И только лишь змея

Наконец-то Гарри мог расслабиться. Он лежал, облокотившись на спинку своей кровати, и гадал, о чем же задумался Драко. Малфой сидел на своей кровати, подогнув под себя ноги, и не менял этой позы с той самой минуты, когда Гарри сказал, что хочет поговорить с ним. Он внимательно выслушал причины, перечисленные Гарри в пользу того, что их дружба не должна быть столь тесной. Он упомянул о статусе отца Драко и о той опасности, которую представляет для Гарри это положение, а еще сказал о будущих возможных конфликтах между противостоящими сторонами Волдеморта и Гарри, и о том, что Драко совершенно очевидно недоволен своим положением на вторых ролях после Коннора, которому принадлежат привязанность и верность брата-близнеца. Напомнил о чистокровных традициях, говоривших о том, что Драко действительно стоит уделить больше внимания тем своим друзьям, которые не имеют таких политических обязательств. И, конечно же, не забыл о неприязни Драко к Коннору и собственном незнании окружающего мира, даже здесь, в Слизерине, и еще много, много других причин, на обдумывание которых Гарри потратил весь обратный путь из Годриковой Впадины. Он был уверен, что Драко опровергнет одну из них – почти с нежностью, скрытой под этими словами, подумал Гарри при этом – если Малфой вообще сможет опровергнуть хоть что-то. Драко должен понимать, что Гарри не стал бы так отчаянно настаивать на его безопасности, если бы действительно не заботился о нем. И согласится с ним. Что еще ему оставалось? - Нет, Гарри, - спокойно сказал Драко. Гарри уставился на него. Он ожидал взрыва негодования, если между ними произойдет ссора, слез и крика, которые он мог бы смягчить со временем, и все это само по себе ослабило бы их дружбу, когда между ними встало бы отчуждение и недоверие. К такому спокойному отказу он был не готов. - Что? - переспросил он. Это была не самая умная вещь, которую он мог сказать, и веселая усмешка на лице Драко, была этому доказательством. Но в следующую секунду улыбка исчезла и, пристально глядя на Гарри, Драко наклонился к нему. - Нет, Гарри, - сказал он. - Наша дружба важнее всего этого. - Но верность семье очень важна, - произнес Гарри. - Вспомни, что я достаточно хорошо знаю, чему чистокровные учат своих детей. Почему-то после этих слов он вздрогнул. Гарри предположил, что это связано с разговором между ним и Джеймсом. Он задвинул эти мысли подальше. Всякий раз воспоминания о Годриковой Впадине заставляли его нервничать. - Это имеет значение, - сказал Драко. - Но до сих пор, Гарри, мне удавалось предотвратить возможный ущерб. И до тех пор, пока не произойдет что-то на самом деле, что-то, что возможно разведет нас в разные стороны, я остаюсь твоим другом. Разумеется, если ты имел в виду, что предоставишь мне этот выбор. Или ты хотел использовать на мне магию принуждения? Гарри вздрогнул. - Конечно же нет! - в его голосе прозвучало отчаяние, которого он не понимал. Силарана успокаивающе зашипела у него на руке, и Драко, внимательно посмотрев на Гарри, дотянулся и положил руку ему на плечо. - Что ж, - медленно произнес Малфой, - тогда я все еще имею право и желание сделать выбор. И я выбираю быть с тобой, Гарри. Выбираю дружбу с тобой до тех пор, пока не произойдет то, что заставит меня разрушить нашу дружбу. - А что, если я предам тебя? - прошептал Гарри. - Что, если наша дружба продлится до начала войны, и тогда я уйду, чтобы сражаться на стороне Коннора? Драко просто смотрел на него. Гарри не мог сказать, что тот чувствует, потому что в его серых глазах не отображалось ни единой эмоции. - Тогда наша дружба будет длиться до этого момента, - сказал он. - И у меня будут впереди целые годы, и это гораздо больше, чем если бы сейчас я обиделся и отвернулся от тебя. - Это не потому, что я не хочу всего этого для тебя, - ответил Гарри, глядя на Драко. - Просто меня вынуждают к этому обстоятельства. Драко фыркнул и все же нахмурился. - О, по крайней мере, имей мужество отвечать за свои собственные поступки, Гарри. Как и мне, тебе прекрасно известно, что