Амнезия

- Не здесь, - хрипло произнес Брок в губы Баки, - ну ладно Стив сейчас без головы, но ты-то? Прослушка кругом. - Нахуй их всех, заебали со своим ханжеством. - Ну я не клоун у всех на виду вытворять подобное, - Стив широко лизнул шею Баки и притянул к себе Брока. – Хорошо-то как. Мне нравится это время. Баки дурашливо округлил глаза, а потом прыснул Броку в плечо. - Приложило тебя, полковник Роджерс, со всего маху приложило. - Дома расскажешь мне, каким дураком я стал, - Стив снова поцеловал Брока, продолжая вжимать Баки в дверь всем телом. - Мне как раз не хватает объективного мнения, - Брок хрипло выдохнул, когда Стив прикусил ему шею. – А то мне третий день кажется, что я в этом времени постоянно не в себе. - Да ты и не в себе, на это есть причины, но о них не здесь. Все, я понимаю, что ты дорвался, на войне мы одни в палатке оставались раз в квартал, но выпусти Брока, дверь в обзор камеры попадает. Стив, черт… - Баки легко оттолкнул его и, поцеловав Брока, одернул на себе тонкий свитер. – Обед, - напомнил он. – Потом ты идешь, отмазываешь Брока у начальства и мы едем домой. - Лучше сразу отмазать, тогда и поедим нормально, и домой раньше доберемся, - возразил Стив, снова дотрагиваясь до Баки. – Не могу. - Чего? - Поверить. Я так, - он прижался к его лбу, - я так… просто по частям развалился, когда ты… когда не смог удержать тебя. - Нашел, что вспомнить. Это было сто лет назад. - Для меня не прошло и недели. Баки снова его поцеловал и решительно отодвинул. - Не здесь, - коротко попросил он. – Жрать охота, - громче сказал он. – Пойдем, поищем какое-то не очень людное место. - Итальянский ресторанчик за углом? – спросил Брок. - Да, люблю лазанью. И, Стив, надень уже футболку. Мне нравятся твои формы, но делиться ими я не намерен. Он поправил на Броке перевязь, больше норовя коснуться, чем помочь, и у Стива возникло чувство, что они вот так, молча, переговариваются. На душе стало тепло: он не ошибся. Баки никогда особо ни с кем не сходился вот так, чтобы подпустить близко, понимать без слов. Ну, Стив не в счет, они были вместе, сколько себя помнили. Да, у них были приятели, но никого достаточно близкого. А вот Брок и Баки, похоже, отлично понимали друг друга, были близки именно в человеческом смысле, и, значит, «ужасный двуличный наемник» стоил того, что Стив к нему чувствовал. К лифту шли, выстроившись практически «боевым клином»: Баки впереди, а Стив и Брок за ним, плечом к плечу. Стив, которого в свое время обучали основам психологии, чувствовал, как партнеры прикрывают его со всех сторон, будто пытаясь защитить, сберечь, считая, видимо, уязвимым именно сейчас. - Административный этаж, - произнес Баки, заходя в лифт и тут же загоняя Стива в угол, себе за спину. Ненавязчиво, но неумолимо, будто он все еще был тощим задохликом, получавшим на орехи в каждой бруклинской подворотне. Этажом выше в лифт вошел кто-то, кого Стив сразу воспринял, как угрозу, потому что спина Баки вдруг опасно расслабилась, а обманчивая неподвижность выдавала настороженность. - Барнс, - послышался мелодичный голос Наташи, - как миссия? - Без замечаний, - бархатно отозвался Баки, но под этим бархатом Стив отчетливо слышал сталь. - Привет, Стив, - продолжила Наташа, впрочем, не пытаясь приблизиться, - прости, что вот так, издалека, не хочу устраивать драку с твоей… охраной. - А ты веселая, - ухмыльнулся Баки. - С чего мне грустить? Па-па, мальчики, - она вышла на следующем этаже, старательно проигнорировав Брока, и Стив тут же поймал себя на том, что запомнил ей это пренебрежение. - Кабинет Фьюри – третий направо, - обернувшись, пояснил Баки. – Держись с ним жестко, но вежливо. Не ври, но и не признавайся, что просто собираешься провести остаток дня в постели, засовывая в нас член. По