Переплетение судеб (Interwoven fates)

      96. Невроз       Похоже, я перенервничал в последние дни. Слишком часто мои глаза стали блестеть от сдерживаемых слёз. Я уже даже и не знал, отчего они. Слёзы радости или печали. Они просто появлялись и затуманивали взгляд. Похоже, это начинало беспокоить Кона, он всё чаще хмурился, задумчиво смотря на меня в такие моменты, но пока молчал. Может, его сдерживала моя извиняющаяся улыбка, а может, он ждал, пока я сам справлюсь со своим неврозом. А я не мог.       Я не мог отойти от Кона надолго. Возвращаясь спать к себе в комнату (ведь постоянная помощь уже не была необходима), я скорее забывался, чем засыпал. Сны были полны тревожных образов, так что нормально выспаться не получалось, и вставал я таким же разбитым, как и ложился. Хорошо, что не помнил свои сны.       Не мог нормально есть, не было аппетита. Я понимал, что еда необходима, чтобы жить, поэтому просто запихивал в себя что-нибудь, не ощущая вкуса, и быстро возвращался в комнату Кона. Потому что только там чувствовал себя спокойно.       Время от времени я ощущал головокружение, руки начинали противно дрожать, сердце — биться как сумасшедшее. Я старался не показывать вида, но, наверное, у меня плохо выходило. Понимая, что это ненормально, старался прийти в себя, но пока не добился успеха. Я не знал, сколько ещё выдержу так, но моё состояние беспокоило меньше, чем здоровье Кона. Вспоминая прошлое, я боялся, что ему может стать хуже. Из-за этого страха и не получалось взять себя в руки.       — Вот, выпей, — улыбаясь, протянул я Кону чашу с лекарством. Тот сел и проглотил предложенное.       — Кан Чи, ты неважно выглядишь. Ты хоть спишь? — протянув кружку назад, поинтересовался Кон.       — Да, — пожал я плечами, — иначе почему я ухожу на ночь?       Кон недоверчиво посмотрел на меня, но не стал переспрашивать. Вместо этого он снова лёг и закрыл глаза. Лекарство обладало снотворным эффектом, так что должно было клонить в сон.       Отнеся кружку на стол, я сел около окна, с нежностью наблюдая, как Кон засыпает, как выравнивается его слегка хрипловатое от болезни дыхание, как расслабляется тело, как на губах появляется лёгкая, едва заметная улыбка. Я улыбнулся в ответ и тихонько вздохнул. Очень хотелось, чтобы в этот раз Кон поправился как можно скорее. И больше не болел.       Я понимал, что с его выздоровлением проблемы не исчезнут, но их станет меньше. К тому же именно здоровье Кона меня волновало больше всего. Как физическое, так и душевное. Но душе, в отличие от тела, я не сомневался, что смогу помочь. Что достучусь, объясню, да хотя бы на собственном примере докажу — всё хорошо. А вот телу помочь я был не в состоянии. Мог только ухаживать и следовать указаниям лекарей. Но этого было так мало!       Мои мысли постепенно стали путаться, от усталости ли или…       Что-то тёмное двигалось навстречу. Я не знал, что это, но понимал — если оно подойдёт, случится плохое. Я хотел убежать, но ноги сковал страх. В мире, среди тысячи теней, бежать было просто некуда.       — Нет, не надо, я не хочу.        Вспышка света.       Кон лежит у стола, его сердце не бьётся. НЕТ! Видение пропало так же внезапно, как и появилось. Его место заняло другое. Кон у меня на руках с равнодушным взглядом, ни на что не реагирующий. НЕТ! Я НЕ ХОЧУ! Кон решил умереть. ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕКРАТИТЕ!       Слёзы на глазах.       — Кон, не надо, не умирай… приди в себя… нет…       Вдруг я почувствовал прикосновение, вздрогнул и открыл глаза. Передо мной на коленях стоял Кон, положив руку на плечо и с тревогой вглядываясь в лицо.       — Кан Чи, что с тобой? Это лишь сон… успокойся.       Пальцы Кона сильней сжались на моём плече.       Сон? А, да, сон… наверное. Я попытался вспомнить, что снилось, но, как всегда, не вышло. Только знал, что было страшно. Сердце до сих пор билось где-то в районе горла, руки дрожали. Кажется, я даже плакал. Да, точно. Две мокрых дорожки на щеках.       Почему Кон здесь?       Обведя помещение мутным со сна взглядом, я понял, что умудрился задремать, прислонившись к стене. Снова посмотрев на Кона, заставил себя улыбнулся.       — Я уже в порядке, не волнуйся.       — Какое в порядке? Ты весь дрожишь! — Кон возмущённо, но в то же время с тревогой посмотрел на меня, провёл ладонью по лицу, утирая мои слёзы, и вдруг обнял. — Пока дрожь не пройдёт, — тихо прошептал он на ухо, напомнив мне похожую сцену, произошедшую раньше. Только тогда утешение требовалось Кону. Я вздрогнул и окончательно пришёл в себя.       — Кон, — судорожно произнёс я и подался навстречу… ища защиты? Утешения? — Да-да, это просто сон, не волнуйся, — и тут я вспомнил о состоянии Кона. Он же болен, зачем встал? Нельзя же. — Лучше ложись в постель, ты же ещё нездоров, — хоть мне и хотелось посидеть так подольше, но нет, не сейчас. Состояние Кона важнее.       — Не отпущу, пока не перестанешь дрожать, — слегка хрипловато отозвался любимый, не двигаясь с места.       — Но тебе надо лежать! Я не хочу, чтобы стало хуже! — воскликнул я, но Кон только ещё сильнее стиснул свои объятия. Я не знал, что предпринять, как заставить Кона послушаться. Отчаяние завладело мной. — Хочешь, ляжем рядом? Только, прошу, вернись в постель, — паника, что любимый сидит и утешает меня вместо того, чтобы отдыхать, как ему предписывал лекарь, начала зарождаться в душе. — Пожалуйста, — умоляюще прошептал я. Кажется, это подействовало. Кон отстранился и вопросительно посмотрел мне в глаза, крепко держа за плечи. Я улыбнулся в ответ.       