это неправда. Попытайся мой отец убить тебя, и это стало бы между нами, или если бы твой брат заставил тебя выбирать между ним и мной. Ничто из вышеперечисленного не принуждает тебя, кроме тебя самого. Учащенно дыша, Гарри опустил голову: - Просто я хочу, чтобы ты был в безопасности, - прошептал он. - Я знаю это. Гарри поднял взгляд и увидел, что Драко снова держит в руках подаренный им сосуд. Стекло сияло насыщенным фиолетовым цветом, означающим защиту, и единственное, что было еще ярче – самодовольная улыбка Малфоя. - Не стоило дарить тебе эту чертову бутылку. - Конечно же стоило, - сказал Драко. - Это успокаивало меня гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. И убеждает прямо сейчас в том, что ты поступаешь так не из-за того, что отвернулся от меня в приступе непонятной ненависти, - он передвинулся на кровати, продолжая удерживать в одной руке бутылку, а другой обнял друга за плечи. Драко склонил голову к Гарри и выдохнул: - Ты вернулся. Я не был уверен, что ты вернешься. Гарри кивнул. Он знал, что ему следовало бы испытывать ярость и разочарование от того, что его попытки оттолкнуть Драко провалились. Но он лишь улыбнулся, когда зарылся лицом в волосы Малфоя и обнял его в ответ: - Я всегда буду возвращаться. - Да уж постарайся, - сказал Драко. - Иначе я приду за тобой и сам притащу тебя обратно. Гарри открыл было рот, а потом закрыл его. Он хотел сказать какую-нибудь колкость, но не смог – не сейчас, когда в голосе его друга под покровом безмятежной привязанности скрывались слои железной убежденности. Так в тишине они просидели довольно долго, пока Драко не вспомнил о своем незаконченном задании по Трансфигурации. В течение вечера Гарри то и дело ловил себя на том, что смотрит на зачарованную бутылку, как будто ему самому были необходимы дополнительные доказательства. ______________________________________________________________________________ - Ничего? - голос Снейпа не мог звучать более разочарованно, подумал Гарри, даже если бы я признался, что по-прежнему хочу быть в Гриффиндоре. - Ничего, сэр, - повторил он и протянул, возвращая, профессору тонкую книгу. - Единственное интересное – то, что магия феникса не может быть использована ни в одном темном заклинании. Это значит, что сеть в моем разуме, чем бы она ни была, должна быть из света. Гарри моргнул – в этот же миг, волна облегчения разлилась по мышцам. Это было похоже на то, как если бы он нес груз, о котором не подозревал, и теперь мог сбросить его. Было ли это чувство вызвано упоминанием о том, что сеть не принадлежит к темным заклятьям? И если так, то почему? «Не беспокойся об этом, - наставляла Силарана. Гарри мог чувствовать, как она движется и скользит в его мыслях, хотя не всегда мог сказать, к чему именно она прикасается. – Я позабочусь об этом. Я позабочусь о чем угодно». - Зачем оборотень приходил в Хогвартс? Гарри вернулся к реальности. Его сердце тяжело забилось. Все его внимание сосредоточилось на лице Снейпа. Профессор внимательно смотрел на него. В вопросе вскользь прозвучало раздражение, но глаза Снейпа становились всё подозрительнее, и это чувство становилось тем сильнее, чем больше времени требовалось Гарри для ответа, и мальчик понимал, что вызовет еще большее подозрение, если и дальше задержится с ответом. - Он... он хотел посоветоваться с вами по поводу аконитового зелья, разве нет? - ответил Гарри заикаясь, будто хватаясь за соломинку. – Он… он сказал мне, что зелье почти готово, когда вернулся в Годриковую Впадину. - Да, он говорил со мной, - сказал Снейп и сделал несколько шагов от стола. - Но он приходил не ради зелья. Когда я спросил его об этом, он неуверенно рассмеялся, потер голову и сказал, что на самом деле не знает и должен вернуться в Годрикову Впадину, чтобы провести время с друзьями. «Ядовитый оттенок, который Снейп придал этому слову, просто превосходен», - подумал Гарри. - Он вернулся... - А теперь это, - прошептал Снейп. - Мне известны признаки того, как кто-то отчаянно пытается скрыть тайну, Поттер, как вы сейчас. Заикание, покрасневшие