***
— Саске-куун? — постучавшись в комнату Учиха, и не дождавшись ответа, Карин открыла дверь. — Я вхожу! Учиха, не обращая никакого внимания на вошедшую, висел под потолком. В его руках искрила молния, которую он внимательно разглядывал и, судя по всему, учился контролировать. Это был прообраз техники, которая в будущем станет знаменитой — Чидори Нагаши. И это вообще сложно назвать техникой… скорее, это великолепный контроль над Молнией, которую можно применять вообще как заблагорассудится. Карин терпеливо ждала целую минуту, пока её невеликому терпению не пришёл конец. — Эээ… Саске-кун? — сделала она к нему шаг. Учиха, наконец, повернул к ней голову. Развеяв молнии, он аккуратно спрыгнул с потолка. — Чего тебе, Карин? — достаточно холодно спросил он её. Саске не имел ничего против её замечательных сенсорных способностей, но характер… Вроде кажется, что обычная кроткая девчонка. Но стоит хоть немного с ней познакомиться… к тому же, она недавно была назначена надзирательницей в одной из тюрем Орочимару. А судя по тому, что последний не жаловался, справлялась она со своими обязанностями хорошо. Учиха за это сильно её недолюбливал. Всё же Орочимару, хочет Саске или нет, показывал ему все его владения, без исключений. В том числе тюрьмы, где саннин проводил свои эксперименты. И местечко это… пренеприятное. Род деятельности Карин показывал её настоящий характер. — Тебя зовёт Орочимару-сама. Он просил тебе передать, чтобы ты не слишком задерживался. — Хорошо, я понял, — ответил Учиха, доставая из ножен клинок. Его требовалось заточить после недавней тренировки. Каким бы ублюдком саннин не был, учил он хорошо, по-настоящему. Хатаке был не худшим учителем. Но за всё время, что он считался наставником Команды Номер Семь, он обучал Саске как следует всего месяц. В отличие от Орочимару. Карин, видя, как Саске отвлёкся, захотела подойти к нему поближе. Но наткнувшись, словно на стену, на его шаринган, подчинённая Орочимару остановилась, а затем и вовсе вышла из комнаты, старательно закрыв за собой дверь. Спокойно идя по бесчисленным коридорам убежища саннина, Саске вспоминал деревню, какой он её запомнил в последний раз. Пусть Коноха и стала могилой для его клана, это всё же была родная деревня Учиха… Здесь, у Орочимару, царила простая доктрина. Кто сильнее — тот и прав. И никакого места человеческим слабостям не было. У каждого тут была сломана жизнь, у кого экспериментами, у кого ещё каким-то пятном на совести. Тут каждый выживал изо всех сил и плевать хотел на любую человечность. Но Учиха помнил. Помнил, как, порою, уютно было в деревне, где была возможность просто поговорить, даже подурачиться. Тренироваться на каждом занятии с другим шиноби так, чтобы не опасаться, что тебя «абсолютно случайно» убьют. Саске многим не нравился за счёт своей близости к Орочимару, и даже самые безмозглые идиоты пытались его прикончить. А эта «близость»… как будто она ему действительно нужна! Войдя в импровизированный тронный зал к саннину, Учиха по привычке огляделся при помощи своего шарингана с тремя томоэ. Кабуто, скользкий тип, не один раз подслушивал их разговор, а затем с гадкой улыбкой уточнял подробности. Вот уж кто больше всего похож на змею — яд так и хлестал из его поганого рта. — А, это ты, Саске-куун, — Учиха едва не дёрнулся, вновь услышав этот вкрадчивый, негромкий и протяжный тон. Саске был неправ — Орочимару тоже змея. Просто немного другая… и поопаснее, — заходи, я рад, что ты так быстро откликнулся на мою маленькую просьбу… — Чего хотел? — прервал его Саске. — Я не хочу тратить время понапрасну. — Время… — задумчиво сказал Орочимару, словно не обратив внимания на очевидную грубость Учиха, — времени у всех не хватает. И я