Мы поднялись и дошли до постели. Я помог лечь и просто сел рядом, но…       — Ты же сказал:«Вместе», — тихо прошептал Кон, отводя взгляд и крепко держа мою руку. Сердце, только пришедшее в себя после кошмара, снова застучало как сумасшедшее, только теперь от счастья. Я понимал, что не время радоваться, но ничего не мог с собой поделать. Кивнув, я аккуратно прилёг рядом. Думал, просто полежу, не прикасаясь, чтобы не тревожить, но Кон не оставил мне выбора — он решительно просунул одну руку мне под голову и обнял, заставив прижаться к нему. — Я же сказал, не отпущу, пока тебе не станет лучше.       Я замер в его объятиях. Происходило что-то нереальное. Нет, любимый меня просто утешает, как до этого утешал я, когда Кону снились кошмары. Он просто действует так же, как я раньше. Разум понимал это, но душа отзывалась на ласку, сладкой мукой блаженства опутывая сердце, постепенно расслабляя дрожащее от страха тело, подпитывая надежды. Было так тепло и уютно в объятиях, что страхи отступили. Сейчас я был счастлив. Пригревшись, слушая равномерное, хоть и учащённое сердцебиение Кона (неужели он настолько устал из-за того, что вставал с постели?), я задремал. И, кажется, в этот раз не видел снов.       Просыпаться было приятно. Кажется, первый раз со времени болезни Кона у меня получилось выспаться, не скатываясь в мир теней и образов. Впервые я почувствовал себя хоть немного отдохнувшим.       Уверенные руки обнимали меня, даря тепло и покой, чьё-то дыхание щекотало кожу. И тут я всё вспомнил. Кон. Я спал в объятиях любимого! Это было его тепло, его расслабленные от сна объятия, его дыхание, его запах, его постель, его комната. Сердце защемило от нежности. Ни с чем несравнимые ощущения!       Кон не разбудил. Он оставил меня спать рядом с собой, как бывало пару раз до этого. На глаза опять навернулись слёзы. Да сколько же можно! Захотелось смахнуть нежданную влагу, но я не решился. Не хотелось разбудить любимого. Нет! Не сейчас. Пусть спит. Пусть набирается сил.       Как же сильно я его любил! Ну и пусть не человек, я же тоже. Пусть кто угодно! Хоть демон, хоть злой дух, хоть зверь — наплевать! Я всё равно буду любить его, буду рядом, я… я… я не мог подобрать слов, чтобы описать то, что чувствовал!       От переизбытка чувств я судорожно вздохнул. Кон тут же вздрогнул, немного приподнялся и с тревогой посмотрел на меня       — Всё в порядке?       — Да, — я улыбнулся.       — Снова слёзы.       — Прости.       — Кошмар?       — Нет. Просто… я слишком сильно тебя люблю, — приглушённо и как-то поспешно произнёс я, отводя взгляд.       Кон ещё какое-то время смущённо, с некоторой тревогой смотрел на меня, потом откинулся на подушку и вздохнул.       — Давно ты видишь кошмары? — через какое-то время тихо спросил он, снова посмотрев на меня, как всегда проигнорировав моё выражение чувств по отношению к нему.       — Не знаю. Я не помню, что снится, только образы и тени, — добавил я, видя недоумение на лице Кона.       — Ты часто плачешь в последнее время.       — Нервы, — попытался пожать плечами, но это не очень-то получилось — я до сих пор лежал на руке Кона, и... он до сих пор не попытался её убрать.       «А ведь Кон даже руку с моего пояса не снял…» — вдруг понял я. Отчего-то это отозвалось во мне нежностью и новой порцией слёз. Я уткнулся Кону в грудь, пытаясь скрыть навернувшиеся слёзы, но всхлип выдал меня с головой.       — Ты чего? — тревожно. Руки Кона прижали меня, пытаясь утешить, но сделали это слишком нежно, вызвав новый приступ… Теперь я уже точно плакал.       — Кан Чи, — Кон начал аккуратно поглаживать меня по спине, а я давился слезами, пытаясь успокоиться. — Не сдерживайся, всё хорошо, — кажется, любимый понял.       Вцепившись в Кона свободной рукой, я прижался к нему и отпустил себя. Никогда не думал, что плакать может быть так… приятно. Слёзы принесли облегчение. Наконец-то пружина страха, не дававшая дышать в последнее время, разжалась, и я почувствовал, что снова могу жить.       — Никогда не пугай меня так, — прошептал я, как только смог говорить. — Никогда не желай себе смерти, — Кон на мгновение замер, а потом, расслабившись, кивнул. И я почувствовал это, не прерывая объятий.       Наконец я успокоился настолько, что смог откинуться на постель, снова головой на руку любимого. Кон приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.       — Всё-таки ты плохо выглядишь. Попроси Кон Даля помочь.       — Но всё в порядке. Уже всё хорошо.       — Ради меня.       Я удивлённо посмотрел на Кона и утонул в его глазах. Как загипнотизированный, я мог только кивнуть в ответ на его слова. У меня не было уверенности, что голос послушается. Ради Кона я был готов сделать что угодно.       — Хорошо, — улыбнулся любимый. — А сейчас ещё поспи. Чувствую, ты давно не высыпался, и этих нескольких часов явно недостаточно, — он поправил одеяло, укрыв нас, и снова обнял меня, прижав к себе.       — А ты?       — Тоже буду спать, не волнуйся.       Я снова кивнул и прижался к любимому.       Я не понимал, что творилось с Коном. Почему он так вёл себя? Почему был так нежен? Неужели я выглядел сейчас настолько болезненно, что Кон меня опекал? Но… без разницы. Я купался в его заботе. Я был не просто счастлив, блаженство волнами омывало душу, излечивая лучше всяких лекарств израненное страхом и болью сердце, воскрешая, даря надежду и веру в то, что дальше всё будет хорошо.       