И только лишь змея

- Коннор, если ты только выслушаешь меня... - успокаивающе начал Гарри, надеясь, что это остановит неуправляемую, вышедшую из-под контроля магию, которую решил проявить его брат. - Нет! - выкрикнул Коннор и с топотом выскочил из кабинета Сириуса. Как хорошо воспитанный человек, он захлопнул за собой дверь так, что один из висевших на стене плакатов закачался и упал на стул под ним. Гарри сел на свободный стул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться, пока Сириус вешал плакат обратно. Ни один из них ничего не сказал. Гарри не думал, что смог бы что-то произнести, а Сириус, вероятно, винил себя за то, что вообще предложил встретиться. Он считал, что кабинет – достаточно безопасное для Гарри место. Гарри твердо отстранил от этой встречи Драко и хаффлпаффцев. В январе они стали свидетелями трех стычек между ним и Коннором, и их присутствие всегда ухудшало положение дел. Но все опять вышло из-под контроля, как только Гарри упомянул квиддичный матч. Лицо Коннора побагровело, когда он закричал. Уже после Гарри подумал, что, быть может, брат волновался о предстоящем матче между Гриффиндором и Хаффлпаффом, но едва ли это можно счесть оправданием. [i]«Конечно же, нет[/i], - гнул свою мысль его разум. - [i]Ведь ты никогда не нервничал перед матчем, но ты более талантлив, чем Коннор».[/i] Гарри остановился. Эта мысль содержала здравое зерно, но что-то там было не так... Подобные мысли приходили ему в голову все чаще и чаще с декабря, когда Риддл захватывал его разум. Он верил, что ведет себя нормально, а потом его посещали какие-то подозрительные мысли о Конноре, двусмысленные похвалы в его адрес там, где он должен был искренне восхищаться братом, или необоснованная обида. Гарри был уверен, что это прекратится, как только он заполнит туманом ментальные раны с помощью Окклюменции, но в настоящий момент это его смущало и очень расстраивало. [i]«К тому же, в том, что наши встречи проходят столь плохо, моей вины не меньше, чем Коннора. Несомненно. Потому что я должен был предвидеть каждое его движение и догадаться, что он поведет себя как ребенок, как только я упомяну квиддич».[/i] Гарри вскочил на ноги и, волнуясь, принялся расхаживать по комнате. Сириус мрачно посмотрел на него через плечо. Гарри понимал, что крестный все еще слишком потрясен, чтобы по-настоящему поддержать его. Но это не важно. После Рождества между ними сложились теплые отношения, и если Сириус все еще насмехался над Снейпом, слизеринцами и Малфоями, в последние дни, когда Гарри замечал это, он тут же извинялся. По сути, Гарри должен быть доволен жизнью, если бы не дыры в разуме и избегающий его Коннор. Кто-то постучал в дверь кабинета Сириуса. Гарри предположил, что это пришла мадам Хуч, чтобы обсудить нечто касающееся квиддича, или один из капитанов команд хочет посоветоваться с Сириусом, и повернулся, чтобы уйти. За дверью оказался Рон Уизли, его лицо и уши были насыщенного красного цвета. Он прошел мимо Гарри, как будто того вовсе не существовало, подошел к Сириусу и замер, пристально глядя ему в лицо. - Что такое, Рон? - просил Сириус, пытаясь скрыть улыбку. - Вы вернули моему отцу работу, - сказал Рон пустым голосом, в то время как на лице у него было шокированное выражение. - Вы вернули моему отцу [i]работу[/i], - внезапно он потянулся и сжал Сириуса в крепком объятии, пряча лицо у него на груди. Сириус хмыкнул и погладил мальчика по волосам. Гарри улыбнулся про себя, заметив, каким счастьем сияют глаза крестного. Сириус снова плохо спал, хотя утверждал обратное и что у него было несколько кошмаров о Дафне Марчбенкс. Гарри не чувствовал себя вправе вмешиваться, поэтому приглядывал за ним и, когда мог, заставлял крестного отдыхать. - Я подумал, что слух о том, что Сириус Блэк благоволит Артуру Уизли, позволит успешно завершить дело с кучкой министерских тупиц, - сказал Сириус, и добрая веселая улыбка вспыхнула на его лице, когда он отстранил Рона и похлопал того по спине. - Но как вам это удалось? - спросил Уизли, и лицо его светилось, как у человека, обретшего идеал героя для поклонения. Гарри кивнул: [i]«Хорошо. Сириус в этом нуждается, особенно из-за того, как мы с Коннором ведем себя».