хочу исправить это для себя. Но ладно, Саске-кун… — саннин нарочито медленно достал из углубления в подлокотнике какой-то маленький предмет и кинул его носителю шарингана. Учиха ловко поймал маленькую книжечку. — Бинго? — мельком взглянув на неё, спросил Саске. — Зачем мне это? Ты хочешь, чтобы я заработал тебе денег? — Нет, это уже если ты хочешь… я же просто прошу, чтобы ты открыл книжечку. Там закладка на одной странице. — Хм? — полюбопытствовав, что ему так хочет показать Орочимару, Саске всё же открыл книгу. И на выделенной специально для него странице он мог разглядеть красочную, свою собственную фотографию… Вдоволь насмотревшись на физиономию Учиха, которая даже не изменила своего вида, Орочимару разочарованно вздохнул: — Неужели эта деревня для тебя ничего не значит? Саске-кун, ты мог хотя бы для вида огорчиться… — Давно? — вместо того, чтобы огрызаться на Орочимару, как он делал это обычно, Учиха задал вопрос. Орочимару он, правда, не слишком понравился… — Неделя, — с неохотой ответил саннин, видя как Саске всё же проявил на лице какие-то эмоции, — но ты же не думаешь, что тебя там кто-то ждёт? Мы с тобой много раз говорили, что ты никому не нужен… мне казалось, ты это понял. Им просто не хочется терять последнего члена клана-основателя. — Это всё, что ты хотел мне сказать, Орочимару? — холодно поинтересовался Саске, осознав цель, с которой вёлся этот разговор. «Но зачем ему это?» — Нет, Саске-кун, — сказал саннин, — я хотел поговорить о твоём брате… — Итачи? — подозрительно сощурил глаза Учиха. — Тоже хочешь мне кое-что о нём сказать? — Ну, раз уж тебе это не интересно… — Орочимару сделал вид, что пожалел о том, что завёл этот разговор. — Говори! — прервал его Саске, сверкнув шаринганом, в котором крутились его честно заслуженные три томоэ. Он прошёл долгий путь с первой запятой до текущей его формы… — Хм… ладно, — сделав вид, что говорит нехотя, саннин выдал, — знаешь, есть одна организация… я даже в ней как-то состоял… Выслушав рассказ Орочимару о его членстве в Акатсуки, а также о его «бое» с братом, Саске с каменным лицом спросил: — И почему… почему я узнаю всё это только сейчас? Кажется, мы договаривались, что ты подготовишь меня к мести. Разве информация не входит в эту «подготовку»? — А зачем тебе это? — спросил саннин. — Ты ещё не готов к бою со своим братом. Если с ним не справился даже я… почему ты думаешь, что у тебя есть какие-то шансы? — Я припомню тебе все эти недоговорки, Орочимару, — ответил Учиха, отворачиваясь от саннина. Через пару секунд дверь за ним закрылась. Единственное, о чём они не договаривались, так это о непричинении друг другу вреда. Как только Саске сможет убить Орочимару, он обязательно попробует это сделать. Белый Змей сердито прошипел, вставая с «трона», когда убедился, что его никто не слышит: — Нет, он ещё не готов… нельзя брать его тело, когда он в таком состоянии! Если мне достанется такой мягкосердечный сосуд, у которого душа болит о Конохе… Саске знал далеко не всё о Фуши Тенсей. Например, об одной особенности улучшенной техники смены тела, которую собирался применять саннин. Ведь она позволяла преодолеть порог в три года, отмеренный ему для других тел. Не тратить же саннину столько времени за такой небольшой срок обладания шаринганом? Но и плата за долгую жизнь была соответственная… Если с использованием обычной, недоработанной версии Орочимару получал три года и всего лишь какие-то кусочки личности от сосуда, то в этой модификации, чтобы тело не отторгало другую личность, они должны быть похожи, причём сильно. И кусок личности саннину достанется большой… он в каком-то смысле станет Саске. И даже если бы Орочимару смог сейчас применить технику, то стал бы совсем другим