Отец, мать и сестра безмолвно смотрели на лежащего без сознания Роберта. Только что Кэтсвилл притащил его домой и честно рассказал семье обо всём произошедшем. Вафельный котик чувствовал себя виноватым и не знал, что ещё сказать, поэтому в доме повисла неловкая тишина. Наконец Блэк подал голос:
— Это был единственный способ его остановить. Боб, так сказать, не в себе, поэтому кто знает, что ещё он натворил бы?
Вирд кивнул, однако его потухшие глаза по-прежнему выражали стыд и глубокую грусть. Тэм, как всегда, пытаясь не унывать, воскликнула:
— Дядя, ты поступил правильно! Не переживай из-за такой мелочи. Бобик придёт в себя во всех смыслах, а ты сделал то, что должен был!
Одна лишь Холли ничего не сказала «в защиту» Кэтсвилла. Оно и понятно: несчастная, и без того раздёрганная недавними тревогами мать мысленно пыталась заверить себя, что с сыном всё будет хорошо. Четвероногая красавица с чёрными волосами и белой шерстью, на которую так похож был её сынок, не издала ни звука.
Холли, Холли! Если бы ты только знала, что это лишь начало того кошмара, который вот-вот поглотит семью Кэтсвиллов и весь их городок. Опасность, нависшая над вами, растёт с каждым днём. Сможешь ли ты защитить своих детей, если даже битва сына с его дядей доводит тебя до отчаяния?
Время покажет. Оно всегда выносит окончательный вердикт, который может оказаться весьма неожиданным. Время — это сразу и друг, и враг всех живых существ, способный как помочь, так и погубить. Вирд Кэтсвилл решил на этого потенциального предателя не полагаться, а взять судьбу в свои лапы.
— Возможно, теперь мне даже легче будет вылечить его душу от влияния Шэдоу, — задумчиво произнёс учёный.
— Правда? — с робкой надеждой спросила Холли.
Кот оживлённо подтвердил:
— Да, именно так! Когда Роберт без сознания, удобнее его лечить. А всё благодаря одному из этих гадких приступов, с которыми я изо всех сил борюсь. Парадокс? Что нам мешает, то нам поможет!
Увидев преображение Вирда с угрызаемого совестью до воодушевлённо-радостного, вы поняли бы, как сильно этот умный монстр оправдывает своё имя. Идея пришла в его голову внезапно — впрочем, как и всегда, существенно подняв настроение. Это само по себе уже довольно
странно, не находите? Но на то он и
Странный Кэтсвилл!
Блэк и Тэм искренне обрадовались умозаключению родственника. Даже Холли уже не так напрягалась. Зверушка пыталась верить, что наука и забота дяди помогут сыну. Страхи, крепко засевшие в её сердце и голове, немного поутихли.
— Мне нужно место, чтобы уединиться, желательно надолго, — начал Вирд. — Осмотреть Роберта, понять, насколько всё серьёзно, произвести научные расчёты и, наконец, вылечить его. Блэк, ты бы не мог помочь мне найти такое место? Я на поверхности впервые, а вы живёте тут уже больше года и должны как-то ориентироваться.
Чёрный кот задумался, наклонив голову набок. Эта привычка была у него с незапамятных времён и, кроме того, перешла по наследству детям.
— Если честно, Вирд, мы с Холли поселились далеко отсюда, а к детям приехали совсем недавно, поэтому про этот городок знаем не больше, чем ты. Но в доме есть чердак. По-моему, он вполне сойдёт!
Учёный недовольно скривился:
— Чердак? Спасибо, конечно, но там темно и тесно! Если бы чердак подходил, я сам уже давно додумался бы до этого.
— Ну как знаешь, брат, — вздохнул Блэк. Кот уже привык, что Вирд с детства делал всё по-своему.
Внезапно сероволосая, до этого подозрительно молчавшая, выпалила прямо в лицо Кэтсвиллу:
— Дядя, я знаю такое место! Там тихо, не так уж темно и, что самое главное, просторно.
— Серьёзно? Тэм, ты молодец! Веди меня туда!
— Мы и Бобика с собой возьмём, — уверенно добавила собакошка.
Вирд и его племянница вышли на улицу, совместными усилиями вытащив Боба.
— Пока, мама, пока, папа. Я скоро вернусь! — помахала лапкой Тэмми.
— Пока, — тихо попрощалась Холли.
— Удачи, брат, — пожелал Блэк.
