Танцы с волками

Иногда Кенсу задавался вопросом, почему Кай не хочет проводить в облике человека больше времени, нежели в облике волка. Ведь парень по сути был двуногим только тогда, когда они возвращались с вечернего выгула. Он не подходил к окнам, не открывал дверь звонившим соседям… У парня возникало чувство, что его питомец, который вовсе не питомец, прячется. И он не выдержал, спросив напрямую. - Ты хочешь повторения истории? – Чонин уставился на него пристально, взгляд его не выражал абсолютно ничего, что для Кенсу могло значить только одно: волк злится, но тщательно это скрывает. - Того, что было в твоём детстве? - Да, именно этого. - С чего ты взял, что оно снова произойдёт? – До нахмурился. – Чонин, то, что ты прячешься ото всех, тоже не совсем хорошо… - Охотники могут меня найти, - парень пожал плечами. – И тогда пострадаешь ты. Я этого не хочу. - Чонин, но… - Нет, хён, - волк вздохнул. – Я тебя такой опасности не подвергну. И спорить с ним было бессмысленно – Кай упёрся и ни в какую не соглашался с доводами Кенсу. Вообще ни с какими. И До отстал от него, решив, что волку самому виднее, в каком виде ему жить. Хоть он зовёт Кенсу хозяином, но решать-то такие важные вещи должен сам. Кенсу действительно когда-то плохо спал. Очень плохо, был в его жизни период, когда он пил снотворные, чтобы хоть немного высыпаться. С появлением в его жизни Чонина сон вернулся нормальный, может, потому, что волк каждый вечер буквально заставлял его пить чай с ромашкой, чтобы успокоиться. Пока однажды не проснулся ночью от того, что ему слишком жарко. Спросонья уставившись в потолок, Кенсу лежал так минуты три, пока не повернул голову к окну. Да только вместо него увидел перед собой лицо спящего сном младенца Кая. Причём волк лежал рядом с ним, под одеялом, выпростав только руку, которую закинул на грудь Кенсу. Собственно, ногу он тоже на парня закинул. И спал сладко, улыбаясь во сне. Вот потому-то Кенсу и не возмутился, не спихнул волка на пол, вопя, что тот извращенец и вообще… От одной улыбки расслабившегося и спокойного человека. Ну, не совсем человека, но почти. Кенсу почувствовал внезапный приступ нежности по отношению к этому парню, за свою недолгую жизнь (а До уже знал, что Кай младше его на год) пережившего слишком много. Он не стал шевелиться, скидывать с себя чужие конечности, а улёгся поудобнее и закрыл глаза. Тем более, было так тепло и уютно вдвоём, под одним одеялом… Утром Кенсу проснулся первым, что было довольно странно, потому что раньше Чонин всегда встречал его на кухне, по-собачьи помахивая хвостом. У миски. А потом бежал за поводком, приносил его в зубах, намекая. Не в этот раз. Волк так же спал рядом, только уже убрав конечности со старшего. Кенсу не удержался, убрал непослушную белую чёлку со лба и пошёл готовить завтрак. В процессе к нему проснувшийся Чонин и присоединился. - Ты спал у меня, - не поворачиваясь к нему, сказал До, помешивая овощи в сковородке. – Тепло было? - Тепло, - согласился Кай и только тогда старший обернулся. Сдержать улыбки не смог, потому как волк как бы проснулся, но не совсем. То есть, вид у него был очень сонный, да и глаза почти не открывались. - Слушай, я вот спросить хочу постоянно. Ты читать и писать умеешь? Ким приоткрыл один глаз, смотря на Кенсу, и только спустя несколько минут ответил. - Умею. Но очень плохо. Меня кое-как научил господин Ким. А что? - Хочешь научиться хорошо читать и писать? - Почему бы и нет? - Тогда я куплю какие-нибудь книжки для детей и буду тебя учить, - подытожил Кенсу. – Потому что нехорошо, когда ты такой большой, а читать и писать умеешь плохо. Я и так чувствую себя виноватым в том, что не провожу с тобой достаточно времени, чтобы ты тут волком выть не стал. - Шутить изволите, да? – Кай улыбнулся и Кенсу шлёпнул себя по губам, осознавая, что и кому только что сказал. - В общем, я куплю книжки и прописи, буду тебя учить читать, писать. Кто знает, может, ты у