Кислотного неба оттенки

Жёлтый. Эта составляющая часть многогранной палитры, в отличие от предыдущих двух, не вызывала ни приступа тошноты, ни банальной неприязни, она скорее просто заставляла задуматься, порой даже взгрустнуть. Она была яркой, ослепляющей, величественной, воистину королевской, словно солнце. ЛедиБаг, именно её сравнивали с блестящим небесным кругом, ежедневно восходящим на трон. Героиню любили все, от мала до велика, а Маринетт же оставалось только тихо и беспрекословно покоиться в тени своего знаменитого альтер-эго. Девушка часто замечала, что практически все взгляды устремлёны на героиню, и даже Кот Нуар не мог переманить и половины должного ему внимания. Девушка понимала, раздвоение личности — это ужасный дискомфорт, но к сожалению, избавиться от этого Дюпэн-Чэн не могла. Поэтому она твёрдо решила, что будет отделять геройскую сторону от своего истинного «я». Это и послужило причиной того, что она скрыла свою вторую личность от Адриана. Юная леди, конечно, была счастлива, что юноша полюбил её такую — настоящую, однако тоска всё же пробиралась в глубины подсознания. И Агрест это видел, поэтому всячески намекал, а порой и прямо говорил о ценности своей девушки в обществе, в семье, в дружеском коллективе, а в частности и для него самого. Но Маринетт то помнила, что даже он — принц её мечтаний, изначально взглянул на обёртку и лишь потом, по совершенно случайным обстоятельствам, начал общаться с «Принцессой» в образе Нуара. И только потом, спустя год тесного общения тет-а-тет, когда Маринетт уже и помнить не помнила о своей влюблённости в человеческий облик героя, Кот раскрылся ей, потому что и сам, вместе с этой стеснительной, но как оказалось очень бойкой девушкой, забыл идеальную ЛедиБаг, и стал чувствовать себя безмерно счастливым. За это юноша был неописуемо благодарен своей даме сердца. Дюпэн-Чэн, чьи иссиня-чёрные волосы были аккуратно заплетены в маленькие хвостики, тоже очень хотела начать отношения без лжи, но не могла. Героиня была словно жёлтое солнце, сияющее и ослепляющее, а Маринетт таковой не являлась. И если бы она сравнивала себя с геройским альтер-эго, то из всего спектра жёлтой краски, она выбрала бы бледно-лимонный оттенок. Кот же считал иначе. «Тебя не стоят даже тысячи ЛедиБаг, милая. Ты такая, какая есть.», — говорил Агрест, а потом до хруста в суставах сжимал раскрасневшуюся Дюпэн-Чэн. Она, в свою очередь, с благодарностью принимала его заботу и тепло, и искренне улыбалась, смахивая скопившиеся в глазах слезинки. И яркий, солнечный, с золотым отливом цвет, уже не казался Маринетт таким печальным. Её ассоциации с ним неожиданно изменились, когда в голову случайно забрела одна мысль: «А ведь у Адриана волосы цвета молодой пшеницы. Они так блестят и переливаются на свету, словно колосья, освещённые жарким небесным кругом.»

***

С того момента юная леди называет Нуара своим «солнышком», отчего второй изрядно краснеет, но как факт это принимает и даже балует свою «солнечную Принцессу» всякими приятными сюрпризами, к примеру — жёлтыми розами, являющимися​ символом дружбы и признания, преклонения и восхищения, а также уважения. И ещё, Адриан твёрдо знает, что если бы он выбирал оттенок жёлтого, ассоциирующийся с Маринетт, то он без раздумий бы остановился на ярко-жёлтом, обжигающим словно солнце, цвете.