И только лишь змея

Глава 30. В сердце шторма Снейп нахмурился. Его охватило странное тянущее чувство, желание выйти из директорского кабинета и... что-то сделать. Он не мог понять, что именно ему хочется сделать – приготовить зелье или пойти в больничное крыло, чтобы проверить, как там Драко, но он точно знал, что хочет уйти. Но как это сделать, если перед ним, слушая Дамблдора, все еще стоит Коннор Поттер. Директор говорил, что история, приключившаяся с ним совершенно чудесная, удивительная, и как она вдохновит других учеников, когда они услышат обо всем во время праздника в честь окончания учебного года. Снейп скривился. Он прекрасно мог бы перевести слова Дамблдора. Факультет Гриффиндора только что выиграл школьный кубок. Опять. Он отвел взгляд от невыносимого зануды, но обнаружил, что глаза его снова обратились к мальчишке. По какой-то причине, из любви или ненависти к нему, сейчас Коннор Поттер был центральной фигурой в комнате. Это вызвало у Снейпа подозрение. Очень уж напоминало эффект от заклинания. Он почти вспомнил название этих чар, был уверен в этом. Название уже вертелось у него на кончике языка. Снейп закрыл глаза и потер лоб. - Северус? Снейп поднял взгляд. Дамблдор заметил его рассеянность и по-доброму улыбнулся ему. - Если ты хочешь проверить как там юный мистер Малфой, - мягко произнес директор, - то я уверен, что он будет счастлив видеть тебя, ведь ты декан его факультета. Снейп сухо кивнул. Когда он выходил, первым делом, ему в голову пришла мысль, что он не вполне помнит, зачем вообще приходил в кабинет директора – наверняка по поводу окаменевшего ученика, кого-то из Хаффлпаффа… ещё из-за известия, что Поттер отправился в Тайную комнату, чтобы уничтожить Риддла, но он не знал, что Драко тоже пошел с ним. Зачем Малфою было это делать? Он едва дружил с Поттером… Он вышел из кабинета, покинул область непосредственной близости к Поттеру, и очнулся, словно от удара... Гарри. Снейп побежал. ___________________________________________________________________ Он направился к главному входу Хогвартса, догадываясь, что Гарри не пошел в больничное крыло и не вернулся в гостиную Слизерина. «Хотя это вполне возможно», - подумал Снейп, согнувшись у дверей, чтобы отдышаться, и посмотрев прямо перед собой. Он инстинктивно ощутил зов магии Гарри – она была невероятной. Была ночь. Где-то сияли звезды и луна. Где-то, но не над Хогвартсом. Вместо этого, длинный хвост тьмы, настолько черный, что у Снейпа заболели глаза, поднимался вверх рядом с Запретным лесом и медленно кружился, набирая скорость и силу, пока Снейп наблюдал за этим. Тьма образовывала сплошную стену крутящегося черного ветра, и она принесла с собой зиму. Снейп даже отсюда чувствовал холод. Он проник в горло и ноздри, и Снейп подумал, что внутри бури лужайку уже, наверное, покрывает снег – ну, если предположить, что там по-прежнему была лужайка. Вихри подняли в воздух ветки и деревянные рейки, которые сорвало с сарая для квиддичного инвентаря. Снейпу показалось, что он увидел даже целое дерево. Штормовой вихрь расширился – медленно, но решительно. Снейп не сомневался, что скоро он прорвет охранные щиты Хогвартса. Хотя хуже физической мощи была сама магия. Снейп чувствовал, как она давит на его ментальные щиты, которые его научил поднимать Люциус, проникая в каждый свободный уголок его тела и разума, требуя его внимания. Было очень похоже на магию Темного Лорда, и Снейп на самом деле почувствовал, что это прикосновение ему знакомо. Что очень его удивило, ведь в центре урагана был Гарри, а не Том Риддл, в конце концов. Но нет, если бы там был Темный Лорд, тогда у магии был бы такие знакомые безжалостные грани, которые Снейп чувствовал ночь за ночью, в то время, когда он все еще был среди Пожирателей Смерти. Это была дикая сила с затаенным чувством чистой ярости. И теперь она была так занята, радуясь обретенной свободе, что пока не напала на кого-то еще. Снейпу следовало быть благодарным Мерлину за его маленькие милости. Гарри был там. И ему нужна была его помощь. Снейп закрыл глаза, тихо вздохнул, и начал осторожно снимать замки, которые удерживали его собственные воспоминания и силу. В том смысле, что в его разуме тоже были коробки, как у Гарри, но жидкие