***
Бывает такое, что день начинается неудачно. А бывает – крайне неудачно. Второй вариант, если исключить все те, что содержат нецензурные выражения, отлично подошёл Невхье. Нет, сначала всё было хорошо: солнце светит, птички поют, завтрак не сгорел и может даже жизнь удалась, но иногда счастье – от невнимательности. Ведь кто, живя один в лесу, станет осматривать дом на предмет изменений? А они были. Зайдя в кабинет, Нев не сразу заподозрил неладное. Он сел за стол, чтобы перечитать ту часть, которую вчера с разрозненных листов перенёс в книгу, но, долго в растерянности смотря на гладкую тёмную поверхность, не мог понять, где эта самая книга. Та, в которую он собирал всю информацию, та, с которой должен отправиться на конференцию. Она пропала. На её месте лежала только небольшая записка, придавленная камешком. «Прости, но так было нужно. Избавляю тебя от этого позора», – от знакомого почерка стало ещё больше не по себе. – Кай... За что? Как? – дрожащим голосом пробормотал Нев, опускаясь на стул. Потерять за раз все труды было страшно. В горле встал ком, и враз пропало желание что-либо делать. Если постараться, Нев мог, конечно, найти все черновики, но ведь записать и оформить заново он уже не успевал. К тому же, последнюю часть ещё нужно доделать. И отказаться от конференции уже нельзя, и так прийти – с кучей неаккуратных листов – опозориться. Любой вариант – пятно на его репутации с последующими ударами по самооценке. А добивало то, из-за кого он оказался в такой ситуации. Конечно, здравый смысл пытался вставить своё робкое «но» о том, что случившееся слишком нелогично, и Кай последняя, кто мог такое сотворить, однако сейчас шоковое состояние не давало ясно мыслить. Невхья сложил руки на столе и уткнулся в них лбом. Хотелось проснуться и узнать, что случившееся – очень дурной сон, что есть смысл работать дальше, а дорогой сердцу человек не предал. Но тяжесть была слишком реальной, а долг заставлял брать себя в руки и довести дело до конца. Лучше быть недопонятым остальными, чем сдаться и потерять уважение в собственных глазах.Часть 6
23 января 2019 г. в 11:00
Аслеа жила достаточно далеко от спуска в Средний город, так что Кайли по пути успела вдоволь понервничать, а Хань – тихо посмеяться. Ей такое волнение, без прикрас, чуждо. И не потому, что «знакомство» с родителями Валя состоялось тогда, когда они уже были одержимыми, а просто. В силу характера. Если она не понравилась собеседнику – это проблемы собеседника. Так что переживающая Кай, постоянно зачем-то одёргивающая одежду, которая и так хорошо сидела, казалась чем-то забавным. Жаль только, что понаблюдать за этим довелось только по пути до дома, потом Хань была вынуждена удалиться по делам. У неё всегда занятие найдётся.
– Будь проще, – усмехнулась Ханхье. – У Аслеи нет причин быть настроенной против тебя. Уверена, она сама там суетится, думая, как бы не спугнуть гипотетическую пассию погрязшего в науке сына, который, кажется, готов на этой науке же и жениться. Тут ещё кто кому больше понравиться хочет, – отметила она и откинула косу за спину. – Есть у неё такой пунктик, не пугайся. В детстве она меня с Невом свести пыталась, но вовремя одумалась. Ей всё же хочется однажды, хотя бы лет через сто, но внуков увидеть. А со мной вернее Шасс побелеет и солнце взойдёт в подземелье.
Они свернули в узкий, по нажьим меркам, переулок – там могли бы рядом четыре человека идти, но, да, здесь это считалось узким проходом – и прошли вдоль двух очень длинных домов. Поражало то, что на всём протяжении стен не встретилось ни одного окна, вместо этого всё пространство занимали картины. Лента событий. Иногда они перекликались, почти отражая друг друга, иногда расходились в совсем разных направлениях.