[/i] [b]«Нет[/b], - произнесла Силарана у него в голове, как будто только что пробудилась ото сна. -[b] Только Коннор».[/b] Гарри шикнул на нее и наблюдал, как на губах Сириуса заиграла загадочная улыбка, говорившая, что он знает отличную шутку, о которой жертва никогда не догадается. - Я был аврором, как ты знаешь, до того, как между мной и Министерством возникло недоразумение, заставившее нас расстаться, - небрежно объяснил он Рону. - Но многие недооценивали меня, так как считали, что я[i] постоянно[/i] пьян. И, возможно, был крошечный, совсем ничтожный шанс, что пьяный аврор мог подслушать некую тайну и помнить ее после того, как покинул ряды министерских работников. И возможно, только возможно, был некий чиновник Министерства, который, чтобы сохранить своё доброе имя, проследил, чтобы друг пьяного аврора получил то, что хотел. Гарри шокировано уставился на Сириуса. Это больше походило на слизеринские манипуляции, чем на гриффиндорское мужество. Но глаза Рона сияли. - Эти министерские чиновники случайно не слизеринцы? - спросил он. - Почти все, - подмигнув, сказал Сириус, а затем бросил поверх головы Рона в сторону Гарри извиняющийся взгляд. Гарри махнул рукой, прощая. Ведь верно, что из Слизерина вышло больше министерских чиновников, чем с других факультетов, как и то, что оттуда же вышло и большинство Темных Лордов. «Это не совсем верно, - сказал однажды Драко Гарри, надменно приподняв подбородок. - Глупцы только те слизеринцы, которые попадаются. Все остальные слизеринцы абсолютно безупречны. Никто не может сказать, что мы делаем что-то плохое». Гарри тогда заметил, что это не означает, что слизеринцы и в самом деле не делают ничего плохого, и Драко дулся на него остаток вечера. - Отлично, - сказал Рон с безумно счастливой улыбкой на лице. - Подождите, вот я расскажу об этом Коннору. Он выбежал, по-прежнему не замечая Гарри. Поттер пожал плечами. Такие поступки были привилегией Рона. И поскольку в настоящее время он был практически единственным другом Коннора, Гарри предпочел, чтобы глаза Рона продолжали загораться при виде его брата. Только благодаря замечанию Джастина, Гарри заметил, насколько остальные ученики в школе презирают Коннора. Он никогда не узнает глубочайшие истоки этого – то ли так повлиял рассказ Джастина или то, что Коннор вел себя как идиот в их глазах – но это произошло. Большинство слизеринцев в настоящее время насмехались над ним, хаффлпаффцы изо всех сил избегали его брата, и даже рейвенкловцы отстранились и довольствовались пронзительными взглядами в сторону Гарри. Гриффиндорцы по-прежнему остро реагировали на оскорбления своего дома, но неловко отводили взгляд, когда Захария Смит или Драко делали замечания исключительно о Конноре. Это бесконечно расстраивало Гарри. Он видел тот ущерб, который Коннор нанес своей возможности стать в будущем лидером не только своего факультета, но и всех остальных. Но пока ничего не мог с этим поделать. Каждая его ссора с Коннором заканчивалась какими-то мелочными обвинениями, например в том, что Гарри обыграл его в квиддич. Гарри никак не мог донести до него важные вещи. Он написал матери, предлагая ей снова начать посылать Коннору книги, чтобы расширить его политический кругозор, особенно те, в которых рассказывается о магах не гриффиндорцах, стоявших у власти, но она ни разу ему не ответила. [i]«Даже если она и посылала книги, -[/i] думал Гарри, погрузившись в мрачные мысли, - [i]Коннор так и не прочел их».