым звонком в дверь, стащил трусы и закинул их в угол. На ногтях красуется обгрызенный чёрный лак.       Отабек подходит ближе и под настороженно-любопытным взглядом Юры встаёт на колени на кровать. Касается руками острых Юриных колен, на которые натянута безразмерная футболка. Надпись скинни бич некрасиво растягивается, белая краска кое-где растрескалась. Протягивает руку к лицу Юры, убирая со лба волосы, чтобы присмотреться и убедиться, что не показалось. Восхищённо выдыхает. Не показалось. Вот же чёрт. Сколько же ещё сюрпризов Юра приготовил ему?       Большим пальцем Отабек проводит у него под глазом, размазав чёрное ещё сильнее. Выглядит это так, будто глаз несколько раз красили и стирали в нерешительности.       — Ты подвёл глаза, — и это не вопрос.       — Я? — вспыхивает Юра. — Нет, конечно! Вот ещё, ничего я не подводил. Это-о… — тянет он, не в силах даже придумать, чего бы такого соврать. Щёки полыхают алыми пятнами. Развратная маленькая сучка.       — А жаль, — Отабек улыбается, — тебе было так красиво на показательном с подведёнными глазами.       — Я вспотел тогда и всё потекло, размазалось.       — Это было очень… сексуально, знаешь.       Юра смущается, опускает ресницы, пятна переходят на шею. Но Отабек видит, что тому определённо нравится то, что он слышит. Он тогда стёр себе ладони, пересматривая записи Юриного выступления с показательных, где его глаза, с растёкшимся вокруг чёрным карандашом, смотрелись как бездонные колодцы из-под длиннющих ресниц. Он ни у кого таких не видел.       — Правда? Тебе, правда, нравится?       — Правда, — Отабек гладит его по щеке. — Почему тебе так нужно подтверждение того, что мне нравится? У тебя очень красивые глаза.       — Тебя послушать, — ворчит Юра, — так у меня всё красивое.       — Потому что так и есть. Ты очень красивый.       — Есть хоть что-то во мне, что тебе не нравится?       Отабек задумывается. Провокационный вопрос. Смотрит на Юру, который, наконец, расслабляется, уже не держит края футболки и опирается обеими руками в кровать позади себя. Отабек склоняет голову, глядя на то, как сползает футболка с колен, и думает, что да, кое-что есть, что ему не нравится. Футболка, например. Она классная, но мешает ему увидеть всего Юру. А Отабеку хочется много голого Юры.       — Сними это, — кивает он на одежду.       — Нет, — твёрдо отвечает Юра, глядя в глаза.       — Ты хочешь, чтобы я сам с тебя её снял?       По прикушенной губе и поплывшему взгляду становится понятно, как Юра этого хочет. Но почему-то сопротивляется.       — Я хочу остаться в ней, — настаивает он.       Отабек не знает, до чего они сегодня дойдут. И определённо в этом что-то есть — оставить на Юре хоть что-то из одежды, занимаясь с ним сексом. Он даже понятия не имеет, а Юра ни за что ему не признается, откуда у него эта футболка. Однажды Леруа так выбесил Юру, сильнее обычного, и тот обматерил его как никогда ещё до этого. Даже Джей-Джей был в шоке и не сразу вспомнил слова, чтобы ответить. И позже сказал, что подарит Юре футболку с очень подходящей надписью. Как раз про тебя, Юрачка, и твой грязный язык. И подарил-таки. Юра орал тогда ещё сильнее и швырнул тряпку ему в лицо. Но потом всё-таки подобрал, пока никто не видел, и оставил себе. Классная же. А Отабеку знать об этом не нужно. Он не любит, когда Юра говорит о Леруа, даже если ругает его. То ли ревнует, то ли ещё что, сам не может понять. Хотя это просто смешно, ревновать к этому клоуну. И Юра смотрит, как Отабек всё ближе и ближе подползает к нему. Садится перед Юрой на кровать. Его пальцы поглаживают по согнутым Юриным коленям, словно успокаивая, спускаются по бедру. И хочется развести его ноги, чтобы убедиться, что трусов на нём действительно нет.       Тот вытягивает бесконечно длинные ноги и опускается на локти, молча предлагая Отабеку лечь сверху. И он пользуется приглашением, ведя рукой дальше по бедру, второй упираясь рядом с его головой. Задирает футболку всё выше, и Юра ложится полностью на спину, прикрывает глаза и бесконтрольно дрожит. Отабек в восторге окидывает взглядом открывающийся вид на его тело, от подрагивающих ресниц и закусанных губ до оголившейся головки и покрытых мурашками сведённых бёдер. И не выдерживает больше. Опускается ниже и горячо целует живот, рядом с его членом, стараясь удержаться от того, чтобы взять в рот, хотя так хочется. Он выглядит ещё лучше, чем по вебке. Гладкий, весь перевитый венами, с набухшей розовой головкой и влажной щелью, пачкающей живот.       — Ох блядь, Бек, подожди!       Пальцы больно впиваются в плечи Отабека, он шипит и поднимает глаза на Юру. Тот смотрит так отчаянно. Отабек подтягивается на руках и нависает над Юрой, прижимается к его губам, пока тот снова что-нибудь не сказал. Терзает колечко в нижней губе, покусывает подбородок, каждую губу по очереди, посасывает язык, ощущая на своём металлический привкус. Отрывается на секунду для того, чтобы полюбоваться зацелованными припухшими губами. Отабек всё ещё в одежде, и это причиняет неудобства. И пока у них обоих закрыты глаза, пока они самозабвенно целуются, можно действовать. Отабек забирается под футболку, задирая её до самой шеи и нащупывая сосок. Проводит по нему всей ладонью вверх-вниз и зажимает между пальцев. Юра всхлипывает ему в рот и постанывает. Вздрагивает и подаётся к нему, прогибая поясницу. Их бёдра сталкиваются, и Юра шипит от неприятного трения кожи с жёсткой джинсой. Его пальцы нащупывают молнию на джинсах, Юра помогает себе обеими руками, и Отабек толкается навстречу, не отрываясь от сладких губ, стонет в них. Юра нетерпеливо запускает ладонь под пояс джинсов и дёргается, наткнувшись на влажную головку через ткань белья. Смущённо хмыкает и отрывается от губ, пряча лицо в плечо Отабека. Тот шумно выдыхает и словно сдувается весь. Ложится сверху и утыкается в Юрину грудь. Он не понимает, куда деваются все слова и вся его смелость, когда совсем недавно он говорил такие смущающие вещи по скайпу. Ведь Юра весь перед ним, его полностью, такой доступный, открытый, и ему так хорошо от того, что делает с ним Отабек. Юра машинально поглаживает его по голове и тяжело дышит, приподнимая его голову на вдохе. Он опять вздыхает.       — Бек, ты чего? — хихикает Юра, вороша макушку Отабека.       — Юр, ты меня с ума сводишь, — глухо говорит тот, прижимаясь горящим ухом, — у меня крышу от тебя рвёт, я столько всего хочу с тобой сделать.       — Так сделай.       Голос тихий, словно выдохнул. Отабек поднимает голову, убедиться, что ему не послышалось. Глаза у Юры шальные, испуганные. Зрачки как у накуренного. Но он совершенно точно произнёс то, что произнёс.       — Сейчас? — уточняет он.       — Нет, блядь, через неделю!       Отабек привстаёт на вытянутых руках, нависая над Юрой и окидывая его тело. Тот даже пугается изменившемуся настрою.       — Чего ты хочешь, Юр?       — Помнишь, что ты мне обещал тогда? — шепчет тот. — По скайпу. Я хочу твои пальцы. Там.       Юра смотрит так, словно не веря, что только что сказал. Но Отабек кивает самому себе и склоняется к его лицу. Тот глядит с ужасом и одновременно с ожиданием в глазах. Отабек целует его в щёку, продвигается по скуле к уху и шепчет:       — Я буду аккуратно и нежно, — повторяя те слова, что говорил тогда.       Толкается кончиком языка внутрь малинового уха и слышит надорванный вдох. Юра расставляет колени, позволяя Отабеку удобно улечься между ними, пока вылизывает его ухо, проводя языком по кромке, забираясь в извилины нежной раковины. Натыкается на рук* внутри завитка уха, спрятанный под волосами, и аккуратно цепляет его зубами.       — Нашёл, значит? — хмыкает Юра, вздрогнув.       — Да, мне нравится, — жарко дышит в ухо Отабек, лаская языком проколотый хрящик и колечко в нём.       — Я ещё тоннели хочу растянуть.       — Замолчи, — Отабек больше не может терпеть. — Сейчас я буду тебя растягивать.       Чувствительно кусает за мочку, и Юра неожиданно громко стонет, схватившись за плечи Отабека. Наигравшись и полюбовавшись вылизанным до влажного блеска ухом, Отабек спускается ниже, засасывая кожу шеи, в чувствительном месте за ухом. Там, где Юре очень нравится, Отабек чувствует это. Тот несдержанно мычит в сжатые губы, стучит по спине Отабека. Обхватывает ногами его бёдра и прижимается тесно-тесно, проезжаясь истекающей головкой о грубый деним. Хнычет, пока Отабек не выпускает из зубов его шею, оставляя яркий след на коже. И ему мало. Юра сгибает колени и пытается пятками стащить с Отабека джинсы. Нетерпеливо извивается под его руками, выворачивается, упирается руками в плечи, показывая, чего он хочет.       