И только лишь змея

Выбросив руку вперед, Гарри поймал снитч в тот момент, когда мячик попытался удрать, облетев его по кругу, и Флинт дал двойной свисток, оповещающий об окончании квиддичной тренировки. Гарри развернулся и устремился к земле, едва не забыв затормозить в самый последний момент. Часть его хотела продолжить полет, чтобы посмотреть, насколько он может снизиться, прежде чем сила тяжести и масса тела сбросят его. Кровь гудела в венах, наполняя его восторгом, как воздух наполняет легкие. Метла, подаренная Малфоями, была просто великолепной. Гарри никогда не думал, что модель метлы так сильно влияет на полет, добавляя легкости на поворотах, и развивая невероятную скорость в движении. Совершив ловкий маневр, он приземлился, сделав сальто с метлы и, обернувшись, увидел, что вся команда внимательно наблюдает за ним. На секунду Гарри остановился. Они, а Флинт особенно, были недовольны тем, что он скрыл от них новую метлу, когда неделю назад – на первой тренировке – Гарри пришлось признаться, что теперь у него есть «Нимбус-2001». Довольно скоро все об этом забыли, но сейчас, глядя на их лица, Гарри задумался, а не помнят ли они об этом до сих пор. Потом Флинт ухмыльнулся так, что стал похож на бульдога и сказал: – В субботу мы разобьем гриффиндорцев в пух и прах! – он обвел взглядом всю команду. – У нас есть хорошо сработавшиеся загонщики, самые быстрые охотники, самый некрасивый вратарь и лучший ловец, – его взгляд вернулся к Гарри. – Верно, Поттер? Гарри смотрел на него спокойно и безбоязненно. Он еще не придумал, как именно проиграет игру Коннору, но был уверен, что найдет способ. Коннор летал прекрасно. И Гарри знал, что ему не придется слишком стараться, чтобы все выглядело так, будто Коннор победил его исключительно благодаря собственному мастерству. Тут Флинт склонился к нему и произнес: – Сейчас стало очевидно, насколько ты сдерживал свой потенциал в первой игре прошлого года. И знаю, что в других матчах ты этого не делал, Поттер. Но на сей раз, даже не думай проделать нечто подобное хоть в одной игре. Слизеринцы играют, чтобы побеждать. Гарри посчитал, что в данный момент лучше отступить. Он склонил голову, как будто Флинту удалось его убедить, и пробормотал: «Конечно». Флинт, удовлетворенный этим, выпрямился и направился в душ. Он что-то сказал Эдриану Пьюси, и тот громко рассмеялся, остальная часть команды толпой пошла следом, оставляя Гарри догонять их в одиночестве. Это его вполне устраивало. Во время тренировки он заметил робкую фигуру, притаившуюся у кромки квиддичного поля, и у него появилась возможность поговорить. – Гарри, – послышался оттуда ожидаемый голос. – Коннор, – сказал Гарри, оборачиваясь и улыбаясь брату. – Пришел, чтобы шпионить за нами? – и он улыбнулся еще шире, чтобы показать, что это шутка. Коннор шутливо отпихнул его, но не позволил отвлечь себя поддразниванием. Он смотрел на метлу в руках Гарри. – Когда ты собирался сказать мне, что у тебя есть «Нимбус-2001»? Гарри вздохнул. – Если бы смог, то в день игры «Слизерин-Гриффиндор». – Почему? – спросил Коннор, подняв голову и встречаясь с братом глазами. – Я думал, ты больше не будешь лгать мне, что бы это ни было. – Летом это стало бы причиной множества ссор, – сказал Гарри. – А ты и так слишком много пережил. Мы все еще не знаем, кто послал того домового эльфа, верно? И теперь мне стало известно еще кое-что, – добавил он. – Ты должен был мне сказать, что у тебя проблемы со сном, Коннор. Я мог бы помочь. В течение долгого момента Коннор внимательно смотрел на брата. – О чем ты говоришь? – Рон рассказал мне, – ответил Гарри. – Он был настолько взволнован, что охотно поговорил со мной в твое отсутствие. – Ты ему нравишься… – защищаясь, начал говорить Коннор. – Нет, это не так, – сказал Гарри. – Я знаю, что я ему не нравлюсь. Просто выслушай меня, хорошо? Он рассказал мне, что тебе снятся кошмары о прошлогоднем нападении