Семейные ценности

Лаура закатала рукава блузки до локтей, чтобы случайно не испачкать; блузка ей нравилась: бледно-голубая в тонкую белую полоску с вышитой эмблемой школы на нагрудном кармашке; она вкусно пахла порошком и кондиционером для цветного белья, который Рейвен добавляла в стиральную машину при каждой стирке. Нос Лауры, чуткий, как у зверя, улавливал стойкий химический душок, от которого хотелось чихать, но сквозь него пробивался запах скошенной травы, напоминающий девочке о Логане: о том, как Росомаха, зажав в зубах сигарету, в майке и джинсах, прохаживал по двору с газонокосилкой, а их соседка напротив, мисс Сара Аштон, прилипала к окну или висла на заборе, или выглядывала из зарослей мальвы, которые пропалывала. Ее голова в соломенной шляпке на тощей жилистой шее так смешно торчала из кустов, глаза делались огромными и круглыми, как у совы, и блестели парой новеньких пенни, когда Росомаха, чуть задрав майку, почесывал живот. После она всегда бежала к дому Хоулеттов через дорогу, чтобы предложить мистеру Логану стаканчик лимонада. Лаура непонимающе нахмурилась; лимонад мисс Аштон по цвету напоминал кошачью мочу, но Джеймс, — папа, мысленно поправила себя Икс-23 и довольно зажмурилась пригревшейся на солнце лисой, — никогда не отказывался. Он выключал газонокосилку и стоял, небрежно облокотившись, зажав в пальцах тлеющую сигарету, и с ленивой ухмылкой брал стакан, протянутый ему жеманно улыбающейся мисс Аштон; в стакане было мало лимонада, но много толсто нарезанных лимонов и ледяных кубиков. Соседка, щуплая и плоскогрудая, с длинными костлявыми ногами, была похожа на кузнечика; она теребила повязанный на шее ярко-зеленый платок, трепетала ресницами и улыбалась, скаля крупные желтоватые зубы, но втягивала живот и страшно таращила глаза, стоило Лауре подойти к отцу. Ладонь Логана сразу же ложилась на худенькое плечо девочки, Икс-23 прижималась к Росомахе, собственнически обхватив его за пояс. Ей не нравилась мисс Аштон; не нравился ее дом, весь белый, как зефир, под сланцевой крышей, не нравились ее цветы, буйно разросшиеся по двору, и то, как она смотрела на Логана: с глупой улыбкой, краснея и часто моргая, дыша низко и хрипло, будто ее шею перетягивало гарротой. Длинная, как у гуся, шея Сары Аштон Лауре тоже не нравилась; достаточно одного удара, чтобы отделить ее глупую голову от тела. Заскочить соседке на плечи, выпуская когти, и перерезать это бледное горло — лезвиями по яремной вене, — или вонзить глубоко, по самые костяшки, в грудь, ровно над ключицей. Все это заняло бы не больше пяти секунд — один из лучших показателей на испытаниях в лабораториях «Transigen», — но нельзя, теперь нельзя. Нельзя брать вещи в магазине без спроса, нельзя бить мальчишек, даже если они сами нарываются, и нельзя убивать соседок, даже таких мерзких, как мисс Аштон, которые так и норовят взять Логана под руку и прижаться так, как обычно прижималась к нему Рейвен. Лаура сердито засопела. Никто не смел обнимать ее отца, кроме нее и Рейвен. Когда-нибудь она выльет на голову мисс Аштон ее дурацкий лимонад или натравит на нее Икс. Псу соседка тоже не нравилась: не зря же он постоянно задирал лапу на ее калитку. Девочка шмыгнула носом и вплотную придвинулась к зеркалу, так, что кончиком носа коснулась прохладной серебристой глади; вытянула шею, выставив вперед подбородок, Лаура сжала кулак, и блестящая полоса адамантия выскользнула, рассекая кожу девочки и чуть спертый воздух ванной. Натянув кожу на подбородке, она прижала острие лезвия к бордовому бугорку прыща и надавила, провернула рукой, выковыривая прыщик, словно червоточину в яблоке. Багровый сгусток плюхнулся в раковину, из ранки на зеркало брызнула кровь; Лаура вытерла ее бумажным полотенцем и им же потом промокнула красный от крови подбородок; ранка успела затянуться, и на месте уродливого прыща теперь белела чистая кожа. Швырнув скомканное полотенце в корзину, девочка повернулась к зеркалу правой щекой, на которой сидели еще несколько прыщей, не таких крупных, как тот, на подбородке, но все