Отабек привстаёт и рывками стягивает с себя джинсы вместе с трусами. Наконец-то. Следом за ними на пол летит свитер с рубашкой. Юра голодно облизывается, скользя взглядом по его телу. И Отабек замирает, стоя на коленях между его согнутых ног, держит за бёдра. Мечется глазами между его маленькими острыми сосками на розовой гладкой груди. Слюна набирается во рту от дикого желания облизать каждый. Юра сжимает под подбородком собственную футболку, которая всё ещё на нём, и кусает губу, спускаясь взглядом по животу Отабека и ниже. Поднимает руку, дотягивается и проводит пальцем вдоль выступившей на нём вены. Ладони на Юриных коленях сжимаются, и хочется развести их сильнее, преодолевая сопротивление. Руки Отабека скользят по его бёдрам по направлению к животу, он склоняется к лицу Юры. Живот подрагивает и непроизвольно втягивается под ласковыми пальцами. Отабек прихватывает сначала верхнюю, потом нижнюю губу, клацнув зубами по колечку. Оттягивает немного за него, посасывает, отпускает. Юра благодарно прижимается к губам, пройдясь языком между ними, несильно толкается, и Отабек принимает его глубже, покусывая. На вкус как сахарная вата. Вбирает его язык в рот. Член Отабека трётся о его живот, задевая Юрин стояк и холодя кожу смазкой. И он ни о чём уже думать не может, ни о каких обещаниях, данных когда-то Юре. Потому что тот, огладив Бекины бока и скользнув на поясницу, надавливает ладонями и подталкивает его вперёд, к себе. Отабек не поддаётся, потирается твёрдым членом о его эрекцию, не выпуская язык. Но Юра продолжает настойчиво толкать его, спустившись пальцами на ягодицы. И тогда до Отабека доходит.       Упираясь рукой в матрац, он переставляет коленями, подобравшись ближе, расставляет бёдра по обе стороны от Юры и садится ему на грудь. Это что-то невероятное, то, чем они собираются заняться, и Отабек не верит. Но его член покачивается около лица Юры, и он смотрит на то, как тот облизывает его эрекцию пока только взглядом. Губы послушно приоткрываются, и кончик языка проводит по губам, смачивая их слюной. А потом открываются шире, показывается весь язык с пирсингом посередине, и глаза Юры поднимаются на Отабека. Взгляд абсолютно поехавший, бесстыжий, зовущий, разрешающий делать с ним всё, что тот захочет. И Отабек делает. Он придерживает ствол рукой и кладёт его Юре на язык, чувствуя вместе с горячей влажной слизистой шарик пирсинга. Испытывает непреодолимое желание постучать им Юре по языку, размазывая предъэякулят по поверхности. Отыметь в рот, засунуть член так глубоко в глотку, чтобы тот дышать не мог, а потом кончить на лицо. Отабек зажмуривается, испугавшись, что Юра сейчас прочтёт всё это на его лице. Но член уже так правильно лежит на языке, и Юра готов его сосать. Пускай неумело, но сосать до тех пор, пока челюсть не заноет и не заболит язык. Отабек двигает бёдрами немного вперёд, проехавшись членом по языку, и утыкается в верхнюю губу. Смотрит, как тот приоткрывает рот шире и смыкает губы на головке, прижав к нёбу языком снизу. Отабек едва не падает на него сверху, его сносит ощущениями от касания штанги по уздечке. Он хватается за стену над головой Юры, краем глаза отмечая висящие на крючках медали. И все мысли вышибает разом из головы, когда Юра начинает сосать. Размеренно, прикрыв глаза, но поглядывая на него снизу вверх из-под ресниц, совсем не светлых, как у альбиносов. Головка члена крупная, и кажется, что занимает весь рот Юры. Но Отабеку ничего не остаётся, как выдохнуть весь воздух из лёгких и придерживать его за основание для Юры, когда тот начинает медленно насаживаться, проталкивая ствол чуть глубже во влажную полость. Давится, и слюна течёт по подбородку, но не останавливается. Отабек не выносит этой картины, вида такого развратного Юры, с размазанным карандашом под глазами, с растянутыми до предела вокруг его члена губами, что кажется, уголки сейчас порвутся. Но Юра не прерывается ни на секунду. С таким наслаждением сосёт, даже не используя руки, втягивает щёки, явно насмотревшись порно. Отабек чуть сжимает его плечо. Юра распахивает глаза, вопросительно глядя на него, и тот едва не кончает от одного только взгляда.       — Полегче, Юр.       Юра моргает, показывая, что понял, и расслабляет щёки, чуть выпуская член и начиная усерднее работать языком. Пирсинг раз за разом проходится по чувствительной уздечке, мягкие губы плотно обхватывают ствол, надавливая на каждую венку. И Отабек даже знать не хочет, где Юра такому научился. Он убьёт любого, кто посмеет даже подумать о том, чтобы поставить Юру в эту позу и засунуть ему член в глотку. Он только его, и только Отабек может видеть его с такого ракурса. Он отводит Юрины волосы с лица, тот недовольно кидает взгляд исподлобья, словно говоря этим, оставь мои волосы в покое. Но Отабек собирает их в кулаке на затылке, открывая вспотевший красный лоб и нахмуренные светлые брови, легонько надавливает, заставляя взять глубже. И Юра безропотно принимает до середины, лишь раз неловко царапнув зубами, но тут же убирая их, едва только Отабек дёргается и сжимает пальцы в волосах. Юра извиняется, зализывая языком, и Отабек глушит в себе желание начать вбиваться в это узкое сжимающееся горло, пока не кончит. Руки Юры лежат на бёдрах Отабека, но не контролируя глубину, а наоборот, подталкивая к себе. И как же он стонет при этом, его маленький послушный демон!..       