Закон сохранения магии

      Серые ранние сумерки заглядывали в маленькую уютную кухоньку, прохладный ветер дул в открытую форточку, шевеля травянисто-зелёную занавеску с желтыми подсолнухами.       Эльза стояла возле круглого обеденного стола, на котором лежали продукты, найденные в холодильнике и в пакетах. Было бы здорово начать учиться готовить по книге, имея все необходимые по рецепту ингредиенты. Но Эльза была лишена подобной роскоши.       В Эренделле она любила готовить, но это было проще простого: королева просто представляла, что она хочет сделать – какого вкуса, какой формы и цвета будет блюдо, и сотворяла это из снега.       Здесь же было всё иначе. Бывшей королеве предстояло смешивать продукты и стоять у плиты подобно простой кухарке.       Однако это позволяло сэкономить время и приближало возвращение Эльзы домой. Поэтому она сама предложила Джеку свои услуги.       Пока девушка постигала азы кулинарии, парень корпел над переводом. Иногда он бурчал себе под нос что-то вроде: «Это типа что: бывают колдуны без мозгов?» или «Хм, больше смахивает на трансфигурацию, чем на трансгрессию» или «И что потом? ехать на нём?». Но чаще ругался то по-английски, то по-норвежски (потому что Эльза не понимала этих языков и не мешала ему отвести душу крепким словцом).       Когда суп уже доваривался, а в духовке пёкся пирог, Джек сказал, что его перевод готов.       Эльза была немного удивлена, заметив, что парень не выглядит довольным.       - Тогда читай, - велела она.       - Не уверен, что мы сможем воспользоваться описанным тут способом, - произнёс Джек, глядя снизу вверх на девушку, стоящую у плиты.       - Ради Анны я не остановлюсь ни перед какой трудностью! – твёрдо сказала она.       - Надеюсь, что перед этой ты всё же остановишься, - как-то грустно проговорил Джек.       - Читай!       - Итак, - начал Фрост, - тут говорится, что волшебник, обладающий магическими знаниями и большой магической силой, может подчинить себе зверя – то есть трансгрессию, пока он не станет подвластным воле мага как боевой конь, - он смолк.       - Дальше, - велела Эльза.       - Чтобы накопить такую силу, - продолжил Джек безо всякого энтузиазма, - которая способна перенести мага на большое расстояние, необходимо принести в жертву младенца нескольких дней от рождения.       Эльза уронила ложку в суп, который помешивала в это время.       - Когда взойдет заря, - продолжил Джек, - нужно стать лицом на север и убить ребёнка.       Эльза не могла произнести ни слова. Фрост отложил тетрадку с клёстом, из которой читал перевод, и снова взял чёрную тетрадь.       - Странно, - произнёс он, - почему не сказано, каким способом необходимо «живота детищ гонезе»? Ну, там, застрелить, горло перерезать или голову отрубить? Может, всю кровь выпустить? Какие-то нечёткие инструкции…       - Замолчи! – вскричала Эльза. – Прекрати немедленно! Как ты так можешь!.. – она упала на табуретку и закрыла лицо руками.       - Ну, что я тебе говорил, - сказал Джек, - этот способ нам не подойдёт. Будем надеяться, что в этой книженции есть другие заклинания трансгрессии, - потом он заметил, что плечи Эльзы вздрагивают, и она тихонько всхлипывает.       - Эй, ты чего? – он осторожно коснулся её плеча. – Ты же не думаешь, что я действительно собирался убивать ребёнка?       Эльза не отвечала.       И тут до Джека дошло:       - Ты вспомнила об Ингрид! Ох, прости!       - Да, - всхлипнула Эльза.       - Вообще технически, - задумчиво произнёс парень, - если тебя это успокоит, Ингрид не подходит для этого заклинания. Ведь тут нужен новорождённый, а ей уже больше года. К тому же, если время здесь движется не синхронно с эренделльским, то вообще…       - Джек Фрост!       - Значит, не успокоило, - отметил себе под нос Фрост. – Но с другой стороны разгневанная Эльза лучше расстроенной. Ладно, поищу пока другие заклинания.       * * *       В эту ночь Эльза вся измучилась. Сначала она никак не могла уснуть, всё вспоминая Анну и кляня себя, что не в силах ей помочь. Она сердилась на Джека, что он никак не разберётся со своей тетрадкой и не найдёт нужное заклинание, что он постоянно паясничает и тратит время впустую. Она сердилась на него, потом на себя – за то, что сердится на него, хотя он и так делает, что может. Её злило, что её двуспальная кровать казалась ей слишком широкой и пустой, злило, что спустя столько часов без сна она всё равно не может уснуть.       Но едва стоило ей задремать, как к ней возвращались все её прежние кошмары, в которых она видела то Анну с Ингрид сквозь пылающее нестерпимым жаром пламя, то извержение вулкана, то залитый горящей лавой Эренделл и засыпанные пеплом соседние страны.        Она просыпалась в горячем поту и боялась уснуть снова.       Когда забрезжил рассвет, она встала и пошла на кухню.