равно безобразных. Капли крови красным бисером посыпались в раковину, Икс-23 старалась действовать быстро и осторожно, особо не пачкать, но кровь сочилась, будто сок из переспевшего персика, стекала по пальцам, вилась по адамантиевому когтю, но главное — не попала на блузку. Ее нельзя замарать. Если Рейвен увидит кровь, то рассердится; скажет, что прыщи и «черные точки» нужно лечить лосьонами и мазями, а не срезать их вместе с кожей. Лаура это знала, Лаура честно мазала лицо остро пахнущим кремом, от которого потом зудела кожа, но прыщи все равно вскакивали, а пойти в школу пятнистой, словно далматинец, девочка не могла. Икс-23 предпочла бы изрезать себе адамантием все лицо, чем показаться перед Джулианом вот такой… прыщавой. Тонкая полоса металла втянулась обратно под кожу, и девочка торопливо включила воду; у нее осталось не больше пяти минут на то, чтобы смыть кровь, взять рюкзак, спуститься вниз, на кухню, за завтраком, и выйти из дома. Сегодня в школу ее отвезет Рейвен, потому что Логан ушел на работу и вернется только поздно вечером. Собираться с Джеймсом Лауре нравилось больше, хотя он не гладил ее школьную форму и редко собирал ей ланч с собой; Росомаха не готовил и легко забывал о еде, которую им оставляла Рейвен с вечера, не замечал, если вместо форменной юбки в складку Икс-23 вдруг надевала джинсы или шорты, но с гетрами до колен. На завтрак Джеймс мог купить тако или пиццу, но зато Мистик вкусно жарила яичницу, здорово заливала молоком сахарные хлопья и делала для Лауры какао, горячее, с нежной пенкой, прямо как по телевизору показывали. Джеймс так не умел, да и какао он не любил. Лаура непонимающе тряхнула волосами, смывая с рук кровь; как можно не любить какао?! К нему бы еще желейные бобы и шоколадное печенье… девочка облизнулась, нервно покосилась на часы: у нее в запасе еще три минуты и пятнадцать секунд, но раковина еще грязная, и лицо все в бордовых разводах. Логан бы сразу почуял кровь, сколько не три кожу, а Рейвен, может, и не заметит; в школе Икс-23 умоется еще раз в туалете до начала занятий: на математике они с Джулианом Келлером сидят за одной партой, и Лаура хотела прийти на урок чистой и без прыщей. Специально для Келлера она взяла духи Рейвен, те, которые пахнут как зеленый чай с лимоном и перечной мятой, хотела даже накрасить губы, но не прозрачным бальзамом, который Мистик купила ей, «чтобы губы не трескались», а ярко, как красила сама Рейвен. У Мистик весь столик трюмо был заставлен баночками, тюбиками и коробочками; охотно демонстрирующая девочке приемы самообороны, Рейвен, однако, не собиралась посвящать ее в тонкости нанесения макияжа, говорила, что еще рано и что она миленькая и без всякой косметики. Возмущенно рыкнув, Лаура склонилась над раковиной и окунулась лицом в полную пригоршню воды. Почему рано? Как может быть рано, если уроки в школе начнутся уже через двадцать минут, а София Монтега, рыжая и курносая, все норовит занять место Лауры рядом с Келлером. Икс-23 шумно отфыркивалась, стряхивая капли воды с пальцев; осталась еще минута двадцать секунд, а София — просто дура. Когда на физкультуре они будут играть в вышибалы, Монтега свое получит. Минута ровно; выключив воду, девочка сорвала с крючка махровое полотенце и принялась остервенело тереть лицо. Еще нужно успеть причесаться: миссис Финниган не любит, когда девочки приходят на ее уроки растрепанными, погладить на прощание Икс, которого не рисковали оставлять одного в доме, а запирали в гараже. Жаль, его нельзя брать с собой в школу, пес так скучал без Лауры; соседи постоянно жаловались на вой запертой в одиночестве собаки, злились, требовали принять меры, и девочка старалась, как могла: по возвращению она всегда первым делом бежала к любимцу и угощала его тыквенным печеньем. Икс смешно чавкал, слюнявил ей ладони, с хриплым лаем носился вокруг маленькой хозяйки, подпрыгивая чуть ли не до самого потолка. Пес бодал Лауру лобастой головой, наваливался всем телом, чтобы повалить и счастливо облизать лицо, но Икс-23 была сильнее: решительно перехватив