My Golden Boy

Имя Адама Лалланы очень популярно в этих стенах. Большинство учеников называют его героем, некоторые — другом (и, возможно, кто-то говорит о нём, как о парне, который просто любит спорт). Но кто действительно знает Адама Лаллану? Конечно, его друзья и семья достаточно хорошо знают его, это очевидно. Но что насчёт остальных, нас, смиренных простолюдинов? Мы не так уж и много знаем о мистере Популярном Качке, Адаме Лаллане. Я здесь, чтобы пролить свет на тёмные глубокие секреты этого золотого мальчика.

      —Та-а-а-а-к, — произносит Филиппе, опираясь на шкафчик рядом с Джорданом следующим утром, — ты говорил с ним? — С кем «с ним»? — спрашивает Хендерсон, пытаясь скосить под дурочка. Он прекрасно знает, о ком говорит Филиппе, но он не собирается так легко сдаваться. — С Адамом, вот с кем! — говорит он с нахальной ухмылкой на лице. — Так что, ты говорил? Джордан закатывает глаза, берёт учебники и закрывает свой шкафчик. — Я написал ему. — И?.. — Филиппе смотрит на него, определённо ожидая большего. — Он заглянет ко мне на выходных, чтобы дать интервью, — Джордан в очередной раз закатывает глаза. Филиппе взвизгивает, привлекая тем самым внимание учеников в кабинете, в который они заходят. — Это свидание. Джордан проходит к своему месту, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что больше никто не пялится на них. — Это не свидание, — шипит он вполголоса, стараясь игнорировать лёгкий румянец на собственных щеках. Филиппе лишь ухмыляется ему в ответ, потому что в кабинет заходят Адам и Эмре, и последний определённо крадёт всё внимание Коутиньо. Абсолютным сюрпризом является то, что спортсмены устраиваются на свободных местах, которые располагаются прямо за спинами Хендо и Коу. Эмре тут же, наклонившись вперёд, отвлекает Филиппе, а Адам застенчиво улыбается Джордану. — Привет, — произносит он. Джордан отвечает ему быстрой и не особо доброжелательной улыбкой и отворачивается, потому что преподаватель начинает перекличку, но тут его взгляд падает на парту, где лежит записка. «Не будь таким засранцем с ним», — Джордан не узнаёт почерк и в замешательстве оглядывается, пытаясь выяснить отправителя. В этот момент Эмре ловит его взгляд и пристально смотрит на него. Хендерсон отвечает тем же. «И это говорит мне накачанный засранец», — он бросает записку обратно и скрещивает руки, стараясь сконцентрироваться на словах учителя. И это ему не особо удаётся, потому что скомканный листок бумаги снова приземляется на его парту. «Неужели он действительно кажется тебе мудаком?» — читает Джордан и не может удержать себя от взгляда на Адама, который переписывает с доски. Он замечает это и отвечает ему наитеплейшей улыбкой. Хендерсон же просто слегка кривит губы в некоем подобии улыбки и отворачивается. «Нет, но меня учили не верить всему, что слышишь», — он снова бросает записку. Эмре закатывает глаза, когда дочитывает то, что написал Джордан, и показывает тому средний палец, перед тем как бросить листок. «Говорит мне осуждающий мудак», — Джордан несколько раз моргает, удивляясь таким словам. Его никогда раньше не называли осуждающим, да он и вовсе не был таким. Как он может быть осуждающим? Он наклоняется к Филиппе: — Я осуждаю людей? — шепчет он, на что получает виноватую улыбку от Коутиньо. — Ну да… Немного… — Но… — Джордан собирается возмутиться. — Ты думал, что я курящий и ищущий постоянного внимания хипстер, когда мы впервые встретились, лишь потому, что я любил фотографировать, Джордан, — шепчет Филиппе с неким пониманием во взгляде. — В свою защиту могу сказать, что ты и есть хипстер, — бормочет Хендерсон в ответ, и отстранившись, усаживаясь на стуле ровно и проваливается в собственные мысли. Он не может быть таким осуждающим… Или всё же может?..       В следующий раз у Джордана появляется шанс поговорить с Адамом во второй половине дня на одном из совместных занятий — одном из трёх на сегодня. Сегодня они должны узнать своих партнёров для очередной лабораторной работы, и, как в типичном романтическом фильме про старшую школу, Джордану в пару ставят — как вы уже догадались — Адама.       — Привет, — с улыбкой говорит Адам. Джордан ничего не говорит, потому что слишком потерян в собственных мыслях. Он просто достаёт свою тетрадь и нервно кусает губу, обдумывая одну вещь, которая не даёт ему покоя весь день. Он думает о том, что многие люди считают, что он, Джордан Хендерсон, осуждающий. Он просто не может поверить в это. Он не особо обращает внимание на класс и бездумно переписывает в тетрадь записи преподавателя с доски. И, кажется, проходит несколько часов, прежде чем Адам тычет карандашом в плечо Хендерсона. — Что? — ворчит Джордан и тут же чувствует себя виноватым. — Чёрт, извини, я просто… — Напряжён? — предполагает Адам, издавая тихий смешок. — Всё в порядке. Я просто хотел сказать, что нам стоит перейти к лабораторной работе. — Оу, да, ты прав, — вздыхает Джордан, кидая взгляд на доску, чтобы прочитать, что им нужно сделать. — Я принесу всё необходимое. Адам кивает, и Хендерсон поднимается со своего места, а через некоторое время возвращается с необходимыми материалами. — Насколько ты хорош в химии? — спрашивает Адам, когда он приходит обратно. Джордан пожимает плечами. — Достаточно хорош, я думаю, — бормочет он, расставляя всё на столе в определённом порядке, который описан на доске. Адам вновь кивает и закусывает свою губу, чтобы приступить к работе, которая проходит в тишине, которая не особо напрягает, но в то же время не является комфортной. Спустя какое-то время Джордан добавляет последний ингредиент в конечный продукт.       — Не хочешь задать мне некоторые вопросы? — слегка смущённо произносит Адам после завершения их работы. У них ещё есть несколько минут до конца занятия. Джордан вопросительно поднимает бровь. — Для твоего проекта, — уточняет Лаллана, краснея. — А, да, — Джордан фыркает так, будто он раздражён, но это вовсе не так. Он копается в своём рюкзаке в поисках блокнота. — Как давно ты занимаешься боксом? — Э-э-э, — Адам задумчиво чешет затылок, — я начал, когда мне было девять. Девять или восемь, думаю, я не уверен, — Джордан кивает и записывает ответ. — Ты планируешь заниматься этим профессионально? Адам смеётся. — Я хотел бы, — румянец вновь выступает на его щеках, — но не думаю, что у меня получится, если честно. — Столько газет писало про тебя множество статей, а ты до сих пор думаешь, что не справишься? Адам пожимает плечами, выглядя немного неловко. — Я имею в виду… Джордан закатывает глаза. — Поверь мне, Адам, у тебя всё получится. Лаллана улыбается в ответ: — Ты так думаешь? — Ну, я был на некоторых соревнованиях. И ты не плох, очень даже наоборот. — Ты был на соревнованиях? — спрашивает Адам, смотря своими щенячьими глазами карего цвета, на что Джордан закатывает глаза. — Не делай вид, будто удивлён данному факту. Филиппе таскает меня с собой на некоторые, — Адам издаёт небольшой смешок. — Просто я думал, что ты запираешься в своей комнате, размышляешь и ненавидишь всех, будучи полностью незаинтересованным в занятиях среднестатистического подростка. — Среднестатистического? — Джордан вопросительно изгибает бровь. — Не знал, что у тебя такой большой словарный запас, — он говорит с сарказмом, но на самом же деле он находит некое наслаждение от этого разговора. — Я немного больше, чем просто качок, — отвечает Лаллана, указывая на себя пальцем с лёгкой улыбкой на губах. — Задавайте ваш следующий вопрос, мистер супер-журналист Хендерсон. Джордан смеётся, но тут же ощущает румянец на своих щеках. — Как долго ты тренируешься? — В течение недели? — уточняет Адам, и Хендерсон кивает. — Хм… Ну, в школе тренировки по два часа по понедельникам, средам и пятницам, по вторникам и четвергам я хожу в тренажёрный зал на примерно три часа, а по субботам — на четыре, ну и по воскресеньям я занимаюсь по два часа. Так что, думаю, примерно восемнадцать часов в неделю. — Святое дерьмо, — произносит Джордан, не успевая прикусить язык. Он натыкается на строгий взгляд учителя и тут же переводит взгляд на Адама, который смотрит на него с ухмылкой. — Во-первых, заткнись. Во-вторых, какого хрена? — он смотрит на Лаллану, как на сумасшедшего, потому что в какой-то степени он таковым и является. — Я едва заставляю себя подняться с кровати раньше трёх часов дня по выходным, как ты, блять, способен заниматься в это время? — Адам снова издаёт смешок и пожимает плечами, когда раздаётся звонок с урока. Они собирают свои вещи и собираются выйти из кабинета. — Просто, думаю, я уже привык, — Адам запинается, выглядя так, будто хочет сказать что-то ещё, но не уверен, может ли это сделать. — Эм… Не стесняйся написать мне сегодня вечером.       Он быстро выбегает из аудитории, скрываясь в толпе учеников и оставляя Джордана в лёгком замешательстве до тех пор, пока последний не вспоминает, что класс журналистики находится в другом конце школы.