щеки, бегающие глаза. Что такое? Почему вы боитесь говорить со мной об оборотне? Гарри заставил себя встретиться взглядом с внимательными глазами Снейпа, мысленно подняв и крепко удерживая все окклюменционные щиты. - Вас не волнует Ремус. Вы были бы просто счастливы, если бы увидели его мертвым. - И лишить себя прекрасного объекта для испытания аконитового зелья? Никогда, - Снейп улыбался глазами, насмешливо кривя губы. - Но вот что я нахожу интересным: две недели спустя после того как оборотень покинул Хогвартс со следами наложения Obliviate, вы возвращаетесь с явными признаками какой-то тайны, - профессор склонил голову. - Это вы сделали, Поттер? Вы наложил на него Obliviate? - Нет, - шепнул Гарри. Он чувствовал, как мир сужается в узкий тоннель, в конце которого виден свет, сияющий как огонь. Казалось, его лоб сжали горячие руки, вызывая волны боли. «Я совершил ошибку, когда пришел сюда, - подумал Гарри, - даже не смотря на то, что у меня не было выбора». Снейп велел ему явиться на занятие по окклюменции, после того как Гарри избегал его целую неделю. - Нет, я этого не делал. - Но вы знаете, кто это сделал. - Нет… - сказал Гарри, опускаясь на одно колено, когда боль и жар усилились. Он почувствовал, как его подхватили под руку, но это не уменьшило агонию. Он тяжело дышал, его воспоминания всплывали к поверхности разума, готовые пробить в нем брешь, если он будет искать их. Он не хотел искать. Он не хотел видеть. - Скажите мне, - тихо сказал Снейп. – Скажите. - Зачем вам это? - спросил Гарри в последней отчаянной попытке заставить все идти, как было задумано. Всё вокруг него было в огне и свете, а из-за песни феникса он с трудом слышал самого себя. - Мне известно, что вас не волнует Ремус. И вас не волнует, что происходит со мной, если только это не дает вам шанс унизить моего отца или Сириуса. - Я не даю детям уроки окклюменции ради удовольствия оскорбить старых школьных соперников, Поттер, - ответил Снейп, и Гарри услышал шелест одежды, когда профессор опустился перед ним на колени. - Кроме того, это осталось давно в прошлом. Вы должны знать это теперь. Все прошло, когда впервые появился Том Риддл и повредил ваш рассудок. Я не собираюсь смотреть, как он возродится таким образом, - последовала долгая пауза, а затем Снейп добавил: - И не собираюсь смотреть, как он одерживает верх, развращая вас или причиняя вам беспокойство. Скажите мне, кто наложил Obliviate на оборотня. Гарри падал в огонь и свет. Если он откроет рот и произнесет «Дамблдор» – он это точно знал – сеть рванет на поверхности его разума и сожжет его. Он мог бы выздороветь, но это заняло бы время, в течение которого он будет не в состоянии помочь Коннору или убедить кого-то, что сам он живет вполне обычной жизнью. А он хотел убедить всех в этом. И не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о сети. Он почти слышал, что сказала бы на это его мать...Они не поймут, Гарри. И тут как спасение на него снизошло вдохновение. - Локхарт, - выпалил он. Сеть исчезла, и на ее месте оказалась прохладная темнота. Рвано дыша, Гарри обмяк в объятьях Снейпа. Тут же он попытался отодвинуться от него, но Снейп удержал мальчика, перебирая руками его волосы. Гарри подумал, что профессор продолжает молчать, потому что внимательно разглядывает его шрам на лбу, но если и так, тот, кажется, был не в том настроении, чтобы язвительно комментировать это. - Локхарт? - прошептал Снейп. - Он – глупец. Он не способен даже определить, где рукоять, а где конец волшебной палочки. - Я разоблачил его, - прошептал Гарри, ликуя от облегчения, затопившего его голову и сердце, когда сеть удалялась все дальше и дальше. - Знаете, на самом деле, он не побеждал чудовищ и не участвовал в тех приключениях, о которых пишет в своих книгах. Он находил магов и волшебниц, записывал их истории, а затем накладывал на них Obliviate, чтобы они не вспомнили о том, что он сделал это, - Гарри долго переводил дыхание. - Он и меня пытался заколдовать, когда я раскрыл его секрет, но я отразил Obliviate. - Вы