меня гением каким-нибудь окажешься. - У тебя? - Ким Чонин, без завтрака останешься. - Ой, всё, молчу, - волк понял, что дальше подкалывать Кенсу попросту небезопасно, иначе он на самом деле останется голодным. - Кстати, почему я всегда тебя выгуливаю, ты же можешь превратиться в человека ну и… - До снова к нему повернулся, обличающе тыкая в сторону младшего ложкой. – Ким Чонин! - Ну что? – прилёгший головой на стол парень отмахнулся. – Нравится мне с тобой гулять. А это – единственный шанс выйти на улицу и не быть замеченным. - Если учесть, что даже в волчьем виде ты весьма… приметный, то твои попытки скрыть свою суть не выдерживают критики, - заметил Кенсу. – Может, стоит попробовать быть человеком? - А что ты скажешь соседям, куда дел своего зверя? - Придумаю что-нибудь. - Но я не хочу… - Тебе будет намного легче, - ответил Кенсу. – Поверь мне. И никто не станет подозревать тебя в том, что ты оборотень. - Ну… ладно. План Кенсу был прост до изящества – этого даже я не стану отрицать. Согласно ему, однажды в субботу он собрал меня в волчьей форме, со всеми вещами, которые принадлежали мне как четырёхлапому зверю (по факту это были просто коробки, всё осталось дома) и увёз за город. Там устроил пикник, покормив меня до отвала, дал одежду, и я превратился в человека. Конечно, я наготы своей не стесняюсь, а ему пришлось измерять меня всего, чтобы определиться с размером шмоток и не прогадать. У него получилось. В Сеул мы вернулись вдвоём. Встретили соседей и те ожидаемо поинтересовались, куда мой человек дел свою страшную псину. Тот ответил. Правду. - Это не собачка, а волк настоящий. Отпустил его на волю. Вы только не переживайте, он хоть и воспитанный был, но навыков своих охотничьих не растерял. Теперь будет бегать по лесу, ловить зверушек. Думаю, иногда ездить в лес, может, вспомнит меня и придёт повидаться. - А этот молодой человек, кто он? – спросила одна из соседок, у неё дочка, по-моему, молодая есть. Видимо, планы женитьбы строит уже. - Это? – Кенсу обернулся и посмотрел на меня. – Это Чонин, мой троюродный брат. Попросили приглядеть за парнем. Он… как бы это сказать… Парень наклонился к соседке и шёпотом сказал, зная, что я всё равно услышу его. - Аутист он. Сложности с общением. Зато собак любит, может, буду на работу его брать. Ладно, госпожа Мун, я пойду, мы так устали… И он кивнул мне в сторону подъезда. Ох, это было сложно, сдерживать смех, потому что надо было держать марку и быть серьёзными. Засмеялись мы только тогда, когда переступили порог. - Аутист? Аутист, твою мать?! – я едва не икал от смеха. – Ну ты придумаешь тоже, хён! - Хочешь жениться на её дочке? Милости просим, - Кенсу сощурился. – Только предупреждаю, она помешана на брендовых шмотках. - Откуда ты знаешь? - Меня с ней свести пытались. - И? - Что – и? Меня спасла аллергия на собачью шерсть. - В смысле? - У неё аллергия оказалась, - парень вздохнул. – Ну ладно, теперь ты можешь спокойно выходить на улицу вместе со мной, не поднимая лапы на каждый столбик и кустик. - Тьфу, каждый раз мне напоминать будешь? - Буду, конечно. - А правду-то про меня зачем сказал? - Как зачем? – Кенсу улыбнулся и я, честно говоря, от его улыбки слегка завис. – Если хочешь что-то утаить, нужно сказать правду, потому что в этом случае тебе просто никто не поверит. - Странное утверждение. Ты сказал, что я волк… - О, Господи… Чонин, я сказал, что Кай – это волк, а не ты! Как ребёнок, честное слово… которого я читать и писать учу! Вот почему я устроил всё так, будто ты аутист. Чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему такой взрослый мальчик так плохо пишет и читает по слогам. - Ладно, - я поднял ладони в примирительном жесте. – Извини. Ты всё предусмотрел, я не прав, давай не будем ругаться. - Мы не ругаемся, - Кенсу отмахнулся. – Ты просто ворчишь на меня как старый дед, Чонин. Человечек мой оказался прав – я и сам поймал себя на том, что веду себя как старый