— До скорого! — улыбнулся учёный.
Стоило входной двери закрыться, сероволосая бестия прошептала дяде:
— Будем ТЭМепортироваться! Возьми меня за одну лапу, другой я подержу Боба, чтобы он был с нами. И осторожнее, будет сильно трясти!
— Хоро… — начал Кэтсвилл, но племянница оказалась быстрее. Разумеется, учёный хотел сказать «хорошо», прежде чем оказался в трясущемся пространстве телепортации.
Однако не только Кэтсвиллы путешествовали в этот день. Азриэль, Мэгги, Гастер и Андайн, уже ставшие неразлучными друзьями, решились на довольно опасную выходку. Точнее, не сами решились, а их немного подтолкнули.
Хотя Вин Дина можно было назвать и зачинщиком, ведь именно он поспорил с Максом этим утром. Скелет и парень были на ножах с тех самых пор, как на злополучной Встрече-в-Лесу последний высмеял первого. Макс до сих пор сомневался, что сцена с тенекошкой не была подстроена Гастером, а тот просто терпеть не мог, когда над ним смеются, и умел хранить глубокую обиду даже после взаимных извинений. Макс считал Вин Дина злопамятным занудой, а тот его, в свою очередь — совершенно глупым раздолбаем. Стоит признать, оба в какой-то степени правы.
Похоже, эти двое никогда не смогут поладить. Даже когда принц попытался найти логическое объяснение этой неприязни, оппонент поднял его рассуждения на смех.
— Макс, я уверен, что у нас такие натянутые отношения из-за разных характеров, — сказал однажды Гастер. — Знаешь такую вещь, как соционика?
— Соци-что? — переспросил старшеклассник, смотря на собеседника как на сумасшедшего.
— Не знаешь? Ну и ладно. Это наука такая. Мы, Макс, конфликтёры! Я же Логико-интуитивный интроверт, то бишь Робеспьер, а ты Сенсорно-этический экстраверт, он же Наполеон!
Парень рассмеялся, ударив рукой по лбу:
— Чё ты несёшь? Ты Гастер, а не Робеспьер! Какие логично-моральные экстраверты? Какой, нафиг, Наполеон? Наполеон — это торт вообще-то!
Просвещать подростка рассказом про французского правителя, окончившего жизнь в ссылке на острове Святой Елены, Вин Дин не стал — всё равно Максу это не интересно, да и вряд ли он усвоит историю в пересказе монстрика, если в школе всё пропустил мимо ушей. Он просто обиделся ещё сильнее.
Новый спор заключался в том, что вундеркинд должен пойти в Подземелье, причём притащив туда трёх друзей, найти, выражаясь словами Макса, «самую жуткую заброшку» бывшего королевства монстров и сфотографироваться там вместе со своими спутниками.
— Вот кто тебя дёрнул спорить с этим Максом? — отчитал Вин Дина Азри, когда отважная четвёрка забрела в давно пустующую «Лабораторю», приближаясь к своей главной цели — таинственной Тёмной лаборатории.
— Как будто тебя никогда не брали на «слабо», — оправдывался скелет.
— Можешь себе представить, не брали! — надменно проговорил козлёнок. — Я со всякими дураками не общаюсь. Хотя не знаю, кто из вас двоих больший придурок.
Приятели чуть не начали драку, но, к счастью, вмешалась Андайн:
— Мальчики, не ссорьтесь! Мы почти дошли, и это главное. Нас не убили злые духи, не сожрали звери, не подожгла молния — да и разве что-нибудь из этого возможно? Серьёзно, что такого страшного в заброшках? Мы все когда-то жили в этой стра… кхем, — рыбка встретилась взглядом с Мэгги и взяла неловкую паузу, — ну, мы все, кроме Мэг, родились под землёй, а родные места, какими бы опустевшими они не стали, не должны нас пугать!
Гастер покачал головой:
— Не хочу тебя огорчать, Андайн, но родные для нас места остались за дверями этой лаборатории. На нижнем этаже, куда мы направляемся, проводились
опасные эксперименты. По слухам, атмосфера этого места притягивает сущности, мягко говоря, не самые добрые. Мэгги, помнишь же ту тенекошку, которая притворилась Синтией?
Девочка кивнула:
— Конечно. Не хочу снова встречать её.
— Ну прости, что пугаю. Это я к тому, что нам надо быть осторожнее, ведь мало ли.