человеком. Радеющим о Конохе и не готовым к убийствам без особой причины. И Ками знает с чем ещё*. Учиха должен стать жёстче… и, пожалуй, единственное, кроме как бой с братом, что может в этом деле помочь, это желание убить его со стороны собственных друзей. И маловероятно, что у шиноби Листа будут к такому действию особые порывы. Нужно… нужно как-то это исправить. И способ предстояло придумывать быстро. Но Орочимару знал, кто ему в этом поможет. Гениальный и в чём-то извращённый ум Кабуто… вот что саннину требовалось. Быстро поднявшись со своего импровизированного трона, саннин отправился в лабораторию. Как правило, проще всего было найти Кабуто именно там.***
Я почти не удивился, однажды увидев на дереве рядом с полигоном Какаши, читающего новый роман, который ему таки донёс Наруто. Но подходить он тоже не спешил — вовсю был занят интересным чтивом. Я в романы Джирайи пока не заглядывал — как-то особо не было времени. Его черновики по теории чакры были куда интереснее. Я всё расшифровал и теперь старательно вникал в тонкости управления энергией. В чём-то у меня были различия с методами саннина, но даже так я почерпнул много полезного и экспериментировал на досуге. А Какаши так и сидел на дереве во время моих тренировок целых три занятия. На четвёртой он всё-таки с видимой неохотой сложил книжечку в подсумок и пошёл в мою сторону. Мои молнии он отлично видел, но вряд ли эту методику можно скопировать. У меня вообще было ощущение, что не должно быть у меня такой скорости. Я всё же видел чидори со стороны Саске и могу сказать, что обычно Молния не настолько быстра. Скорее всего, я просто использовал какой-то другой принцип. — Добрый день, Какаши-сенсей, — улыбнулся я под маской, которая всегда была на мне во время тренировок, — похоже, Тензо-тайчо всё-таки нашёл вас? — Эээ… да, — похоже, что как раз-таки нет… судя по его интонации. Какаши сам пришёл? Странно… — как я вижу, ты уже освоил стихию Молнии… — Ну, что-то вроде того, — метнул я иглу в ближайшее дерево. Поднятый палец — и в неё врезается мощный разряд. В зависимости от того, чего я хочу от дзюцу, энергия могла как просто шибануть током того, кто между нами, так и использовать иглу в качестве проводника, чтобы запихать заряд внутрь тела врага. Этот способ, кстати, чуть эффективнее. Сейчас вот, например, полетели щепки. Дерево дёрнулось, попыталось принять заряд, но ничего не получилось — оно было слишком маленьким. Взрыв — куча щепок и кусков древесины разлетается во все стороны. Наверное, так и работает настоящий удар молнии... Вот только и чакры требуется соответственно… Сейчас такой разряд был моим потолком в навыке. Мощь заряда, что я мог использовать за эту самую долю секунды, что «моя» Молния работала, напрямую зависев от времени тренировок. Чем больше я над собой работал, тем эффективнее было использовать эту технику. Первые мои попытки едва ли могли даже нормально ударить током обычного человека. Да и выглядело это всё несимпатично… А сейчас! Вспышка, удар, а затем уже, через какую-то долю секунды, во все стороны расходился противный звук. И нифига это не пение птиц. Какаши с интересом осмотрел одну из щепок, что попала в его руки. — Очень неплохо, Каоин. Даже более того, я сам так не умею. Так зачем я тебе понадобился, говоришь? — Не льстите мне, Какаши-сенсей, — ответил на это я, — а просить я хотел о том, чтобы вы показали пару ваших техник Молнии и, по возможности, рассказали мне о них. А то я чувствую себя инвалидом! — раздался треск, мощный разряд между моих пальцев исчез так же, как и появился. — Создавать Молнию просто так я вообще не могу. И уж тем более, удерживать заряд. Совсем не получается! Помогите мне, пожалуйста! — Хм… — задумавшись, взглянул