Закрыв глаза, я вздохнул и расслабился в объятиях Кона. Он был прав, в последнее время выспаться не получалось. Может, хоть сейчас смогу.       97. Осмотр       — Мастер Кон Даль, а я к вам! — пришёл я к лекарю на следующий день, как и обещал Кону.       — О, Кан Чи, здравствуй! Вот прямо ко мне, а не на кухню? — прищурился мастер Кон Даль, сразу уловив необычность обращения.       — Да, — кивнул я, — в этот раз именно к вам. Тут такое дело… Не могли бы вы осмотреть меня и назначить что-нибудь от нервов?       — Не от, а для, мальчик мой, — машинально поправил меня Кон Даль, слегка улыбаясь, после чего неожиданно стал серьёзным, и его глаза пристально впились в моё лицо. Я понял, что теперь мастер Кон Даль не упустит ни одной детали. — Не мог бы ты описать, что именно тебя тревожит?       — Не важно, не понимаю я этих тонкостей, — нетерпеливо махнул я рукой. — А симптомы… в последнее время я не чувствую аппетита, сны превратились в призрачные тени кошмаров, из-за которых просыпаюсь таким же разбитым как и ложусь. Время от времени кружится голова, заходится сердце и тело бьёт дрожь… а, да, чуть не забыл, ещё и эта вечная слезливость, — я постарался говорить как можно небрежней и как-то умудрился чуть не забыть рассказать о том, что раздражало больше всего.       — Что ж, посмотрим, — мастер Кон Даль взял меня за запястье, нащупывая пульс. — Потливость, головные боли, утомляемость? — стал он перечислять не названные мной симптомы, продолжая осмотр. Видимо, пытаясь более полно составить картину заболевания. Я зажмурился и отрицательно покачал головой.       — Нет, ничего такого.       — Ну, не так всё плохо, как кажется на первый взгляд, — пробормотал Кон Даль и улыбнулся мне после того, как закончил осмотр. — Нервы шалят, и это вполне объяснимо. Но сегодня, судя по твоему состоянию, ты смог выспаться.       — Да, нашёлся способ, — смущённо подтвердил я. Ох, знал бы Кон Даль, кто мне в этом помог.       — Тогда не буду выписывать тебе снотворное, продолжай пользоваться своим способом ещё неделю, — судя по лукавому взгляду, мастер Кон Даль догадался. Как я умудрился не покраснеть, ума не приложу. — Получится?       — Н-не знаю, — с запинкой ответил я, лихорадочно пытаясь понять, КАК к такой новости отнесётся Кон, и позволит ли мне — ох! — спать рядом. И как ему вообще об этом рассказать-то? Было бы просто замечательно ещё недельку просыпаться вот так вот, но…       — Если выйдет, я смогу дать настой, за это время гарантированно вылечащий тебя. Иначе придётся восстанавливаться не меньше месяца. Другие лекарства менее эффективны, но их можно применять вместе со снотворным, а тебе обязательно надо высыпаться.       — А если не получится? — почти шёпотом произнёс я, кажется, начиная краснеть. По крайней мере, я чувствовал, что уши мои пылают.       — Тогда приходи, сменим лекарство. Но это был бы не самый лучший вариант.       И Кон Даль сказал следовать за ним. Мы дошли до кладовой, лекарь на минуту скрылся там, а когда вернулся, у него в руке был небольшой кувшин и пиала с парой насечек внутри.       — Это тебе, — передал мастер Кон Даль сосуд, — смотри, наливаешь ровно вот до сюда, — он указал на среднюю насечку в чаше, — и выпиваешь залпом. Принимать один раз в день сразу после сна. Ровно семь дней. Ни днём больше, ни днём меньше. Начинай с завтрашнего утра, хорошо? — я кивнул. — Ну и, если надо будет заменить лекарство, приходи не оттягивая. Хотя, думаю, тебе не придётся этого делать, — тише добавил мастер Кон Даль, как-то особенно улыбаясь. Иногда мне казалось, что он знает намного больше, чем говорит. Что он читает человеческие сердца как открытые книги.       — Спасибо, мастер, — поклонился я ему и пошёл к Кону, пытаясь придумать, как лучше всего рассказать любимому о назначениях мастера Кон Даля.       — Эх, молодость — пробормотал Кон Даль, смотря мне вслед. В его голосе были заметны ностальгические нотки.       98. Назначенное лечение       Подойдя к комнате любимого, я остановился и пару раз глубоко вздохнул. Я не знал, как буду рассказывать Кону о назначениях мастера Кон Даля, и понятия не имел, как попросить его спать рядом целую неделю… КАК?       Постояв под дверью, но так ничего и не придумав, я понял, что если и дальше останусь тут, то скоро так разнервничаюсь, что просто не смогу войти.       Придав лицу беспристрастное выражение, открыл двери и нырнул в омут с головой.       — Я только что был у Кон Даля, — постарался я произнести как можно более равнодушно, ставя лекарство на стол и садясь рядом с любимым.       — Да? И что он сказал? — заинтересованно спросил Кон, садясь на постели и внимательно смотря мне в глаза, отчего рассказывать стало ещё труднее.       — Ну, он подтвердил, что моё поведение вызвано нервами, — пожал я плечами и опустил глаза. Было трудно оставаться невозмутимым под таким пристальным взглядом. А уж как ему рассказать о необходимости спать рядом, я вообще не мог представить, — и сказал, что существует два вида лечения. Одно длится всего неделю и гарантированно вылечивает за этот срок, второе же менее эффективно, его надо принимать не менее месяца, зато можно применять снотворное, а вот первое полностью исключает приём ещё каких-нибудь лекарств во время использования… но высыпаться надо обязательно в обоих случаях.       — Значит, месяц, — задумчиво, с небольшой грустью произнёс Кон. Я резко поднял голову и посмотрел в глаза любимого.       — Не совсем, — заметив недоумение Кона, я снова опустил взгляд, — э-э-э… понимаешь ли… мастер Кон Даль заметил, что я пришёл к нему отдохнувшим, и спросил, не нашёл ли я способ высыпаться...       — И что? — похоже, недоумение Кона усилилось ещё больше.       — Э-э-э-э…. М-м-м… Кхм… Я сказал, что способ есть, и мастер Кон Даль велел им и пользоваться эту неделю, — протараторил я, зажмурившись и втянув голову в плечи.       — Так мастер Кон Даль что, назначил лечением спать у меня под боком? — обалдело спросил Кон.       — Нет, но сказал использовать тот же метод, что помог мне выспаться, — ещё больше смутился я.       — А это не одно и то же?       — Нет.       — Ты же сказал, что, — растерянно заморгал Кон. Похоже, он совсем запутался.       — Нет-нет, Кон Даль не знает способ! — резко подняв голову, отрицательно замахал я руками перед своим носом. — Просто он заметил, что я смог выспаться, и… короче, я ему просто сказал, что нашёл способ, — промямлил я, смотря на свои руки и, кажется, даже краснея, — и не сказал, что это такое. Он не знает, что назначил, — мой голос сорвался, и последние слова я просипел.       — Дела-а-а-а-а, — протянул Кон и… рассмеялся! От всей души. А моё сердце пропустило удар. Смех был искренним и таким красивым. Захотелось обнять Кона и сказать, как сильно я его люблю, что всегда хотел бы слышать его смех, видеть его улыбку, хотел бы сделать его самым счастливым на земле, но я только смущённо посмотрел на Кона и тоже прыснул.       От сердца отлегло. Не рассердился.       — Так это средство, которое надо принимать неделю? — отсмеявшись, кивнул на стол Кон.       — Да, — я снова смутился.       — А если бы я не согласился? — в голосе мастера был неподдельный интерес.       — Мастер Кон Даль сказал, что я могу прийти к нему и заменить лекарство в любой момент, — ответил я, и только тут до меня дошло, что сказал Кон. — Так ты согласен? — в моём голосе звучало неподдельное изумление.       — И чего ты так удивляешься? — улыбнулся мне Кон. Кажется, во взгляде любимого можно было заметить теплоту и нежность. — Мы уже не раз спали рядом, так что уж неделю с тобой в одной постели я как-нибудь переживу, — тут у Кона снова в глазах появились искры смеха, — если только ты каждый раз перед тем, как лечь спать, не будешь меня так смешить, стесняясь, как девушка перед своей первой брачной ночью.       — Кон! — возмущённо взвыл я и… рассмеялся. — Ты прав, что-то я сильно перенервничал. Прости.       Сжав кулаки, я постарался не заплакать от облегчения и благодарности, наполнивших сердце, от слишком сильных эмоций, переполнявших меня.       — Ну вот, опять, — всплеснул руками Кон и, притянув к себе, аккуратно обнял, успокаивая. — Выздоравливай скорее, — тихо произнёс он. — Не хочу больше видеть твои слёзы.       Я кивнул и сел ближе, стараясь выровнять дыхание и взять под контроль эмоции, вызвавшие слёзы. Я был благодарен Кону, что тот продолжал заботиться обо мне, что не отталкивал, даже зная о моей любви к нему.       Хоть Кон и дал своё разрешение, всё равно, когда пришло время ложиться, я жутко разнервничался. Раньше мы оказывались в одной постели довольно спонтанно, а сейчас…       — Кон, это точно ничего, если я буду спать рядом? — неуверенно начал я.       — Почему ты спрашиваешь? — насторожился он.       — Просто подумал. Ты знаешь о моих чувствах, и тебе может быть неудобно, а тут целая неделя… предписана. Словно по принуждению, — каждое слово давалось с трудом. Я пытался объяснить, но не мог подобрать правильных слов.       — Кан Чи, — перебил меня Кон, став предельно серьезным, — посмотри на меня.       Я несмело поднял глаза.       — Если мне было бы неприятно или неудобно, я бы просто не согласился. Поверь, — последнее слово он произнёс мягко, с улыбкой на лице, и почему-то именно оно сразу меня успокоило. Словно камень с души упал.       — Спасибо, — искренне улыбнулся я.       — Всё выяснил? — я кивнул. — Тогда ложись уже спать.       Кон подвинулся, освобождая мне место, но его рука осталась лежать параллельно постели. Я вопросительно посмотрел на Кона, но тот просто ждал, так что не оставалось ничего другого, как лечь.       Опустившись головой на руку любимого, я почувствовал трепет, а когда Кон осторожно обнял меня, прижимая к себе, сердце зашлось от нежности и счастья.       — Не будем проверять, эффективно ли просто лежать рядом, — тихо сказал Кон мне в волосы, — ты смог выспаться, когда я тебя обнимал — так и будем спать.       — Кон, — я не знал, что сказать.       — Засыпай, — от тона, каким это было сказано, я растерялся. Слишком много нежности было в интонациях, точно так же, как и в объятиях. Кон обращался со мной, будто я хрупок, как ваза, созданная из хрусталя или тонкого фарфора, будто могу разбиться от одного неосторожного движения или даже звука. Почему он так себя вёл? Это не напоминало дружбу, которая была у нас до происшествия, это совсем не походило на утешение, поддержку или заботу о больном. Так мог себя вести возлюбленный по отношению к предмету своих чувств.       Стоило мне так подумать, как душа зашлась в вихре эмоций, сердце забилось как сумасшедшее, стало нестерпимо сладко. Но я позволил себе представлять так происходящее всего несколько секунд. Позволил заблуждаться о мотивах Кона, ведь прекрасно осознавал, что это невозможно. Это я его любил, а не он меня. Конечно, моё поведение могло заставить Кона пересмотреть его отношение ко мне, но не настолько же.       