– Это здания исторических музеев, – пояснила Хань, заметив интерес к рисункам. – Очень советую заглянуть, если заинтересуешься историей. Гораздо понятнее и интереснее многотонных учебников. Без прикрас, правда. У нас не принято скрывать ту часть прошлого, за которую стыдно. Признать и понять свои ошибки важнее, чем кичиться естественными проявлениями прогресса.
Путь был неблизким ещё и потому, что жила Аслеа в так называемом частном секторе, усеянном уже не настолько длинными домами в один-два этажа и с небольшими участками. По привычке на них хотелось рассмотреть зелень, деревья да цветочки, но, конечно, ничего подобного под землёй не водилось. Разве что встречались непривычные глазу подземные растения, которые зачастую светились.
Дом, напротив калитки которого они остановились, на фоне прочих сильно не выделялся. Небольшой, двухэтажный, со скромным ухоженным садом и металлическим забором, который явно не забывали подкрашивать.
Аслеа оказалась женщиной высокой и крепкой, фигуристой, на голову выше Хань, которая на фоне хозяйки дома казалась девушкой–подростком. Средней длины светло-русые волосы были собраны в низкий хвост, а синие глаза ещё светились задором молодости. Она с улыбкой обняла Ханхье и поздоровалась с Кай, мягко пожав руку и пригласив в дом.
– Хорошо вам провести время. Кай, ты точно запомнила дорогу? Записку, если что, разберёшь? – снова уточнила Хань. – Ну ладно. Если что, ты не стесняйся попросить проводить. Аслеа, мы тогда с Валем на неделе заглянем, у него как раз выходной будет. И он передал спасибо за пирог. Ладно, мне пора, – помахав рукой, она соскочила с лестницы, проигнорировав все четыре ступеньки, и быстро скрылась за оградой.
– Даже не верится, что ей уже сто девяносто семь лет. Кажется, только вчера они учиться закончили, до сих пор ведь как девчонка скачет, разве что со стороны может показаться взрослой и серьёзной, – вздохнула Аслеа с ностальгической улыбкой.
После чего, спохватившись, снова предложила Кай разуться и пройти с ней на кухню, откуда хорошо чувствовались на пороге запахи ааста, который Кайли уже научилась узнавать по характерному сочетанию пряностей, и выпечки. Выпечку так с ходу определить не удалось, возможно, потому что смешалось несколько вариантов.
Дом изнутри представлял нечто довольно обычное. Пускай и нажий, но, в целом, просто уютный дом. Со светлыми стенами, деревянными полами и, если судить по тому, что удалось заметить в комнатах по пути, кучей безделушек, подушек, вышитых салфеточек и добротной мебелью. Это отличалось от альсессе, комнаты которого украшались с умом, изяществом и в определённом стиле. Тут же было к сердцу ближе. По-простому, как обычно и получается в домах. Вот, например, ваза на столе – её явно взяли потому, что просто понравилась, хотя в интерьер не вписывалась. Пристроившаяся на кухонной тумбе разделочная доска уже на грани того, чтобы казаться грубым куском дерева, но показала себя столь удобной и незаменимой, что вид стал неважен. А фарфоровые котята просто собирали пыль, зато очаровательные и милые. Чем не повод оставить?
Кайли села за стол, отметив чистоту скатерти: очевидно, свежей. Да, хозяйка явно суетилась больше гостьи, и не только потому, что это основы приёма гостей. Кай помнила, как готовилась мать, ожидая супруга сестры и его родителей. Тут явно присутствовало нечто подобное, ведь на месте, куда посадили гостью, даже имелись листы и ручка.
– Хань предупредила меня насчёт твоих обстоятельств. Понимаю, у тебя, наверное, всё своё привычное и так есть, но всё же... Ой, точно, ты пирог с рыбой будешь? – поинтересовалась Аслеа, уже успевшая налить ааст и переставить пирог на стол.
Есть, если честно, ещё не хотелось, но согласиться пришлось, чтобы не обидеть хозяйку отказом. К тому же, еда – отличный способ занять чем-то образовавшуюся паузу, особенно когда для ответа нужны свободные руки.