[/i] - Гарри. Гарри моргнул и поднял взгляд. Сириус опустился перед ним на колени, глаза его были серьезными. Он протянул к крестнику руки, и Гарри наклонился к нему, позволяя себе оказаться в объятиях Сириуса, попутно заметив, что руки крестного слегка задержались в том месте, где Силарана обвивала его руку под джемпером. - Я знаю, это трудно, - прошептал Сириус, - но ты преодолеешь это, я уверен. Ты такой преданный, Гарри. Я никогда не понимал этого, пока Лили не объяснила мне все, когда я был у вас дома в Годриковой Впадине на Рождество. Тогда я понял всю полноту твоей жертвы. И я хочу поблагодарить тебя, и заверить, что однажды наступит день, когда твой брат изменит свое мнение. Он должен. Ведь он гриффиндорец. Это не в нашем характере, постоянно избегать друзей. Гарри закрыл глаза, позволяя себе понежиться в тепле тела Сириуса, и постарался поверить в это. - Спасибо, Сириус, - пробормотал он. [b]«Если только Коннор перестанет вести себя как придурок,[/b] - задумчиво заметила Силарана, - [b]тогда, возможно, ты сможешь подумать о чем-то еще».[/b] Гарри не стал на это отвечать. То, что она сказала, было правдой, но настолько очевидной, что ему это было неинтересно. _______________________________________________________ - Минуту внимания, пожалуйста! Я хочу сделать особенное объявление! Гарри заморгал и посмотрел на учительский стол, где профессор Локхарт только что поднялся на ноги и, сияя, смотрел на толпу учеников. Кожа его уже не выглядела оранжевой, что несколько разочаровало Гарри. По-видимому, профессор перестал пользоваться пастой, которую Гарри зачаровал на уроке по Защите от Темных Искусств. Хотя зубы и волосы все еще были тусклыми от заклинания [i]Obscurus[/i]. Локхарт пытался очистить их, но поскольку он был не столь сильным волшебником, как Гарри, все, что у него получилось, это чтобы его зубы и волосы мерцали, как рождественские огни. Добившись всеобщего внимания, Локхарт приосанился. Тогда Гарри спрятал улыбку, думая, что профессор, наверное, никогда не понял бы, почему все на него смотрят, даже если бы кто-то объяснил ему это. - Сегодня, - начал Локхарт, указывая жестом то на красные и розовые сердца, висящие вдоль стен Большого зала, то на маленькие сердечки, порхающие по кругу под потолком, и каменные стены, украшенные по случаю праздника мерцающими розовыми и красным чарами, - День Святого Валентина. Драко закатил глаза и, гримасничая, произнес: «О, нет, вот дерьмо!». Гарри положил в рот кусок колбасы, чтобы сдержать смех. - И поскольку меня уже в пятый раз по мнению читателей магического еженедельника избрали лауреатом Самой Очаровательной Улыбки, - сказал Локхарт, лучезарно улыбаясь, и его зубы вспыхнули раз-другой, - я решил сегодня сделать что-нибудь в Хогвартсе, чтобы улыбка осветила все лица! - он повернулся к дверям Большого зала и единожды хлопнул в ладоши. Двери распахнулись, и в зал влетела стайка фей, у каждой из которых к трепещущим нежным крылышкам кто-то прикрепил шнурок. Гарри пристально всмотрелся. Он знал, что эти феи выглядят так же, как и в естественном состоянии, и они были довольно симпатичными и женственными. Зачем Локхарт захотел добавить к ним шнурки? Это сбивало с толку. - Сегодня феи целый день будут выполнять желания, - ликуя, закончил Локхарт. - Конечно же, при условии, что ваше желание имеет отношение к вашей истиной любви. Так давайте же начнем, и улыбайтесь, улыбайтесь, улыбайтесь! Гарри закрыл глаза и положил голову на руки. Он почувствовал, как Драко похлопал его по