волк. Никому не доверять, вечно всех опасаться… мать твою, Чонин! Сеул – большой город, здесь легко затеряться, тем более с таким человеком, как у меня. Кенсу стал чувствовать себя намного легче, когда жить с ним стал не волк, а человек. Это было странно и дико, особенно если вспомнить о том, что раньше ему было тяжело общаться с людьми. Однако теперь дома его ждал не волк, а человек. И из-за их небольшой легенды уходить с работы раньше оказалось намного проще – так как Чонин был «аутистом», начальник не задерживал его на работе, не требовал присутствия на корпоративах и еженедельных посиделках в караоке-барах, а отпускал домой. Когда об этом узнал Чонин, то фыркнул от смеха. Если бы мог, заржал бы на всю квартиру, но ему стоит придерживаться легенды про мальчика, у которого не всё хорошо с развитием. Когда звонила бабушка, Чонин, дурачась, гавкал рядом с Кенсу и именно таким образом они поддерживали обе легенды – для бабушки про питомца-волка, для соседей – про парня-аутиста. Чонин оказался умным учеником, он улавливал ту информацию, которой его пичкал До, к тому же, занимался в отсутствие старшего, прописывая буквы хангыля в простой тетрадке. Наблюдать за ним в такие моменты было приятно – Ким немного горбился, поджимая под себя ноги, высовывал кончик языка и тщательно выводил на бумаге немного неровные буквы. Иногда давил слишком сильно на карандаш и тот ломался, тогда Кай немного обиженно смотрел на него, вздыхал и тянулся за точилкой. Когда Кенсу впервые это увидел, он пожалел, что под рукой нет чего-нибудь, на что можно заснять такую сценку. Да и главного актёра не стоило смущать. Ведь Чонин старался писать аккуратно. Так же было и со чтением. Когда были уроки чтения, волк садился возле Кенсу, который брал учебник для маленьких детей и вполголоса проговаривал звуки, правила, упражнения… Кай повторял за ним тихо, но уверенно. Иногда До проводил небольшой экзамен, заставляя блондина читать какой-нибудь текст. Тот читал. Медленно, особо сложные слова по слогам – но читал. И изредка бросал внимательные взгляды на старшего – не ошибается ли он, одобряют ли его. До только кивал, улыбаясь, мол, продолжай, ты всё делаешь правильно. Чонин умел быть благодарным во всём – это Кенсу уже знал, ничуть не жалея о том, что приютил волка у себя. По крайней мере, скучно ему точно не было, так как Ким задавал довольно много вопросов. Приходилось отвечать. А если и сам не знал ответа, то интернет им был в помощь. Толкаясь у компьютера, они вбивали в поисковик вопрос и получали ответ. В большинстве случаев. А ещё с волком можно было разговаривать обо всём на свете. Кенсу встретил человека, перед которым можно было открыться, и который не осуждал его. Слушать – слушал, причём внимательно, чуть склонив голову к плечу. Иногда клал свою голову на колени старшего и слушал, смотря снизу вверх. - Знаешь, что я больше всего любил делать в детстве, когда приезжал к бабушке? В ответ – взгляд, будто вопрошающий «ну и что же ты любил?». - Я любил снимать обувь и ходить босиком по траве, покрытой росой. Вставал утром рано, всегда заводил будильник – ну, старенький такой, ты его, наверно, видел, - и тихонечко выходил из дома, чтобы бабушку не разбудить. А там босиком по траве, - Кенсу улыбнулся воспоминаниям. – Ещё я собирал гербарий. - А, засушенные между страниц книг листочки-цветочки, - понятливо кивнул Чонин. – У меня мама такие же делала, между страниц поваренной книги. Они вкусно пахли. Папа смеялся над этим, но недолго – скалкой по спине так-то больно получать. - А ты что любил в детстве? - Я любил курочку. - Не смешно. Я серьёзно спрашиваю, вообще-то. - Ну… я любил гулять в лесу, - Чонин вздохнул. – Один. На меня ругались, конечно, но я всё равно гулял. Там было тихо, спокойно. Никаких людей… правда, от меня зверьё пряталось, а я так хотел с ними подружиться и поиграть. - Тебя разве не начинали учить писать и читать? - Не успели, - волк почесал голову. – Зато