– Вот кого, значит, Нев спас. Удивительное дело, – Аслеа села напротив, – даже в своей глуши он девушку повстречать смог. Это, никак, судьба распорядилась. Долго же она собиралась, в его возрасте некоторые и до второго ребёнка дорастают. Хотя что с этих учёных взять, все они такие долгие, – покачала она головой.
«Они с Хань, наверное, ровесники, – прикинула Кайли. – Ну... Пожалуй, почти двести лет прожить и никого не найти – это надо суметь. Даже будучи нагом».
Стеснительность и робость незаметно исчезли. Возможно потому, что общительность и простота Аслеи быстро располагали себе, а отсутствие голоса не располагало к тому, чтобы издавать робкие «а-бе-ме». Не переводить же на них, в конце концов, бумагу. Вместо этого стоило сразу задать появившийся вопрос:
«У него так плохо с противоположным полом?»
– Хотя бы немного серьёзные отношения у него больше века назад были. И то – ничего из этого не вышло. А потом как-то... Нет. Пытался с кем-то сходиться, но в итоге просто окончательно ушёл. В исследования и в лес. Хорошо хоть навещать не забывает, в отличие от отца своего, но очень уж редко.
«Скучаете по нему?»
– Конечно, – грустно улыбнулась Аслеа. – Как же тут не скучать? Дома хотя и хорошо, но не одной. Да, не всегда тут сижу, с соседями общаюсь, Хань с Валем иногда заглядывают. Бывает общество, но сына-то оно не заменит. А он совсем редко появляется, в последние месяцы так занят был, что практически не писал даже, а заходил... И того реже. Может, раза два. Нет времени да нет. Не представляю, как он в этом лесу от одиночества не устал. Хотя в последнем письме – неделю назад – какой-то подавленный он был.
Кайли задумалась, ковыряя вилкой пирог. С ней он, конечно, чаще переписывался. То ли занят не так уж сильно, то ли... Чувства к Невесте сильнее, чем занятость и усталость. Последнее бы даже грело душу, только вот свои чувства Кайли понять ещё не могла. Ей всё казалось, что она ценит Нева больше как спасителя, которому она за это должна, чем как личность. Или нет. Ведь не «долг» же её влёк, заставляя часто думать о Неве, и даже не чувство вины, что ему пришлось заботиться о ней в том скверном состоянии.
«Я тоже скучаю. Надеюсь, после конференции он не уйдёт с головой в другую работу, и нам удастся пообщаться вживую».
– Хватай его, Кай. Сразу и крепко, чтобы убежать не успел, – рассмеялась Аслеа. – Не повторяй мою ошибку, не отпускай всё на его волю – пусть тешится дитя тем, что интересно, покуда оно не опасно. Он к делам слишком серьёзно подходит и увлекается, так что вырывать его из этой пучины надо настойчиво, – он вздохнула с улыбкой и покачала головой. – Только я это поздно поняла, он уже на поверхность ушёл и обосновался там. Спасибо хоть, что не пропал, как отец.
Тот самый отец упомянут был таким тоном, что даже если бы Кай стало интересно о нём узнать, она бы этого делать не рискнула. Но до того, чьё присутствие в жизни Нева ограничивалось тем, что он помог эту жизнь дать, ей нет дела. Вместо этого она доела половину лежавшего на тарелке пирога и задала следующий вопрос:
«А как Невхья учился? Мне просто представляется, что он и тогда отшельничал, занимаясь только учёбой».
– Нет, к счастью, такого не было. Он, конечно, серьёзно к учёбе относился, сам исправно всё выполнял. Но от общества не отбивался. Сложно это сделать, когда с одной стороны Хань, а с другой – Эль, они вместе учились. И если с первой он дружил, а ты и сама можешь догадаться, что водясь с Хань в покое не останешься, то второй... Изрядно портил жизнь. Постоянное соперничество.
Аслеа поднялась, чтобы налить новую порцию ааста, и выглядела при этом огорчённой. Словно ей сейчас сообщили, что сына задирают в школе, а он слишком воспитанный, чтобы отплатить той же монетой.
