Оглядываясь назад

Поздно что-то менять, всё уже слишком сделано, пылью навсегда укутано. По следам мёртвого прошлого, настоящее вечно будет запутано. (с) До завтра – «Закрывшись в тенях»

      …потому что из Джотто всегда был плохой притворщик и лжец.       Рикардо до сих пор задаётся вопросом, стоит ему поблагодарить Армандо Карелла за встречу с Джотто или проклясть на всех языках, которые мало-мальски знает. Если бы чёртов трус Армандо накануне народного восстания не боялся за каждый ящик перевозимого ужасно-кислого вина, Рикардо прибыл бы на Сицилию неделей позже и совсем в другой порт, а не в проклятый Палермо. И никогда не встрял бы в никак не касающиеся его события.       «Кто-нибудь видел, куда делся этот идиот Джотто?!», — заорал тогда оказавшийся совсем рядом парень, возможно, ровесник самого Рикардо, и смесь паники с ужасом в его голосе отчего-то сподвигла сначала за шиворот оттащить его подальше от линии огня, а после и кинуться искать какого-то там Джотто. Всё, что Рикардо тогда знал, это что Джотто среди мельтешащих по периметру порта людей видно не было – и что собственная интуиция не обманет, когда с нужным человеком он встретится лицом к лицу.       — Дай угадаю, ты тот самый «идиот Джотто»?       Сейчас Рикардо почти и не помнит, как он тогда объяснял Армандо Карелла, почему не уследил за товаром – причём за двумя ящиками с самыми свежими овощами – но зато хорошо помнит, что в глазах найденного в трюме Джотто вместо выраженного словами «Это ограбление» было написано «Пожалуйста, нам оно нужнее».       О группе так называемых защитников, играющих в некое подобие сицилийских Робин Гудов, Рикардо впоследствии слышал не единожды, но в той провинции, где они орудовали, почти не бывал. По крайней мере, не бывал до тех пор, пока Виаль Ру не попросил помощи для знакомого судьи – Антонио Греко поступала одна угроза за другой, и поддержки он не получал даже от действующего герцога Роарио Сокорро, до которого, скорее всего, новости и просьбы просто не доходили. Именно тогда Рикардо столкнулся с Джотто во второй раз, по ошибке чуть снова не оказавшись по разные стороны… И впоследствии на удивление неплохо сработавшись на одной.       «Синьор Греко пару раз вытаскивал нас с Джи из неприятностей, вот мы и пришли помочь», — объяснил тогда Джотто, выкидывая перед собой руки не то ради призыва притормозить, не то просто для демонстрации собственного мирного настроя и отсутствия оружия. Джи оказался тем самым парнем, что беспокоился о пропаже Джотто в порту.       Извиняясь друг перед другом и впоследствии, уже по окончании помощи судье Антонио Греко, друг друга благодаря, Рикардо с Джотто почти не замечали, что творилось вокруг, зато со смехом комментировали собственное потрёпанное состояние. Сейчас Рикардо и не вспомнит, наверное, сколько раз отказался от предложения присоединиться к на то время безымянной группе всё равно что народного ополчения, защищавшего от разбоев пару небольших родных городков, но точно помнит, что Джотто тогда всё-таки сумел поселить в нём мысль, что дело их было правым.       — Если вдруг передумаешь, синьор Греко знает, где нас найти!       Почему именно впоследствии – спустя какую-то незначительную пару лет – всё-таки передумал, Рикардо сейчас тоже уже не помнит, а Виаль Ру не устаёт спрашивать просто из устоявшейся привычки. Но когда они снова встретились с Джотто, у его небольшой группы уже было неоднозначное покровительство семьи Спейд, немного смешное название Вонгола и семь странных колец, которые доверила им на хранение некая Сепира. Джотто утверждал, что не помнил, чтобы он встречал её когда-то раньше, но сама Сепира утверждала, что наблюдала за ним долго и очень внимательно – и что они точно встречались и не раз, просто Джотто сам не захотел запоминать.       Людская память вообще странная штука, как и людское умение обманывать – кто-то способен построить перед глазами картину прошлого во всех деталях или перекроить её под себя, а кто-то быстро забывает подробности вчерашнего дня и не может держать лицо или голос, чтобы солгать кому-нибудь во благо. Или самому себе во спасение.       …а раз ложь и притворство никогда не были сильной стороной Джотто, Рикардо советует ему просто молчать. И Джотто молчит.       Вместо него довольно громко – пусть и, по большей мере, бесплодно – высказывается Джи. И, как ни странно, Алауди. Беспокойное поведение последнего, обычно редко появлявшегося на общих сборах лично, поставило бы Рикардо в тупик, не знай он, что из всех присутствующих именно Алауди, хорошо просвещённый в предстоящую рокировку «Небес», выиграет чуть ли не больше всех… По крайней мере, именно такой исход предсказывает Виаль Ру, отслеживая его действия с безопасного расстояния и подсчитывая число набранных людей – официально те не принадлежат и не приписываются к Вонголе, а значит, и к рядам виджиланте, но и одновременно, так или иначе, действуют ей во благо, прикрывая тылы.       — Вот через тебя и будем поддерживать с ним связь, Вио, — пожимает плечами Рикардо.       Виаль Ру лишь усмехается в ответ:       — Пошлёшь француза на француза?       — Вы оба искренне убеждены, что лучше всех и друг друга в частности. Так что хорошо друг друга поймёте.       Джотто смеётся, сходясь на мысли, что не будет судить о человеке, которого почти не знает и не сможет оценить в деле лично. Джи, наоборот, недовольно скрипит зубами. Ему вообще не по душе то, что Джотто не только согласен сложить с себя обязанности главы Вонголы, оставляя её судьбу на Рикардо, но ещё и просит поддержать эту идею… И оставаться при Вонголе до тех пор, пока на его место Хранителя не найдётся достойная замена, причём достойная с точки зрения самого Джи, уже успевшего оценить вес доверенного Сепирой кольца и груз ответственности его ношения.       Особенно груз ответственности и последствия пренебрежительного к нему отношения. Правая его щека – не говоря уже про шею и плечо – всем служит напоминанием, что за использование подаренной силы сверх нормы придётся платить, например, никогда не заживающими шрамами, больше похожими на следы какого-то проклятия. Асари Угецу помог спрятать неприятные глазу шрамы за татуировками, но это всё равно не лишало истинных знаний.       — Деймон вчера почти прямым текстом дал мне понять, что я уже абсолютно не справляюсь, — нехотя произносит Джотто, — и что без меня будет лучше. — Он выдерживает паузу, стараясь притвориться глухим и не слушать скрежетание зубами и тихую ругань со стороны уже находящего на взводе Джи, а после осторожно интересуется: — Ты, кстати, не видел сегодня Угецу?       — Я не видел его уже пару дней, — пожимает плечами Джи. — Он вроде бы в соседний город собирался, разве нет? Жеребьёвкой же разыгрывали.       — Не было такого. Эй, Рикардо!       И Рикардо невозмутимо подтверждает, что такого не было.       Джи рвёт и мечет, шипя, что в последнее время слишком многое не сходится и проворачивается за спиной, и почти бездумно кивает на просьбу остаться и присмотреть за Деймоном. Он не в восторге от того, что Джотто разбираться с неожиданным исчезновением Асари Угецу вместе с собой берёт именно Рикардо, но уже давно устал спорить – хотя выражать своё недовольство планом в целом точно не устанет никогда.       …И этот самый день Джи никогда не забудет, равно как никогда за него Рикардо не простит.       Джотто догадывается, что в соседнем городе Угецу они не найдут, ещё на полпути. А когда Рикардо предлагает свернуть с основной дороги и пойти обходной, Джотто обречённо вздыхает и смиряется, что обратно уже не вернётся.       — Слушай, Рикардо, — перекрутив на пальце драгоценное кольцо, зовёт он.       — Если ты насчёт Алауди…       — Деймон точно попытается убрать его следующим.       Рикардо кивает, скорее, сам себе и своим мыслям, чем ради подтверждения даже слишком очевидных слов.       Алауди мозолит Деймону глаза уже давно, а сейчас, собрав под своим началом довольно внушительную группу людей, способных по первому его слову начать действовать и даже при достаточно хорошо продуманном плане – или удачном стечении обстоятельств – помешать Деймону осуществить свой, и подавно.       — Алауди сейчас нужен Вонголе даже больше, чем ты или я, — наконец произносит Рикардо. — Он почти не светился, и потому его причастность к виджиланте доказать практически невозможно. Через него можно действовать на стороне, а значит, так просто я его Деймону не отдам. — Джотто лишь неопределённо пожимает плечами в ответ, словно бы желая сказать, что одни только желания в последнее время не стоят ни гроша. Рикардо же, выдержав паузу, продолжает: — Вио тут немало разузнал о системе мафиозных семей, раз уж мы планируем подстроиться под них. Среди некоторых есть так называемый внешний совет или просто несколько независимых отрядов, которые хоть официально и приписываются к семье, но одновременно остаются при своих главах и своих привилегиях.       — Организация при организации?       — Название Алауди пусть придумает сам, мы с Вио просто создадим условия.       Рикардо показательно пожимает плечами, давая понять, что вариант это не худший и, вероятно, не единственный. Джотто, наградив его проницательным взглядом, начинает смеяться. Рикардо точно не пришло бы в голову создавать себе лишнюю проблему в лице и без того плохо контролируемого Алауди, а значит, идею первоначально предложил именно Виаль Ру – уж он-то с радостью попытается держать Алауди подальше от своего друга и своего «Неба», при этом имея возможность в случае чего обратиться к нему за помощью.       