господин Ким этим занимался. Я так плохо читаю и пишу, потому что мы уроки проводили нерегулярно, тогда, когда он был уверен, что никто нас не видит. И да, я тебе благодарен, что ты тратишь своё время и силы на меня. - А что, я должен был оставить всё, как есть? – Кенсу усмехнулся. – Ты заслуживаешь того, чтобы жить нормальной жизнью. Хорошо читать, писать и всё такое. Заслуживаешь есть свою любимую курочку. - Ой, вот за это спасибо. - Пожалуйста. И мне жаль, что всё так случилось с тобой. Правда, жаль. Будь моя воля, я бы нашёл тех охотников, и сам бы их… - Хён, - Чонин сел, глядя на старшего парня серьёзными глазами. – Не надо. Ещё и тебя потерять… нет, я не хочу этого. И всё, что удавалось вытащить из Кая на тему убийства его родителей – только это. Ничего больше. Волк просто отказывался говорить о том, что произошло много лет назад. И как он, кстати, не сошёл с ума ещё, проводя в волчьей шкуре больше, чем в человеческой? Почему вёл себя абсолютно нормально, как вёл бы себя Кенсу, обладай он смелостью не прятаться от людей? Старший мог бы задать все эти вопросы, но не хотел. Бередить чужие раны не стоило – он знал это по себе. Хотя другие бы сказали – какая боль, Кенсу, что ты пережил в своей жизни? Ну относились к тебе родители с неодобрением, не поддерживали твои стремления, - так это не повод считать себя страдающим. Однако нет. Кенсу испытывал боль, как и другие люди, просто хорошо это скрывал. Слишком умело. Конечно, в моем нынешнем положении есть свои плюсы – теперь я могу включать телевизор и смотреть его, не боясь того, что соседи потом начнут спрашивать моего Кенсу, какого хрена его волк включает мультики и подпевает человеческим голосом. Нет, ну а что я поделаю, если мне мультик про пингвинёнка Пороро понравился? Я его даже с Кенсу вместе смотрю, он тоже его любит. Поэтому я спокойно включаю телевизор и смотрю мультики, программы про животных, а иногда – даже выпуски новостей, но это не так интересно. Вот и сегодня я включил телевизор – чисто для фона, пока чайник не закипит, - и, грызя печенье из вазочки, стоявшей на столе, бездумно смотрел в экран. Пока не увидел в бегущей строке подозрительно знакомое имя. Увеличив громкость, я стал вслушиваться в слова репортёра. - Сегодня на окраине Сеула произошло покушение на сотрудника полиции До Кёнсу, выполнявшего свои прямые обязанности. Преступник напал на него в момент осмотра места происшествия и ранил ножом в руку. Сотрудник кинологической службы До Кёнсу был доставлен в больницу, ему наложены швы, и он отпущен домой. Причина, по которой на него было совершено покушение, выясняется, так как преступник был схвачен сотрудниками полиции. Я вздрогнул. Моего Кенсу… ранили? Кто? Охотники? Но как они узнали, что я живу с ним? И почему не пришли сюда, к нам домой? Из размышлений меня вырвал знакомый запах – значит, Кенсу возвращался домой и уже подходил к двери. Я вскочил с дивана и бросился ему открывать. Не знаю, насколько серьёзно он ранен, но помощь ему явно не помешает. Мой человек вздрогнул, когда прямо перед его носом распахнулась дверь, и едва не выронил ключи, которые держал в здоровой руке. - А, ты меня унюхал, - устало сказал он. – Привет, Чонин. - Кенсу, ты… - я отошёл, пропуская его, сам закрыл дверь и обеспокоенно ткнулся носом в его плечо, следя, чтобы не навредить ране. – Кто? - Можно, я сначала умоюсь, а потом всё расскажу? – попросил он. Я кивнул, понимая, что сейчас действительно не время для расспросов, да и чайник уже насвистывал. - Чаю хочешь? - Хочу, Чонин-а. Сделаешь? - Сделаю, - кивнул я. Пока Кенсу умывался, я заварил нам обоим чай, поставил обе кружки на стол и перенёс из гостиной печенье, а то мой человечек и так ругается, что я крошу его на диван, когда там ем. - Чонин-а! – Кенсу позвал меня из своей спальни. Ну, и моей тоже, я же там тоже часто сплю. Я пошёл к нему. Он сидел на кровати в одном нижнем белье и устало смотрел на домашние