Юра нетерпеливо толкается бёдрами, не выпуская ствол Отабека изо рта. Тот сразу понимает, чего Юра хочет. Заводит одну руку назад и нащупывает его член. Не дразня, делает сразу несколько уверенных сильных движений, задевая головку. Член такой твёрдый, горячий, мокрый, и так пульсирует под пальцами, Отабек понимает, насколько долго Юра держался. Надо его поощрить. Всего пара движений — и Юра долго и красиво стонет с членом во рту, дёргаясь от первых судорог, прошивающих его тело. Он едва не сталкивает Отабека, выгибаясь так сильно. И этого зрелища, того, как Юра закатывает глаза и хнычет, осознания, что тот кончил только что ему в руку и на поясницу, хватает Отабеку для того, чтобы стиснуть волосы на его затылке и спустить в горло, даже не успев подумать о том, чтобы вытащить член. Юра поражённо распахивает глаза, стискивая пальцы на его бёдрах сильнее, судорожно сглатывая, пока Отабек обильно кончает.       Член хоть немного и обмякает, но по-прежнему занимает весь рот. Юра осторожно касается его языком, и Отабек вздрагивает, приходя в себя. Шумно выдыхает и расслабляется, слезает с Юры и падает рядом. Смотрит на него.       — Вау, — только и может произнести тот, улыбаясь и сомкнув веки.       — Прости, — Отабек слышит словно сквозь вату в ушах. — Не успел вытащить.       — Да ладно, чё ты со мной, как с девкой, — хрипло усмехается Юра, поворачивая к нему голову. — Не залечу.       — Всё равно, неприятно, наверное?       Отабек сам не знает, каково это, не брал никогда член в рот. Но пробовал на вкус свою сперму, и не то чтобы он был в восторге. Он смотрит, как Юра проводит языком по нёбу, собирая остатки его семени, и задумчиво мычит.       — М-м, да нет, я бы не сказал, что совсем уж неприятно. Необычно, — произносит он, причмокнув, словно на дегустации блюда. — Смазка у тебя солёная, а сперма… м-м не знаю даже, ни на что не похоже. Но точно не противно.       — Спасибо, — облегчённо выдыхает Отабек, — это было очень классно.       — И мне, — Юр поворачивается к нему всем телом, глаза горят. — Я тоже так хочу. Сделаешь мне?       — Обязательно, Юр. — Отабек тоже хочет.       — Только сначала в душ и пожрём, да?       — Давай, — соглашается он, хотя на самом деле не хочется никуда вставать и идти, а хочется прижать Юру к себе и не выпускать. — Я, кстати, там тебе кое-что привёз.       — Чего? — смущается вдруг Юра. — Чё ты там удумал? Я тебе ничего не приготовил.       — Как это не приготовил? А вот это всё? — Отабек окидывает взглядом его тело, вновь стыдливо прикрытое безразмерной футболкой.       Юра чешет нос и трогает языком натёртые уголки губ. Смотрится очаровательно, и Отабек улыбается. Протягивает руку и большим пальцем проводит по гладким покрасневшим губам, соскребает с подбородка подсыхающую собственную сперму. Шепчет снова тихое прости, Юра отмахивается.       — Ну ладно тогда, тащи давай свои подарки, а я пока сгоняю на кухню. Нахуй душ, хочу тобой пахнуть.       И подскочив с кровати, убегает, сверкая маленькими ягодицами под задравшейся футболкой. Отабек отворачивается, стараясь не думать о том, как его член поместится в эту задницу, как он будет раздвигать белые половинки и проталкиваться между ними. Так, подарки…       Юра гремит на кухне кастрюлями, громко спрашивая оттуда Отабека, что он будет — пюре с рыбой или котлеты пожарить. Или ещё салат есть, кричит он спустя секунду. А давай бутеров наделаю, следует затем, и Отабек отвечает, что бутеры было бы идеально. Бутеры это всегда классно. Он натягивает бельё и идёт в коридор, где оставил сумку. Поднимает с пола брошенные перчатки, кидает на пуфик. Шарф и куртку вешает на крючок рядом с тёплой Юриной паркой с мехом на капюшоне и думает о том, что хочет погулять с Юрой на улице. Зажать его в переулке и целоваться, ощущая, как мех щекочет лицо.       Что-то ещё меховое трётся о его лодыжку, и снизу раздаётся требовательное мурр-мяу.       — Ой, пни Фантика сюда, пускай дожрёт свою еду, я ему новую положу, — снова кричит с кухни Юра.       