отразили чары, - ровным голосом проговорил Снейп. - Я использовал окклюменционные щиты, чтобы разбить их в пух и прах, - наконец боль окончательно покинула его. Гарри сел и отодвинулся. Снейп позволил ему отклониться, пристально наблюдая за ним темными глазами. - Я это не планировал, но я видел, как заклинание приближается ко мне, а затем отразил его несколько раз. Снейп закрыл глаза, перевел дыхание, а затем снова открыл их и внимательно посмотрел на Гарри. - Я никогда не слышал, что подобное возможно. - Это правда, - защищаясь, Гарри отступил назад. Силарана напевала ему, и на этот раз, он ощущал ее, как ветер, скользящий по мысленной сети его разума. - Я не ставлю под сомнение, что это правда, - сказал Снейп. - Все невозможное в вашем случае становится возможным, - долго он пристально изучал Гарри, а затем поднялся на ноги в изящном вихре своей черной мантии. - О Локхарте вы солгали, - сказал он. - Я доведу это до сведения Дамблдора, хотя он вряд ли его уволит до конца учебного года. Мы нуждаемся в преподавателе Защиты от Темных Искусств, но директор не предложит эту должность мне, - он усмехнулся, стиснув зубы. - Профессор? - неуверенно спросил Гарри, сомневаясь, следует ли ему остаться или уйти. – А можно восстановить воспоминания после Obliviate? - Это возможно, - согласился Снейп, скрестив руки на груди и склонив голову, как огромная птица. - Но и опасно. Obliviate – это блок в разуме, и опасен, как и любые жесткие щиты. Если просто разбить блок, и воспоминания нахлынут валом, это может свести мага с ума, - он резко склонился к Гарри. - Не надо, мистер Поттер, пытаться сломать блок на воспоминаниях оборотня. Чтобы там не хотел Локхарт, чтобы тот забыл, это без сомнения нечто обыденное. Со временем я научу вас, как сломать такой блок. Сейчас же, если вы не хотите, чтобы ваш драгоценный Люпин не сошел с ума, не пытайтесь этого делать. Но это был не Локхарт, это был Дамблдор... И снова, стоя на коленях, Гарри очутился в ревущем пламени в его голове, Силарана встревожено шипела. Он ощутил, как она обернулась вокруг чего-то и будто стянула это, как канатом, после чего пламя затрепетало и погасло. Снейп снова положил руку на плечо Гарри.  - Не хотите рассказать, мистер Поттер, - прошептал он. - Что это сейчас было? - Я не могу, - тихо ответил Гарри, и боль немного отступила. - Пока не могу. Силарана... пытается помочь мне с этим. - Однажды вы должны научиться бороться самостоятельно, без помощи змеи, - пробормотал Снейп, но так тихо, что Гарри мог притвориться, что не расслышал его. Несколько мгновений они так и простояли в тишине, а потом профессор убрал руку. - Ступайте, - добавил он, отворачиваясь. - Сегодня вечером уроков по окклюменции не будет. - Почему, сэр? Снейп бросил взгляд через плечо, и Гарри подумал, что ему просто показалась искра сострадания в глазах профессора. Он ошибся, это было что-то иное. - Потому что ваш рассудок и так достаточно хрупок, - тихо сказал он, а затем указал на дверь. Гарри вышел в коридор, захлопнул ее за собой и замер в холле, недоуменно моргая. Он... он так это произнес, будто и в самом деле переживает, что со мной происходит... Но без крепких доказательств привязанности к нему, таких, какие были у Драко, Гарри мог игнорировать это, что он и сделал, следуя по коридору к гостиной Слизерина. Он обещал Блейзу сыграть партию в подрывного дурака и помочь Панси с домашним заданием по трансфигурации. «Я пытаюсь жить, как обычный человек, - подумал Гарри. - И стараюсь избегать мыслей о сети». «Так и должно быть, - сказала Силарана. - Сеть исчезнет очень скоро». «Откуда ты знаешь?» «Я сделаю все, чтобы так и было». «Ну, раз так, - подумал Гарри, - довольствуюсь и этим». ______________________________________________________________________________ - Ты же не серьезно хочешь выбрать прорицания, - сказал Захария Смит, перегнувшись через плечо Гарри, пристально разглядывая его расписание. Гарри раздраженно взглянул на хаффлпаффца. Он сидел в больничном крыле между кроватями Луны и Невилла и выбирал предметы на следующий