О пользе каталогизации

      Противная тяжесть не спадала, Терезе хотелось крушить всё вокруг и топтать осколки, пока они не превратятся в пыль. Он был с этой женщиной! Он целовал её, он держал её в своих объятиях! Не медвежьих дружеских, коими он иногда удостаивал Терезу, а в самых настоящих, страстных горячих объятиях! Он нарушил свой целибат — вот с этой?! Да будь она хоть самим Красным Джоном, как он мог? И после этого он совершенно спокойно и даже с некоторым недоумением смотрит Терезе в глаза? Он, много раз самодовольно повторявший, что она для него как открытая книга?       «Ты, специалист по холодному чтению, менталист хренов, — ты недоумеваешь, отчего у меня трясутся руки, когда я вижу Лорелею Мартинс, сладко называющую тебя любовничком?»       Тереза задыхалась от гнева и разочарования, вспышка ярости начисто лишила её сил, и она, влетев в свой кабинет, просто упала в кресло, стараясь не заплакать. Нужно было закрыть окна в этом аквариуме, а то народ уже начал интересоваться редким зрелищем: бойцовская рыбка Лисбон напряжённо хватает ртом воздух, словно её выбросило на берег.              Кимбэлл Чо, с минуту бесстрастно рассматривавший начальницу со своего места, без стука вошел в кабинет и методично поопускал все жалюзи, отгораживая её от любопытных глаз. И даже не посмотрел на неё. И ничего не спросил.              «Спасибо тебе, Чо. С меня обед».              Тереза проводила воспалённым взглядом невозмутимую спину Кимбэлла, аккуратно закрывшего за собой дверь кабинета и занявшего сторожевой пост за ней.              Как назло, Лисбон сразу же кому-то понадобилась. Она услышала за дверью тихий женский голос, о чём-то спрашивающий, и уверенный баритон Чо:               — Она занята, зайдите попозже. Где-то через час, — вот это прозвучало уже не столь уверенно, но дамочка из бухгалтерии всё-таки удалилась, окинув одобряющим взглядом его крепкую фигуру со скрещёнными на груди руками.              «Спасибо, Чо. Я упомяну тебя в завещании!»              Тереза отстранённо слушала голоса за дверью, и её гнев начал превращаться в тягучую апатию. А чего ты хотела, Тереза Лисбон? Цветов и шампанского? Кто тебе сказал, что между вами что-то может быть? Что между вами что-то есть? Джейн улыбнулся тебе одной из своих многочисленных обольстительных улыбок, и ты уже возомнила себя будущей миссис Джейн?              Если честно, так далеко Тереза никогда не заходила. Да и ближе тоже. Она… Ну что — она? Восхищалась? Жалела? Оберегала? Любила как брата? Или как ребёнка? «Возлюбленное дитя моё» — ха! Тереза всё-таки сдавленно всхлипнула и закрыла лицо руками.               — Привет, Чо! Что ты здесь делаешь? Лисбон у себя? Мне нужно с ней поговорить, — голос Джейна за дверью снова вызвал яростную дрожь во всём теле Терезы. «Не впускай его, Кимбэлл, или я за себя не ручаюсь!»               — Да. Она у себя. Но она не одета. Зайди позже.              Тереза услышала, как Джейн удивлённо хмыкнул, немного потоптался у двери и всё-таки ушёл.              "Не одета?! Что с твоей фантазией, Чо?" Хотя, если подумать, ничто другое не остановило бы этого плейбоя, возомнившего себя джентльменом. Ну, разве что физическая расправа или пистолет.              "Чо, я перепишу завещание в твою пользу!"              Нужно было успокоиться, собраться и выйти, наконец, из этого ненадёжного укрытия. И так, наверное, все в недоумении, чем так занят их босс в кабинете с наглухо закрытыми окнами. Тереза опустила пульсирующую болью голову на скрещенные руки и позволила своему сознанию скользнуть за порог Дома памяти. Нужно разобраться во всём этом бедламе, в очередной раз устроенном Джейном, чёрт бы его побрал.              У двери с табличкой "Патрик Джейн" Тереза остановилась и придирчиво её осмотрела. Сегодня она не казалась ей правильной. Старый вариант, просто "Джейн", всё-таки лучше. "Патрик" как-то размягчает мозги, а кому это нужно?              