Волдеморта, и что ты пьешь зелье Сна без сновидений, чтобы бороться с этим, – Гарри покачал головой. – Теперь я знаю, что было в тех свертках, что приносили тебе совы прошлым летом. Я думал, там только сладости. Коннор опустил глаза. – Я не хотел, чтобы ты волновался, – пробормотал он. – А зелье помогло справиться с кошмарами. Большую часть лета я спал без сновидений, – внезапно он поднял голову и посмотрел на Гарри. – А как насчет тебя? Почему ты не спишь и постоянно бродишь по ночам? – Чтобы иметь возможность поиграть с Силараной, – ответил Гарри. – Я это делал, когда думал, что ты не сможешь принять то, что я – змееуст. Силарана лениво шевельнулась на его плече. «Он и не принял это», – сказал она. – «Он никогда не смотрит на меня». «Сейчас ты под мантией и тебя не видно», – заметил Гарри. «Это не оправдание». Он поднял взгляд и увидел отвращение на лице брата. Гарри покачал головой. – Разве моя змея отличается от тех магических существ, на которых ты ходишь взглянуть к Хагриду? – спросил он. – Да, – раздраженно ответил Коннор, скрещивая на груди руки. – Они – не змеи. Гарри закатил глаза. – Может, нам стоит послушать, что скажет о ней сам Хагрид? Я знаю, что ты навещаешь его по субботам. Ты пойдешь туда сегодня? Могу я пойти с тобой? Думаю, сейчас подходящее время познакомиться и поблагодарить его за то, что он принес меня в школу в прошлом году. Брат озадаченно кивнул. – Я не задержусь у него надолго, сегодня же праздник в честь Хэллоуина. Но я обещал, что все равно зайду. И… ладно, Хагрид наверняка бы хотел взглянуть на живую версию этой штуки, – сказал Коннор, глядя на руку, которая не была окольцована Силараной, с выражением отвращения, искривившего его рот. «А не хотел бы он увидеть, как кусает настоящая живая локуста?» – спросила Силарана. – «Это можно устроить». Гарри кинул на собственное плечо взгляд, говорящий змее: «Заткнись», и кивнул Коннору. – Я только переоденусь, а потом… – Гарри! Поттер в удивлении обернулся. Он не видел, чтобы Драко наблюдал за квиддичной тренировкой, но, очевидно, он был там, и теперь Малфой бежал к ним через поле, растрепанный, словно после полета. Он остановился рядом с Гарри и одарил Коннора холодным взглядом, вопрошающим: «А ты что здесь делаешь»? Коннор скривил губы. – Малфой, – сказал он. – Драко, – произнес Гарри. – Я отлучусь ненадолго. Увидимся на празднике. – Какой радушный прием, – манерно растягивая слова, сказал Драко. Глаза его были слегка прищурены, а все внимание устремлено на Коннора. – Сегодня субботний день, а я еще не виделся со своим лучшим другом, – на этих словах его взгляд, как кнут, метнулся к Гарри. – Я не желаю общаться только на празднике, Гарри. Сейчас я бы с удовольствием сыграл с тобой в подрывного дурака и обсудил бы твои частные уроки у профессора Снейпа, – добавил он, как бы предупреждая друга о том, что не намерен более откладывать этот разговор. Гарри до сих пор не рассказал Драко, кто обладал его разумом, и почему ему необходимы уроки Окклюменции. И ему не хотелось этого делать. Отец Драко был Пожирателем Смерти. Вполне вероятно, что он все еще подчиняется приказам Темного Лорда, в какой бы форме эта воля ни была выражена, и то, что Гарри был под контролем дневника Риддла, доказывает это. И он не собирался заставлять Драко делать выбор между его семьей и другом. И даже если тот будет настаивать на их дружбе, рано или поздно это все равно случится; но когда вспыхнет война, Гарри будет на стороне Коннора, и тогда Драко выберет Малфоев с чистой совестью. Однако все может быть иначе, если Драко будет напуган тем, что сделал его отец, и будет разрываться между своей семьей и другом. Гарри не был уверен, сможет ли избежать проницательных вопросов Драко, но к счастью, теперь этого и не требовалось. – Я собираюсь сходить в душ, а потом пойду вместе с Коннором к Хагриду, – сказал он. – Я обещал. Я должен поблагодарить Хагрида за все, что