Отабек подхватывает обмякшего кота на руки, беря в другую руку сумку, и идёт к нему. Он обожает кухню в квартире Юры. Небольшая, но уютная, без современных наворотов, домашняя и очень тёплая. Как и сам Юра, успевший уже натянуть боксеры. Он мечется между кухонным столом, с разложенными на нём разделочной доской и тарелками, и холодильником, доставая оттуда нарезку сыра, колбасы, рыбу, какие-то рулетики. Голодный. Отабек тоже.       — Это я вчера сделал, — хвастает Юра, — блинчики с начинкой. Заворачиваешь потом и нарезаешь, получается, как роллы, только вкуснее. Хотя роллы тоже вкусные. Эти вот с плавленным сыром, эти — с творожным, а эти — с курицей. С фаршем не осталось, их мало было, и мы вчера все съели с дедой.       Отабек опускает кошака, который, распушив шикарный хвост, начинает тереться обо все углы. Недоласканный. Отабек присаживается за стол и наблюдает за Юрой с улыбкой. Хозяюшка, блинчики пёк. Отабек представляет Юру всего в муке, как он переворачивает блины на сковородке и вопит от стрельнувшего в него масла. Тепло разливается в животе, и он хватает пробегающего мимо Юру и обвивает руки вокруг его пояса, утыкаясь носом в мягкий живот.       — Э-эй, ты чего это? — хихикает тот, лохматит макушку Отабека. — Что за телячьи нежности?       — Я люблю тебя, — неразборчиво бубнит Отабек в живот и целует тёплую кожу под футболкой. Пахнет так хорошо. Хочу пахнуть тобой. Отабек тоже хочет.       Юра обнимает его за голову и склоняется поцеловать в макушку.       — И я тебя очень-очень, — тихо шепчет он, почти неслышно. Но оба слышат друг друга.       Оторвавшись, они делают вид, что ничего не было. Юра раскидывает по нарезанному хлебу колбасу, сыр и филе копчёной рыбы. Отабек копается в сумке, вынимая оттуда завёрнутые жареные пирожки баурсаки от мамы, бутылку красного полусухого вина казахстанских сортов и бутылку коньяка «Кахарман» от отца. У Юры при виде этого добра глаза зажигаются, он знает, какой вкусный алкоголь из Казахстана. Бутылку вина он припрятывает, а для коньяка достаёт с верхней полки пузатые бокалы на низкой ножке. Отабек откручивает крышку «Кахармана» и разливает терпкую жидкость по бокалам. Немного можно, за встречу. За новые победы. За них. Юра тут же прячет бутылку туда же, куда и вино. Мини-бар он там собирает. Извлекает из недр холодильника лимон и тоненько нарезает, посыпает сахаром. Отабек вынимает из сумки коробку со сладостями, которыми регулярно балует Юру, хоть тот и вопит, что у них всё такое калорийное, что Юра буквально чувствует, как растёт живот. Отабек смеётся, что они сегодня отработают каждую калорию. Юра смущается и отворачивается поставить чайник, хоть они и собираются пить коньяк.       Водрузив нефиговую гору из бутербродов и рулетиков на поднос, они тащат его в комнату, стараясь не расплескать коньяк в бокалах. Фантик скачет за ними, но Юра успевает попридержать его ногой и закрыть перед носом дверь. Жалобно мяукнув, кошак обиженно удаляется. Разложив тарелки по столу, они усаживаются на кровати, отпивают алкоголя, звонко приложившись краями бокалов. Юра тут же морщится и заедает лимоном, как взрослый, морщится ещё сильнее, мычит, машет руками и запихивает в рот несколько рулетиков, даже не разобрав с чем. Отабек смеётся, а у самого глаза слезятся. Крепкая штука. Но через несколько секунд обжигающая горечь исчезает и остаётся только приятное тепло. Юра расслабляется, но больше пить не хочет. А Отабек вручает ещё один гостинец. Краги, как у него, только круче, и с затягивающимся за запястье ремешком. Юра радостно вопит и вешается ему на шею, а потом примеряет на себе. Довольный, как ребёнок. Взгляд его падает на бездонную сумку, и Юра замирает, когда Отабек вытаскивает последний подарок. Охуенный матово-чёрный шлем с изображением Венома. Нарисованный на заказ. Юра восхищённо пялится на него, принимая из рук Отабека, поглаживает пальцем зубастый оскал комиксового персонажа.       — Бека, — благоговейно шепчет он, — это так круто, спасибо!       — Прокатишься со мной?       — Господи, конечно, да! Я сейчас сдохну! Ну-ка сфотай меня!       Юра заталкивает остатки бутера в рот, обтерев руки о футболку, и напяливает на голову шлем. Садится, как влитой. Поднимает визор**, абсолютно непроницаемый снаружи. Отабек улыбается, наблюдая за Юрой, который весь сияет от счастья. А тот протягивает ему телефон и хватает Отабека за его рубашку, притягивая к себе.       — А твой где? Надо вместе в шлемах сфотаться.       — Ещё сфотаемся.       Юра корчит забавную рожицу, направив на них фронталку, высовывает язык, складывает из пальцев козу. Отабек строит важное лицо, как во время интервью, но Юра пихает его в бок, и вот уже оба корчат придурошные лица, делая снимок за снимком. Нафотавшись, Юра падает от смеха спиной на кровать, ойкает, садится снова и снимает шлем. Цепляется ушами, но мужественно терпит, пыхтит и бережно, как сокровище, водружает шлем на стол, на видное место. Туда же кладёт перчатки, любовно погладив их.       — Охуенный подарок, Бека! — говорит он, садясь рядом. — Ты лучший.       — Я рад, что тебе нравится. Вечером прокатимся?       — Конечно! Блин, у меня теперь ощущение, что если мы трахнемся, получится, что я дал тебе за этот шлем. Он же такой дорогой.       Отабек две секунды смотрит на него в упор, непонимающе сведя брови. А потом сгибается пополам от смеха. Юра аж рот открывает от неожиданности.       — Ты чего, блин?       Тот даже сказать ничего не может от смеха, уткнувшись лицом в колени.       — Да блядь, я же пошутил, ну Бек! Да хватит ржать уже!       Юра внезапно толкает Отабека, и тот валится на кровать, не прекращая хохотать. Юра на секунду залипает на него, а потом вдруг наваливается сверху, прижимая руками за плечи.       — Трахнешь меня?       Отабек давится смехом и замирает, уставившись слезящимися глазами в его, хитро прищуренные. Юра криво ухмыляется и с победным видом убирает руки, собираясь сесть обратно на кровать.       — Вот так, нечего ржать над Юрием Плисецким, чемпионом среди…       Он не успевает договорить, как его руки перехватываются за запястья, и он сам оказывается прижат к груди. Отабек смотрит уже совершенно серьёзными глазами.       — Трахну. Своими пальцами. Как и обещал.       Ноздри Юры затрепетали. Думает, наверное, что Отабек воспримет это как шутку, уловку, чтобы заставить Отабека перестать смеяться. Ни фига. Юрины глаза мечутся по его лицу, он сглатывает. Ладони тут же потеют в руках Отабека, язык нервно проходится по губам. Отабек тянет шею и коротко целует Юру. Тот сдавленно стонет и, вырвав руки из захвата, упирается ими в кровать у головы Отабека и прижимается губами плотнее, двигает ими. Рот раскрывается под напором, и язык начинает вылизывать его изнутри. Отабек отвечает на поцелуй, убирая волосы Юры, падающие на лицо, гладит по спине, как бы невзначай проезжаясь под резинку белья. Пальцы скользят между мягких ягодиц. Юра напрягается, отрываясь от губ. Но Отабек тянется вслед за его ртом приоткрытыми губами, прося ещё. Рука там же, в трусах Юры, поглаживает, не заходя дальше. И Юра отпускает себя. Позволяет Отабеку вести, трогать его так, как он хочет, кусать и мять его губы, обсасывать как какой-то леденец его язык. И тот втягивает воздух, наполняет лёгкие запахом Юры, забывая выдохнуть, и вскоре в голове начинает шуметь. Он сейчас умрёт от разрыва сердца. Умрёт от того, какой Юра послушный, какая гладкая у него кожа, как он отдаётся ему, когда Отабек надавливает на его подбородок, распахивая его рот для себя и вылизывая губы. Мозг разжижается и стекает куда-то вниз, где уже так горячо и влажно от выделившейся смазки, а трусы чувствуются как мокрая тряпка. Чёртов организм, заводится с пол-оборота. А хотя кого он обманывает? Он завёлся ещё тогда, когда Юра открыл ему дверь в этой блядской футболке. Тощая сучка.       Юра в секунду оказывается под Отабеком. Горячими губами тот покрывает каждый миллиметр его шеи, языком широкими мазками проходится до ключиц по знакомой уже траектории. Наливающийся багровым засос красуется под ухом, и Отабек снова прижимается к нему губами. Завтра он будет фиолетовый. Отабек хочет наставить такие метки по всему телу. Заявить о своей собственности. Он задирает футболку и прикусывает кожу под левым соском, а затем языком проходится по месту укуса и до самого соска, задержавшись на напрягшемся кончике губами. Рукой дразнит правый, пока Юра мечется по кровати. Сердце с размаху ударяется в гортань. Какой же он красивый!..       — Помнишь, как ты… просил меня… сжать шею? — сдавленно хрипит Юра, пока Отабек мусолит влажным пальцем его сосок. — И представлять… что это ты. Так вот… я хочу сейчас… чтобы ты сжал мою шею.       — Юра, закрой рот, — отвечает Отабек, сгорая в аду от этих слов и едва не кончая.       — А ты попробуй… заткни меня.       