— Ничего, мне не страшно.
Мэг шла впереди всех. Она замолчала, но тёмные глаза выражали неожиданную смелость. Азриэль замедлил шаг, а Андайн лишь усмехнулась:
— И какой ты учёный после этого? Атмосфера притягивает сущности, бла-бла-бла. Сам ты сущность! Суеверие полное.
Рыбёшка нагловато усмехнулась, глядя прямо в лицо умному приятелю. Тот отвернулся, но обиду старался не показывать. Всё равно она не знает того, что известно ему. Знала бы — не смеялась.
Компания зашла в лифт. К большому счастью, на этот раз он и не думал ломаться, благополучно высадив всех на секретном этаже и закрывшись в ожидании их возвращения. Теперь впереди шагала Андайн, остальные последовали за ней. Сложно поверить, но это место стало ещё более заброшенным и жутким, чем раньше. Ужасная духота, грязь и трещины на стенах, ни одной нормально работающей лампы — Андайн пришлось освещать путь карманным фонариком. Внезапно он погас. Никто даже не понял, почему. В кромешной темноте раздался крик трёх друзей…
А вслед за ним — хохот рыбки.
— Бу-у-у! — протянула Андайн, снова включив фонарик, направленный прямо на её улыбающуюся физиономию.
— Андайн, это не смешно, — серьёзно сказал Вин Дин. — Здесь надо быть как можно осторожнее, а такие приколы до добра не доведут!
— В-вот именно, — боязливо поддакнул Азри.
Мэгги, бледная, словно мел, промолчала.
— А я что, виновата, что вы такие трусишки? — снисходительно-насмешливо ответила рыбка, когда остальные пришли в себя после пугающего сюрприза. — Ребята, ну что страшного с нами может случиться? Максимум крыша обвалится, да и это вряд ли, стены вроде крепкие. Давайте уже фоткаться и утрём нос этому Максу-шмаксу. Пусть собачий корм ест! Это же он должен сделать, если проиграет, да?
— Нет, не это, — ответил Гастер. — Собачий корм был в нашем прошлом споре. Тогда я был уверен, что Макс не сможет выучить все три закона Ньютона за два дня, а он вот выучил. Теперь же тому, кто проспорит, придётся на камеру танцевать «Танец маленьких утят» в кигуруми петуха. Но в этот раз проиграю, как видишь, не я, хе-хе!
Азриэль достал фотоаппарат, который всё это время нёс с собой, но стоило ему снять крышку с объектива, как сбоку раздались какие-то шорохи.
— Вы
это слышали? — воскликнул козлик.
— Что? — испуганно спросила Мэгги.
— Шорохи! Вон оттуда! — указал пальцем юный талант.
Звуки повторились.
— Так, ребята, — протянул Вин Дин. — Не паникуем, сохраняем спокойствие и тихонечко…
БЕЖИМ!
Крик Гастера «бежим» ещё долго звенел в ушах у ребят, когда все четверо рванули со скоростью пули. Мэгги, не разбирая дороги, споткнулась, Азриэль придерживал цилиндр и изо всех сил перебирал своими лапками. Даже Андайн, до этого открыто смеявшаяся над трусливыми друзьями, тяжело дышала.
— Так, бегом к лифту! — скомандовал Вин Дин.
— К какому лифту? — фыркнула Андайн. — Эта твоя сущность отрезала нас к акулам кальмарьим от лифта! Вот спасибо тебе, Гастерочек, завёл нас сюда, ещё и накаркал!
— Мда, к лифту не пройти, — понял скелет, остановившись. — Значит, надо спрятаться где-нибудь и просто переждать, пока он… она… пока оно, что бы это ни было, уйдёт.
Рыба и козлёнок согласились. Переведя дыхание, ребята сели на пол рядом со стеной, стараясь быть как можно незаметнее. Оставалось надеяться, что план «сидеть тихо» сработает.
— Подождите… А где Мэгги? — заметил Азриэль.
Действительно — с того самого момента, как девочка споткнулась, её не видели. Никто не заметил этого — все были слишком напуганы, поэтому и не попытались помочь. Гастер, почти успокоившийся, испугался ещё сильнее. Не за себя — за неё.
— Может, до лифта добежала? — шёпотом предположила Андайн, хотя сама слабо верила.
— Тс-с-с! — прошипел Азри.
В углу, слабо освещённом тусклой, часто мигающей лампочкой, кто-то появился. Увы, это была не Мэг.