собаку за холку, она укладывала его на пол и зарывалась пальцами в густую шерсть; Икс шумно дышал, вывалив мокрый розовый язык, перебирал лапами в воздухе, вертелся и ерзал, будто змея, придавленная камнем, пока Лаура чесала ему бока и брюхо, обещая, что больше никогда не оставит его так надолго, а если и оставит, то принесет ему еще печенья. С печеньем не всегда получалось: Рейвен говорила, что собаку вредно перекармливать, но Лаура сама лично видела, как она давала Икс крендельки. Тридцать секунд; девочка подхватила рюкзак практичного серо-зеленого цвета, почти такого же, как форма Икс-23 в «Transigen», но с парой ярких значков, которые попались Лауре в коробке с хлопьями, и тяжелым брелоком из черненого металла — миниатюрным волчьим черепом на цепочке, подарком Логана. Лаура любила брелок больше нового айпода и даже больше какао с пастилой, и ей совершенно все равно, что миссис Финниган говорила, что подобные украшения не для девочек: ведь Икс-23 подарил его папа. И Джулиан Келлер сказал Лауре, что брелок крутой. Десять секунд; девочка сбежала вниз по лестнице, едва касаясь ногами ступенек, последние пять она перемахнула одним прыжком и бросилась на кухню за ланч-боксом. Чаще всего Рейвен готовила девочке в школу сендвичи; больше всего Лаура любила с телячьим языком, огурцом и острой горчицей, но с ветчиной и сыром тоже неплохо. Еще в ланч-боксе находились фрукты: яблоко, апельсин или гроздь винограда, пакетик сока и пара шоколадных батончиков; этого хватало, чтобы наесться самой и поделиться с Элис и Кэм. Икс-23 успела сомкнуть пальцы на ручке ланч-бокса, когда на улице коротко просигналила машина, а запертый в гараже пес отозвался обиженным лаем. В груди у Лауры заныло от жалости; ничего, мысленно пообещала она себе и Икс, у нее сегодня всего четыре урока, и, как девочка вернется из школы, они с Икс обязательно погуляют. Икс-23 вылетела на крыльцо, считая секунды, по одной на каждое действие: запереть дверь, убрать ключи в рюкзак, накинуть на плечи толстовку и добежать до машины. Рейвен сидела на водительском сидении, сомкнув тонкие пальцы с темно-сиреневым маникюром на руле; когда запыхавшаяся Лаура запрыгнула на переднее сидение, женщина скосила на нее глаза, зеленовато-карие, как у самой Лауры. — Я тоже хочу красить ногти, — выпалила девочка, прижимая к груди рюкзак и ланч-бокс; мадам Лоранж, ее учитель танцев, говорила, что ногти красят только девицы, дрыгающиеся в клубах под дешевую попсу, а будущие балерины должны помнить о манерах и стиле, но Икс-23 вовсе не собиралась становиться балериной. Она вообще не думала еще, кем станет, когда вырастет, но пока Лауре хотелось сидеть на всех уроках рядом с Келлером и понравиться ему так, чтобы он и не смотрел больше на Монтегу. — Поговорим об этом, когда у тебя начнутся каникулы, — Мистик выкрутила руль, выезжая на дорогу; закрытый в гараже Икс надрывался бешеным лаем, прыгал на дверь, от чего она ходила ходуном. — Если твоя собака что-нибудь погрызет или сломает, я вычту всю стоимость из твоих карманных денег. — Никто не любит, когда его запирают, — сердито буркнула Лаура. Рейвен едва заметно качнула головой. — В доме его тоже оставлять нельзя. Хочешь, чтобы он опять сгрыз твои пуанты? — Можно было взять его с собой: Икс ведь любит кататься на машине, — девочка вжалась спиной в сидение, сосредоточенно глядя в окно; с ним было бы ехать куда веселее — пес обожал высовывать голову из окна и подставлять довольную морду ветру. Лаура высовывала голову вместе с ним, Логан включал радио на полную громкость, и Икс-23 казалась самой себе легкой-легкой от счастья, словно мыльный пузырь, готовой взлететь высоко, к самому солнцу. Иногда Логан сажал девочку к себе на колени, и она помогала отцу рулить и нажимать на педали, пока Икс облаивал проезжавшие мимо машины. С непривычно хмурой Рейвен в салоне шэвроле стояла тишина, от которой желудок Лауры болезненно сжимался. Мистик всегда становилась молчаливой, если сердилась, но из-за чего ей злиться? Неужели она догадалась про прыщи? Рука девочки