Отабек поднимает голову и обалдевшими глазами смотрит на Юру, едва сдерживая стон. Внутренности — в фарш от его слов, тона, которым они произнесены. От низкого Юриного голоса, который он не узнаёт. Его затягивает в бездонные зрачки с изумрудным ободком по краям. Прикрыв на секунду веки, Отабек считает до трёх, а когда открывает, вытаскивает руку Юры из его трусов. Обхватывает указательный и средний пальцы губами и щедро смачивает слюной, не сводя с него глаз. Тот наблюдает за этим совершенно мутным, поехавшим от возбуждения взглядом, приоткрыв рот, жадно глотает воздух. И Отабек пользуется этим, выпуская изо рта его пальцы и проталкивая их в рот Юре. Смотрится так грязно, пошло, и Отабек сомневается всего секунду. Ровно до тех пор, пока губы Юры не смыкаются вокруг собственных пальцев, и он начинает сосать их. Сосать так, словно это член Отабека. Но при этом никого не жалеет и втягивает щёки в полную силу.       — Молодец, — хрипло шепчет Отабек. — По-хорошему их оближи. А вторую руку себе на шею. И сожми, как тогда.       Глаза Юры прикрываются, щёки горят алым, но он не отрывается от дела, добросовестно выполняя просьбу. Приказ. Сдавливает своё горло, а язык продолжает плавно скользить по собственным пальцам во рту. Кулак Отабека сжимается на Юрином члене, но не так, как если бы он хотел довести его до оргазма быстро. Движения слишком медленные и, он знает, мучительно приятные. И когда рот у Юры на секунду приоткрывается, чтобы немного передохнуть, Отабек решает, что достаточно. Он вытягивает Юрины пальцы и приближает их к его входу. Тот вдруг дёргается и выдирает руку.       — Но ты обещал…       — И я выполню обещание, — спокойным тихим голосом, глядя в расширенные испуганные глаза. — Но сначала я хочу посмотреть, как это будешь делать ты.       — Блядь, Бек…       — Давай. Пожалуйста, Юр.       Юра сглатывает, по-прежнему держа руку на шее. Отабек понимает. Одно дело показывать такое на камеру, хоть он тогда и не продемонстрировал Отабеку всё, что тому хотелось бы. И совсем другое дело, когда он сидит так близко, и Юра весь как на ладони, напоказ. Отабек видит, как он сомневается. Но потом сдаётся под его умоляющим взглядом. Опускает руку мимо члена и поджавшихся яиц, дальше по промежности, выгибая спину. Ищет вход и слегка надавливает на сжатые мышцы сфинктера. Отабек смотрит. Там слишком сухо. Хотя слюны будет достаточно войти всего на фалангу. Юра снова глотает и кидает осторожный взгляд на Отабека. Тот кивает, погладив его по пальцам, и не отводит жадного взгляда между его ног. Даже, кажется, не дышит. Он только посмотрит, как это делает Юра, узнает, как ему нравится. Тот сопит и продолжает натирать отверстие, пытаясь расслабиться.       Отабек гладит его по бедру, другой рукой лаская его член, прилипший к животу.       — Детка, — вырывается у него, — какой же ты…       — Да, я такой, — довольно хмыкает Юра и неожиданно охает, когда Отабек склоняется и целует ту руку, что сейчас у Юры между ног. Юра дёргается всем телом, но руку не убирает. А Отабек не выдерживает. Вылизывает его мошонку, проводит языком по шву до самого основания члена, завершая поцелуй на головке и прикусив губами крайнюю плоть. Юра хочет сдвинуть ноги, но Отабек держит их широко раздвинутыми, на всём пределе растяжки Юры, открыв себе потрясающий вид на его промежность и раскрывшуюся насильно дырку. Хочет туда языком, пальцами, членом, весь, заполнить его. Отабек никогда такого не испытывал по отношению к кому-либо. Ему хочется делать это только с Юрой, попробовать всё мыслимое и немыслимое, запретное, найти все чувствительные места на этом теле. Заставить стонать под ним и сорвать голос. Юра так невозможно выгибается под его взглядом. У него закрыты глаза, он сдавливает себе горло, перекрывая кислород. И Отабек не может больше. Он ложится головой между его ног, отведя Юрину руку. Закидывает его ноги себе на плечи и немедленно забирает головку в рот, слушая протяжные стоны.       