и безопасные, учитывая, что он постоянно выпускал воспоминания на некоторое время и держал их в постоянном движении. И он не видел никаких оснований для того, чтобы рассказать Гарри о подобной тактике, чтобы у того не возникло и мысли, что у него есть полное право иметь собственную коробку. Из бассейна подвижной жидкости Снейп вытащил воспоминания о своей бытности Пожирателем Смерти. О том времени, когда он охотно служил Волдеморту и когда он был шпионом, жил в окружении смерти и пыток, и никогда не уклонялся ни от первого, ни от второго. Это не было той храбростью, что под этим словом подразумевали гриффиндорцы, а было мрачным, тяжелым и горьким чувством, и сейчас Снейп нуждался именно в нем. И в данный момент, он не мог себе позволить держать взаперти любой опыт связанный с Темной магией. Он открыл глаза и ощутил, как его магия отвечает на призыв, поднимаясь в виде ребристой структуры, как стальные прутья вокруг него. Снейп кивнул и двинулся вперед, шагнув прочь от безопасной черты школьной защиты. Взревев, вихри подхватили его и швырнули в воздух. У Снейпа едва хватило присутствия духа, чтобы не воспользоваться беспалочковой магией и смягчить заклинанием столкновение. Секундой позже он наложил на себя щит, пока ветер завывал и вопил, бушуя над ним. В течение долгого времени Снейп не сводил глаз с черной стены. Он подумал, что было бы легче, если бы он мог пройти хотя бы по внешнему краю, но между тем он не знал, как защитится от физической мощи ветра. Вой бури стал столь громким и давление магии таким тяжелым, что Снейп не услышал хруст копыт по газону, пока он не оказался совсем близко. Профессор вздрогнул и обернулся. Рядом стоял кентавр, бледный в свете безумных вспышек серебряных молний, которыми начал играть шторм. Снейп уставился на кентавра. Тот внимательно смотрел в ответ, затем повернулся и, наклонив голову, направился к вихрю. - Это первый и самый опасный удар руки Марса, - сказал кентавр низким замогильным тоном, которым они все пользуются. - Из этого шторма мы можем получить еще одного Темного Лорда, еще одного военного лидера. Я проведу тебя к нему через шторм, и, возможно, этого не случится. Снейп медленно покачал головой – не отказываясь, а не веря своим глазам. - Почему? - спросил он, когда подошел к самому краю своего щита, и кентавр опустился на колени, ожидая, пока мужчина вскарабкается ему на спину.  - Потому что он и наш тоже, - сказал кентавр, совершенно серьезно. Глаза у него были пронзительными, яркими: - Вейтс. Снейп на секунду остановился. Он знал это слово. Оно означало поэт, но также и пророк, и про... Провидец. Снейп снова кивнул и вскарабкался кентавру на спину. В следующий миг все его щиты пропали, он почувствовал, как ветер пытается сдунуть его обратно. Склонив голову, он изо всех сил старался удержаться, пока кентавр нес его вперед, прямо в шторм. Чем больше они приближались к эпицентру, тем темнее и темнее становилось. Снейп знал, что не вся тьма произошла из-за того, что магия Гарри закрыла небо, как облака. Это была Темная магия. И он не ошибался. Сейчас она занималась тем, что разбрасывала вокруг деревья и делала воздух холодным, но рано или поздно она развернется и ударит. И если кто-то, не считая Дамблдора, сможет остановить ее, Снейп будет очень удивлен. Магия стала сильнее, чем Гарри был до этого, сильнее, чем когда Гарри сражался с Риддлом, и ярость, пока скрытая и парящая внутри может всколыхнуться в любой момент. «Еще больше причин для меня войти и помочь ему». Снейп снова покачал головой, пока кентавр, напрягая ноги, поднимая и опуская их, как будто шел по воде, наконец подвез его так близко, как только мог. Снейп даже не был уверен в том, как именно он должен помочь Гарри. Он был знаком с Темной магией, и знал ментальное искусство - он был уверен, что сеть в разуме Гарри каким-то образом была разорвана, раз все это произошло, но он никогда прежде не видел такой бури. - Ты поможешь ему. Снейп, уже шагнувший вперед, обернулся к кентавру. - Я попытаюсь, - поправил он раздражающее создание, - но это не значит, что я преуспею. - А звезды этого и не говорили, - согласился кентавр. – Они сказали, что ты попытаешься и сделаешь это лучше, чем кто бы то ни был, и что после этой