он сделал для меня после встречи с Волдемортом в прошлом году, – заметил он, скрывая веселье, когда Драко вздрогнул при упоминании имени Темного Лорда. – Увидимся на празднике. – Ну уж нет, – ответил Драко. – Что, будешь всю ночь дуться в своей комнате? – начал насмехаться Коннор. Драко не ухмыльнулся в ответ, а послал Коннору такой холодный пронзительный взгляд, что улыбка Коннора исчезла, а Гарри почувствовал, как от тревоги у него будто в животе свила кольца змея. «Другая змея?» – Силарана наполовину сползла с его плеча. – «Где? Ты – мой человек. Не забывай об этом». «Это метафора», –объяснил Гарри, а потом посмотрел на Драко. – Не хочешь объяснить, что ты имел в виду? – Я пойду вместе с тобой к Хагриду, – свысока объявил Драко. – Что? Ты не можешь! – сказал Коннор. Он фактически выплюнул эти слова и задрожал. Гарри обрадовался, что рядом нет никого из возможных будущих союзников, и они не видят, насколько плохо выглядит сейчас Коннор. – Ты не нравишься Хагриду! – Мы с ним не знакомы, – ответил Драко аристократически холодно. – Ты – Малфой, – произнес Коннор. – Ты не можешь нравиться в принципе! – Авторитет моего отца в Министерстве говорит об обратном, – губы Драко тронула самодовольная усмешка. – Как и моя дружба с Гарри, – он передвинулся в сторону, пока не встал плечом к плечу с Гарри. Коннор впился взглядом в брата. Гарри вздохнул. – Дашь мне минутку? – спросил он. Коннор кивнул. – Тебе все равно еще надо принять душ, – ответил он и посмотрел на Драко. – Я подожду тебя на краю поля, – развернулся и пошел прочь, качая головой. – Не начинай, Гарри, – сказал Драко прежде, чем Поттер мог бы попытаться убедить его не ходить с ними. – Первые три недели учебы ты игнорировал меня, а теперь хочешь больше времени проводить со своим братом, чем со мной. Не выйдет, – выражение лица у него было упрямым и сердитым. Гарри тихо зашипел. – Если ты настаиваешь… – Именно. Гарри закатил глаза. – Тогда жди здесь, – ответил он и направился в душ. __________________________________________________________ – Она прекрасна, Гарри, – признательно произнес Хагрид, поглаживая Силарану по чешуе. К удивлению Гарри, лесничий выглядел так, будто едва сдерживается от того, чтобы не поднять и прижать к себе локусту в объятии. Хагрид и в самом деле обожал любых магических существ, независимо от того, насколько те были опасны или непредсказуемы. Сияя, полугигант поднял взгляд: – Что она говорит обо мне? «Пусть он не останавливается», – сказала Силарана, изогнувшись дугой, когда Хагрид погладил ее за головой. – Ей очень нравится, когда ее гладят, – ответил Гарри, чувствуя, как нереальность происходящего захлестывает его с головой. Он никогда не прикасался к Силаране так, как это делал Хагрид, и наблюдать, как локуста с энтузиазмом обвивается вокруг еще чьих-то рук, без малейшего признака агрессии, было странно. Еще одной странностью было то, что Коннор и Драко провели в хижине Хагрида уже полчаса, попивая чай и хрустя бисквитами, чуть менее твердыми, чем камни, и еще ни разу не направили друг на друга волшебные палочки. О, они, конечно, были к этому очень близки несколько раз, например, когда Драко сделал замечание о чистокровных волшебных обычаях и их совершенно позорном отсутствии в Гриффиндоре или когда Коннор пробормотал что-то о Нарциссе Малфой, которую нужно хорошенько почистить и снаружи и изнутри, чтобы освободить от Темной магии. Но до сих пор все шло… «Что ж», – подумал Гарри решительно, – «все идет неплохо». – Хагрид, – снова произнес Гарри. – Я хочу поблагодарить Вас за то, что Вы позаботились и помогли мне вернуться в школу в прошлом году. Хагрид застенчиво отмахнулся от него рукой, не позволяя мальчику должным образом завершить слова благодарности. Другую руку лесничего оккупировала Силарана, которая теперь шипела, будто напевая, что в прошлом Гарри слышал от нее только тогда, когда предполагал, что однажды позволит