У Юры вкус вязкий, солоноватый, он вкусный. Отабек слизывает пряность с кончика и размазывает по нёбу. Принимается водить по члену плотно сжатыми губами, пытается распробовать, разложить на вкусы. Одновременно пробирается пальцами ко входу Юры. Поглаживает ставшее мягким отверстие, отвлекая размеренными посасываниями и поддерживая эрекцию. И подглядывая за реакцией. Юра сдавленно охает, убирая руку с шеи и прикусывая кожу на запястье, когда один палец проскальзывает внутрь, раздвигая узкие стеночки. Там так тесно, скользко, жарко, что Отабек сам не сдерживает стона, представив, каково будет внутри Юры его члену. Он сосредоточенно сосёт, облизывает его ствол, не прекращая гладить ребристую поверхность ануса изнутри. Юра несдержанно стонет, мечется, ёрзает попой по кровати, но не пытается сняться с пальца. Другой рукой он хватается за плечо Отабека, больно впиваясь пальцами в кожу. И хватка усиливается, когда Отабек пропихивает второй палец. С трудом преодолевает припухший сфинктер и погружается в тёплое нутро, думая о том, как будет разрабатывать его под себя, под свой член, пока Юра не сможет свободно принимать его. Отабек не забывает двигать во рту языком. И Юра становится совершенно невменяемым, мягким, как пластилин. Он натурально сходит с ума, скулит, стонет в сжатые зубы, цепляется в волосы Отабека и извивается, теряя контроль над своим телом. А потом вдруг всхлипывает, и у Отабека холодок пробегается по спине. Плачет? Он выпускает член изо рта, и он падает набок, блестящий от слюны и выделений. Отабек тихонько зовёт Юру.       — Всё нормально, — сипит тот, прижимая ладони к лицу, — мне хорошо, продолжай, ммм… Бека, блядь, не останавливайся!       Сучка. Отабек безумными, горящими от похоти глазами смотрит на мечущегося по постели Юру, кусающего себя за тыл кисти и выгибающего тело так, что рёбра рвут через тонкую кожу. Как же мало надо, чтобы из цивилизованных людей превратиться вот в это.       Рука Юры ищет его, находит, гладит по щеке, выемке за ухом, и мурашки стягивают кожу Отабека.       — Бека, пожалуйста-а-а-ах да-а-а!       Губы возвращаются на член, Отабек продолжает беспрекословно сосать, и Юра несдержанно толкается бёдрами. Головка проезжается по нёбу, продвигаясь дальше по горлу. Он давится, когда она утыкается между гланд, и Отабек выпускает член изо рта. С головки на живот капает слюна вперемешку со смазкой, то же самое течёт по подбородку. Боже… Он начинает быстро дрочить Юре, одновременно трахая пальцами. Юра кричит в голос, и Отабека кроет. Он смотрит, как тот дёргается последний раз, когда Отабек проводит большим пальцем по уздечке и толкается пальцами между ягодиц особенно глубоко, и с каким-то яростным рычанием кончает на живот, роняя белёсые капли. И сам слетает, всего лишь потираясь о постель, сталкивая себя в самый яркий оргазм в его жизни…       Голову поднять с первого раза не получается. Кажется, все кости и мышцы растворяются, оставив от него одну оболочку. Юра гладит его по голове, лежащего лицом вниз на его животе, между бесстыдно раскинутых ног. Едва живой.       — Я ещё член хочу проколоть себе, уздечку, — слышит Отабек. — Ощущения от секса, говорят, охуенные.       — А тебе мало было сейчас? — бубнит он ему в живот, не поднимая головы. Рука держит обмякающий Юрин член. Пальцы другой всё ещё внутри него.       Юра хихикает, и голова Отабека смешно подпрыгивает.       — Нет, это было… блядь, я даже не знаю, как это назвать. Круто я уже говорил. Ещё круче? А когда мы настоящим сексом займёмся, как это будет?       — Не знаю, я больше не могу, я всё, — ёмко обозначает Отабек.       Юра ржёт, а потом болезненно стонет, когда он в отместку вытягивает из него пальцы. Анус такой притягательно вспухший и покрасневший, а дырочка тут же сжимается, как будто и не принимала ничего в себя. Отабек едва удерживается от того, чтобы не поцеловать мягкие края. На слабых руках он подтягивается и ложится рядом. Тот ёрзает, одёргивая футболку.       — Но тебе ведь понравилось, да? — с надеждой смотрит Юра. — С пирсингом.       — Мне бы и без пирсинга понравилось, Юр, — отвечает тот. — Но да, это было… необычно.       Юра довольно лыбится и вдруг зябко передёргивается. Отходняк.       — Замёрз?       — Угу. Последнее обещание? — улыбается Юра, вспоминая тот их разговор.       — Не последнее.       Отабек кое-как вытягивает из-под них покрывало, одеяло. Они доползают до подушек, словно два раненых бойца до окопа, распластываются по кровати, и Отабек накрывает их. Прижимает к себе Юру, тот прячет замёрзший вдруг нос в его шее, обвивает конечностями. Он слышит, как Юра улыбается, говоря о том, что член он всё-таки себе проколет. И Отабеку они тоже что-нибудь проколят.       — Посмотрим, — Отабек целует его в висок, мысленно содрогаясь при мысли от иголки, прокалывающей уздечку. Ни за что.       — Эх ты, — бормочет Юра, зевая и заражая Отабека. — Ладно, давай поспим чуть-чуть, а вечером покатаемся, да? Надо Венома выгулять.       Отабек усмехается и крепче прижимает его к себе. Юра дотягивается до его губ и, кажется, моментально проваливается в сон, пробормотав что-то ещё.       — И я тебя очень-очень, Юр.