Оглядываясь назад

Смешалась радуга – теперь сплошная грязь, А сказка так и никогда не началась. (с) Chooze – «Игрушки»

      …nunc, et in hora mortis nostrae.       Рикардо иногда кажется, что он давно забыл слова всех молитв – хотя в детстве знал их немало, как и любой другой. Сейчас же Рикардо куда лучше знает проклятия. И большую их часть сыпать готов даже не на головы врагов, а в сторону собственного так называемого Хранителя Тумана.       Деймон Спейд полученной победе радуется недолго, хотя бы потому что с уходом Джотто довольно быстро окончательно изживают себя многие договоры, державшиеся только благодаря его имени и каким-то личным заверениям. И без того ослабевшая Вонгола остаётся почти что одна – без поддержки людей, которых раньше защищала, без прикрытия недавних союзников, ныне готовых сказать в её сторону почти что угодно, лишь бы избежать обвинений в связи с виджиланте… Рикардо немыслимым образом умудряется сохранить союз с герцогом Роарио Сокорро – через его младшую дочь, пятнадцатилетнюю Тересу, так любящую всё делать назло и наперекор отцу и старшей сестре.       А запечатанные кольца мало того, что заметно ослабевают, но ещё и в ответную влияют на своих Хранителей – эти подаренные Вонголе атрибуты власти словно бы живые и кем-то несомненно проклятые. Или же сами способные проклясть самим своим существование. Хуже всего приходится уже ранее пострадавшему из-за слишком частого использования Пламени Джи.       — Эти кольца – нечто большее, чем просто драгоценность. — Встретиться с Сепирой удаётся только пару долгих лет спустя, однако на все вопросы Рикардо она отвечает загадками и немного грустной улыбкой. На её пальце тоже есть несомненно непростое кольцо с искрящимся изнутри силой камнем, только с крыльями.       Рикардо, искавший встречи, чтобы наконец-то понять, во что их всех однажды втянул Джотто, с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза и не сказать что-нибудь по-настоящему оскорбительное. Он не любит людей, которые вместо прямого разговора предпочитают играть словами – не потому что сам так не может, а просто потому что с такими очень трудно иметь дело. Взять того же Деймона Спейда.       — Человек, что хранит кольцо Урагана, убедился в этом, как никто другой. — Рикардо скрещивает руки на груди, демонстрируя не то вызов, не то просто нежелание брать с принесённого подноса чашку с чаем.       Он не боится быть отравленным, просто не хочет играть по чужим правилам, а уж сидящая перед ним женщина умеет говорить и заговаривать: те, кто приходит к ней с угрозами или требованиями, всегда уходят ни с чем или же внезапно её хорошими друзьями и союзниками… Рикардо может объяснить это либо огромной властью, которую никто не видит и не подозревает, либо просто бесценным и опасным опытом читать людей и влиять на них. И дело здесь точно не в таком же Пламени Неба, как у него – или даже, скорее, как было у Джотто – а в чём-то несомненно большем.       — Джи слишком полагался на свою силу… — с какой-то странной печалью роняет Сепира. Она называет имя так просто, будто знала или хорошо знает обсуждаемого человека лично, и это почему-то совсем не выглядит удивительным. Словно бы так и нужно.       — И его настигла отдача, — немного резче, чем хотелось бы, перехватывает Рикардо. — Меня тоже иногда Пламя бьёт в ответ, если переусердствовать, но это терпимо и не отражается… на теле. — Он заметно поджимает губы, вспоминая, как шипел от боли и ругался на весь мир окончательно взбесившийся из-за всего происходящего Джи: у Вонголы достаточно проблем и без заходящегося кровавым кашлем Хранителя, который теперь и носить-то кольцо нормально на пальце не может, без него словно бы и дышится легче. — Дело не в силе, дело именно в кольце. Объясните. Хотя бы мне, чтобы я сумел оградить от этого следующих Хранителей.       — К сожалению… — начинает было Сепира, но Рикардо вновь перехватывает её слова:       — Если не можете, то и не извиняйтесь, от извинений проку нет никакого.       — Нам, правда, жаль, что вашего с Джотто друга напрямую коснулось это древнее проклятие. С кольцами такого давно не случалось. — Сепира обречённо вздыхает и, кажется, одной простой репликой открывает больше, чем могла бы сказать за целый час. — И больше не случится, вы с Джотто об этом, сами того не зная, позаботились.       Рикардо нехотя кивает и, попрощавшись, уходит, так и оставив предложенный ему чай нетронутым. Отказываться от чужого гостеприимства – дурной знак, особенно когда это гостеприимство влиятельного человека, способного, оскорбившись, стереть тебя из мира и его истории, но Рикардо готов рискнуть. Эта женщина при личной встрече ему не понравилась ещё больше, чем просто из-за факта возможной её причастности ко всему тому кошмару, что придётся тащить на себе Вонголе и Хранителям подаренных ей колец – якобы власти, «несомненно больше, чем просто драгоценность»… Хотя кого-то вроде Сепиры Джиглио Неро точно не волнует, что о ней подумают.       И она, кажется, даже готова помочь молодой стремящейся к признанию семье выжить. Возможно, просто из-за чувства вины.       Рикардо добирается домой – в штабе, окончательно закрепившемся на территории герцога Роарио Сокорро, сейчас слишком людно и вообще его не ждут – и, кое-как растопив камин, тащит к нему кресло. И долго сидит неподвижно с закрытыми глазами, представляя, как в трещащем огне горит каждый третий, кто сповадился трепать ему нервы. А таковых что-то слишком много стало.       …где-то разысканный Деймоном – как там его? Доротео? – особенно наловчился выворачивать его слова наизнанку. А ещё как-то слишком просто прошёл все проверки, не к добру. Алауди и Виаль Ру, наверное, впервые работали сообща так слаженно, как в тот месяц, когда пытались найти об этом самом Доротео хоть что-нибудь путное. Единственное, что в нём примечательно, это слабый огонёк Пламени; вроде бы «Небо», но какое-то совсем невыразительное… Или же это просто кажется, потому что кроме как с Джотто – даже слишком ярким – или собой – не самым лучшим примером гармонии – больше и не с кем сравнить.       Рикардо устало выдыхает и проводит ладонью по лицу. Кольцо на пальце кажется даже слишком лёгким: то ли потому что оно запечатано, то ли потому что является всего лишь половиной. Хотя от этого всё равно нисколько не легче.       — Сделай ещё кое-что, Джотто. Если сможешь, конечно. — Рикардо со смесью замешательства и любопытства осмотрел новое кольцо Неба: после запечатывания оно изменилось, но всё же не так сильно, как прочие. — Раздели его на две части. Я отдам одну Алауди, чтобы он в случае, если Деймон решит сместить и меня, хоть сколько-то сумел повлиять на следующее «Небо».       — Разделить? А это интересная мысль. Может, разделить тогда и остальные? Скажем так, на всякий случай… Нужно попросить об этом мастера Талбота, он точно справится. — Джотто задумчиво почесал подбородок, а после вдруг как-то нехорошо улыбнулся. Рикардо знал эту улыбку, обычно она предвещала проблемы или просто какую-нибудь несусветную глупость. — Сходим завтра вместе: будем считать, что одна половина – всё ещё моя, а вторая – заранее перешла тебе. А цельное получит…       — Надеюсь, никто и никогда. Иначе жизнь его станет адом на земле.       Рикардо иногда кажется, что ещё немного, и он сорвётся в Японию, разыщет Джотто, который теперь какой-то там Савада Иэясу – по крайней мере, так сказал Виаль Ру, словно бы между делом и ни к кому не обращаясь – притащит его обратно в Италию и, вновь нацепив на его палец чёртово кольцо, заставит со всем разбираться. И потом, у Джотто всегда намного проще получалось наживать друзей, его умение доверительно улыбаться и располагать к себе с первых фраз сейчас бы не помешало, а то переговоры с теми же Томазо что-то не ладятся совсем. Благо, хоть Каваллоне обнадёживающе настроены на сотрудничество и даже на прошлое Вонголы смотрят относительно спокойно. Средний из сыновей нынешнего босса даже считает былую принадлежность новых союзников к виджиланте чуть ли не чем-то героическим…       Рикардо даже готов лично убить Деймона Спейда, чтобы тот не принялся возмущаться на возвращение Джотто, и обязательно удостовериться, что тот не инсценировал свою смерть с помощью иногда даже слишком реальных иллюзий.       