Вздохнув, я улёгся удобней, аккуратно положив свободную руку на грудь любимого, дурея от своей смелости, но у меня было оправдание: иначе неудобно лежать — и закрыл глаза. Пусть это всего лишь иллюзия, но я хотел чувствовать нежность Кона, чувствовать его тепло, ласку, представлять, что он меня тоже любит. Я старался запомнить каждое прикосновение, каждый вздох, биение его сердца, ведь у меня была всего неделя. Я старался не думать, что будет после, потому что понимал, что возвращаться к привычной жизни будет больно. К хорошему быстро привыкаешь.       И всё-таки я устал за последние дни, одной ночи без кошмаров мне явно не хватило, чтобы прийти в себя, поэтому довольно быстро сон сморил меня — мысли начали путаться, тело потяжелело. На грани сознания я почувствовал, что меня аккуратно взяли за руку, но ни осмыслить, ни пошевелиться уже не было сил. Я заснул.       Лекарство на вкус оказалось маслянисто-мятным с резким горьковатым послевкусием. Хорошо, что принимать его надо всего один раз в день и только неделю. Выпив и поморщившись, я посмотрел на Кона.       — И как ты умудряешься пить лекарства с таким отрешённым видом? Они же всегда отвратительны на вкус, — поинтересовался я. Тот пожал плечами.       — Вкус — это не главное.       — Да знаю я, — немного раздражённо перебил я любимого, — но всё равно это гадость.       Потянувшись, я приготовил лекарства Кона и с интересом стал наблюдать, как тот их пьёт без единой эмоции на лице. Нет, не так. В этот раз Кон косился на меня и едва сдерживал смех.       — Что такое?       — Ты бы видел сейчас своё лицо, — всё-таки прыснул Кон, поставив пустую чашку на пол. Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Мне было немного завидно тому, как Кон умел отрешаться от вкусовых ощущений.       — Ну не сердись, — примирительно сказал Кон с улыбкой, посмотрев на то, как я дуюсь.       — А я и не сержусь, — подняв чашку с пола, я отнёс её на стол и сел рядом с ним. — Ты как? — этот вопрос в последнее время стал своеобразным утренним ритуалом.       — Нормально, — улыбнулся Кон. Он никогда подробно не отвечал, но и одного слова мне было достаточно. Я улыбнулся в ответ.       — А спалось как? Не мешал тебе?       — Нет, — кажется, Кон немного смутился. — Чем сегодня займёшься? — перевёл он разговор на другую тему. О-о-о-о, точно смутился!       — Ну-у-у-у… дай подумать, — я притворился, что о чём-то задумался. — Буду ухаживать за одним несносным пациентом, который сам себя чуть не загнал в могилу, — вскоре произнёс я, подначивая Кона, но, кажется, это была неудачная идея. Кон как-то сразу погрустнел и опустил глаза.       — Прости, — тихо произнёс он.       — Кон, — только сейчас до меня дошло, что любимый винит себя за свою слабость, за желание сбежать, и что напоминать ему об этом было плохой идеей, — это ты меня прости, — я сжал его руку в своих ладонях. — Не надо было говорить этого. Я, как всегда, сначала делаю, а потом думаю.       Любимый слабо улыбнулся и грустно посмотрел на меня.       — Но это же правда. Я действительно хотел умереть, — тихо произнёс Кон. От его слов в душе всё перевернулось. Я не думал, что Кон сможет вот так вот признать всё, что было, а уж тем более произнести вслух.       — Но сейчас же это не так? — с замиранием сердца спросил я. Мне снова стало страшно.       — Нет!.. Нет, сейчас у меня совсем другие планы, — слабая, немного нервная улыбка. — Но я до сих пор не знаю, представляю ли угрозу для окружающих. Насколько я… не человек, — на последних словах голос любимого дрогнул, выдавая его чувства. — И что со всем этим делать.       Кон подтянул колени к себе и обнял их руками, невидяще смотря перед собой. В его позе явно читались страх, отчаяние и какая-то детская беззащитность, растерянность, желание спрятаться от окружающего мира, принёсшего ему много потрясений и боли. Тут же захотелось обнять, защитить, спрятать от всего, причинявшего страдания, тревожащего и пугающего любимого.       Я встал, подошёл ближе и опустился на колени рядом с Коном, осторожно обняв его и прислонив к себе плечом.       — Всё хорошо, — тихо заговорил я, — ты поправишься, и мы заживём как раньше. Мне без разницы, человек ты или нет, будешь ты в кого-то превращаться или нет, появятся ли у тебя способности или будешь таким же, каким был. Ты — это ты, Кон, ты всё равно остаёшься самим собой.       Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. При первых же словах Кон вздрогнул и прислонился, положив голову на моё плечо, его руки безвольно упали вдоль тела, давая возможность прижать любимого к себе ещё крепче. Сердце дрогнуло. Было что-то бесконечно трогательное в таком доверии, в том, как любимый принимал мою поддержку и защиту. Видимо, ему действительно была нужна помощь, действительно надо было верить хоть кому-нибудь, чтобы жить дальше.       — Я люблю тебя. Я защищу и тебя, и от тебя, если будет нужно, так что не переживай. К тому же ты ведь не знаешь, будешь ли ты вообще опасен, ведь так? — в моём голосе появились нежные нотки.       — Я смутно помню наш разговор с мастером Дамом, — тихо признался Кон, а я затаил дыхание, чтобы не спугнуть. Пусть выскажется, может, станет легче, — отчётливо запомнилась только фраза о том, что я не человек. Видимо, шок был слишком велик.       — Может, надо ещё раз с ним поговорить? — тихо предложил я, когда понял, что Кон сказал всё, что хотел.       — Наверное, — почти неслышно прошептал Кон, — да, я поговорю с ним, — чуть громче произнёс он через какое-то время, приняв решение.       — Только сначала тебе надо вылечиться, хорошо? От волнений снова может стать хуже, а я этого не хочу, — я аккуратно провёл рукой по волосам любимого, успокаивая и прося послушаться меня. От этой ласки Кон как-то прерывисто вздохнул и полностью расслабился.       — Ладно, — произнёс он тихо, — только я не уверен, что мастер Дам теперь не выгонит меня.       — Ну, меня же он оставил, а ведь я был ему совсем чужой и к тому же опасен. Так что не думай об этом.       — Спасибо.       Какое-то время мы ещё находились вот так. Я обнимал Кона, а он расслабленно сидел рядом, прислонившись ко мне. Было заметно, что мои действия на самом деле успокаивают, помогают ему прийти в себя, и я был рад этому.       Но вот любимый вздохнул и аккуратно отстранился, с улыбкой посмотрев на меня.       — Ложись давай, — смущённо произнёс я, — сейчас еду принесу.       Кон кивнул и расслабленно вытянулся на постели, я же вышел из комнаты с сильно бьющимся сердцем, давая себе слово больше не упоминать произошедшее недавно, чтобы не заставлять Кона переживать. Я ругал себя за те слова, необдуманно сказанные мной. Зато Кон смог озвучить давно мучившее его. И согласился подождать с разговором на эту тему до полного выздоровления. Мне стало спокойней на душе. Надеюсь, и любимому тоже.       Следующий вечер не принёс ничего нового. Кон так же обнял меня и сказал засыпать, но в этот раз я уже чувствовал себя лучше, поэтому уснул не сразу.       Лёжа в объятиях Кона, чувствуя его тепло, биение сердца, уверенные руки, я задавался вопросом, почему он это делает. Что у нас за отношения такие? Это уже явно больше, чем дружба, но и не любовь. По крайней мере, не взаимная, не такая, о которой я грезил и страстно желал. Я нужен Кону, в этом сомнений не было, но как кто? Просто друга, если бы он признался в любви, может, и не прогнали бы, но стали бы стесняться и вести себя с ним более скованно. Поведение Кона не укладывалось в этот сценарий. Даже с лучшим другом так себя не ведут. Его поступки больше напоминали действия любящего человека. Но то, что Кон испытывал ко мне любовь такую же, я не верил. Скорее это было похоже на любовь к младшему брату. Позволить себе показать слабость и принять утешение, довериться, самому утешить и ободрить, проявить нежность, ласку... всё это могло быть между братьями. По крайней мере мне, выросшему в чужой семье, так казалось. Кон заботился обо мне, но никогда не пытался выйти за рамки приличий. Я не чувствовал в его действиях желания, только нежность, теплоту и заботу.       А как же понимать то, что он стал принимать мою ласку? Я прокрутил в голове всё, что позволял себе. То, что происходило во время паники, можно не учитывать, вряд ли Кон тогда осознавал всё, что происходит, а вот в повседневной жизни... Да, я должен был признать, что вёл себя больше как братишка, чем влюблённый, действительно не позволяя себе именно интимных, смущающих прикосновений. Да, много обнимал, гладил по спине и волосам… Нежно, но не давая желаниям вырваться на волю. Надо же. Я даже позволил себе немного погордиться.       Но мои слова о любви? Которым Кон не поверил, угу. Да и братишка может признаваться так. Так да не так, одёрнул я себя. Уж в любви я признавался явно не как братик. Интонации, поступки, слова — всё говорило именно о страстной и совсем не братской любви. Только вот Кон решил, что я принял за любовь другие чувства. Я вздохнул.       — Ещё не спишь? — тут же тихо спросил Кон. А я-то думал, что он уже спал.       — Нет, — не стал притворяться я.       — Почему? Не получается?       — Просто задумался.       — О чём? — заинтересованно.       — Да так, вопросы без ответов, — уж посвящать в свои мысли Кона я точно не хотел, хотя он и мог ответить на мои вопросы, если бы был со мной откровенен, но я боялся услышать ответ. Да и не хотел портить отношения, установившиеся между нами.       — В философы подался? — в голове Кона послышались смешливые нотки.       — Да ну тебя, — фыркнул я.       — Не забивай себе голову, — тихонько посоветовал Кон, — тебе сейчас требуется отдых, а ответы можно и потом поискать, если это не срочно, конечно, — вопросительная интонация.       — Да нет, не срочно.       — Тогда спи, — и Кон посильнее прижал меня к себе.       От этого его движения все вопросы тут же выветрились из головы. Действительно, подумать о взаимоотношениях я всегда успею, а вот насладиться тем, что любимый меня обнимает — нет. Это такой подарок судьбы, о котором я и мечтать-то раньше не смел. Улыбнувшись и немного поёрзав, устраиваясь удобней, я закрыл глаза, отдаваясь во власть ощущений, пытаясь запомнить каждый вздох любимого, его тепло, тяжесть руки на моём плече, биение сердца. Растворяясь в нежности и любви, я и не заметил, как заснул.       Как ни хотелось, чтобы неделя длилась нескончаемо долго, она таки подошла к концу. Осталась только одна ночь в объятиях любимого. Предписанная, но от того не менее желанная. Было больно, что это могло больше никогда не повториться. И было сладко, что это всё-таки случилось. Пусть не по любви, пусть как лекарство, но это произошло. И я не жалел. Дружеские, или даже братские, объятия — это больше, чем совсем ничего.       