учебный год. И для этого не случайно пришел именно сюда. Он хотел сделать это в тишине и покое и рассчитывал, что здесь найдет и то, и другое, так как почти все остальные ученики были на последнем в этом году матче по квиддичу между Гриффиндором и Рейвенкло. - Хочу и могу, - сказал Гарри и демонстративно повернулся к Захарии спиной. Отношения между ними были натянутыми после того, как Слизерин разгромил Хаффлпафф в последней игре в квиддич, и главная заслуга в этом принадлежала Гарри, выхватившем снитч прямо из-под носа у Седрика Диггори. Джастин и Ханна после пожали ему руку. Эрни сначала дулся, но потом перестал. А Захария тут же начал разбирать стратегию Гарри и не говорил больше ни о чем другом кроме этого на каждом занятии, что было у них общим. - Зачем? - Захария почти, было, уселся на кровать Луны, но поймав вспыхнувший взгляд Гарри, плюхнулся на стул. Его пристальный взгляд остался заинтересованным и полным решимости. - Все знают, что Трелони – шарлатанка. Все. - Я знаю, - терпеливо ответил Гарри и снова обратил внимание к выбору предметов на третий год обучения. - Но это не важно. Если не брать во внимание ее саму, то на ее занятиях можно изучить интересный материал, к тому же, Коннор тоже выбрал прорицания. Захария пренебрежительно фыркнул, выражая отвращение. Было и кое-что хорошее в том, что внимание неприятного хаффлпаффца переключилось на Гарри. Теперь он не был зациклен на Конноре, и это пошло тому на пользу. Он даже помирился с Гермионой. - Как долго ты собираешься быть тенью своего брата? - спросил Захария, наклонившись к Гарри. - Большинство моих сокурсников, возможно, уже не ненавидят его так сильно, но мы по-прежнему думаем, что ты гораздо сильнее, чем он. - Сила это еще не все, - пробормотал Гарри, подавляя первые признаки головной боли, возникшей с того момента, как Захария начал расспрашивать его о Конноре. Теперь это происходило постоянно. Какую бы функцию не выполняла золотая сеть в его разуме, Гарри надеялся, что это вскоре закончится, или Силарана потянет сеть тут и там – а вот и она – и боль утихнет навсегда. Может, она будет подавлять боль постоянно. Когда змея успокаивала сеть, ему сразу же становилось легче дышать. Гарри нацарапал твердое "да" рядом с прорицаниями и продолжил рассматривать другие предметы. Он сомневался, стоит ли выбрать уход за магическими существами только потому, что Коннор его выбрал, но Гарри пообещал Драко, что хотя бы рассмотрит возможность присоединиться к нему на арифмантике. - Но значит она очень многое, - сказал Захария. - И знаешь, тебе стоит иногда прислушиваться к наиболее интригующим слухам. - Слухи? - Гарри продолжал смотреть в бумагу, но почувствовал, что плечи его снова напряглись. – И о чем же? - О том, что значит сила, - небрежно произнес Захария. Гарри знал, что если посмотрит вверх, то обнаружит, что взгляд у хаффлпаффца вовсе не пренебрежительный, и что тот весь подался вперед, с целеустремленным выражением на лице. Гарри не поднял глаз. - О том, что же это может значить, если кто-то очень силен, учится на Слизерине и, к тому же, уже спас несколько жизней. Гарри вздохнул, когда ощутил боль в глазах. Он снял очки и протер их. - Я не еще один Волдеморт, Захария, если ты это подразумевал. Захария рассмеялся. - Конечно же нет! Когда это Сам-Знаешь-Кто спасал жизни? Но я думаю, что ты можешь быть кем-то еще, - он наклонился ближе и насмешливо спросил: - Разве тебе не хочется узнать, что это может быть? - Я – пас, спасибо, - ответил Гарри так холодно, как только мог, и с облегчением отвернулся, услышав шаги по ту сторону дверей больничного крыла. Должно быть, Драко возвращается. Он выбегал ненадолго, чтобы посмотреть, как идет квиддичный матч. Малфой не мог упустить возможность увидеть, как ловец Рейвенкло Чжоу Чанг, обыграет Коннора. Хмурый Драко приплелся обратно. Гарри спрятал улыбку. - Коннор выиграл, верно? - Глупые рейвенкловцы, - сказал Малфой и пнул ногой кровать Луны. Он собирался сесть, но стул оказался занят Захарией. Драко впился взглядом в хаффлпаффца, а затем