плечу. - Да ладно, Гарри, - прошептал он. – Может, это будет не так уж и плохо... Ай! Крошечная фея, взлетевшая вверх и выпустившая облако блестящей пыльцы, пролетая над Драко, хихикнула. Малфой почувствовал, как пыльца попала на его лицо, но потом сделал вид, что ничего не произошло. Он обернулся, и Гарри снова поперхнулся. Глаза у Драко стали огромными серыми озерами в пол-лица, ставшего целиком серебряного цвета. - Гарри! - закричал он - Это ты пожелал мне такого? - Малфой попытался угрожающе нахмуриться, что у него по общему признанию не слишком получилось, учитывая волшебную пыльцу. - Я не твоя истинная любовь, - сказал Гарри, и, опустив голову на стол, позволил смеху вырваться наружу. Фыркая, он, наконец, сумел подавить смех, когда кто-то подошел к нему сзади и сказал робким голосом: - Это я пожелала, Драко. Я просто подумала... подумала, что ты будешь таким милым со своими золотыми волосами и серебряными глазами... - Мои глаза вовсе [i]не серебряные[/i], - сказал Драко, приходя в ужас только от одной этой мысли. Гарри взглянул вверх, чтобы увидеть, как Драко смотрит на ошеломленную Панси Паркинсон. - И ты не моя истинная любовь. Отвали. На мгновение нижняя губа у Панси задрожала, а потом она сорвалась и с рыданием выбежала из Большого зала. Миллисент встала, чтобы пойти за ней, бросив Драко сердитый взгляд. - Это было очень грубо с твоей стороны, Драко, - мягко произнес Гарри, больше наблюдая за Миллисент, чем за тем, как выглядит лицо Драко. В последнее время она распускала слухи, в основном звучащие как намеки о том, что она знает, почему они с Коннором все еще не ладят. Гарри был совершенно уверен, что это полная чушь. Если бы она действительно знала что-то обличающее, то уже говорила бы напрямую. - Как ты думаешь, можно стереть пыльцу фей? - проскулил Драко. Гарри посмотрел на него и увидел, что он двумя пальцами отчаянно трет лицо. Серебряная пыльца осталась на месте. На взгляд Гарри она как будто запеклась. Гарри попробовал наложить очищающие чары – без палочки, чтобы это было более зрелищным. И тут же пожалел об этом импульсе, потому что, с каких это пор он хочет быть эффектным? Но крик Драко от шока, удержал его от чрезмерного волнения по этому поводу. Увлеченно Гарри наблюдал, как серебряная пыльца перетекла по лицу Драко и собралась вокруг бровей и рта, и когда она замерла, Малфой стал похож на клоуна. Борясь со смехом, Гарри покачал головой: - Прости, Драко. Магия Локхарта такая ненадежная. Я не знаю, что еще можно сделать, чтобы убрать это. Я не хотел бы потом восстанавливать твою кожу. - Гарри, как я выгляжу? - спросил Драко, глаза его опасно сузились, когда Гарри закусил губу, чтобы не захихикать. - Забавно, - признался Гарри, а потом опустил голову на стол и взвыл от смеха. Драко отвесил ему несколько подзатыльников, а потом Блейз поинтересовался у Драко, нет ли у него игрушечных палочек для первогодок. И пока Малфой пытался проклясть усмехающегося Блейза, Гарри выскользнул из Большого зала, качая головой. [i]«Я и не знал, что Панси влюблена в Драко,[/i] - подумал он рассеяно, высматривая Коннора в надежде поймать брата и попытаться переговорить с ним наедине, пока все кричат и убегают от фей. - [i]Мне следует уделять больше внимания одноклассникам. Такие подробности могут стать однажды вопросом жизни и смерти для Коннора».[/i] Он немного отвлекся, не заметив, как фея подлетела к нему и зависла перед ним, пристально глядя ему в лицо. Гарри скрестил руки на груди и решительно посмотрел в ответ. Легкая искра волшебства заставила бы фею суетливо бежать прочь, как только она предприняла бы что-то против него, но Гарри подавил этот порыв. Последние несколько недель он усердно работал над тем, чтобы не прибегать к магии при малейшей возможности. Он заметил едва уловимое движение в его рукаве, но среагировал слишком поздно. Силарана бросилась вперед, схватила фею в рот и исчезла под свитером. [b]«Силарана![/b] - крикнул Гарри. Едва ли кто-то заметил, что сейчас он говорит на парселтанге. И Гарри был бы более чем благодарен за этот шанс, если бы не был чертовски зол на свою локусту. - [b]Отпусти ее!»