Лекарство помогало, я перестал плакать, эмоциональное состояние пришло в норму, что несказанно радовало, ведь я не привык быть настолько слабым и нервным. Из-за своей болезни я чувствовал себя уязвимым, и мне это не нравилось. Никогда не желал, чтобы меня видели таким. К тому же Кон ещё не до конца поправился, за ним надо было присматривать, а для этого требовалось быть здоровым, да и волноваться ему было противопоказано. Мастер Кон Даль при последнем осмотре сказал, что Кон поправится где-то через неделю, если не будет совершать глупостей и переживать лишний раз, так что я намеревался всё это время глаз с него не спускать, чтобы уж в этот раз наверняка.       Настроение Кона мне тоже нравилось. Он стал чаще улыбаться, силы к нему почти вернулись, да и в постели удерживать его было всё труднее. Кон предложил мне прочесть вместе ещё одну интересную книгу о игре в го. Хоть он её когда-то и читал, но стиль изложения был таков, что перечитывать можно было бесконечно. Конечно же, я согласился! И был счастлив, ведь это давало возможность не только узнать новое о такой интересной стратегической игре, но и сидеть рядом с любимым, обсуждать прочитанное и видеть воодушевление и живые искорки в его глазах. А главное, Кон тогда не пытался вставать и всячески мешать своему выздоровлению!       Вот и сегодня перед сном мы читали, пока глаза Кона могли видеть буквы в надвигающихся сумерках, после чего ещё минут сорок обсуждали партии, приводимые в книге в качестве примера. Под конец голос Кона даже немного охрип, а дыхание стало тяжелее, и я спохватился, что не стоит так много говорить, ведь у него воспаление лёгких. Протянув любимому стакан воды, я попросил сегодня больше не разговаривать, но Кон отмахнулся от моей просьбы, с лёгкой улыбкой заявив, что я слишком сильно его опекаю. Возможно, он был прав, но что я мог с собой поделать.       Когда мы легли спать, настроение резко перешло из счастливого в меланхоличное и даже грустное: вспомнилось, что завтра уже я буду лежать в своей кровати, один, на холодных простынях, и, конечно же, мечтать вернуться к любимому, так что я ещё долго ворочался и вздыхал. Так долго, что Кон снова подал голос.       — Кан Чи, что на этот раз не даёт уснуть? Снова философствуешь?       — Нет, — немного грустно ответил я. Не хотелось верить, что уже завтра всё закончится, но Кону об этом явно знать не следовало.       — Что тогда? — в голосе чувствовались спокойный интерес и даже улыбка. Это не могло не радовать. После всего-то, что было.       — М-м-м… да так. Просто интересно, не вернутся ли ко мне кошмары, когда переберусь в свою комнату, — решил я сказать часть правды. Да, это меня тревожило, но совсем немного. Я почти был уверен, что всё прошло и сниться мне будут обычные, совсем не пугающие сны.       — Тогда, может, завтра достанешь запасную постель и ещё пару дней проведёшь у меня? Я сплю чутко, и если начнётся кошмар, разбужу, — помолчав, тихо предложил Кон, а я замер от неожиданности, — если же кошмаров не будет, тогда уже пойдёшь в свою комнату. Ну и на крайний случай, тебе же можно будет уже принимать снотворное, если начнётся… да и… есть ещё одно проверенное средство, — последние слова Кон произнёс невнятно, тише всей остальной речи, явно смутившись, а моё сердце дрогнуло. Если я не ошибся, то Кон предложил среди других вариантов и свою помощь. Неужели мне можно будет снова ощутить его объятия, если кошмары не прекратятся? Как так? И почему Кон смутился? Мысли разбежались, в голове появилось столько вопросов, что я не знал, о чём подумать в первую очередь, но Кон ждал ответа, и я сосредоточился на том, чтобы он не понял, насколько я растерян и удивлён.       — А не помешает ли твоему выздоровлению просыпаться ночью, чтобы меня будить? — с сомнением протянул я, как бы размышляя, но сам-то уже знал, что не смогу отказаться от его предложения, от хотя бы ещё двух ночей рядом с любимым. Пусть и не в одной постели (боги, как звучит-то!), а просто в одной комнате. — К тому же ты прав, есть же снотворное.       — Не помешает, — тут же ответил Кон твёрдо, — так что соглашайся. А дальше видно будет. И… я не отказываюсь от последнего предложения. Если что, можешь прийти ко мне, — в этот раз голос звучал уже более решительно и спокойно.       — Спасибо, — с чувством произнёс я, сам не понимая, то ли соглашаясь на первое предложение, то ли благодаря за второе, то ли всё сразу.       — Вот и хорошо, — улыбнулся Кон, устраиваясь поудобней. — Теперь сможешь заснуть, больше ничего не тревожит?       — Да, — ответил я тоже с улыбкой. Действительно, тревоги ушли, и я перестал относиться к этой ночи как, возможно, к последней счастливой, проведённой рядом с любимым. — Спокойной ночи, Кон, — вздохнул я и закрыл глаза. Уже засыпая, через дремоту, услышал в ответ тихое:       — Спокойной ночи, Кан Чи.       99. Выздоровление       Неделя до выздоровления Кона прошла быстро. Скорее всего, потому, что мы почти всё время уделили книге, отвлекаясь только на еду, сон, приём лекарств и физиологические нужды. Кон был постоянно в хорошем настроении, кажется, даже забыл обо всём, что с ним произошло в последнее время, и я был этому рад. Кону просто необходимо было отдохнуть от переживаний, потрясений, страхов и любых отрицательных эмоций. Я понимал, что ещё не всё выяснено, что неопределённость давит, но сейчас нужна была передышка. Нам обоим. И это было не только понятно разумом, но и чувствовалось уже даже на подсознательном уровне. Просто замечательно, что удалось расслабиться. Прочесть ещё один трактат о падуке была просто отличная идея!       