Открыв вновь переименованную дверь, Тереза удивилась царившему там хаосу. Когда она уходила отсюда в последний раз, здесь всё лежало на своих местах. Сейчас же казалось, что Дом побывал в эпицентре восьмибального землетрясения, а потом по нему ещё прокатилась парочка цунами. Весь её архив с выходками и улыбками Джейна валялся на полу бесформенной кучей, как в самом начале строительства. Во всём этом теперь не было смысла, не было магии, не было ни-че-го. Маски и личины Джейна? О, они повсюду, они перемешались с маленькими фрагментами Настоящего Джейна, которые она так бережно собирала, выискивая с упорством охотничьей собаки, взявшей след.              Их было довольно много, этих кусочков, подсмотренных, очищенных от всего наносного, рассмотренных под микроскопом и отсеянных после долгих сомнений. Тереза была уверена, что она уже близка, очень близка…              Когда-то по дороге на место преступления в другом конце штата, куда они ехали всей командой в одном фургоне, Чо попытался поднять культурный уровень Ригсби. Это было явно больше, чем хотел бы знать Уэйн, но дорога была дальней, а у Чо был тот редкий день, когда ему почему-то хотелось говорить, и к концу поездки вся команда Лисбон уже была готова сдавать экзамены по древнегреческой и древнеегипетской мифологии.              Джейн, конечно же, практически всю поездку проспал, иногда роняя голову на плечо Терезы, и она каждый раз стоически боролась с искушением прижаться щекой к золотистой макушке с растрепавшимися кудрями. Вместо этого она с напускным раздражением расталкивала своего драгоценного консультанта, и он нехотя отстранялся, сонно бормоча извинения. А она всем своим существом пыталась запомнить ощущение его тяжёлого тёплого тела…       Лисбон тогда подумала, что она похожа на Исиду из мифов Древнего Египта в своём стремлении собрать Настоящего Джейна из разрозненных осколков. Сейчас же она подавила нервный смешок и попыталась справиться с подступающей истерикой. Ну да, Исида собрала по свету тринадцать кусков своего мужа-брата Осириса, а четырнадцатого, ооооочень важного, так и не нашла. Оказывается, Тереза не то искала. А чёртова Лорелея всё-таки нашла эту немаловажную деталь Джейна. Наверное, и жизнь в него вдохнула, как в том мифе…              Лисбон встряхнула головой, отгоняя неприличные видения с Джейном в главной роли. Это не её дело. Он взрослый человек и волен делать со своим телом и со своей жизнью всё, что ему заблагорассудится.              Господи, почему она вообще решила, что у Джейна есть хоть какие-то чувства к ней? Что она имеет какое-то право ревновать его? Будто на чувства нужно иметь права, как же!              Ну да, всего пару дней назад она наконец-то услышала от него торопливое: "Люблю тебя!" Случилось это в самый "подходящий" момент, перед самым выстрелом. И пока она задыхалась и изумлённо таращила глаза, Джейн в неё выстрелил. А потом тащил на плече, как мешок картошки, её "бездыханное тело" к своей машине. Она старательно изображала тот самый "летальный исход",обвиснув, как тряпичная кукла, но когда на одном из поворотов в довольно-таки тесном здании КБР Джейн ощутимо приложился о косяк своим плечом, а заодно и её бедром, Тереза невольно напряглась, и тут же получила лёгкий шлепок чуть пониже ушибленного места.               — Мертвым не больно! –серьёзно проинформировал её Джейн, пыхтя от натуги.              Если бы не адское напряжение последних часов перед этой безумной, никем не санкционированной операцией, не говоря уже о напряжении текущего момента, когда их в любой момент могли разоблачить и остановить, когда за ними мог наблюдать какой-нибудь приспешник Кровавого Джона, Тереза бы непременно рассмеялась. И не потому, что момент был комичным, а потому, что в её голове, как закольцованная звукозапись, крутились и кувыркались изумлённо-радостные, похожие одна на другую мысли: "Он сказал, что любит меня! Он любит меня! Он тоже меня любит! Он так сказал! Он сказал это! Он меня обнял и сказал, что любит!" Оставаться при этом хладным трупом было очень трудно.               Но как только они оказались в безопасности, Тереза забеспокоилась. Джейн вёл себя так, как будто ничего не случилось. Он был сосредоточен и собран, он был погружен в себя. А когда Тереза наконец-то отважилась переспросить его о тех словах, сказанных им перед выстрелом, он просто сделал вид, что забыл:              — А что я сказал? Не помню, я был на взводе…              "Я тоже тебя люблю, Патрик Джейн…"              Эти слова Тереза поймала на кончике языка, и они теперь горчили ей каждую секунду.              