скрестил на груди руки и уставился на Гарри. - Ты тоже глупец. И знаешь, тебе не следует выглядеть столь самодовольным. - Три галлеона, - сказал Гарри, - всего лишь три. - Может, он жульничал. Гарри поморщился, когда в голове снова больно застучало. Неужели эта сеть будет так действовать всякий раз, когда кто-то скажет что-нибудь обидное о Конноре? Тогда это будет довольно болезненно для меня. Он позволил Силаране успокоить сеть, прежде чем пожал плечами и сказал: - Он просто от рождения хороший ловец, Драко. Я говорил тебе, - Гарри протянул руку. - Плати. Надувшись еще сильнее, Драко вытащил из кармана три галлеона и сунул их в ладонь Гарри. Тот взял их, удовлетворенно улыбнулся и положил их в карман. Теперь ему дышалось гораздо легче. Избегая в разговоре Коннора, он обнаружил, что вполне способен нормально реагировать. Именно по этой причине большую часть своего времени Гарри проводил со слизеринцами. У них были более интересные темы для разговоров, – по крайней мере, они сами так считали – чем говорить о Мальчике-Который-Выжил. «Знаешь, сеть не исчезнет сама по себе, если ты будешь ее игнорировать», - неожиданно произнесла Силарана у него в голове. Гарри проигнорировал и ее тоже. Змея трудилась над тем, чтобы убрать боль, так? И была уверена, что находится на верном пути, верно? Тогда он не видел в чем проблема. «Гарри», - укоризненно вздохнула Силарана и вернулась к проблемам в его голове, которые требовали ее внимания. Гарри подвинулся, освобождая место для Драко на краешке стула, собираясь и дальше игнорировать Захарию. Он решил просто заняться арифмантикой, когда в холле снова прозвучали шаги, и мадам Помфри быстро вошла в больничное крыло, сияя от счастья. В руке она держала стакан с какой-то густой жидкостью. Гарри задержал дыхание. Он надеялся быть здесь, когда зелье будет готово, но не думал, что это случится так скоро. - Это?.. - Да, дорогой, - ответила Помфри, быстро подходя к кроватям Луны и Невилла. - Мандрагоры созрели, профессор Спраут сорвала их, а профессор Снейп сварил зелье. Наконец-то, мы сможем расколдовать мисс Лавгуд и мистера Лонгботтома, - она заулыбалась, потом наклонилась и положила ложечку какого-то комковатого, сверкающего желтым зелья Луне в рот, массируя девочке горло, чтобы она его проглотила. Луна задрожала, затем она внезапно моргнула – впервые за несколько месяцев, потом ее конечности затряслись, а голова задергалась. Гарри смотрел, как она проглотила еще больше зелья, и тут Луна повернулась и посмотрела прямо на него. И он приготовился к обвинениям. В конце концов, вероятнее всего он был последним, кого она видела, прежде чем окаменела, не считая глаз василиска. Вместо обвинений Луна серьезно произнесла: - Я знаю, что это сделал не ты, Гарри. Это все заговор министерства. Они не смогли найти морщерогих кизляков, поэтому использовали вместо них змею. Гарри наклонился и крепко обнял ее, не уверенный в том, что именно он сейчас чувствует, когда волны эмоций захлестывают его. И когда они разомкнули объятия, пришло облегчение и приятное изумление, и заставляющее биться сильнее сердце ощущение радости. Луна все еще с нами. Она очнулась. И не винит меня. Мадам Помфри перешла к Невиллу. Гарри затаил дыхание, его руки по-прежнему обнимали Луну, когда гриффиндорец вернулся к жизни. Он дрожал гораздо сильнее, чем Луна, глаза его блуждали из стороны в сторону, как будто он ожидал, что василиск появится из-за угла или из-под кровати. Затем он увидел Гарри и побледнел. - Это был не Гарри, - совершенно серьезно заявила Невиллу Луна. - Это все министерство. Невилл выглядел так, будто не понял ни слова из всего этого, но робко кивнул. Кроме того, подумал Гарри, перемещаясь и неуверенно протягивая руку к очнувшемуся мальчику, он, вероятно, понимает, что мне не пустили бы сюда с ними, если бы я на самом деле хотел причинить им вред. - Я сожалею, что это случилось с вами обоими, - прошептал он. - Я был одержим. Сейчас все уже прошло, но тогда это было просто ужасно, и вы попали под удар. Мне так жаль. Луна сказала: - Я