На очередном осмотре мастер Кон Даль вдруг широко нам улыбнулся и сказал, что Кон здоров, и можно даже начинать потихоньку тренироваться, но не изнуряя организм. Мы счастливо переглянулись и поблагодарили нашего бессменного лекаря. Да и он сам был счастлив за Кона, это было заметно по широкой радостной улыбке и лукавому сиянию глаз.       — Кон, не хочешь прямо сейчас прогуляться, раз лекарь дал добро? — с нетерпением спросил я, как только за Кон Далем закрылась дверь. Сидеть в комнате надоело до дрожи. — Давно ведь не был на свежем воздухе.       — Согласен, — в глазах Кона плясали смешинки, — тебе, поди, хочется вырваться из четырёх стен, насиделся уже.       — Кон! — от возмущения я сначала даже не знал, что сказать, но через пару секунд по выражению его лица понял, что Кон снова меня подначивает, и решил не поддаваться. — Свежий воздух полезен, — как можно более поучительным тоном произнёс я, подняв вверх указательный палец и принимая чопорный вид, но надолго меня не хватило. Заметив, что Кон вот-вот рассмеётся, я не выдержал и прыснул первым.       — Только мне сначала надо переодеться, — отсмеявшись, заметил Кон весёлым голосом, — ты как, выйдешь или?.. — и выжидательно уставился на меня всё с теми же смешинками в глазах. Похоже, он задался целью всё-таки заставить меня среагировать и в этот раз добился своего. После слов Кона я представил, как наблюдаю за процессом, и мне стало жарко.       Почувствовав, как кровь приливает к щекам, я резко поднялся, развернулся и, почти невнятно пробурчав: «Подожду тебя на улице», выскочил из комнаты. И тут же услышал беззаботный смех Кона, из-за чего какая-то детская обида на его выходку вмиг испарилась. Пока Кон счастлив, мне ничего больше и не надо.       Выйдя на свежий воздух, я сначала крепко зажмурился и вдохнул полной грудью.       Кон жив. Кон здоров.       Только сейчас я полностью осознал это заявление Кон Даля и поверил ему. Сердце затопило счастье. Последнее время у Кона выдалось напряжённым. Да какое там! Он почти всё время находился на волосок от смерти! Ранение, медальон, шок, воспаление лёгких, и всё друг за другом. Очень хотелось верить, что теперь-то уж всё, и больше не выпадет на его долю серьёзных испытаний. Правда, надо всё-таки узнать, кто же Кон на самом деле. Не человек...       Мои мысли вернулись в ту злополучную ночь, я словно наяву снова услышал слова любимого, увидел его под струями ледяного дождя, дрожащего и беспомощного. Вздрогнув, я постарался поскорей прогнать воспоминания. Не место и не время. Да и, надеюсь, никогда больше не надо будет вспоминать этот кошмар.       Мои мысли прервал вид Кона, выходящего из здания. Тряхнув головой, я вернулся в настоящее. Да и не мог иначе, смотря на его лёгкую счастливую улыбку. Выйдя, Кон нашёл меня взглядом, а потом тоже вдохнул полной грудью.       — Хорошо, правда? — подходя, произнёс я спокойно, улыбаясь в ответ.       — Да, — с той же интонацией ответил Кон. Он снова одел свой любимый чёрный чогори, от чего у меня перехватило дыхание. Как же я соскучился по этому его образу телохранителя! В комнате незачем было так облачаться — рубашки хватало, ну или формы школы, как более лёгкой одежды.       — Куда бы ты хотел прогуляться? — спросил я Кона, когда стал чувствовать себя неловко из-за затянувшейся, на мой взгляд, паузы.       — Не знаю. Может, просто пройдёмся?       — Хорошо, — пожал я плечами, и мы направились к выходу из школы. Видимо, Кон решил прогуляться по лесу. Я не возражал. Делать было решительно нечего, а размять ноги после долгого затворничества хотелось. Думаю, Кону тоже, поэтому он и выбрал такую вот неспешную прогулку.       Какое-то время мы шли молча, но в этот раз тишина между нами была уютной, спокойной, она не давила и казалась настолько естественной, что было даже как-то не по себе её нарушать.       — Кон, а когда ты поговоришь с мастером Дамом? — наконец-то решился я начать разговор. Этот вопрос не давал мне покоя, и я решил прояснить его. — Сейчас или дашь себе время на восстановление? Хотя бы недельку.       — Не думаю, что это поможет, — покачал головой Кон и продолжил спокойным задумчивым голосом: — Я вполне оправился. В этот раз откровения мастера Дама не должны вызвать у меня шоковое состояние, — Кон сразу понял, о чём я спросил. Конечно, он не мог не помнить о проблеме, висевшей над ним тяжким грузом неопределённости. — Хочу поговорить завтра. Или хотя бы узнать, когда у мастера Дама будет свободное время для разговора.       В ответ я только кивнул. Очень хотелось взять Кона за руку и сжать его ладонь в своих, поддерживая и показывая, что всё будет хорошо, но я так и не решился.       — Я подожду тебя, — вместо этого пробормотал я, — ну, в смысле, если тебе нужна будет поддержка или захочется поговорить… или просто побыть рядом молча… ну, короче… в общем, можешь на меня рассчитывать.       Я почему-то запутался в словах. Хотелось выразить всё, что чувствую, показать, на что готов ради него, но возможностей языка для этого явно не хватало, да и смущение, испытываемое мною, дало о себе знать.       — Спасибо, — только и произнёс Кон после непродолжительного молчания, но в одно это слово было вложено столько эмоций, что я понял всё, что он хотел сказать. На душе сразу стало легче. Выдохнув, я снова беззаботно зашагал рядом, теперь уже болтая о всякой ерунде, а Кон шёл и просто с улыбкой слушал весь этот бред, не перебивая и не пытаясь меня остановить.