Самое смешное, что она сама совсем недавно поняла, а вернее — призналась себе в этих чувствах. Тереза долго и старательно игнорировала, избегала, объясняла другими причинами и мотивами свою погруженность в этого человека. Он ценный сотрудник. Он очень умный и неординарный человек. Он несчастен, он страдает, ему нужна помощь, которую он ни от кого не хочет принимать. Только от Лисбон, если она на том настоит. Видит бог, ему нужна нянька. И он друг, он очень близкий друг, который знает её лучше всех. Да он даже подарил ей пони на день рождения! У кого-нибудь ещё есть друг, который бы мог подарить пони? И с ним никогда не скучно. Хотя это "не скучно" обычно тянет за собой кучу бумажной работы и изрядной нервотрёпки. А ещё у него очень красивая улыбка. Правда. Когда он искренне улыбается, от него невозможно оторвать глаз и не улыбнуться в ответ.              В памяти Терезы непрошено всплыл тот день, когда ослепший после взрыва Джейн заявился в контору, нащупывая себе дорогу тросточкой. После короткой шутливой перепалки он вдруг протянул к ней руку и кончиками пальцев пробежался по её лицу. Тереза тогда настолько опешила, что даже не попыталась отстраниться. Во-первых, это было бы невежливо, Джейн всё-таки был тогда незрячим, хоть и временно, а во-вторых, её просто заворожили эти лёгкие прикосновения его ловких сильных пальцев. Когда он коснулся её губ, она перестала дышать, да что там дышать — она перестала думать, она потерялась в пространстве и времени.               — Ээээ… Что ты делаешь? — это было всё, что смог сформулировать её вдруг отключившийся мозг.               — Хочу запомнить твою улыбку на ощупь, — ответил ей Джейн, сверкая своей фирменной кривой улыбкой.       По-видимому, мозг Терезы ещё не включился, потому что единственной мыслью, которую она смогла уловить, было "А я бы хотела изучать твою улыбку губами…" Вдруг она услышала деликатное покашливание Ригсби, который, оказывается, уже какое-то время топтался рядом с ними, изумлённо и смущённо взирая на эту почти интимную сценку.Наваждение рассеялось, хоть Джейн и не сразу убрал свою руку с её лица.       Тогда Тереза постаралась забыть все эти глупости, хотя несколько раз в течение дня ловила себя на том, что прикасается к своим губам, будто ожидает найти там ожоги, оставленные его пальцами. Мало ли что померещится с этим Джейном!              Если задуматься, он ведь очень редко к ней прикасался. Не считая объятий, после которых нужно было проверять карманы на предмет наличия в них телефона и ключей от машины. Ну или посторонних предметов, которых там раньше не было.       Был ещё случай, который оставил тревожный осадок, и который Тереза тоже попыталась забыть, но в Доме памяти всё остается, чёрт бы его побрал…       Тогда они расследовали серию поджогов со смертельным исходом. Дело раскрыл Джейн, он был доволен собой и как-то по-особому легкомыслен. Шёл сильный дождь, и они выскочили из-под навеса дома, совершенно по-детски держась за руки. Перед машиной они разомкнули руки, и она подумала, что Джейну это далось так же трудно, как и ей. Ещё несколько дней спустя она будет чувствовать фантомное тепло его большой надёжной ладони, так уютно и по-хозяйски обернувшейся вокруг её маленькой руки.              Тереза первая запрыгнула в машину и с колотящимся где-то под горлом сердцем наблюдала, как Джейн, запрокинув голову и раскинув руки, ловит языком капли дождя. Это было так неожиданно, так непосредственно, так жизнеутверждающе после всей этой грязи, связанной с убийством, что она забыла разблокировать дверь с его стороны, и ему пришлось подёргать ручку.              Джейн ввалился в салон — с потемневшими от влаги волосами, в промокшем пиджаке и с совершенно идиотской улыбкой на лице.