на меня Какаши, — ну, своё слово ты сдержал — научился создавать стихию Молнии. Так уж и быть, покажу тебе… Сложив десяток печатей, Хатаке нарочито медленно показал мне, как на его руке, к кисти которой была прижата другая рука, возникала молния. Медленно, одна за другой, появлялись искры. Одна, другая, третья… вообще, эта техника была гениальна в своей простоте. Тут не требовалось каких-либо особенных манипуляций, даже вращения, как этого требовал расенган. Просто концентрация большого количества чакры Молнии в руке, а затем придание ей проникающей формы. Если сама по себе рука или даже простой кунай никогда не пробьют тело сильного шиноби, то с агрессивной чакрой, что движется перед рукой, это возможно с лёгкостью. Вот только… у меня ничего такого не происходило. Когда Какаши погасил технику, я точно так же повторил все печати, последовательно задавая чакре нужные свойства. Концентрация, скорость, размеры, проникающая сила, свойства Молнии… всё это было учтено. Но вместо того, чтобы проявиться на поверхности ладони, чакра ушла в воздух, не найдя звена, что связал бы между собой энергию. — Мде… — Какаши весь процесс создания техники наблюдал за мной с шаринганом. Закрыв глаз повязкой, Хатаке пожал плечами. — Я не могу тебе ничем помочь. Технически, ты всё делаешь правильно. Я бы не сказал, что ты сейчас должен был получить идеальное чидори, но у тебя должен был быть хоть какой-то эффект. — Именно! — ответил я Какаши. — А теперь смотрите ещё раз. Сложив печати, я в этот раз задавал такие же параметры. Только Молния была сформирована несколько иначе. Вытянув руки перед собой с согнутыми локтями, я расположил ладони друг напротив друга, на расстоянии сантиметров тридцати, а затем выдал технику с одной руки, передавая её на другую. Вспышка, и между моими руками можно было отчётливо заметить мощный заряд, который прошёл от одной ладони к другой. Уже привычный мне, но достаточно резкий звук Молнии сопутствовал яркой иллюминации. Поморщившись — всё-таки достаточно тяжело разглядывать такой яркий эффект, Какаши выдал свой вердикт: — Не знаю почему, но обычные техники Молнии будут тебе недоступны. Возможно, это какая-то деформация чакросистемы… но я бы советовал тебе с этим не заморачиваться. Вряд ли это можно вылечить. Но кто сказал, что твои вариации стихии будут хуже? Даже я вряд ли смогу увернуться от такого, — кивнул на мои ладони Хатаке, — сюрприза. — Да уж… — покивал я, — тоже неплохо. Хотя жаль, конечно, немного… кстати, Какаши-сенсей, как там Наруто? С ним всё будет в порядке? — Да, он, должно быть, уже здоров, — ответил Хатаке, поминутно начиная хватать руками воздух в районе подсумка. У всех есть свои маленькие слабости… — Ну, я пойду, пожалуй… у меня тут дела… — Конечно, Какаши-сенсей! — ответил на это я. — Спасибо вам за помощь! А через денёк меня нашёл Наруто, прямо на выходе из дома. — Привет, Каоин! — жизнерадостно поприветствовал меня Узумаки, неуклюже размахивая руками. Интересно, что ему от меня надо? *Мне кажется, логичный вывод, сделанный на основе смены личности Орочимару. В детстве он был более-менее нормальным, даже проливал слёзы, был способен сострадать и так далее… Но с тех пор, как он загорелся идеей бессмертия, его личность быстро менялась. Как? Правильно! Он стал менять тела одно за другим, причём подбирал их, как правило, среди нукенинов или простых солдатиков. А какая у них мораль, какие нравы? А когда он выяснил, что изменился, то ему было уже как-то всё равно — себя он потерял. Опять же, вернувшись к жизни после того, как его воскресил Учиха, Орочимару точно так же изменился. Возможно, благодаря тому, что метка Анко старая, личность саннина в то время была ещё не до конца угроблена.