локусте укусить кого-нибудь. – Не говори глупостей, Гарри. Ты ж… эта… брат Коннора. И был ранен… – внезапно он склонился к мальчику и заглянул ему в глаза. – А что с тобой приключилось-то? Я так и не успел спросить. Гарри откашлялся. Коннор рассказал Хагриду о Том-Кого-Нельзя-Называть, пока лесничий нес Гарри в школу, но не о том, что брат пострадал от Crucio Квирелла. Гарри не думал, что Коннор, находясь в клетке Волдеморта, мог слышать, какими именно проклятьями они обменивались. А больше Гарри об этом никому не рассказывал. Было довольно и того, что Снейп узнал об этом, воспользовался той ночью его слабостью после проклятия и напоил сывороткой правды… Подавив гнев, вспыхнувший вслед за этим воспоминанием, Гарри с легкостью поместил его в тайный ящик в своем разуме. В последнюю неделю он пользовался этим довольно часто, особенно после уроков Окклюменции или когда сердился на Коннора или Рона. И была еще одна причина, почему он не собирался рассказывать об этом сегодня, подумал Гарри, поднимая глаза и замечая полный решимости пристальный взгляд Драко, наблюдающего за ним краем глаза. Если Драко узнает, он будет волноваться и суетиться. Возможно, что Коннор тоже, но тот был более практичным в таких ситуациях. Он просто сказал бы, что все в прошлом. Драко никогда не поймет такой подход. – Это было заклинание Того-Кого-Нельзя-Называть, – сказал Гарри, из уважения к чувствам Хагрида не называя Темного Лорда по имени. – Я не уверен, какое именно. – Ну, конечно же, ты не помнишь, – раздалось со стороны Драко. Гарри глянул на него. Тот не вздрогнул и даже не моргнул. Гарри отвел взгляд. Драко беспокоил его в последнее время. Он постоянно хотел проводить время с ним, и Гарри уже не думал, что Малфой делает это для того, чтобы держать его подальше от Коннора. Хотя эта проблема тоже оставалась частью сложившейся ситуации. Это не может быть настоящей дружбой, считал он, даже если сам Малфой так думает. Потому что это значит, что Драко будет очень трудно покончить с этим, когда настанет время воссоединиться со своей семьей. В общих чертах Гарри удалось разобраться, что же движет слизеринцами, но Драко был худшим из них. – А… ну, ладно, – со вздохом произнес Хагрид. – Я рад, что теперь ты в порядке, Гарри. И эта… ты тоже, Коннор, – добавил он, кивая мальчику. Затем он снова посмотрел на локусту, и глупая блаженная улыбка осветила его лицо. – Не желает ли прекрасная локуста отведать яиц? – вполголоса спросил он у змеи. «Скажи ему, что прекрасная локуста с удовольствием отведает это лакомство», – велела передать Силарана, изгибаясь так, чтобы солнечный свет, льющийся через окна хижины, отразился от ее чешуи. – «Слово в слово!» Гарри покачал головой и передал все так, как ему было велено, больше не обращая внимания на Коннора и Драко. «По крайней мере, для них обоих день удался», – подумал он. _________________________________________________________ Когда они уже подходили к Хогвартсу, Гарри ускорил шаг. Коннор и Драко начали ссориться, как только покинули хижину Хагрида, и теперь ссора стала еще более громкой и бурной. И то, что они ругались из-за него, раздражало Гарри еще больше. Он не понимал, почему они это делают. Он ясно дал понять, что Коннор всегда на первом месте, а Драко – на втором; Коннор – его брат, а Драко – друг; Коннор – его семья, а Драко – одноклассник. Гарри прямо высказал это и даже не один раз. И казалось, что Драко принял это, когда они помирились после периода отчуждения в сентябре. А теперь все по новой. – Но он и в самом деле должен был попасть в Гриффиндор, – говорил Коннор. – Это всем известно! – Однако кое-кто, наверное, позабыл сообщить об этом Сортировочной шляпе, – ответил Драко самодовольным голосом. – И еще директору Дамблдору. И профессору Снейпу. И мне. И… – Да без разницы, Малфой! – сказал Коннор. И Гарри не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как брат взмахнул