ночи мы обретем или нового Темного Лорда или нашего Вейтса. Прежде чем Снейп смог задать вопрос кентавр развернулся, загораживая его своим огромным телом от нового порыва ветра. - А теперь войди в бурю. Снейп отвернулся и вытянул перед собой волшебную палочку. Когда было необходимо, он мог использовать беспалочковую магию, но это изматывало, а ему понадобятся все его силы, чтобы справиться с тем, что может ждать его внутри шторма. - Diffindo! Темная магия разделилась, разрезанная на две ровные половины, и Снейп шагнул вперед. Он почувствовал, что проход позади него сразу же закрылся, и тяжело выдохнул. Теперь он отрезан от внешнего мира. Нет, это было не совсем так. Он был отрезан от внешнего мира, но он был не один, а вместе с маленькой неподвижной фигурой, лежавшей скорчившись в сердце бури. Снейп пошел вперед, медленно, не в состоянии оторвать взгляда от цели. Казалось, Гарри совсем не дышал, хотя Снейп понимал, что этого не может быть, ведь тогда магия не могла нарастать. Мальчик лежал, будто кто-то уронил его: голова повернута в сторону, плечи приподняты к небу. Жидкое холодное черное пламя окутывало его с головы до ног, вытягиваясь выше к небу, уплотняясь, порождая шторм. Как Снейп и предполагал, здесь было спокойно, трава по-прежнему нетронута, хотя воздух был морозно холодным. Не ветер, а его собственные трепет и страх заставили профессора медленно подойти к мальчику. Снейп присел рядом, выдохнул, взял Гарри за подбородок и повернул его лицо к себе. Его глаза были пустыми, широко распахнутыми и остекленевшими, без следов слез. Снейп знал, должен был догадаться, что выражение лица Гарри ничего ему не скажет. Был только один способ узнать больше и, возможно, остановить нападение магической бури на школу… и, если кентавры и их звезды правы, то предотвратить возникновение нового Темного Лорда. Он направил волшебную палочку на Гарри, не обращая внимания на то, как дрожит его рука, и произнес, игнорируя дрожание собственного голоса: - Legilimens. Боль поглотила его. Снейп повалился на землю и покатился, когда его сознание наводнило море агонии. Он чувствовал, как воспоминания и мысли пролетают мимо него, слишком стремительно, чтобы их можно было рассмотреть, слишком рассеянные, чтобы их сосчитать, а потом он с грохотом приземлился на то, что ощутил как твердый пол. Изо всех сил он старался подняться на ноги, его сердце заходилось от ужаса. Никогда еще он не испытывал подобных телесных ощущений в чьем-либо разуме. И то, что Гарри создал такой мир, было признаком поразительной магической силы. А еще говорило о потере контроля. Снейп поднял голову, вспоминая перекрученные сети, виденные прежде... в последнее время скрученные вокруг мраморного блока преданности Гарри его близнецу и с прорехами, заполненными туманом, который обозначал его оклюменционные щиты. Больше сетей не было. Они исчезли. Теперь рассудок Гарри был темным и холодным, вопящим, уже вовсе нечеловечески, с прядями связных мыслей, перемещающихся туда-сюда, как паутина, разорванная неосторожной рукой. Он видел воспоминания, порхающие как бабочки. Не сдерживаемые ничем, они погибали в бесконечном магическом прибое. Внизу под ногами Снейп увидел остатки золотой сети, которую заметил однажды, глубоко внутри сознания Гарри, съежившуюся, словно гигантское насекомое. Сеть пыталась самостоятельно восстановиться, но довольно слабо, потому что ей не было за что зацепиться. Все было гораздо хуже, чем Снейп предполагал, но он сразу же догадался, что привело к этому. Змея Гарри умерла и, погибая, разодрала и вырвала каждую нить разума, вокруг которой была обернута. Снейп глубоко вдохнул и сделал шаг вперед. - Кто ты? Снейп застыл на долгий миг. Голос был Гаррин, по крайней мере, номинально, но звучал совсем как голос Темного Лорда. Снейп повернулся и почувствовал, как под ногами двинулся пол, такой же реальный и твердый как лед. Он подавил страх от того, насколько глубоко он погрузился в чужой разум. У него не было выбора. Перед ним стояла невысокая фигура, склонив голову на бок. Снейп не мог хорошо рассмотреть ее. Казалось, что это тело состоит из тени и льда, не считая ярко-зеленых глаз, вспыхивавших, когда существо поворачивало голову, и зазубренного шрама в виде