Он посмотрел на Терезу сияющими глазами и вдруг подался к ней всем корпусом. Оглушенная то ли громом, то ли этой его чёртовой тысячевольтной улыбкой, Тереза тоже наклонилась, сама не понимая, чего же ожидает. Джейн протянул руку и откинул мокрую прядь с её лба, посмотрел ей в глаза, и… И вдруг всё закончилось. Его улыбка как-то сразу потухла и сползла с лица, а взгляд стал сосредоточенным и жестким. Он откинулся на спинку сидения и бесцветным голосом сказал:              — Поехали?              Терезе понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить это простое слово. Ах да, они в машине, а она за рулём, и нужно заводить мотор и ехать — им далеко ехать, а нужно ещё доложиться начальству, написать рапорт, заскочить в супермаркет и купить себе что-нибудь на ужин…              Они молчали всю дорогу. Джейн делал вид, что уснул, а Тереза — что внимательно следит за дорогой. Она пыталась понять, что же произошло? Что Джейн увидел в её глазах? Почему поспешил отгородиться от неё? Чего он испугался? Да что он себе возомнил, индюк самовлюблённый?!              И только когда он сорвался и со скандалом покинул КБР, а потом просто исчез, перестав отвечать на звонки, Тереза поняла, насколько ей не хватает этого хитроумного, упрямого, сложного человека с израненной душой, которую он прятал под множеством масок.              И вот он появляется, как бог из машины, нет, скорее, как чёрт из табакерки, и начинается сущее безумие, закончившееся смертью Лютера Уэнрайта и поимкой этой самой Лорелеи, с которой Джейн, оказывается, успел переспать, а теперь целуется с ней в допросной.              Ну что ж, это просто ещё один сюрприз от великого и ужасного Патрика Джейна, самого изворотливого и непредсказуемого манипулятора, мага и чародея. Нужно просто принять это и как-то жить дальше. Нужно ловить преступников. У них наконец-то появилась надежда выйти на Кровавого Джона, и будь она проклята, если она не сделает всего возможного и невозможного, чтобы помочь Джейну поймать его.              Она сильная женщина. Она коп. А ещё у неё есть Дом памяти, где она может делать всё, что угодно. Если честно, в джейновской комнате у неё уже был мрачный подвал, куда она, разозлившись и на Джейна, и на себя, просто сбросила всю информацию о Софи Миллер, этой непонятно откуда взявшейся Тамаре, Кристине Фрай, Эрике Флинн, о всех тех горьких вдовушках, не спускавших жадных глаз с её консультанта. Пусть туда же катится и Лорелея Мартинс. Тереза просто сбросит туда все её улыбочки и поцелуйчики, её сладкий голосок и вкрадчивые жесты.              Дом памяти за последнее время стал для Терезы таким реальным местом, она настолько детально всё представляла в нём, что почти физически почувствовала тяжесть массивной крышки, что закрывала вход в подвал. Сбросив в затхлую темноту подвала всё, что она знала о Лорелее, Тереза минуту помедлила, а потом, решившись, бросила туда же и свои глупые надежды. Ей просто показалось. Приснилось. Этого никогда не будет. Сон. Игры подсознания. Дым.              Глаза отчаянно защипало и заволокло колышущейся пеленой. Это всё дым — слепит глаза и мешает дышать. Тереза несколько раз моргнула, прогоняя слёзы, и вдруг опять увидела её — эту чертову мультяшную утку с сигарой в клюве. Она смотрела на Терезу злыми глазками-бусинками и нагло дымила сигарой.              Лисбон улыбнулась ей профессиональной полицейской улыбкой, мягко поддала ногой под мультяшный зад и сбросила утку в подвал. Всё, дело сделано. Закрыв крышку и отряхнув руки, Тереза вышла из джейновской комнаты, громко хлопнув дверью. За порогом она остановилась, раздраженно пожала плечами и не глядя снова прикрепила "Патрик" перед фамилией.              "Работаем, Джейн. Мы поймаем его, мы обязательно поймаем его. Обещаю".              В кармане требовательно завибрировал телефон, и Терезе пришлось вернуться в реальность. Она прокашлялась и подняла трубку.              — Лисбон. Да, шеф. Через десять минут будем.              Положив трубку, Тереза порылась в ящике стола и достала оттуда зеркальце. Да, видок ещё тот. Нужно привести себя в порядок. Она открыла дверь и спокойно посмотрела в глаза обернувшемуся Кимбэллу. Они лишь молча кивнули друг другу, и Чо размеренным шагом направился к своему столу.