[/b] [b]«Ням![/b]» - сказала Силарана. [b]«Это же фея![/b] - попробовал увещевать ее Гарри. -[b] Разумное существо!»[/b] [b]«Такое же разумное, как те жирные собачки, которых содержат магглы для компании,[/b] - не согласилась с ним Силарана, скользнув вверх по его плечу. - [b]Глупцы погибают, умные выживают. А я гораздо умнее её. Ням!»[/b] Гарри услышал тихий хруст, который могли издать сломавшиеся крылышки феи, когда Силарана целиком проглотила бедняжку. Он зашипел и сунул руку под свитер, пытаясь вытащить змею наружу, но тут кто-то склонился над ним и прогремел: - А, вот вы где, юный мистер Поттер. Я хотел поговорить с вами. Пойдемте со мной, пожалуйста! Он посмотрел вверх и застыл. Над ним возвышался Локхарт, и Гарри был совершенно уверен, что тот только что видел, как Силарана съела его волшебную фею. Он не думал, что есть какой-то вежливый способ отказаться, особенно из-за того, что сейчас рядом с ним не было Драко, чтобы спасти его. Гарри вздохнул и пошел за величайшим идиотом в его кабинет. Кабинет Локхарта, что неудивительно, был заполнен колдофото его собственной персоны, на которых он подмигивал, махал руками и поправлял волосы на фоне сотен различных диких и безлюдных мест: в пещерах, лесах, на скалах. Гарри догадался, что это были места, которые Локхарт якобы посетил во время своих приключений, но обнаружил, что ему с трудом в это верится. Хотя бы потому, что он сомневался в том, что Локхарт способен выжить вдали от постоянного источника проточной воды и крема для рук. Локхарт махнул Гарри рукой на стул перед его столом, и сам уселся на стул с другой стороны стола, издав негромкий приятный выдох удовольствия. - Итак, - сказал профессор, - вам нравится Защита от Темных Искусств, верно? Гарри уставился на него. Он что, правда, привел его сюда просто, чтобы поговорить о его поведении на занятиях? - Поражены? Я знаю, что вы поражены, - усмехнулся Локхарт и потянулся за чем-то в ящике стола. - Представляю, разговаривать наедине с такой знаменитостью, как я! Гарри стиснул зубы. - Я неплохо справляюсь, сэр. Он выискивал, что бы еще такое сказать, что прозвучало бы так, будто он преклоняется перед Локхартом, хотя на самом деле все обстояло совершенно иначе. На ум ничего не приходило. В голове слишком громко стучала мысль, что Локхарт – идиот. Локхарт выпрямился и направил волшебную палочку на Гарри. Гарри сразу же подобрался, его досада и раздражение утекли прочь, как капли дождя по стеклу. Он посмотрел Локхарту в глаза и решил, что профессор не знает о его способности к беспалочковой магии, хотя Гарри думал, что это уже известно всем преподавателям. Иначе, тот должен был убедиться, что у Гарри завязан рот, прежде чем открыто угрожать ему палочкой. Это, конечно же, не обезопасило бы профессора полностью, поскольку Гарри мог использовать некоторые чары невербально, но в этом было больше смысла, чем в том, как действовал сейчас Локхарт. [b]«Какой идиот оставляет свою волшебную палочку в ящике рабочего стола? [/b]- спросила Силарана, скользя к краю рукава мантии. - [b]Особенно, когда он только что наколдовал множество фей в школе, что, как ему известно, не одобрит большинство волшебников? Хотя я не знаю, почему маги не одобряют фей, ведь они такие вкусные».[/b] [i]«Я не хочу, чтобы ты кусала его[/i], - наотрез запретил ей Гарри. - П[i]о крайней мере, пока. Давай узнаем, чего он хочет».