Хотя даже просто думать так – неуважение к наконец-то получившему свободу другу и данному ему обещанию.       Когда становится понятно, что носить кольцо Урагана для Джи совсем невмоготу, Рикардо умудряется окончательно закрепить договор с семьёй Каваллоне и стараниями Деймона Спейда нажить Вонголе врага в лице семьи Томазо. Чем именно они не угодили Деймону, спрашивать бесполезно, но он убеждённо твердит, что вести с ними дела – себе дороже. И постоянно перехватывает отправленных к Томазо людей, заменяя их чёртовым Доротео, который на корню обрывает даже вяло зарождающийся нейтралитет.       Если Деймон просто считает, что Вонголе нужно показать свою силу на чьём-нибудь примере, то выбрал он не самого лучшего противника: Томазо твердолобы и непробиваемы, такие точно переживут любого. А кого не переживут, напоследок сведут с ума, чтобы неповадно было.       — С тебя уже хватит, Джи, откажись от него. — Рикардо не может просто забрать кольцо у Хранителя, то должно быть передано по его собственному желанию.       …А может, так должно было быть раньше, до запечатывания и разделения, а сейчас подобное вообще роли уже и не играет, но Рикардо не хочет нарушать традицию, тем более что Джи – последний из друзей Джотто, кто остался при своём титуле Хранителя, все остальные уже сменились. Труднее всего было найти нового хозяина для кольца Дождя, хоть оно и освободилось самым первым; Алауди же передал атрибут власти сразу, как только ему представили нового Хранителя, и теперь просто наблюдал за Вонголой с расстояния, назвав свою отныне являющуюся официальным внешним советом группу людей громким именем CEDEF.       Время Джотто и виджиланте окончательно осталось позади, став символом начала и возможным примером для подражания. Или же запоздалым предупреждением того, что благие намерения и начинания могут быть разрушены теми же самыми людьми, кто их создал и возвысил.       — Так торопишься от меня избавиться? — усмехается Джи, немного нервно теребя цепочку на шее: на ней висит проклятое кольцо, которое уже давно нет сил носить на пальце.       Быть может, Джи и благодарен Рикардо за то, что тот столько раз помог Джотто и всё же сумел организовать его отплытие из Италии, опередив собравшегося идти на крайние меры Деймона и даже обыграв всё так, чтобы тот поверил в свою победу… Но всё же Джи никогда не сможет доверять Рикардо так же безоговорочно, как это делал Джотто. Хотя приходится признать, что слово своё Рикардо сдержал, сохранив и укрепив близкую к распаду или сразу уничтожению Вонголу.       — Ты как бельмо на глазу, — показательно пожимает плечами Рикардо, — причём не на моём, я-то могу, в отличие от Деймона, притвориться, что тебя здесь нет.       Джи непонятно вздыхает. В последнее время большая часть их разговоров выглядит именно так: он пытается скалить зубы, уже просто по старой памяти или по привычке, а Рикардо в ответ переводит стрелки с себя на кого бы то ни было. Джотто бы порадовался чему-то подобному, сказав, что они наконец-то научились ладить, не переходя на личности или сразу ругань… И от осознания этого им обоим так же смешно, как и тошно.       — Ты даже не искал никого другого, да? — Джи скорее просто уточняет, чем именно спрашивает. Человека, которого Рикардо хочет видеть подле себя как нового Хранителя кольца Урагана, он знает даже слишком хорошо, и точно не желает ему такой участи; жаль только, этот самый человек так и рвётся к титулу, который может оказаться ему не по плечу и не по силам. — Ты планировал отдать ей кольцо с самого начала?       — Да, — только и кивает в ответ Рикардо.       Джи закатывает глаза. И умудрилась же юная Тереса Роарио не только приглянуться Рикардо как способ получения почти полного контроля над землями её отца, но ещё и однажды пробудить в себе Пламя. Слабое, совсем неяркое, точно не предназначенное для сражения; но с тех самых пор, как Рикардо заметил в ней красную искру атрибута Урагана, Джи заподозрил, что добром это не закончится. И не прогадал.       