очереди, - он изогнул бровь и ухмыльнулся. - Может, это я хочу, чтобы в меня засовывали, - невозмутимо отозвался Стив, ощупывая туго обтянутую джинсой задницу Брока. - Да на нашей улице праздник, - промурлыкал Баки. – Решил наконец-то нарушить годовой целибат? - Уже нарушил, и не без удовольствия. - О, - глаза Баки опасно сверкнули, - давно надо было тебя приложить как следует. И кстати, о том, как так вышло, что ты оказался один на той миссии, мы еще поговорим. - Уровень номер пять, - объявил приятный женский голос, - Администрация. - Твой выход, мы будем в холле, ждем десять минут и идем за тобой, - распорядился Баки. Начальником Стива оказался одноглазый негр, видимо, пребывавший в мрачно-самодовольном расположении духа. - Роджерс, - поприветствовал он его, - не ожидал, что ты так быстро придешь в себя. - Я и не пришел, - отозвался Стив, пожимая протянутую руку. – Мне нужна помощь. Если для Рамлоу у вас нет сегодня особых поручений, я хотел бы забрать его. - Поручений нет. Я могу освободить его во второй половине дня, без проблем, его группа вполне справится без него. Расскажи лучше, как ты? - Справляюсь. Дезориентирован. Мир сильно изменился, и мне нужен кто-то, кто отговорит меня стирать в раковине и покажет, как включается плита. - И чем тебя не устраивает Барнс в этой роли? Он на неделю свободен, у него только тренировки и спарринги, насколько мне известно. Стив, крутнувшись в мягком кресле, неожиданно признался: - Хочу составить полную картину того мира, в котором, оказывается, живу. Фьюри некоторое время сверлил его взглядом единственного глаза, а потом, усмехнувшись, сказал: - Свободны все трое до понедельника. И я все еще жду отчет по последней миссии. - Что я могу написать в нем? Что очнулся в лазарете в полной уверенности, что сейчас зима сорок пятого? - Потому я все еще жду, Роджерс. Свободен. - Есть, сэр. Спасибо, сэр. - В понедельник с утра доклад о состоянии здоровья – от тебя, отчет – от Барнса и Рамлоу на своем месте к восьми. - Спасибо еще раз. - И, Стив? – окликнул его Фьюри уже у самой двери. – Никого не слушай, кроме себя. У тебя обычно это нормально выходит. - Мы друзья? – обернувшись, спросил Стив. - Нет, но я многим тебе обязан. Стив кивнул, давая понять, что принял совет к сведению, и вышел. Странный мир, в котором негр мог сидеть в его присутствии и распоряжаться временем его любовника, все равно ему нравился. *** Ресторанчик оказался небольшим и очень уютным. Стив вспомнил один похожий, в который они с Баки ходили во время войны. Такие же клетчатые скатерти на столах, домотканые салфетки и горячие хлебцы в плетеной корзинке. - Как «У Массимо», - оглядевшись, поделился он с Баки. Тот, нахмурившись, помотал головой. - Прости, не помню. Я, по сути, кроме тебя мало что помню достаточно хорошо. Но все еще вспоминаю. - Ну, «крошку» ты помнишь, - усмехнулся Стив, стараясь не подавать виду, что его больно царапнули его слова. - Как я могу забыть мою крошку? – изогнул бровь Баки. – А вообще повезло мне, - он плотоядно оглядел Брока и облизал губы. – В сороковых меня бы пристрелили по-тихому, если бы Морита сдал нас. Стив помнил этот случай, когда они пренебрегли осторожностью и жадно набросились друг на друга после миссии, едва зайдя за какие-то развалины. Губы Баки казались ему тогда сладкими, как лесные ягоды, потому что они были живы, оба, несмотря ни на что, молоды и безумно, страстно любили друг друга. После каждой миссии такая вот физическая потребность убедиться, что все хорошо, причиняла боль. Джим тогда ничего не сказал, даже не сплюнул, как обычно делал, когда ему что-то не нравилось. Просто молча развернулся и ушел, по дороге завернув еще кого-то, рвавшегося исследовать руины на предмет наличия ценного. - Но не сдал же. - Только не говорите, что