взлетела к лицу, вспотевшая ладонь прижалась к щеке, гладкой, без каких либо следов прыщиков; или, может, Рейвен уловила аромат духов и недовольна, что Икс-23 взяла их без спроса? Лаура подозрительно покосилась женщину, напряженную, точно заряженный током провод; даже пахла она как-то по-другому, по-новому, не сказать, что неприятно, но странно. Это встревожило Лауру: Джеймс говорил, что запах просто так никогда не меняется. Может, Рейвен заболела? Но болезни пахли совсем не так: они воняли тухлым мясом и желчью, а в машине стоял теплый парной запах, похожий на тот, который шел из микроволновки, когда Мистик размораживала куриные крылья. Машина мягко затормозила на светофоре; Рейвен, надменно склонив голову, повернулась к девочке; застывший взгляд женщины блуждал где-то на уровне груди Лауры. Мистик строптиво поджала губы, ее лоб под смоляной челкой прорезало неглубокой продольной морщинкой; у Икс-23 бешено зачастил пульс. Лаура опустила глаза, больно прикусив язык, пальцы девочки стиснули, выкручивая лямки рюкзака: на ее блузке темнели красные пятна, очень похожие на капли вишневого варенья, но пахнущие солью и ржавчиной. — И как это понимать? — негромко спросила Рейвен; ее голос не дрожал сдерживаемой яростью, не хлестал, обвиняя, не требовал, не укорял, но от этого было только хуже. Девочка втянула голову в плечи; Габриэла всегда огорчалась, если Икс-23 начинала себя резать, расстраивалась так, будто адамантиевые когти резали ее руки, а не Лауры. Тогда девочка царапала себя потому, что по-другому не могла, не получалось: в лаборатории только чувство боли было реальным, настоящим; оно позволяло Икс-23 чувствовать себя живой. Почти каждую прожитую в белой комнате секунду она отмечала росчерком на внутренней стороне руки; полосы шрамов ложились бледной, едва заметной паутинкой — даже регенерация, унаследованная от отца, не справлялась с количеством порезов. А вот прыщи исчезли без следа; адамантий оказался куда лучше всяких лосьонов. — Лаура, я спрашиваю: откуда кровь? — светофор вспыхнул зеленым, и Мистик нажала на педаль газа; девочка строптиво дернула плечом. — Не знаю. — Не знаешь? В самом деле? Странно как-то получается, — Рейвен насмешливо щелкнула языком. — На твоей форме, которую я постирала только вчера, каким-то загадочным образом оказалась кровь, а ты даже не предполагаешь, как она туда попала? Может, у тебя все-таки есть варианты? Например, кровь пошла носом — такое, знаешь ли, иногда бывает. Судя по характеру пятен, такое вполне возможно. Икс-23 молчала, нервно кусая губы; кровь носом у нее пошла только раз, когда на тренировке она пропустила удар от Икс-24. До этого Лаура занималась с Икс-22, которую Габриэла и другие называли Зельдой, но после появления Икс-24 она пропала, и девочка ее больше не видела. Она потерла ноющую переносицу; липкое гадкое чувство затопило ее с головой. Послюнявив большой палец, Лаура попыталась оттереть самое большое пятно, но только сильнее размазала кровь по ткани. — Так и будешь молчать всю дорогу? — едко бросила Рейвен, и девочка в ответ полоснула ее разъяренным взглядом. — Надо же, ты сейчас прямо вылитый Логан, только бакенбард не хватает. Знаешь, в чем его секрет? — женщина склонилась чуть ближе к насупившейся падчерице. — Он их подстригает своими когтями. Именно поэтому они похожи на пару старых мочалок, прилипших к его лицу. А вот твоя мордашка скоро будет как швейцарский сыр, если продолжишь срезать прыщи вместе с кожей. — Ничего я не срезала! — мятежно вскинулась Лаура, чувствуя, как предательски вспыхивают щеки; Мистик чуяла ложь, как Икс — тыквенное печенье, и врать ей было бесполезно; но девочка отрицала все от обиды и возмущения. Рейвен не понять, каково это — ходить прыщавой; она-то может сделать себя какой угодно, поменять лицо без всякой косметики. Да даже синяя и желтоглазая, как бродячий кот с оборванным ухом, повадившийся лазать в мусорные баки у дома Хоулеттов, она все равно была красивой; поэтому Логан с ней, а не с мисс Аштон. А вот у Лауры ничего нет, кроме адамантия в теле, но