была права. Это были мозгошмыги. - Я... я не обвиняю тебя, Гарри, - сказал Невилл, застенчиво ему улыбаясь. - Ты был не похож сам на себя, знаешь ли. Я знал, что у тебя не может быть красных глаз или волос, которые встают дыбом и шевелятся сами по себе. Гарри усмехнулся, представив, что за зрелище он собой представлял, и наклонился ближе к Луне и Невиллу. На мгновение наконец все в мире стало правильным и справедливым, и он намеревался сделать все возможное, чтобы все так и оставалось. - Гарри? Это был голос брата. Гарри выпрямился, передвинулся так, чтобы левая рука его лежала на плече Невилла, а правая на плече Луны, и повернулся лицом к двери. Коннор застенчиво застыл там, сжимая и разжимая руки, как будто не мог решить, что собирается сделать. Он по-прежнему был одет в алую квиддичную форму, а волосы были взлохмачены. Он встретился с Гарри взглядом, а затем отвел глаза, уставившись в пол и кусая губы. - Коннор, - сказал Гарри. - Я слышал, ты поймал снитч. Поздравляю. Он немного поколебался, а затем решил, что сможет произнести следующие слова так, чтобы они не прозвучали как издевка для Коннора, и тем самым не потревожит мысленную сеть. - Я поспорил с Драко, что ты сможешь это сделать. Он мне не поверил, и теперь у меня есть три галлеона. В ответ на это Коннор поднял взгляд и усмехнулся. - Пора бы тебе научиться не ставить против Поттеров, Малфой. Драко проворчал что-то себе под нос. Тут Коннор казалось осознал, что произошло до этого: глаза у него распахнулись, когда он посмотрел на Луну и Невилла. - Они очнулись? - прошептал он. - Да! - Гарри неожиданно рассмеялся, потому что бурлящие эмоции было трудно обуздать. - Заклятие сняли. Они пришли в себя, - он не был уверен, почему произнес следующие слова, хотя возможно, он просто не смог удержаться. - И они не обвиняют меня. Коннор надолго замер, затем моргнул, как будто с удивлением и улыбнулся. - Это чудесно, Гарри, - тихо сказал он. - Я... я собираюсь пойти переодеться. Увидимся за ужином? Гарри кивнул, по-прежнему, улыбаясь, и смотрел, как Коннор покидает больничное крыло. Он закатил глаза, но ничего не сказал, когда заметил, что Захария встал и последовал за Коннором. Иногда его близнецу придется сражаться в своих собственных битвах, и сейчас он на самом деле не хотел оставлять Луну и Невилла. На этих мыслях сеть снова было запульсировала, но Силарана поймала и сдержала ее на этот раз до того, как сеть смогла причинить какой-либо вред. Гарри облегченно выдохнул и начал отвечать на вопросы Луны и Невилла о том, как долго они были заколдованы, и даже подумал, что теперь все будет хорошо. _______________________________________________________________________________ - Придурок, - сказал Драко, толкая Гарри в плечо, когда они наконец выбрались из больничного крыла. - Обязательно было рассказывать им о пари? - Они слышали, как я рассказал об этом Коннору, - сказал Гарри и толкнул Драко в ответ. - Что я должен был сделать, когда Невилл спросил меня об этом? Солгать? - Да. Я – твой лучший друг. И предполагается, что ты должен лгать ради меня, - Драко бросил на него острый взгляд, который должен был быть устрашающим, если бы Малфой не выглядел так, будто вот-вот засмеется. - Я ужасный лжец, - солгал Гарри сквозь зубы. Драко громко рассмеялся, и тут из-за угла вышла профессор МакГонагалл, и все веселье Гарри умерло, при виде выражения ее лица. - Мистер Поттер, - сказала она тихо. - Пожалуйста, идите со мной. Гарри пошел за ней. Он понял, куда они идут прежде, чем они завернули за угол на втором этаже, но не знал, что там увидит. Ничто в мире не могло его подготовить к этому. Возле туалета для девочек рядом с лужей воды неподвижно лежал Захария Смит. «Там, наверное, находится вход в Тайную комнату», - подумал он. Захария был безмолвен и тих, но Гарри подумал, что он окаменел, а не умер. «Пожалуйста, пусть он не будет мертв. Пожалуйста». А потом он увидел надпись на стене и так испугался, что не смог бы даже помолиться. Поттер, Я забрал твоего брата. Твой шрам, как милый дом для меня. Том Риддл.