вы спалились, да еще в своем гомофобном веке и на войне, - усмехнулся Брок, откидываясь на спинку стула. - Да, - признался Стив. – Баки был просто невыносим. - Будто он сейчас лучше. - Будь я таким, как в сорок пятом, отсосал бы вам обоим прямо в кабинете. А так я - олицетворение приличия и добропорядочности. Брок рассмеялся (впервые на памяти Стива), запрокинув голову и обнажив крепкую смуглую шею, от вида которой моментально пересохло во рту. - Давайте поедим и поедем домой, - предложил Стив. – Я… - Неловко себя чувствуешь? – с усмешкой «помог» ему Баки. - Хочу вас обоих. Разом, - тихо, но четко выговорил Стив. – Неделю назад я и представить не мог, что это будет возможно. - Неделю назад ты драл нас шесть часов подряд, - поправил его Баки. – Но потом все забыл, и я еще выясню, куда при этом смотрели те, что называют себя твоими друзьями. Стив хотел ответить, что может и сам о себе позаботиться, но тут пришла официантка и, покачивая пышными бедрами, принялась расставлять заказанные ими блюда. Было очевидно, что она больше обхаживает Брока, намеренно наклоняясь так, чтобы продемонстрировать внушительное содержимое декольте с самого выгодного ракурса. Баки, усмехаясь, перекатывал языком зубочистку и наблюдал за тем, как Брок одобрительно рассматривает предложенное и щурится, как сытый домашний кот, который все равно не может отказаться от миски, полной сметаны. Убрав салфетку с номером телефона в карман, он перевел, наконец, взгляд на своих партнеров, подмигнул Баки, и с явным удовлетворением произнес: - Шесть-пять, я веду. - А пятый когда был? – поинтересовался Баки. – Когда я в отъезде – не считается. - Как раз перед ним. «У Джонни», яркая блондинка, чем-то на Стива похожа была. - А, - вспомнил Баки. – Я еще удивился, что «женостив» подошла сама. Потому что она была нереально горяча. - Именно. - О чем вообще речь? Какой «женостив»? - Игра у нас такая, - пояснил Баки. – Кому больше салфеток достается в конце месяца, тот и выиграл. - И кто чаще побеждает? – поинтересовался Стив. – Нет, ну мне просто интересно, потому что до войны тебя не обставил бы никто. - Чаще Брок, но он играет нечестно, - ухмыльнулся Баки. – Мне нельзя выставлять на всеобщее обозрение свои руки, и он пользуется преимуществом, демонстрируя свои бицепсы. - Барнс, - со вздохом заметил Брок, - я на двадцать лет старше, а ты смазливый, как… я не знаю, кто. На что тебе жаловаться? - Да я и не жалуюсь, - Баки подался вперед и притянул его за затылок, - я собираюсь показать той красотке, что ей нечего тут ловить. Поцелуй вышел недлинным, но не имеющим ни единого шанса на неверное толкование. Стиву вдруг остро захотелось сделать то же, но он не был любителем развлекать публику еще со времен своих гастролей в роли «Капитана Америки». Тогда еще в кавычках. А потому он просто сжал колено Брока под столом и принялся за еду. Кофе им принесла уже другая официантка, явно симпатизировавшая Стиву, отчего он ощущал неловкость. К женщинам он всегда испытывал неловкое почтение. Они заставляли его чувствовать себя неуклюжим дураком, и за это он не особо любил их, хотя и не мог не признавать их внешней привлекательности. Салфетки с номером телефона ему не досталось. Наверное, причиной с легким сердцем можно было признать то, что Баки, ничуть не стесняясь, гладил его по колену и страстно оглядывал, пока Стив пытался не облиться кофе. - Бак, - с укором попытался сказать он, но вышло хрипло. - Поставь себя на мое место, мелкий. Возвращаюсь я из жопы мира, даже броню скинуть не успеваю, как является Фьюри собственной одноглазой персоной и вызывает меня для серьезного разговора. Ну, думаю, пиздец. Если с тобой что – убью сначала Фьюри, шею, например, сверну, или пальцами глаза выдавлю. Потом найду Романову, которую как