[/i] Казалось это полностью удовлетворило его локусту, которая успокоилась. Гарри посмотрел Локхарту в глаза и спросил: - Что это значит? - Я проследил вашу магическую подпись на заклинании[i] Obscurus[/i], - ответил Локхарт. Теперь его голос звучал иначе, понял Гарри, исчезли округлые мягкие тона, делавшие его мелодраматичным. Это напомнило Гарри Квирелла, и на краткий миг мальчику захотелось закрыть глаза и простонать. Способен ли Дамблдор хоть кого-нибудь нанять на должность преподавателя по Защите от Темных Искусств, не таившего в себе секретов? - Я знаю, что это вы заставляли потускнеть мою красоту последние несколько месяцев. Вероятно, вы завидуете моей симпатичной внешности. Снимите чары. Гарри невинно заморгал. - Но профессор, вы - великий волшебник, а я - всего лишь школьник. Я уверен, что вы можете сами снять заклятье, если действительно захотите. На мгновение палочка в руках Локхарта дрогнула, но затем на его лицо снова вернулась маска высокомерия. - Конечно же, я могу. Но не хочу. Я хочу, чтобы это сделали вы, прежде всего потому, что это вы оскорбили меня, наложив эти чары, - его палочка продолжала держать Гарри под прицелом. Какое-то время Гарри изучал Локхарта. Он решил, что может спокойно удалить чары [i]Obscurus,[/i] и это не будет иметь большого значения. Мужчина больше не делал ничего, что испортило бы жизнь Коннору. [i]«Я и сам был слишком занят, усложняя жизнь Коннору, чтобы заметить, если бы Локхарт взялся за старое»[/i], - подумал Гарри, и волнение за брата снова вернулось в его мысли. Гарри пожал плечами. - Ладно.[i] Finite Incantatem.[/i] Глаза и зубы Локхарта снова засияли, а блеск рождественских огней исчез. Гарри сожалел, что все закончилось, хотя в любом случае ему это вскоре наскучило бы. [b]«Наконец-то ты учишься рассуждать как локуста»[/b], - заметила Силарана. Гарри погладил ее по спине, наблюдая, как Локхарт дрожащей рукой прикоснулся к своим волосам и зубам, сверкнул пробной улыбкой в зеркале, занимавшем целиком всю стену в кабинете, и только после этого произнес: - Готово. И я знаю, что вы, конечно же, не хотели, чтобы эффект длился так долго, мистер Поттер. В конце концов, эти чары, вероятно, были предназначены вашему брату Коннору, за то, что он сказал, что вы ему завидуете. Гарри вздрогнул. Он надеялся, что отчаянное желание найти собеседника, готового терпеливо выслушать его, не заставило Коннора откровенничать с Локхартом. - Могу я теперь идти, профессор? - спросил Гарри, подумывая о том, что ему нужно придумать новое проклятье для этого придурка, такое, что будет не столь очевидным. - Конечно, - ответил Локхарт. Гарри вскочил со своего стула и направился к двери. Когда он повернулся к профессору спиной, Локхарт обратился к нему снова: - И еще кое-что. Гарри увидел решимость на лице волшебника и заподозрил неладное прежде, чем волшебная палочка указала на него, и раздалось негромкое: [i]«Obliviate!»[/i] Гарри почувствовал, как заклинание надвигается на него и отреагировал инстинктивно, не уклоняясь, а используя Окклюменцию. В миг, когда заклинание коснулось внешней поверхности его сознания и попыталось поглотить воспоминание, связанное с Локхартом и его просьбой к Гарри о снятии чар [i]Obscurus,[/i] мысленная сеть разума Гарри оттолкнула его, заставив отскочить от твердой поверхности ментальной защиты, которая все еще оставалась в некоторых местах его разума, несмотря на то, о чем Снейп не раз говорил Гарри, а затем подавила заклинание и превратила его в пыль. Локхарт уже было открыл рот, чтобы отдать Гарри приказ или дать ему ложное воспоминание, заменяющее истинное, но теперь он захлопнул рот и отшатнулся назад, тяжело осев на стуле за