Кислотного неба оттенки

Голубой. Цвет безоблачного чистого неба, бескрайних льдов и разнообразных полевых цветов, а ещё, он являлся колером глаз Маринетт. Казалось, её глаза были бирюзовыми, циановыми, муреновыми и даже цвета электрик. Они будто выражали своими оттенками многогранный спектр чувств: начиная детской радостью, и заканчивая сумасшедшим азартом. Адриану только и оставалось, что тонуть в этих прелестных бескрайних омутах, что он, собственно, и делал. А ведь если задуматься, то до того, как Агрест встретил Дюпэн-Чэн, он не имел и представления о своём любимом цвете. Ему нравились все цвета, кроме серого и белого, которые напоминали ему о высоком происхождении и невероятно скучной жизни. Лишь встретив свою невероятную спутницу, юноша понял, что любимый его цвет — голубой. Этот оттенок палитры стал слишком дорог юному Агресту и постепенно, пёстрые несочетающиеся цвета его комнаты заменились на более степенные, холодные оттенки. Маринетт же, отнюдь, всегда знала, что цвет бескрайнего неба и замечательных васильков — какой-то особенный в её жизни. Как частенько говорила мадам Чэн: во время родов малышки Мари, за окном не было ни облачка, а небо было невероятно голубое. В тот момент, оно настолько завораживало, что взгляд Сабин был устремлён только на него, а когда появилась малышка, то, как сказала мама юной героини: «Я взглянула в твои глаза и увидела это небо, которое было просто невероятным. Мы с Томом всегда любуемся тобой, Маринетт.» Ещё, когда юная леди грустила по какому-либо поводу, и, боже упаси, плакала, её верный солнечный рыцарь аккуратно брал хрупкую девичью ладонь в свою, и целовал мокрые дорожки от солёных голубых слёз. Щёки пылали, что у Адриана, что у его леди, однако прекращать своё действие он не собирался ровно до тех пор, пока слёзы не высохнут, ну и… разве что мог ещё немного позволить себе полюбоваться неземной красотой Дюпэн-Чэн.

***

На памяти Агреста даже запечатлился один случай. Это произошло весной, когда цветы буйствовали повсюду, а кошки, то и дело напевали свои серенады под окнами. Адриан уже битый час стоял у входа в парк, дожидаясь Маринетт, которая, как всегда, опаздывала на свидание. Юноша уже даже начал волноваться за брюнетку, собираясь пойти к ней навстречу, но как только эта мысль посетила его, за углом показалась знакомая макушка. Навстречу бежала запыхавшаяся, порядком покрасневшая Дюпэн-Чэн, которая махала рукой и улыбалась. И только стоило юноше расслабиться, как его девушка с грохотом упала. «Ох, Маринетт, снова. Какая же ты у меня неуклюжая», — пронеслось в его мыслях и юноша рванул поднимать свою леди с земли. Та уже сидела на асфальте с разбитыми коленями и пыталась выдавить из себя хотя бы кривую ухмылку, что достаточно плохо получалось. Агрест подошёл, присев на корточки и посадил Дюпэн-Чэн себе на спину, дабы донести её до ближайшей скамейки. Пока Маринетт держалась за широкие плечи своего любимого, она молчала, потому что знала, что сейчас он явно не в духе и лучше помолчать, но обстановку разрядить как-нибудь хотелось. Юная леди подняла взор васильковых глаз вверх, на безумно прекрасное безоблачное небо, и как бы невзначай сказала: — Адриан, смотри, какое голубое небо. Правда, чудесно? Агрест в данный момент явно был озабочен не небесной голубизной, больше всего, его заботила ноша, которая находилась за спиной. — Нет, ничего привлекательного в этом не вижу. — буркнул зеленоглазый, даже не посмотрев вверх. Скамейка уже была очень близко, поэтому юноша ускорил шаг. — Ясно… Мои глаза тоже голубые, мама говорила, что они такие же, как и это небо. — тихо, практически шёпотом пробубнила юная героиня себе под нос. Однако Адриану, обладающему феноменальным кошачьим слухом, не составило никакого труда услышать слова, в которых прозвучала нотка горечи и печали. Юноша остановился и аккуратно снял Маринетт, усадив её на скамейку, и стал пристально смотреть в девичьи глаза. Девушка же отводила свой взгляд, скрывая грусть, ей почему-то вновь показалось, что она недостойна Агреста, недостойна его улыбки, глаз, недостойна ничего, что связано с ним. — Посмотри на меня. — Адриан взял подбородок Маринетт, направляя её взгляд в свою сторону. — Твои глаза прекраснее, чем небо, они прекраснее всего, что я когда-либо видел. — он приблизился к её лицу и с улыбкой поцеловал закрытые веки девушки. Пара так и просидела на скамейке, мило обнявшись и наблюдая за щебечущими птицами. И боль в коленях практически не чувствовалась, а всё потому, что он рядом…