человека просил глаз с тебя не спускать. Ну, и потом по мелочи – Уилсона и этого, стрелка вашего. И каждому объясню – за что. Он говорил спокойно, чуть улыбаясь, как о самых обычных вещах: сначала съем тост с малиновым вареньем, потом вафлю с кленовым сиропом, а потом кофе закажу двойной, с карамелью, сливками и сахаром. В этот момент Стив понял, как изменился Баки, но не оттого, что он говорил ужасные вещи, а оттого, что по глазам, холодным и ясным, становилось понятно: он не шутит. Он честен, он продумал все до мельчайших деталей, учел и просчитал. И – самое страшное – все, все, кроме самого Стива, знают об этом. Знают, что будет, если… - А если с Броком, - так же спокойно продолжил Баки, - то весь сраный Страйк положу, как одного. И глаза – каждому – приколочу туда, где они у них были, когда просмотрели задницу своего командира. Вырежу и в очко затолкаю. - Бак, - мягко сказал Стив. - Что? – Баки смотрел прямо, остро, будто испытывая. – Я всегда таким был, Стив. Просто теперь я не вижу смысла прикрывать это чем-то. Мне дали карт-бланш. Я Зимний Солдат, я – чокнутый отморозок Капитана Америки и могу быть любым. Зато каждый из твоих ребят и каждый боец Страйка знает, что если вас двоих нет, то живыми им лучше не возвращаться. Поэтому Фьюри и потащил меня подальше ото всех, пока мне не ляпнули о том, что с тобой случилось. Никаких триггеров не надо – просто сказать, что с тобой не то. - Как тебя вообще допускают к полевой работе? - Ну, так-то я нормальный, - он отпустил колено Стива, которое сжимал, и откинулся на спинку стула. – Если тебя и Брока не трогать, со мной никаких проблем – папку на стол и сорок восемь часов на подготовку. Но теперь я, - он обхватил его ладонь металлическими пальцами и чуть сжал, - теперь я вижу, как ты изменился с войны. Знаешь, как на тех рекламных фотографиях «до» и «после». После – вечно подретушировано, волосы локонами завиты, одежда дороже, а на фоне – пальмы. Так и ты. Запаялся в оболочку своей ебаной идеальности. Тебя будто заклинило на том, что «правильно». Ладно, - он отпустил его руку и подозвал официантку, требуя счет. – Поехали домой. Трахаться хочу – аж челюсть сводит. Ухмыльнувшись, он подмигнул молчащему Броку, на лице которого Стив без труда прочел мрачную решимость никогда не умирать. Видимо, откровения Баки стали новостью и для него тоже. Стив и Брок ехали на машине, а Баки настоял на том, что его детке «не место на чертовой стоянке». И, конечно, унесся вперед с такой скоростью, что Брок, водивший на пределе допустимого ограничения, потерял его из виду сразу же. - Знаешь, а он ведь серьезно, - сказал вдруг Брок, глядя на дорогу. - Знаю, - ответил Стив. - Когда он, - Брок сделал паузу, будто собираясь с мыслями, - когда он начал приходить в себя и понял, что можно чего-то хотеть, чем-то владеть, ты потакал ему во всем. Мы потакали. Он тебя не отпускал ни на шаг. Когда удалось отправить тебя на тренировку одного без вечной тени за плечом, когда он перестал срываться в парк, чтобы издалека наблюдать, как вы с Уилсоном бегаете, – это была победа. Я просто хочу, чтобы ты знал – он серьезно. За год он выправился, смягчился, стал более… человечным, что ли. Но касается это только тех, кого он считает своими. Короткий список, всего два имени. - Твое и мое. - Да. И… знаю, сейчас ты почувствуешь ложь, потому говорю: поверь – я очень это ценю. Вы оба для меня то же, что мы с тобой для Барнса. Стив молча переложил ладонь ему на колено и сжал. Он уже решил для себя, что скажет о самом главном, когда вспомнит. Скажет так, чтобы ему поверили. Так, чтобы проломить ту стену, что долго и упорно возводил между ними всеми, даже между собой и Баки. Подумать только – между ним и Баки! Он не боялся вспоминать. Он знал, что все чувствует правильно.