– Я не думаю, что Эльхья в самом деле плохой. С другими, вроде, спокойно ладил. Но с Невом всегда конфликты, соперничество. Не то здоровое, которое мотивирует развиваться. Просто стремление обогнать, даже если надо для этого подставить, испортить труды... Если Неву что-то становилось важно, Эль стремился это отобрать. В школе, в вузе, да я уверена, что он и сейчас не против так сделать. Тяжко это осознавать, но они уже взрослые, я в их дела не лезу.
Отобрать. Это слово как колокол в голове отдалось и расставило догадки по местам. Вот откуда прорастал неожиданный интерес и о чём говорили Ханхье и Валь. Скорее всего, Кай просто очередное то, что нужно отобрать из одному Эльхье ведомых соображений. Однако пока что Эль нужен ей, так что водиться с ним придётся.
Аслеа продолжила рассказывать о случаях из учёбы и детства. Было заметно, что ей давно хотелось этим поделиться, но не в сотый раз с соседкой или родственницей, а с кем-то новым. А узнав, что Кай интересна тема исследований Нева, она тут же предложила проследовать в кабинет.
Тот располагался на втором этаже и, в отличие от остального дома, в нём не наблюдалось декоративных безделушек. Всё было предельно просто: стол, стул, диван, шкафы. Окна в этой комнате располагались сразу на двух стенах, так что рядом с ними стояли и стол, и диван. Подобно остальным, эта она была светлой и убранной. Кайли в целом не заметила в этом доме пыли и неопрятности. И ведь, если напрячь память, то можно заметить, что у Невхьи было также: светло и опрятно. Не настолько, конечно, ведь по большей части в его доме просто не из чего сотворить беспорядок, но он старался держать вещи на своих местах.
Предложив гостье расположиться на диване, Аслеа сняла несколько книг с верхней полки. Не пугающих размеров тома, которые дотащить можно только от шкафа до стола, а четыре уже потрёпанные на углах книжки, не более чем на пятьсот страниц каждая. Три из них – связанные между собой тома по теме «Поля и ауры, основные виды, происхождения и распространения», а на четвёртой какие-либо надписи отсутствовали.
– Я думаю, тебе будет интересно это прочитать. Редкие книги и не самые базовые, но интерес Нева к полям начался тогда, когда ему их подарили. А это, – она раскрыла безымянную книгу, – его собственные записи с тех времён. Почерк у него тогда хуже был, но если разберёшь – бери.
С улыбкой приняв книгу, Кайли начала её листать. Да, сейчас Нев писал гораздо понятнее, но тогда... Даже на бумаге можно увидеть тот восторг и живой интерес, что светятся, когда находишь новое увлечение. И было сложно самой не увлечься, рассматривая заметки на полях, кривоватые рисунки и пока ещё неровные строки рассуждений и наблюдений. Словно Кай сейчас смогла приоткрыть прошлое, которое было задолго не то что до её рождения, а до рождения её матери, если не бабушки. Как сложно сопоставить жизнь одного нага и одного человека! Но оттого интереснее и... Грустнее. Ведь ей только восемнадцать лет, и прожиты они были настолько скучно и обычно, что рассказывать о себе нечего. Хорошо, что Аслеа спрашивала мало и не просила вдаваться в рассказы о себе, понимая, что гостье неудобно проявлять многословность, но было заметно, что сдержать любопытство ей стоило немалого труда.
Кайли встрепенулась, услышав музыку и рефлекторно посмотрела в окно, так как звук шёл с улицы. Мимо дома прошло несколько нагов в ярких одеждах, впереди шли музыканты, вокруг парили цветы, а сзади ехало нечто похожее на клумбу. Это походило на праздничное шествие, только музыка для него не подходила – она была очень спокойная, тягучая, светлая и руки от неё покрывались мурашками. Кайли повернулась к Аслее и растерянно кивнула в сторону окна.
– Хоронить идут. Видать, умер-то соседушка, – ответила спокойно.