Глазам друзей предстала тень, четвероногая и ушастая. Она медленно надвигалась оттуда же, откуда они бежали, и поэтому была очень плохо различима, но в том, кто это, сомнений не было.
— Тени боятся света, — начал Вин Дин, — а это значит…
Не дав другу договорить, Андайн переключила фонарик на более мощный режим и направила в сторону тенекошки. Та отскочила назад.
— Именно это я и хотел предложить, — с важным видом проговорил Гастер. — Теперь надо думать, где можно спрятаться! Андайн, посвети-ка сюда.
Рыбка направила луч фонаря, куда указывал принц, и можно было различить дверь.
— Тут дверь! — воскликнула рыбка.
— Рано радуешься, — покачал головой Азриэль. — Я её уже заметил и пытался открыть, но она заперта. Можете проверить, если не верите.
— Да! Просто наглухо! — подтвердила рыбёшка после нескольких усердных напираний на дверную ручку.
— И что же делать? — скромно поинтересовалась Мэгги.
Андайн посветила в другие стороны, но везде были мрачные стены. Желая скрыться от тенекошки, ребята сами загнали себя в тупик. Наконец, чего и следовало ожидать, тенистые уши замаячили в коридоре снова.
— Принять свою судьбу, — с иронично грустной улыбкой хмыкнул Вин Дин.
* POV Фриск *
Проснулась я почти вечером — впрочем, такое со мной и в родном мире нередко случается. Вот только Слипи и его родители всё ещё дремали, ведь в овечьей деревне пока продолжалось время «отдыха». Но я, как ни пыталась заставить себя закрыть глаза, не смогла заснуть снова. Встаю раньше всех уже второй раз за месяц, подозрительно!
Вот только идти теперь не к кому. Даже на Дороге Снов, куда мне неожиданно разрешили ходить, поди, пусто — кому из нашей вселенной в такой час спать вздумается?
Внезапно мне в голову пришла странная и даже небезопасная идея, зато довольно интересная. А что если сходить в Темноту, раз уж все овечки спят? Конечно, там обитают
твари, но после того, как целая стая меня испугалась, вряд ли их можно считать такими опасными.
Я шла мимо затихших хижин так осторожно, как могла. Направление к тёмному месту осталось в голове надолго, так что заблудиться не получится при всём желании, а главная задача — не разбудить крылатых соседей.
Вот тут, кажется, живёт Соня. Да, именно сюда Слипи Дрим ходит к ней на уроки! Близко же к границе поселилась его наставница. Интересно, это как-то связано с тем, что Соню раньше изгоняли?
А вот, наконец, и он, Пограничный Фонарь. Спасибо тебе, фонарик, что погас тогда и дал мне возможность помочь овцам! Мда, приехали, уже с фонарём мысленно разговариваю… Ну ладно, теперь надо просто зайти за эту границу. Смело шагнуть.
Оп! Вот я и в Темноте.
Именно отсюда, на минутку, началось моё приключение в Измерении ночи. Но даже тогда эта мрачная местность не вызывала у меня таких странных ощущений. Интересно и в то же время жутко, прикольно, но как-то одиноко и почему-то слегка грустно. Из Темноты огни деревни крылатых барашков казались такими тусклыми и бесконечно далёкими, и даже Пограничный Фонарь не выглядел ярким. Меня как будто окунули в воду, причём весьма и весьма мутную, плохо пропускающую лучи света.
— Что, не спится? — прошептал кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я обнаружила, что сзади никого не стояло. Но мне не померещилось! Такого быть не может!
— Понимаю. В этом проклятом измерении всё шиворот-навыворот. Я предпочитаю вообще не спать, — продолжал тихий голос. — Между прочим, отказываться от сна, вопреки общему мнению, полезно для здоровья!
Что за вздор? Нет, с ума сойти я не могла — не с чего, да и кроме этого невидимого собеседника никаких признаков помешательства нет. Но тогда почему я это слышу?
— Не веришь? Ну и не верь, — с притворной обидой растягивал монолог
некто. — У нас здесь всё не так. У нас лучше не спать вообще. Ты же убеждена в этом, да? Конечно, иначе ты бы не расхаживала тут, когда другие спят!
— Но ты сам-то тоже не спишь! Почему, а? — не выдержав, ответила я. Голос звучал по-женски, даже по-девчачьи, но обращением в мужском роде мне хотелось намекнуть
кому-то на его излишнюю загадочность.