штаны. - Кенсу? - Помоги мне одеться, - попросил мой человек, указывая на штаны. – Я не могу сам, мне больно руку, да ещё и голова кружится после обезболивающего. - Обопрись на моё плечо, - я чуть присел рядом с ним, Кенсу опёрся на меня и встал. Одеть на него штаны было несложно, а вот с футболкой возникла небольшая проблема – чтобы её надеть, ему нужно было поднять руки, что в случае с его раной было больно. Кое-как мы это сделали, конечно, и я аккуратно, кончиками пальцев, погладил бинты на правой руке человечка. Тот вздохнул и взъерошил мои волосы. Мы пошли на кухню. Там, забравшись с ногами на стул, Кенсу начал рассказывать, что же произошло на самом деле. - Нас вызвали на место преступления. Убийство. Сам знаешь, что кинологов в таком случае всегда вызывают, ну, я и поехал. Поначалу всё было нормально, осматривали местность, я как раз встал рядом с какими-то кустами… потом из них выскочил какой-то мужик. И как давай орать, что мы права не имеем трогать его жену, что он сам её разделает. И ножом махает. Ну, он мне чуть по лицу не попал, я успел руку подставить. Там и ребята его поймали. - Кто это был? - Я так думаю, человек, который и убил ту даму, якобы его жену. Потому что зеваки, которые стояли вокруг, сказали, что он, того… - Кенсу покрутил пальцем у виска. – Псих. А раз мы пришли расследовать убийство, да ещё и посмели его жертвы касаться, он и разозлился. - А ты попался под руку? - Я на него уставился. Ты же знаешь, у меня астигматизм, и иногда я на людей вот так смотрю, - он изобразил, как это выглядит со стороны. – Большинство это очень злит. - Потом тебя в больницу повезли? - Да. Крови не было так уж много, но… сказали, лучше перестраховаться. Наложили швы, забинтовали, отправили домой. Завтра, конечно, придётся ехать на работу и писать рапорт, каким образом это произошло, но потом можно взять больничный и отдыхать. - А ты что хочешь? - Я хочу отдохнуть. Рука болит зверски. Они обезболивающее поставили, так спать хочется… - Тогда иди и приляг, Кенсу-хён, - серьезно сказал я. – А я буду охранять твой сон как верный пёс. - Волк, вообще-то, - поправил он меня, слабо улыбаясь. Кенсу устал настолько, что даже чай не допил, оставляя кружку на столе. Я довёл его до кровати, уложил под одеяло, укутал со всех сторон и ушёл, оставляя одного. Надо было немного прибраться на кухне. Больше всего на свете Кенсу ненавидел обезболивающее. С самого детства так повелось, что оно на него действовало немного не таким образом, каким должно было бы – вместо того, чтобы убрать боль, оно его вырубало. Хотя да, после такого сна у него болезненные ощущения стихали, но и спать днём он тоже не любил. А ещё было стыдно, что так напугал Чонина. У волка, когда он ему дверь открыл, был такой взгляд, что сердце поневоле сжалось от стыда и нежности. Никто и никогда не смотрел на него так. Только Ким. Это и смущало, и было приятным, причём одновременно. Хотелось погладить парня по белым волосам, будто он не опасный хищник, а милый щеночек. Впрочем, Кенсу справедливо полагал, что это самый милый парень таким был только с ним, с другими вполне мог вести себя агрессивно, защищая своё. Уж о том, что Кенсу был его, До ни в коем случае не сомневался. Это было слишком заметно. После того, как он пришёл домой, старший проснулся сам, ожидаемо обнаруживая рядом с собой Чонина. Волк не спал, он лежал на боку и водил пальцами над раненой рукой Кенсу. Не касался её, конечно, но между подушечками его пальцев и бинтами было буквально несколько миллиметров. Зная, что человек не спит, блондин негромко сказал. - Сорвать бы повязку и вылизать её. - Кого? Рану? – Кенсу вздохнул. – Негигиенично, Чонин. - Быстрее зарастёт, - младший пожал плечами. – Почему, ты думаешь, на нас всё быстро зарастает? Любым зверятам мамы всегда зализывают раны. - Я не детёныш и ты явно не моя мама. - Да, но видеть твою боль и даже чувствовать её мне невыносимо, - Кай тяжело вздохнул. – Ты не шевелил