столом. Гарри сделал шаг вперед. Лицо профессора стало цвета застарелого сыра. - Вы отбили заклинание, - произнес Локхарт. - Да, - ответил Гарри, - и вам совершенно не стоило пытаться заколдовать меня, хоть вы и пытались сделать это, - он слышал, как Силарана яростно шипела и просила позволить ей разобраться с человеком, посмевшим угрожать Гарри, но сейчас он лихорадочно старался придумать, как обернуть ситуацию в свою пользу. - Вы волновались, что я могу рассказать кому-то об этих глупых чарах? Но он знал ответ еще прежде, чем задал вопрос. Нет, Локхарт не боялся оказаться в неловком положении, вернее боялся недостаточно сильно, чтобы столь внезапно использовать такое заклинание. Это была давно практикуемая реакция, как у человека, который использует эти чары столь часто, что они стали его первым защитным движением. Гарри бросил взгляд на фотографии на стене, и вспомнил, как еще раньше подумал, что маловероятно, что Локхарт побывал в столь многих местах, много сражался и к тому же позировал для подобных фото.[i] «Думаешь[/i], - с сарказмом, который, кажется, стал для него естественным в последнее время, пробормотал внутренний голос Гарри, - [i]он и в самом деле хотел бы иметь хоть одну фотографию, где он стоит, весь покрытый кровью и с трупом убитого им монстра у ног?»[/i] [i]«Только если чудовище убьет не он».[/i] Гарри пристально посмотрел на Локхарта. - Вы позволили другим убивать этих Темных созданий, - сказал он. - А потом накладывали[i] Obliviate[/i] на каждого, кто мог рассказать об этом, не так ли? Настоящие герои – это те маги и ведьмы, которые сделали за вас грязную работу. А вы просто появлялись и требовали награду. Локхарт стал еще бледнее. Он попытался что-то сказать, но единственное, что смог выдавить, это сдавленный звук. Гарри вкрадчиво приблизился к столу, неожиданно почувствовав себя гораздо лучше за весь этот месяц, как в тот последний раз, когда он надеялся, что противостояние с Коннором пройдет, как запланировано. - Вы знаете, что за такой секрет вас могут уволить из школы, - сказал Гарри. - И более того, никто и никогда больше не поверит вам снова. Вас высмеют и опорочат в Пророке. А магический еженедельник больше никогда не изберет вас в претенденты для своей награды за Самую Очаровательную Улыбку. Локхарт полузадушено вскрикнул и закрыл лицо руками. Его ужасно трясло. Гарри склонил голову набок. Он понимал, что собирается шантажировать Локхарта, и также понимал, что делает это в своих собственных интересах. Это была слизеринская тактика и слизеринская мотивация. Он не мог серьезно утверждать, что делает это для Светлой стороны, не считая того, что каждое его действие по восстановлению отношений с Коннором работало во благо Света. Но его это не беспокоило. - Думаю, я знаю, что должен сделать, - спокойно сказал он. - Что? - Локхарт опустил руки и уставился на него без особой надежды. - Думаю, вам стоит перестать волноваться, - мягко ответил Гарри и скрестил на груди руки. Силарана выскользнула из его рукава, раздраженно бормоча, что если он не нуждается в ней, то мог бы предупредить ее об этом. Гарри проигнорировал и это тоже. - Я не собираюсь выдавать вас, если только вы снова не попытаетесь наложить на меня чары Изменения Памяти, или если откажетесь делать то, что я хочу. Лицо Локхарта по-настоящему расслабилось. Гарри моргнул, а затем предположил, что такого рода волшебник чувствует себя удобнее, используя закулисную тактику, чем откровенную и справедливую. На секунду он задумался, был ли Локхарт в Слизерине, когда учился в школе. Драко наверняка сказал бы, что тот не был настоящим слизеринцем, потому что попался. - Все, что пожелаете, - сказал Локхарт, наклоняясь вперед. - Хотите фотографию, или