Как ни крути, а Виаль Ру всё-таки ужасно не нравится Джотто, хотя он не может не признать, что ради Рикардо и для него Виаль Ру сумеет совершить даже невозможное. Об этом почему-то часто забывает и сам Рикардо, что уж говорить о других.       «Миру нужна сильная Вонгола, а самой Вонголе нужен сильный лидер, что не позволит ей сойти со своего пути». Деймон Спейд искренне верит в свои слова, пусть даже после смерти Елены сам не заметил, как исказил их суть и забыл то, с чего и ради чего всё начиналось.       На них нападают так неумело и неспланированно, что даже Джотто хочется пошутить на тему человеческой глупости и недальновидности, пусть он и привык принимать любую опасность с максимальной серьёзностью. Или же действовать так было в привычках Козарта, Джотто неожиданно ловит себя на мысли, что непосредственно сейчас совсем не может вспомнить, что именно было истиной. Людская память – странная штука.       Рикардо редко сражался плечом к плечу с Джотто, обычно эту якобы честь разделяли его дорогие друзья, а он лишь изредка наблюдал со стороны. Однако подстроиться под стиль Джотто, даже несмотря на это, удаётся на удивление просто… Прямо как в первый раз, когда они оба пришли на помощь судье Антонио Греко и впервые выступили против общего врага. Способствует этому так называемая Небесная интуиция или они просто оказываются куда более похожими, чем сами считали, Рикардо не знает и не хочет задумываться – всё равно время сотрёт из истории этот день. Или же просто эту его часть.       Два прозвучавших выстрела почти оглушают, и Джотто опережает Рикардо в намерении использовать до сих пор придерживаемое Пламя.       — Я был почти уверен, что это ты заплатил им через кого-нибудь. — Джотто отряхивается и осматривает бессознательных противников, подсчитывая точное число. Во время сражения было как-то не до того. — Так сказать, для вида.       — Я, — невозмутимо кивает Рикардо, — но за огнестрел точно доплатил Деймон, будь он неладен.       Они переглядываются и начинают смеяться, громко и нервно. Им лихорадочно весело и до ужаса не по себе.       — Уходи, Джотто, другого шанса точно не будет, — отсмеявшись, роняет Рикардо. Ему почти удаётся вернуть голосу ту твёрдость и невозмутимость, с которой вскоре придётся смотреть в лицо не дождавшегося возвращения друга Джи и убеждённого в победе Деймона Спейда, однако именно для Джотто этого оказывается недостаточно. Джотто слышит и видит фальшь, но, всё хорошо понимая, молчит, и Рикардо ему за это молчание благодарен. — Угецу ждёт тебя в порту Палермо, корабль Армандо отплывает завтра на закате, Алауди должен был обо всём договориться.       …и должен был забрать у Асари Угецу кольцо Дождя.       — Армандо Карелла? Тот самый? — Джотто не знает, удивиться ему или всё-таки испугаться, в конце концов, с капитаном Армандо отношения у него не заладились уже давно и никакая предложенная ему сумма точно не перекроет всего так просто. — У тебя отвратительное чувство юмора.       — Он, в каком-то смысле, нас свёл, — пожимает плечами Рикардо. — Пусть и разведёт.       — Злопамятный ты.       — Просто память хорошая. Избирательно.       Джотто какое-то время молчит, а после стягивает с пальца драгоценное кольцо Неба и, покрутив его в руках, в последний раз рассматривая со всех сторон, кидает его Рикардо. Тот ловит кольцо в последний момент и почти у самой земли – медлит до последнего и наклоняется слишком резко, не теряя равновесия лишь благодаря годами натренированным рефлексам.       — Надеюсь, хоть меня ты избирательно не забудешь, — слабо улыбается Джотто.       — Как раз собирался, сразу по твоему отплытию. — Рикардо зажимает кольцо в кулаке, не решаясь или просто не желая надевать его раньше, чем истинный его Хранитель окончательно исчезнет из поля зрения. Или же планируя сделать это уже перед лицом тех, кого с уходом Джотто будет вынужден обманывать и пытаться вести вперёд, несмотря на возможные трудности. — Как там говорилось в той дурацкой книжке у Вио: «Пусть сознательная амнезия станет моим талантом и стратегией выживания»… Или как-то так.       Джотто в последний раз осматривается по сторонам и старается не задаваться вопросом, какими именно словами Рикардо обрисует то, чему не было – и не должно быть – свидетелей. И как именно Рикардо поступит с им же самим нанятыми людьми, которых всё же вычислил и частично перекупил Деймон Спейд.       …Хотя, как бы Рикардо ни поступил, это тоже забудется – намеренно им самим, потому что так нужно, о мире в целом и говорить не стоит.       — Мы ушли вместе, — тихо произносит Джотто, зачем-то вслух подводя итог, — а вернёшься ты один, да ещё и присвоив кольцо…       — На то и расчёт, Джотто, — заставляя себя улыбнуться на прощание, отзывается Рикардо. — На то и расчёт.