рукой – жест, которым он всегда отметал глупые, по его мнению, аргументы. – Сегодня я видел метлу, которую твои родители купили Гарри. Ты и правда думаешь, что это что-то изменит во время матча на следующей неделе? – Именно так все и будет, – ответил Драко. – Но они не поэтому подарили ему метлу, ты, идиот-полукровка, а потому что Гарри – мой друг, и это был его день рождения тоже, а не только твой! – А мне вот интересно, как долго еще он будет с тобой дружить, – сказал Коннор и понизил голос. Гарри остановился неподалеку от входных дверей Хогвартса и в раздражении оглянулся на них. Коннор приблизил лицо к Малфою, и Гарри увидел, как брат прошептал: – Ты же знаешь, что если я попрошу его, он перестанет дружить с тобой. Глаза у Драко расширились, и на мгновение показалось, что он не знает, как поступить. А потом он выхватил волшебную палочку. Гарри зарычал и понесся обратно к мальчишкам, игнорируя причитания Силараны, когда он толкнул ее. Коннор тоже достал палочку, но к счастью, Гарри успел метнуться между ними до того, как блеснул огонь заклинания. Он встал спиной к своему близнецу. Он доверял Коннору больше, чем Драко. Брат не предпримет ничего подлого за его спиной. – Вы ведете себя как первогодки, – произнес Гарри, гнев почти душил его. Он подумывал о том, чтобы убрать гнев в коробку, но не думал, что сможет. Вместо этого он должен выплеснуть его. Если уж больше ничего не помогает мальчишкам усвоить простые истины, которые они до сих пор не смогли понять. – Или как дети, которые дерутся из-за игрушки, – Гарри бросил взгляд на Коннора, который покраснел. Брат ненавидел, когда его называли ребенком, и именно поэтому Гарри выбрал эту линию поведения. Он снова взглянул на Драко, лицо которого пылало от ярости, а руки сжимали волшебную палочку. – Я уже сказал, что буду твоим другом. И именно это имел в виду. А еще я сказал, что Коннор всегда будет моим братом, и это тоже правда. И что же из этого, черт побери, тебе все еще не ясно? От ярости у него сбилось дыхание. Гарри покачал головой. Он должен успокоиться, иначе скажет что-то, о чем действительно будет сожалеть впоследствии. Он запрятал этот гнев в ящик и, вздохнув, ощутил, как в голове прояснилось. Гарри оглянулся на Коннора и увидел, что его щеки покраснели еще больше. Он открыл рот, чтобы говорить. Гарри снова покачал головой. – Не желаю ничего слышать, – прервал Гарри брата. – Я – твой брат, Коннор. И это никогда не изменится. Ты знаешь это, так перестань вести себя как идиот. Он посмотрел на Драко: – И Драко, я – твой друг. Мы это уже проходили. Ты знаешь все ограничения и то, что необходимо для этой дружбы. Разве я когда-нибудь лгал тебе об этом? – добавил он тихо. Драко опустил палочку и потер рукой лицо. – Нет, – ответил он. – Но, Гарри… Гарри сделал большой шаг вперед. С Коннором все будет в порядке, поэтому ничего не случится, если прямо сейчас он выслушает Драко. – Что? – спросил он. Ему не удалось узнать, что именно хотел сказать Драко – по крайней мере, не в этот раз – потому что кто-то вылетел из дверей школы, проорав во всю силу своих легких: «Малфой!» Гарри резко обернулся. Это был Рон. В руках у него была волшебная палочка, которую он направил на Драко. С мученическим стоном Гарри переместился так, чтобы быть между Драко и тем, что в ярости мог запустить в него друг Коннора. – Что-то не так, Уизли? Гарри поморщился от этого тона. Это было совершенно не похоже на вражду между Драко и Коннором. Это была ненависть между чистокровными семьями. Что бы ни лежало в основе вражды между Малфоями и Уизли – ни одна из книг по истории, которые прочитал Гарри, не объясняла происхождения этой вражды – обе семьи питали и поощряли ее. Затем Гарри рассмотрел красное, со следами от слез лицо Рона и понял, что было не так. Очевидно, что очередной раунд остался за Малфоями. – Хочешь знать, что не так, Малфой? – проорал Рон, останавливаясь в нескольких