А на Кай эти слова водою ледяной обрушились, от которой мурашки уже по телу всему расползлись. Ведь смерть – это страшно и грустно, как можно воспринимать с таким спокойствием, когда она так близко? Тем более, когда знаешь ушедшего. Кайли снова глянула в окно на удалявшийся «праздник смерти». Много в нажьем обществе нового, необычного, но к нему просто надо привыкнуть, ведь зачастую это был немного другой, обусловленный спецификой общества, подход к привычным вещам, тогда как увиденное сейчас показалось дикостью.
Аслеа заметила бледность гостьи и странное выражение: и страх, и непонимание, и даже зачатки отвращения. Люди всё-таки существа очень чувствительные. Даже к тому, что естественно.
– Не смотри так, Кай. У нас с людьми разные взгляды на смерть. Для вас её олицетворением в какой-то момент стал чёрный змеебог – Шасс, если говорить проще. Ведь это он давным-давно забирал людей. Но на самом деле Шасс заведует жизнью, а смертью – Нальхе. Я знаю, ты видела их и тебе, наверное, сказанное сейчас показалось странным. Но это даже не наши домыслы, а правда...
О том, где и когда родились Шасс и Нальхе уже никто точно не скажет. Считается, что они были последними детьми двух матерей-прародительниц. Ведь наги появились не сами по себе. По самой известной версии они – результат опытов магов, пришедших из других миров. Те решили – никто уже не скажет, зачем – скрестить змей и людей. И оттого появились два рода, которые ныне, конечно, не различить. Один пошёл от человеческих женщин, коих, конечно, больше одной было, просто выделяют первую, а другой – от змеиных.
Шасс был последним ребёнком змеи, которая тогда уже умерла. Жизнь, которую дала смерть. Нальхе же стала мёртвым ребёнком женщины, который после рождения забрал себе жизнь матери. И они – единственные первые наги, о которых известно. Живы ли остальные, где они, кем были – никто уже не скажет. Эта же пара – гораздо большее, чем оболочки, обитающие в альсессе. Наги точно знают: они спокойно находятся в нескольких местах одновременно. И дело Шасса – следить за живыми, стараясь не допускать, чтобы жизнь прерывалась раньше отмеренного, хранить нажий род, встречать новые поколения. Наги хотя и живут долго, но детей обычно немного заводят, да и те часто слабые, поэтому без благословения Шасса всё было бы совсем печально. Нальхе же знает обо всех смертях и провожает ушедших, очищает память душ и отправляет на новый цикл.
– Мы живём долго, что, конечно, сказывается на наших взглядах. Устать от жизни можно. К тому же, смерть – это новая жизнь. Если кто-то умер, значит, кто-то сможет зачать, ведь новые души редко появляются: чаще всего при связи с людьми. А если нет свободной души, то одной биологии не хватит. Это всё плата за наше неестественное происхождение, – Аслеа усмехнулась, но очень уж горько. – Поэтому нам, конечно, грустно, когда близкие уходят, но мы знаем, что провожаем их в новую жизнь. Так что хотя смерть и печальное событие, но также оно и светлое. Мы стараемся не предаваться горю, а окрасить всё в цвета той, что очистит эту душу и вернёт в мир.
Хотя объяснение сгладило дикость ситуации, требовалось достаточно времени, чтобы услышанное обдумать, понять и принять. Слишком непривычно и очень расходилось с человеческими взглядами. Кай чувствовала: размышления о смерти теперь не оставят её до конца дня, однако сейчас стоило от них отвлечься.
«Похоже, вы много знаете из истории».
– Ты права. Но мне положено, я ведь историк. Так что, будет лень идти в музей – приходи ко мне. Я обществу всегда рада, – Аслеа подмигнула, а после пригласила спуститься вниз, чтобы уговорить на сладкое.
Причин для отказа не нашлось. Остаток дня прошёл в лёгких историях и нейтральных разговорах. Материала для размышлений на сегодня перепало достаточно, но желания уйти поскорее не было. В чужом доме и с чужой матерью всё равно уютнее, чем в альсессе, а утренние страхи теперь тем более казались глупостью.