—
Сама, — поправил голос, скрывая нарастающее недовольство за напускной холодностью. — Хотя говори, как тебе удобнее.
Ну спасибо за такое великодушное разрешение, госпожа шепчущая!
— Вот и славно, — фыркнула я, — но почему ты докапываешься до того, что я не сплю, когда сама так же делаешь?
Незнакомка вздохнула.
— Я не докапываюсь, мне просто интересна причина. А почему я не сплю? Да разве заснёшь тут. В темноте вся жизнь как большой сон, кошмарный сон, и кажется, что это не закончится никогда. Ужасная участь.
Последние слова напрягли меня, но наверняка шепчущая преувеличивает.
— Всё настолько плохо?
— Да, — ответил настолько тихий шёпот, что нелегко было его расслышать.
— И давно ты здесь?
— Так давно, что тебе и не снилось. А если вдруг и снилось, то точно не сегодня. Почему всё-таки ты сюда пришла?
— Да что ты привязалась со своими вопросами? Сама мне даже не показалась, а пристаёшь! Отстань уже! — закричала я, окончательно сорвавшись.
— Хорошо, могу вообще молчать — мне не впервой.
Боже, вот попёрлась на свою голову в эту темноту! Лезут тут всякие голоса, реально с ума сходить начинаешь.
Однако через пару минут мёртвой тишины всё равно стало тоскливо. И, как ни странно, но без загадочного шёпота Темнота казалась куда страшнее. Собеседник, пусть даже невидимый, позволял чувствовать себя не такой одинокой.
— Слушай, ты обиделся? Обиделась? — тихонько спросила я.
Молчание.
— Прости, я не хоте…
Меня перебили бессмысленные слова, произносимые незнакомкой. После каждого слова раздавались странные… радио-помехи? Да-да, именно помехи.
— Опять лагаю, — прошептала некто и еле слышно ругнулась.
— Лагаешь? Да что ты такое?
На мгновение я увидела лицо с очень грустным выражением и пустыми белыми глазами. Оно показалось мне смутно знакомым, словно возродившимся из давно забытого прошлого. Но где я могла видеть
её раньше?
— Всегда я после невидимости сильнее глючить начинаю, — печально изрёк голос.
— Понятно, — пробормотала я. — А звать-то тебя как, чудо ночное?
Этим вопросом я пыталась натолкнуть себя на новые воспоминания, но, очевидно, жительница темноты не хотела так быстро раскрывать карты.
— Не важно, — таким же шёпотом, как и всегда, ответила она.
— Очень приятно! Красивое имя, хорошее, у меня так соседку звали! — подколола я собеседницу.
— Смешная шутка, далеко пойдёшь. Тебя саму, я полагаю, зовут…
— Леди Нинаю де Гладиолус! — перебила я, вспомнив старый, родом ещё из подземного королевства, прикол. — Да-да, собственной персоной!
— Да хоть Лорд Сол Диктофонский, мне фиолетово как-то.
Сложно было понять, насколько сильно обижена
некто, поскольку говорила она очень тихо, довольно медленно и вообще без всяких эмоций. Такая манера сама по себе не нравилась мне, стоит признаться.
— А знаешь, мы в чём-то похожи, — шепнула невидимка прямо над моим ухом. Это было неожиданно, так что я отскочила.
— Вот только друзья мои тебя боятся, — произнёс шёпот уже издалека.
— Друзья? Какие ещё
друзья?
Ни ответа, ни привета.
Видимо, говорила она о тех самых существах, которых так боятся местные жители. Но кто она сама такая, раз дружит с ними, умеет становиться невидимой, «лагает», да ещё и не хочет ровным счётом ничего о себе говорить? Хорошо, что в Измерении ночи спать можно реже, ведь эти вопросы и вообще любая мысль о сегодняшнем загадочном голосе не даст мне заснуть ещё долго.
Может быть, всё-таки померещилось? Наверное, темнота Измерения ночи способна вызывать галлюцинации. Надо будет поговорить об этом с кем-нибудь из овец. И пойду-ка я лучше в их деревню, от греха подальше!
Вдруг я заметила, что в воздухе висит что-то маленькое и прямоугольное. Оказалось, это… книжка. Скорее всего, та самая, которую потерял Храп! Что ж, обрадую его тем, что она нашлась.
* Конец POV Фриск *