шагах от Гарри. – Хочешь узнать, что случилось? – тяжело дыша, спросил Уизли, так крепко сжимая в руке палочку, что Гарри опасался, что она может треснуть. – Твой отец добился того, что моего отца уволили! – наконец выкрикнул он. – Вот что не так! – Рон! Гарри покачал головой, когда из дверей замка выскочила Гермиона. Он не думал, что в этот раз она успеет вмешаться. Он всего лишь надеялся, что дело не дойдет до проклятий. – Рон, – успокаивающее начал он. – Если ты обдумаешь это, то увидишь, что это – вина Люциуса. Он должен был… Но Рон не слышал его. – Tarantallegra! – выкрикнул он и заклинание, сорвавшись с его палочки, полетело в Драко. Гарри поднял руку. – Haurio! – произнес он, не тратя много времени, чтобы принять это решение. Гарри не мог использовать Protego, потому что оно отразило бы заклинание обратно к Рону, и сейчас рядом не было никого из профессоров, чтобы защитить остальных щитом от других последствий этих чар. Темно-зеленый щит сформировался у его ладони и быстро распространился вокруг них. Луч брошенного Роном заклятия ударился об эту преграду и исчез. Гарри облегченно выдохнул. Haurio сработало именно так, как он читал об этом: оно поглотило заклинание, вместо того, чтобы отразить его. Рон не дал ему времени, чтобы поздравить себя с успехом. – Petrificus Totalus! – попробовал он на этот раз, и связывающее заклятье также оказалось отличной пищей для щита, установленного Гарри. Рон испустил раздраженный вздох. – Опусти щит, Гарри! – крикнул он. – Позволь мне добраться до него. – Нет, – сказал Гарри, а потом почувствовал позади движение. – Драко, если ты запустишь в него заклинанием, я опущу щит, и тогда сам прокляну тебя, – добавил он. Драко замер. Гарри быстро оглянулся назад, чтобы убедиться, что Малфой в порядке и увидел, что он странно улыбается, глядя на него. – Мой герой, – сказал он. Гарри закатил глаза и повернулся лицом к Рону. Уизли все еще целился в Драко, но ничего больше не предпринимал, и Гарри расслабился. – Expelliarmus! Волшебная палочка Рона взлетела в воздух и была поймана рукой Гермионы. Рон резко обернулся. – Гермиона! – выкрикнул он, его ярость мгновенно нашла новую цель. – Ты должна… – Успокойся, Рон! – сказала, подходя к нему, Гермиона и, задыхаясь, встала рядом с ним. Гарри представил, как она бежала за Роном от самой башни Гриффиндора, и вздрогнул. – Все будет хорошо, – мягко добавила она, поглаживая Рона по спине. – Мы можем поговорить с профессором Дамблдором, и я уверена, что он… – Гарри. Поттер резко повернул голову. Коннор ничего не произнес во время стычки, и Гарри думал, что он намерен позволить Рону и Драко самим решить, кто одержит верх в этой ссоре. Теперь же брат выступил вперед. Его лицо было полно решимости, и Гарри задрожал от этого выражения. Он полагал, что именно такое выражение ему хотелось бы видеть в будущем на лице своего близнеца – понимание собственной силы, бесстрастности и опыта. Теперь было понятно, какое влияние имеет Коннор на окружающих, являясь Мальчиком-Который-Выжил. Он должен привыкать управлять людьми, если собирается спасти волшебный мир и стать его лидером. Но прямо сейчас Гарри меньше всего хотелось, чтобы Коннор начал командовать. – Гарри, – сказал Коннор. – Отойди в сторону и позволь Рону добраться до Малфоя. То, что его отец сделал с отцом Рона, отвратительно. Ты должен это понимать. Гарри закрыл глаза. Он ощутил, как рука Драко коснулась его плеча. «И где же старосты, когда они так нужны?» – подумал Гарри. – «Или профессора». Вероятно, готовятся к празднованию Хэллоуина. И Гарри знал, что этот ответ его не утешит. – Я понимаю, – прошептал он. – Но я не могу этого сделать, Коннор. Рон причинит ему боль. Или это сделает Драко. Или они оба ранят друг друга. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, – он не смел открыть глаза и снова посмотреть на Коннора. – Гарри, посмотри на меня. Черт. Гарри заставил себя поднять голову и открыть глаза. Рука Драко крепко сжала его плечо, а Силарана хранила молчание. Потом она произнесла у него в голове: «Я убью его». Голос ее был тихим и решительным. «Нет!» – приказал Гарри, не сумев придумать что-то еще кроме этого. Он встретился взглядом с Коннором. Там были любовь и верность. Да, но кроме них был и расчет, как будто Коннор видел Гарри впервые. – Гарри, – мягко произнес он, – если ты, правда, считаешь, что твое место в Гриффиндоре, отойди в сторону. Это гриффиндорское возмездие. Ты должен это понимать. И Драко первый достал палочку. – Коннор, мы не должны использовать магию друг против друга вне уроков, – попыталась вмешаться Гермиона. Коннор поднял руку. – Ну, Гарри? – спросил он спокойно и непреклонно. – Что думаешь? Ты должен быть в Гриффиндоре? Гарри задыхался, ему казалось, что все его мысли затягивает безумный водоворот. Если Коннор что-то говорит о нем, это – правда. Гарри это знает. Он пользовался этим знанием, чтобы успокаивать себя в прошлом году, когда Коннор сказал, что он не может быть злым и распределенным в Слизерин или когда раскрыл себя как змееуста. Он цеплялся за это. И если Коннор сказал, что он должен отойти, чтобы доказать, что достоин быть в Гриффиндоре… И если Коннор сказал, что Гарри – гриффиндорец, по ошибке отправленный на другой факультет, и это значит, что он все еще хороший… Гарри хотелось убежать, закричать или блевануть. Без сомнений, одно из этого подразумевало уйти с дороги, другое – склониться, и он понимал, что не сможет остановиться, если закричит сейчас. Поэтому он остался на месте. И в действительности у него не было выбора, после всего сделанного и сказанного в открытую, где каждый мог видеть их. Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Коннор кивнул, один раз. Его резкий взгляд обвинял в предательстве, когда он пристально посмотрел на Гарри. – Значит, Сортировочная шляпа все же не ошиблась, – сказал он, а затем отвернулся и подошел к Рону, чтобы проводить его обратно в замок. Коннор не обернулся даже тогда, когда Гарри попытался окликнуть его хриплым задушенным голосом, так не похожим на его обычный голос. Гермиона на мгновение задержалась, глядя на него и покусывая губы. Гарри думал, что она решает, что сказать, так, чтобы это не выглядело как сочувствие Драко, и не было предательством по отношению к Коннору. Наконец, она тряхнула головой и тихо сказала: – Он так не думает, – и побежала назад к Хогвартсу, догоняя Рона и Коннора. Закрыв глаза, Гарри стоял на том же месте, чувствуя, как его тело напряжено, будто в ожидании удара. Он должен подумать о том, как это отразится в будущем. Должен убедить себя, что если он поссорился с Коннором, это не значит, что он больше не подчиняется своему близнецу или может принять иную сторону. Иногда Гарри вынужден не соглашаться с братом, как в прошлом году, когда на Хэллоуин Коннор оскорбил Гермиону, а Драко – в Хогвартс-экспрессе. «Я видел, как его карие глаза наполнялись стыдом», – спорил Гарри сам с собой. «Но никогда в них не было предательства». «Я и раньше делал вещи, которые не нравились Коннору, когда он был не прав. Но никогда еще прежде я не был в таком замешательстве». Гарри склонил голову и сделал несколько глубоких вдохов. Он подскочил, когда пара рук обвилась вокруг него в крепком объятии. Наконец, Гарри позволил исчезнуть магическому щиту Haurio и повернулся лицом к Драко. – Мой герой, – сказал тот. – Я, правда, так считаю, Гарри. Спасибо. Гарри кивнул. Он не думал, что сможет сейчас хоть что-то произнести. К счастью, Драко это понял. – Как ты себя чувствуешь? Сможешь пойти на праздничный ужин? – спросил он шепотом. Гарри покачал головой. Драко вздохнул. – Тогда я провожу тебя обратно в подземелья, – сказал Малфой. – И мы поговорим после того, как ты поспишь. Как слепой, Гарри направился к гостиной Слизерина, поддерживаемый рукой Драко, обнимавшей его за плечи. «Я