едва ли для Келлера это причина пригласить ее в кино… Рейвен качнула головой, хмурясь на свое отражение в зеркале заднего вида. — Я же купила тебе лосьон. — Он не помогал! — Конечно, он не будет помогать, если намазать лицо всего один раз. Такие вещи для регулярного пользования, — наставительно заявила Рейвен, заворачивая на стоянку возле школы, огороженную кованым железным забором. Шэвроле чуть притормозил у шлагбаума, который, дернувшись, медленно пополз вверх, пропуская машину. — А если уж взяла привычку расковыривать себе лицо, то хотя бы делай это с вечера. Теперь весь день будешь ходить в грязной блузке. — Я случайно, — проворчала Лаура, сжимая в кулаке брелок-череп; она так старалась не испачкаться, хотела прийти в школу красивой и без прыщей, а теперь придется идти на урок в блузке, заляпанной кровью. От разочарования и злости на себя, на дурацкие прыщи и на Софию Монтега, Икс-23 закусила губу; ей уже вообще не хотелось идти в школу, и плевать ей на математику и на Джулиана Келлера! — Спасибо, что не нарочно, — усмехнулась Мистик, проворно заскакивая на свободное парковочное место прямо перед серебристо-серой тойотой. Женщина заглушила мотор и отстегнула ремень безопасности, но выходить из машины не спешила; повернувшись к Лауре, Рейвен сложила руки на груди. — Только постарайся как-нибудь без этого, хорошо? Пара прыщиков — это не смертельно. — Но на мне ведь все сразу заживает. Какая разница? Так ведь и быстрее, и проще… — девочка умолкла, пытаясь в толпе носящихся по двору школьников разглядеть Келлера или хотя бы Элис и Кэм. — Проще — не значит правильно, — занудно изрекла Мистик, и Лаура устало закатила глаза. — Ну и что? Это ведь мое лицо. Что хочу, то с ним и делаю. — Школьная форма тоже твоя, моя милая, но стираю и глажу ее почему-то я. И пуанты, которые сгрызла твоя, между прочим, собака, тоже были твои, однако новую пару пришлось покупать мне, — старые пуанты были просто белыми, совершенно скучными, а новые, которые Рейвен принесла в нарядной нежно-сиреневой коробке с маленькой золотой балериной, нарисованной на крышке, были ярко-алого, как спелая клубника, цвета; самая красивая пара в ее группе. К ним Мистик купила еще шорты и купальник в тон; чопорная мадам Лоранж как-то заявила, что подобные цвета не для юных леди, но Лаура никакая не леди, она — боец, мутант, и красные пуанты нравились ей куда больше белых. — Я тебя об этом не просила, — пробубнила девочка, сползая вниз по сидению; может, она и не хотела никакого балета? Может, вместо бутербродов с арахисовым маслом и апельсиновым джемом Икс-23 хотела хлопья или йогурт, а вместо уроков лучше провела бы время с Икс? Пес любил ее и с прыщами, и без; почему Джулиан не такой? Если бы он не садился в столовой рядом с Софией, Лаура ни за что не стала бы кромсать свое лицо. В солдате ведь главное не красота, а продуктивность и исполнительность, но в ее школе нет солдат и нет бандитов, от которых нужно защищаться. Есть только преподаватели, шумные одноклассники и парочка задир из старших классов, которые оставили Лауру с подругами в покое после того, как Икс-23 зашвырнула одного из них в мусорный бак. — Очевидно, что просить тебе перестать бесполезно: ты же упертая, вся в своего папашу, которого бульдозером с места не сдвинуть, — Рейвен потерла ладонями лицо, подернувшееся легкой рябью; глаза мутанта заблестели расплавленным золотом, но женщина моргнула и устремила на Лауру малахитово-зеленый взгляд. — Но раз тебе мази не помогают, будем бороться с прыщами более радикально. — В каком смысле? — настороженно протянула девочка. — Заедем с тобой в одно место после школы, — загадочно улыбнулась Мистик, поведя плечами; кулон на тонкой цепочке, маленький золотой череп, блеснул темно-синими камешками, вставленными в глазницы. — Заодно накрасим тебе ногти. Прозрачным лаком, — спешно добавила она, заметив, как загорелись глаза падчерицы, — на руках. На ногах… можно что-нибудь и поярче. Теперь беги, — женщина невесомо коснулась губами лба Лауры и погладила ее по щеке, — а то опоздаешь.