автограф, которые обычно уходят по сотне галеонов за штуку? Или подписанный экземпляр книги «Стычка с ранеспурами»? Или крем, который... - Ничего из перечисленного, - сказал Гарри. - Я хочу, чтобы вы назначили мне отработку вместе с моим братом как-нибудь на следующей неделе, - он подумал, что это будет лучшем временем, потому что Коннор сыграет в квиддич с Хаффлпаффом и победит, и у него не будет предлога, вроде того, что он спешит на занятие или должен сделать домашнее задание, которое нужно сдать утром. - А потом удостоверитесь, что нас никто не побеспокоит – ни Филч, ни кто-нибудь из профессоров. Локхарт медленно моргнул, как будто он не мог представить, зачем Гарри это нужно, но потом кивнул: - Я могу это сделать. - Так сделайте, - сказал Гарри, - и я забуду обо всем произошедшем, - он сделал паузу, раздумывая нужно ли мужчине какое-либо напоминание, а затем решил, что это не повредит, когда увидел, что глаза Локхарта снова скользнули в сторону волшебной палочки. Тот был слишком зависим от чар Изменения Памяти. - И я не вспомню об этом до тех пор, пока вы не попытаетесь снова наложить на кого-то [i]Obliviate.[/i] Тогда, боюсь, у меня не будет иного выбора, кроме как пойти к Дамблдору. Локхарт кивнул. - Конечно, - он долго внимательно разглядывал Гарри, а затем произнес. - Почему? Гарри удивленно приподнял брови. - Вы могущественный волшебник, - сказал Локхарт. - Я понял это, когда не смог самостоятельно отменить Obscurus, - при этом на лице у него было почти приятное выражение. Гарри задумался, может, образ придурка тоже был частью роли, которую тот играл. - Почему вы хотите помириться с братом, вместо того, чтобы просто забыть о нем? - Вы ничего не понимаете, - сказал Гарри, восстанавливая баланс сил, и неожиданно испытал удовольствие, когда Локхарт побелел и отвел взгляд. - И вы не в том положении, чтобы задавать мне вопросы. Локхарт кивнул, а затем поднялся. - Тогда увидимся на отработке, на следующей неделе, мистер Поттер. - Вообще-то нет, не увидимся, - ответил Гарри прохладным тоном. - Если прервете меня прежде, чем я закончу свои дела с братом, я прокляну ваши яйца. Локхарт сглотнул, выглядя при этом так, будто не сомневался в том, что Гарри сделает это, и стоял неподвижно, пока Гарри не выскользнул из кабинета. Силарана весело прошипела ему, когда они снова направились в Большой Зал: [b]«А сейчас ты поступаешь, как змея: нападаешь, на что пожелаешь, признавая действительность».[/b] Гарри едва ли обратил на нее внимание. Он размышлял о том, что его решение уничтожает беспокойные мысли о Конноре. Гарри нашел, что создавало проблему во всех предыдущих их встречах: Коннор был вынужден играть на публику, пусть даже такую малочисленную как один Сириус, и в любой момент мог покинуть комнату. Запереть его в месте, которое он не сможет покинуть, где не будет никого, на кого нужно производить впечатление, и Коннор будет[i] вынужден[/i] выслушать Гарри. [i]Ему стало гораздо лучше.[/i] Гарри задрожал и тряхнул головой. Последняя мысль прозвучала, как холодный голос его магии, как голос Том Риддла. Но он не такой, как Том Риддл. Он не собирается отворачиваться от своего брата. Он хочет с ним помириться. [i]И если понадобится, добьется этого силой.[/i] Но это не значит, что он зло. Это означает, что он просто... очень сильный. Но недостаточно сильный, чтобы удержаться от смеха, когда увидел Драко, конечно же. В последней попытке удалить пыльцу феи Малфой размазал ее в одно серебристое пятно на щеке, которое случайно оказалось похожим на гриффиндорского льва. С превеликим удовольствием Гарри сообщил об этом Драко, и даже получил небывалое удовольствие, убегая от него по коридорам, в то время как Драко преследовал его, выкрикивая угрозы.