рукой, но рана всё равно кровоточит. - Да? Я даже не заметил. - Кенсу, - Чонин перелёг так, чтобы ткнуться носом в его руку. – Пожалуйста, позволь мне вылизать твою рану. Глядя в его тёмные глаза, Кенсу не успевает подумать над предложением как следует, потому что, словно загипнотизированный, кивает. И Чонин аккуратно берёт краешек бинта и резко разрывает на половину. До охнул, потому что это было больно. Волк склонил голову, целуя рану едва ощутимо, словно извинялся за причинённую боль. А потом лизнул её поперёк, широким мазком, глядя снизу вверх на Кенсу. До судорожно вздохнул, не в силах отвести взгляд. Блондин вылизывал его рану, иногда проводя языком слишком сильно, иногда – едва ощутимо, но это было приятно. Хоть и отчасти больно. Чонин отодвинулся, облизывая губы, которые были подозрительно красными от крови, которую младший слизал с раны. Может, то, что младший вылизывал его боевое ранение, и не излечило бы Кенсу полностью, однако старший понимал, что это только что было. Будто у них маленькая стая, а лизать раны – акт доверия. Вот почему он позволил Чонину это сделать. И вот почему пригладил непослушные вихры волка, на что тот довольно сощурился. - Ты иногда такой ребёнок, Чонин, - вздохнул Кенсу. – Пропись показывать будешь? - Буду, - кивнул Ким. – И почитаю. Всё, что угодно, лишь бы тебе хорошо было. - Неси. Чонин принёс пропись, в которой ежедневно, по несколько строчек, записывал буквы хангыля, добиваясь схожести с примером, написанным Кенсу, и книжку для детей, из которой вычитывал тексты. Для начала он показал старшему то, что успел написать, и Кенсу одобрительно кивнул. - С каждым разом ты пишешь всё лучше. Проблем с сочетанием букв не возникает? - Да нет, вроде бы, - Ким смущённо улыбнулся. – Правда, я не очень красиво пишу. - Это потому, что ты ориентируешься на мой пример, - До покачал головой. – Не надо, Чонин. У тебя должен быть свой почерк. Не пытайся подстраиваться под мой. - Мне нравится твой почерк, - волк улыбнулся. – Такой аккуратный, красивый. Хочется писать так же. - Ты умница, Чонин. Если бы господин Ким приложил чуть больше усилий к твоему воспитанию, ты многого бы добился. - Я уважаю господина Кима, но ты мне намного дороже чем он. Тебя мне хочется слушаться, хочется подчиняться. Когда ты возвращаешься, мне хочется вилять хвостом. Твоя боль – это и моя боль. Только с тобой я могу добиться чего-нибудь. - Чонин, ты не должен мне подчиняться, - Кенсу нахмурился. – В конце концов, ты же взрослый парень, а не маленький ребёнок и уж тем более не щенок, за которым нужен пригляд. Мы, как бы это сказать… должны учиться жить вместе как люди, а не как волк и его хозяин. - Ты поэтому постоянно ворчишь на меня, когда я тебя хозяином зову? – Чонин склонил голову к плечу, внимательно глядя на человека. Кенсу кивнул. - Да, именно поэтому. Ты свободный теперь, Чонин. И можешь своей свободой пользоваться так, как тебе угодно. - Спасибо, - младший погладил его по руке. – За то, что ты есть. За то, что мы встретились с тобой. Что тут скажешь ещё? Кенсу и сам был благодарен судьбе, что господин Ким решил именно ему подсунуть в качестве питомца белого волка по прозвищу Кай. Да, не факт, что До когда-нибудь узнал бы об истинной сущности своего хищника-соседа, но он всё же узнал. И теперь им предстояло существовать вместе. Хотя – если признаться честно, - Кенсу ловил себя на мысли, что заглядывается на статную фигуру оборотня. Чонин был выше его, шире в плечах, а также являлся обладателем длинных и красивых ног. Определённой изюминкой была его смуглая кожа и тёмно-шоколадные глаза, а также красивая улыбка. Старший понимал, что Чонин – мечта любой девчонки возраста от 14 и старше. Да даже бабульки за 60 балдели от одного появления смуглого парня. Сам Кенсу, с его не слишком высоким ростом, огромными глазами и губами сердечком начинал комплексовать в плане внешности, потому что сравнивал себя и волка. И выигрывал далеко не он…