***

      После ссоры с Лисбон Джейн, переступая через две ступеньки за раз, буквально взлетел на свой чердак и заперся на засов. Это всё-таки случилось. Он окончательно потерял доверие Лисбон. Он ведь просил её не слушать допрос Лорелеи, он знал, как та будет вести себя с ним, знал, что она снова попытается соблазнить его, чтобы обеспечить себе его поддержку, чтобы всё-таки завербовать его в адепты Красного Джона.              И он знал, что Терезе не понравится их разговор. Она ведь обещала не слушать! Он не мог сейчас потерять своего самого преданного союзника и самого близкого друга. В том-то и была проблема, что Тереза стала слишком близкой. Настолько близкой, что это заметил Кровавый Джон. Почему он попросил в качестве жертвенного подарка именно голову Лисбон? К чему был тот вопрос Лорелеи о ней?              Чёрт, ведь он старался, он так старался держаться от неё подальше, чтобы не подвергать опасности. Где он прокололся? Он ведь даже никогда не думал… Он не хотел, не имел права об этом думать. Он не позволит сделать Терезу следующей мишенью маньяка только потому, что хваленый самоконтроль Патрика Джейна дал трещину.              Так что всё к лучшему. Теперь Лисбон будет относиться к нему с презрением. Она возненавидит его, как он того и заслуживает. Патрик знал, он чувствовал, что подобрался очень близко к своему врагу, ближе, чем когда бы то ни было. Но в одиночку ему не справиться, ему нужны ресурсы, ему нужны люди. Ему нужна Лисбон. Нужно поговорить с ней, попросить у неё прощения и убедить в своей правоте.              Но оказалось, что поговорить с ней не так-то просто. Тереза закрылась в своём кабинете, а взгляд Чо, стоявшего у двери, ясно дал понять, что он не колеблясь применит к нему табельное оружие. Ладно, придётся подождать.              Патрик бросился на свой диван, будто в омут.       "Ладно, Лисбон. Ты злишься, тебя можно понять. Я тоже злюсь. Злюсь, что мне пришлось это сделать. А как бы я по-другому подобрался так близко к Красному Джону? Я злюсь, что моё тело всё-таки хотело этого. Злюсь, что всё получилось. Лорелея осталась довольна, даже изумлена.              А ещё я злюсь, что это была не ты. Злюсь, что эта мысль вообще пришла мне в голову — о, не сомневайся, в самый неподходящий момент! Настолько неподходящий, что мне пришлось на ходу менять тактику и подключать тяжёлую артиллерию. Ты бы посмеялась! Или нет…"              Патрик лежал на диване, делая вид, что спит. Но сквозь опущенные ресницы он сверлил взглядом окно кабинета Лисбон, пытаясь уловить хоть какое-нибудь движение. Если бы он действительно был экстрасенсом, стекло бы уже расплавилось.              "Просто выходи уже со своей башни, куда меня не пускает твой верный паладин. Поговори со мной. Нам нужно поговорить. У нас нет времени на все эти заморочки. Ненавидь меня, презирай меня, ударь меня, если тебе от этого станет легче, но говори со мной…"              Наверное, у него всё-таки были какие-то телепатические способности, потому что, как только он уже решился с боем прорываться в начальственный кабинет, он увидел Чо, спокойно прошествовавшего на своё место, и Терезу, целенаправленно двигавшуюся в сторону его дивана.              Патрик быстро сел, вцепившись взглядом в Лисбон. Она выглядела бледной и осунувшейся, но её взгляд был жёстким и решительным.              — Джейн, возьми все материалы, что у нас есть на Лорелею Мартинс, и всё, что Грейс удалось накопать на тот лимузин и водителя. Через десять минут нас ждёт Бертрам, — она окинула его критическим взглядом, её рука непроизвольно дёрнулась к его голове, но она сжала её в кулак и спрятала за спину, — и причешись, что ли, к начальству идёшь.              Лисбон решительно развернулась и вышла в коридор, но тут же вернулась и добавила, гневно сузив глаза:              — И утку свою забери! Она мне весь Дом прокурила!              Тереза ушла, а на лицах всех присутствующих появилось одинаковое глубокомысленное выражение. Брови Джейна взметнулись вверх и зафиксировались в режиме крайнего удивления.              Первым сдался Ригсби. Он вопросительно посмотрел на Джейна, но у того был отсутствующий взгляд и вид ещё более удрученный, чем у всех остальных.              — Наверное, это какой-то фразеологизм. Может, ирландский, — задумчиво проговорил Чо, — или что-то из молодёжного слэнга.              — Да, скорее из молодёжного, — неуверенно согласилась Грейс, пожав плечами.              Все снова углубились в работу, и потому никто не заметил, как у Джейна вдруг прояснился взгляд, а на губах появилась понимающая улыбка.       "Работаем, Лисбон!"