Он несколько раз пытался найти нового человека самостоятельно, чтобы уберечь эту глупую девицу от надобности перенимать ношу Хранителя, пусть бы у Тересы осталась связь с Вонголой только из-за того, что её семья им покровительствует и из этого получает выгоду… Пару чудом найденных кандидатов Рикардо отверг, и не без причин – Виаль Ру такого на них накопал, что любому худо станет – одного спугнул Деймон Спейд, а последнего из-за какого-то громкого скандала пристрелил Алауди.       …И Джи впервые задумывается, а не было ли устранение последнего претендента не самым хорошим расчётом или даже сговором. Вонгола прочно стоит на землях герцога Роарио Сокорро, и после своей смерти старик Жозе оставит всё младшей дочери, ибо старшая сбежала из дома с каким-то ухажёром, и Тереса, будучи Хранителем Вонголы, буквально отдаст все земли ей во владение. Территория – это всегда престиж, особенно для молодой мафиозной семьи, стремительно закрепляющейся на своём месте.       — Мог бы приличия ради и солгать, — решая не поднимать заведомо гиблую тему, качает головой Джи.       — Ты бы не оценил ложь, даже во благо, что уж говорить об обычной. — Рикардо вновь показательно пожимает плечами. — Или ты хотел разочароваться во мне напоследок?       — Хватит уже с меня разочарований в друзьях, — как можно равнодушнее отмахивает Джи, но мысленно содрогается. Не то из-за того, что внезапно и абсолютно бездумно приписал Рикардо к друзьям, каковыми в истинном значении слова для него всегда были и будут только Джотто и Козарт, не то просто из-за неуместно вплывших перед глазами воспоминаний.       Вспоминать о тех временах, когда Вонгола была ещё не очень большой, но по-своему великой, и когда люди считали её представителей защитниками, а не виджиланте, сейчас уже больше неприятно, чем похоже на ностальгию. Джотто с Угецу где-то в Японии, от них никаких вестей, что и неудивительно, исчезать нужно навсегда – этому бы научиться Лампо и Накклу, чьи имена иногда всё-таки оказываются на слуху, просто потому что они где-то в соседней провинции или просто где-то на Сицилии.       Карманные часы сломались в прошлом году, но Джи до сих пор никак не заставит себя сходить к мастеру Талботу с просьбой их починить. А Рикардо всё никак не скажет ему, что Талбота уже давно и след простыл, так что и идти нет смысла.       «Givro eterna amicizia» – немая клятва остановившемуся времени. Необратимому прошлому.       — Тогда просто отдай ей кольцо вместо меня. — Джи со вздохом снимает с шеи цепочку. — Мне совесть не позволит смотреть ей в глаза. И ещё, Рикардо… — нехотя продолжает он, отдавая кольцо и чувствуя, как без него начинают вдвое сильнее болеть и жечься сокрытые за татуировками шрамы. Или же это ему только кажется, и на самом деле душит его не какое-то мистическое проклятие, а просто осознание, что он перекладывает всю тяжесть титула Хранителя и всю ответственность на юную Тересу: она совсем не глупа, но всё же ещё слишком проста и наивна, как бы не случилось чего. — Ты самому себе пока не искал преемника?       — Пытался, но Небесный атрибут слишком редкий, — заметно-кисло отзывается Рикардо. — А ведь на него кроме кольца останется ещё и Вонгола, и за неё мне куда больше тревожно.       — А как насчёт Доротео? Он, конечно, не очень сговорчивый, когда речь идёт о подписании договоров, но…       — Только не он, — перебив, отрезает Рикардо. — Его привёл Деймон, и они слишком хорошо сдружились, мне это совсем не нравится. К тому же, после них я всё не могу исправить ситуацию с Томазо.       — Боишься, что он пустит тебе пулю в затылок? — криво усмехается Джи.       — Скорее уж горло перережет. Ты видел его коллекцию ножей?       Джи на несколько секунд замирает, оценивая абсолютную серьёзность чужих слов – ни доли шутки в голосе – а после касается шеи, проводя по шрамам… Прошло всего несколько минут, а без цепочки с кольцом уже как-то непривычно и даже слегка неуютно.       И Рикардо, словно бы предвидя порыв попытаться забрать атрибут власти обратно, зажимает его в кулаке и заводит руку за спину.       — Загляни к Алауди напоследок, у него что-то было припасено для тебя, чтобы затеряться в мире, — произносит Рикардо. — И, Джи, — чуть помолчав, нехотя добавляет он, — последуй примеру Джотто. Затаись и больше не высовывайся.