Шкатулка с ответом на главный вопрос

Обед закончился совсем недавно и Сыльги вышла с кухни, предпоследней. Вопреки всем возражениям о том, что деве из благородной семьи не пристало помогать на кухне, от старшей по кухне, руки её были влажными, после тарелок. Несколько попыток прогнать девушку не увенчались успехом и мысленно попрощавшись с половиной тарелок, тучная женщина с длинной, тёмно-каштановой косой, пустила упрямицу. Теперь же, когда вся посуда была аккуратно вымыта и расставлена по порядку, пара удивлённых, зелёных глаз, выглядывала с кухни, вслед уходящей девушке. Сыльги обошла коридор и заглянула в комнаты и пару кабинетов с чуланом, где надеялась отыскать подругу. После нескольких спокойных дней, она никак не могла избавиться от тревоги, поселившейся в груди, с первым же утренним вздохом. Внезапное исчезновение Талии, лишь усилило это чувство. Спросив о ней, не менее, чем у пяти девушек и пары мужчин, внутри главной постройки, Сыльги решилась выйти наружу. Зажмурившись от яркого, дневного света, которому не препятствовало, даже самое маленькое облачко, она пошла в сторону сада. Довольно быстро очутившись у дерева, где они совсем недавно отдыхали, смогла обнаружить, лишь пару сирот, нежащихся под звёздным теплом. Всего на миг, ей показалась какая-то тень со стороны сарая, стоящего чуть поодаль. Сыльги подхватив юбки, ускорила шаг, следуя за неизвестным. Едва не упав, запнувшись о небольшой камень и чертыхнувшись в желании пнуть его подальше, она заметила пушистый хвост. Готовая завернуть навстречу зверю, она сделала шаг и замерла, услышав знакомый голос. — Я уверен, дитя. Юный Баретти отправился воевать. И думается мне, отец ваш, желает ему погибели, — Сыльги вжалась в деревянную стену, соседней от говорящего, пристройки. Брови её, тотчас нахмурились и в ушах заслышался громкий стук. Сарай. Хвост. Воспоминания нахлынули, против воли. Сколько бы она не пыталась молчать о событиях последних месяцев, один этот голос, служил напоминанием о том, почему она здесь. — Не хочу омрачать образ папеньки ещё сильнее. Может братец сумел достучаться? Сколько его помню, он никогда не жаловался отцу, не спорил. Дрался со стенкой или ругался со мной. Может отец понял, как ошибался? — голос Талии, таил всю двоякость мысли. Сомнения и надежда, сплетались в нём, единой нитью. — Дитя, ты столь наивна. А если ты и права, юная Талия, то грозит тебе это не меньшей бедой. Ежели господин Баретти и в самом деле уразумел, да примирился с сыном, возможно ты лишишься права наследования. Я не имею права влиять на главу, — волчий глас хранителя, Сыльги бы узнала, даже если бы ей в уши налили воды. — Если я перестану быть главной наследницей, вероятно, папенька в лучшем случае откажется от меня, а в худшем, как и положено с побывавшими в рабском плену, казнит, — сухо закончила за хранителя Талия. Всё окружающее Сыльги поплыло, и ноги её подкосились. Неприятная тошнота, подкатила к горлу. Почему же она была среди бедняков с сиротами? Пытаясь удержать себя от падения, она ещё плотнее прижалась к стене. Мысли скакали с одной на другую. Если упасть, то будет слишком стыдно, перед подругой. Почему она здесь? Эшафот. Хруст. Гоготание толпы. Словно в бреду, она отчаянно закрутила головой. Грязный мужчина, в ободранной одежде, с кривым носом, и сильной сыпью. Очи. Выпученные и остановившие свой взгляд навсегда, прямо на пятилетней Сыльги. — Сыльги, как давно ты стоишь тут? Тебе нездоровится? — крепкая, девичья рука, ухватила её под локоть. — Должен ли я стереть это воспоминание? — словно откуда-то издалека, слышался волчий глас. Талия. Её дорогая подруга. И бесконечное чувство неправильности собственного поступка. Как часто, не подавая виду о своём пробуждении, Сыльги сожалела о том, что чуть не оставила родную душу в беде. Почему же всё-таки, она здесь? — Прости, я не хотела подслушать. Надеялась поупражняться с тобой. Пусть наше возвращение и было отсрочено, но уже через двое суток, придётся сражаться, — Сыльги очень надеялась, что подруга, смогла понять её речь, как и всегда. — Уходи, хранитель. Я помню о своей клятве, и если уж ей не суждено сбыться, то платой за это, станет моя жизнь, — её очи беспокойно бегали по побледневшему лицу подруги, но голос был лишён всяких страстей. — Глупое дитя, подумай! Твой брат не принесёт добра нашему роду, — недовольно замахав хвостом, волк в упор смотрел на девушек. — Дыши глубоко, — прошептала Талия на ухо ослабевшей девушки. — Юная Талия! — угроза заслышалась в обращении. — Я помню о своей клятве, так же как помню и о своём главном долгу перед родом. И первое из всего, это подчиниться любому решению главы этой семьи. Я обязана доверять отцу, даже если, однажды, он совершил ошибку! — Сыльги сглотнула, почувствовав, с какой силой, пальцы подруги впились в её толкую руку. Дышала Талия резко и глубоко, и под конец, голос, всё же взметнулся. — Глупое, глупое дитя! — волк встал на задние лапы и прыгнул на девушек, исчезнув, прямо перед их лицами. — Талия, что же нам делать? — Сыльги всё так же сильно тошнило, но мир, вновь приобретал чёткие очертания. — Сыльги, милая, давай ты сначала выпьешь воды и умоешься, а потом, если у тебя будут силы, мы вспомним элементы ближнего боя, — Талия улыбнусь так, что Сыльги больше не могла сомневаться в том, что должна быть здесь. — Мне кажется, я совсем не подхожу для войны, — Сыльги улыбнулась и медленно, с поддержкой, пошла к колонке. — Ты прекрасно сражаешься, не стоит так уж себя ругать. И всё же, думаю, нет тех, кто для неё подходил бы, — задумчиво сведя брови, она чему-то кивнула и бросила взгляд на чистое небо. — Не знаю, так ли уж ты права. Мы видели тех, кто на поле, чувствовал себя, не хуже, чем русалки в морях, — облегчённо вздохнула, опускаясь на скамейку, подле колонки Сыльги. — Давай, как и всегда, обойдёмся без долгих размышлений о последнем годе. Тебе нравится нынешняя погода? — Талия не стала садиться на скамью, вместо этого, заняв место у педали. Вода полилась на ладони Сыльги, а затем и на лоб, и на щёки. — Очень приятная. Ты же знаешь, я всегда любила тепло, — вновь чувствуя твёрдость в ногах, рассудила девушка. — Думаю, начнём с азов. А потом покажешь, чем была одарена, самой богиней, — Талия игриво нажала на педаль сильнее, посмеявшись над отпрянувшей фыркая подруге. Чем собирались девушки? Конечно, усердно готовиться, как и положено дочерям Десерте-Део.