не хочу спать», – подумал он. И ждал, что Силарана прокомментирует это замечание. «Хочу, чтобы он сдох», – сказала Силарана. «Ты не можешь этого сделать», – утомленно ответил Гарри. – «Это причинит мне еще большую боль». «Знаю», – произнесла Силарана. – «Но я не говорила, что хочу убить его. Я сказала, что желаю его смерти». Гарри подумывал о том, чтобы расспросить змею об этом подробнее, но потом оставил эту затею. Они прошли через гостиную Слизерина и добрались до своей комнаты, сопровождаемые всего несколькими любопытными взглядами. Драко опустил Гарри на его кровать и на секунду склонился к нему. – Я пойду на праздник, – прошептал он. – Расскажу остальным, что случилось. Гарри открыл глаза и рассматривал Драко так долго, как только мог в тусклом свете кровати из-за раздвинутых обычно занавесок. – Не проклинай Рона. Драко только кивнул, с торжественным светом в серых глазах. – Не буду, – он опустил руку, успокаивающе погладил Гарри по плечу и легонько спутал его волосы, затем аккуратно задернул полог и вышел из комнаты. Какое-то время Гарри спокойно лежал, глубоко дыша. Силарана выползла из рукава и свернулась у него на груди. «Попробуй поплакать», – сказала она. – «Может, тебе станет легче, если ты сможешь заплакать». «Я не могу себе этого позволить», – пробормотал Гарри и, усевшись, начал долгий процесс собирания всех своих мук, всей боли и утомления, чтобы поместить их в свой секретный ящик. __________________________________________________________ Гарри моргнул и проснулся. Он не знал, который час, но судя по тому, как затекло его тело, он спал, не двигаясь, довольно долгое время. На его груди зашипела Силарана. «Я не знала, что ты можешь это делать», – сказала змея. «Что делать?» – спросил Гарри потягиваясь. Он был вынужден признать, что чувствует себя более отдохнувшим, чем обычно бывало после манипуляций с коробкой в его разуме. Он мог нормально двигаться, но силы еще не восстановились полностью. «Заставить меня уснуть, как сегодня», – ответила Силарана, изящно выгибая шею. – «Должна признаться, что мне это было нужно, но это я влияю на твои мысли, а не наоборот». Гарри лениво погладил Силарану по шее: «Хочешь пойти посмотреть, что осталось после праздника? Или мы можем пойти на кухню и попросить еды у домовых эльфов, если хочешь». Силарана унюхала выход к кухням на второй школьной неделе. «Давай», – ответила змея. Она заползла под его джемпер, а Гарри встал и как можно быстрее пригладил волосы. Ему было интересно, возможно ли, что причиной его хорошего сна отчасти было то, что Силарана тоже спала. Он и в самом деле нуждался в отдыхе. Когда Гарри покинул слизеринскую гостиную, его мысли снова вернулись к внутреннему спору, но он заставил себя отложить это на потом. Да, он сделал кое-что, что брат считал неправильным, и Гарри придется перед ним извиниться. Но это не значит, что поклявшись в верности, он запечатлел это в камне. И если придется, он будет бороться с братом, чтобы тот понял это. Несомненно, Коннор понимал, что если бы Рон проклял Драко, то лишил бы Гриффиндор баллов и получил отработку. Он скажет… Гарри замер и внимательно осмотрелся вокруг. Это было странно… ощущение в воздухе… Это было единственное определение, которое Гарри смог подобрать. Это ощущалось как смесь Темной магии и сильного запаха сырой земли. «Я чувствую это», – прошипела Силарана, а потом еще раз, без всякого юмора в голосе. – «Запах идет с верхнего этажа». Гарри поспешил наверх. Когда он взлетел на следующий этаж, Силарана высунула из рукава голову, указывая ему путь как компас: «Налево». Гарри повернул за угол и остановился, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать. Он стоял возле туалета для девочек, на залитом водой полу. На каменной стене кровавыми буквами было написано: «Тайная комната открыта. Враги наследника, трепещите!» Возле лужи, прямо под надписью, лежало неподвижное тело Луны Лавгуд.