молнии, пылающего так же, как и зеленые глаза, сияющие подобно Avada Kedavra. Существо направилось к Снейпу. Тот ощутил исходящий от него холод. Пол под ногами стал еще тверже и выглядел совсем как лед. Воздух издевательски завывал вокруг. Снейп крепче сжал в руке волшебную палочку – в ментальном мире она у него была, стоило ему подумать о ней, и она появилась, – и ждал. - Погоди-ка, - сказала фигура, будто отвечая на незаданный вопрос Снейпа. - Я тебя знаю. Ты его мастер зелий. Единственный, кто говорил ему, что не следует держать в уме коробку или змею, обвивавшую так много уровней его рассудка, - существо рассмеялось совсем невесело. – Похоже, ты был прав. - Кто ты? - Снейп старался, чтобы голос звучал спокойно и уравновешенно. Он уже делал нечто подобное раньше, когда по просьбе Дамблдора погружался в разум Алисы Лонгботтом, чтобы попытаться восстановить разрушенные фрагменты ее рассудка. Тогда это не сработало, но он повстречал юную ведьму, которая, хихикая, рассказала ему, что является прообразом Алисы в детстве, единственной неповрежденной частью ее сознания, запертой за прочными стенами. Голову Снейпа заполонили вопросы, которые он тогда задавал: - Как тебя зовут? Существо улыбнулось, явив кошмарный ледяной оскал, а шрам и глаза его дико полыхнули. - У меня нет имени. Мне оно не нужно. Ты, конечно, можешь называть меня Гарри, но я не он. Лишь его магия, наконец, свободная, - фигура развернулась и указала на разрушенную светящуюся золотую сеть: - Это сдерживало меня. Большую часть меня. Ты должен это чувствовать, то насколько я сильна теперь, насколько глубока. - Да, я чувствую это, - пробормотал Снейп. - Ведь шторм – это твоих рук дело? Существо скромно быстро кивнуло. - Все верно. И когда Гарри наконец выглянет из своего убежища в самом центре своей сущности, я объясню ему это, и мы вместе обрушим стены Хогвартса. - Думаешь, Гарри захочет обрушить стены Хогвартса? Существо пожало плечами. - Меня это не волнует. Большую часть своей жизни я была связана. Теперь я буду делать все, что пожелаю. Снейп позволил себе усмехнуться. Оказывается, все не столь безнадежно, как было в случае с Алисой Лонгботтом, чей разум был скован прутьями боли, причиненной Беллатрикс, и которые остались неподвижными, несмотря на все попытки Снейпа удалить их. - Ты же понимаешь, - спросил он с фальшивой заботой, - что чем дольше ты остаешься свободной, тем меньше собственной силы у тебя будет? Существо запнулось, глядя на Снейпа: - Что ты имеешь в виду? - Именно то, что сказал, - Снейп обуздал искушение оскорбить этот… обобщенный образ магии или как там ему угодно называться. - У большинства волшебников их магия не имеет собственной личности, потому что у них она свободна и составляет с ними единое целое. Только у тебя она есть, поскольку ты была связана и сжата так долго, что для силы, создавшей тебя, это было лучше, чем ничего не делать. Но теперь ты свободна. Чем сильнее ты распространяешься, чем больше вещей делаешь, тем меньше силы у тебя остается для поддержания собственной личности. Рано или поздно, ты исчезнешь, а магия целиком и полностью будет принадлежать Гарри, как и положено. Существо клацнуло зубами. Снейп не двигался. Он думал о высокомерных магах, с которыми сражался в свою бытность Пожирателя Смерти, о темных магах, считавших, что Темный Лорд никогда не посмеет их тронуть. С большим удовольствием Снейп показывал им, как они заблуждались. Теперь он проделает то же самое. Ему всегда нравилось чувствовать себя правым. - Ты лжешь, - выдохнула фигура. - Лжешь, и ничего больше. - Я не лгу, - скучающим голосом ответил Снейп. - Ты же сама сказала, что пока не станешь рушить стены Хогвартса. Тебе необходимо желание и согласие Гарри, чтобы сделать это. Сейчас у тебя этого нет. Чем больше времени ты тратишь на ожидание, тем сговорчивее ты будешь. Фигура развернулась и закричала на золотую сеть. Обрывки пришли в движение и снова попытались развернуться, а потом криво опали обратно напротив стены, за которую пытались цепляться. - Тогда я хочу обратно в сети, - сказало существо с безумием в зеленых глазах. - Если единственный для меня способ выжить – это быть ограниченной, то я хочу вернуть оковы обратно. Снейп издал звук, который не был ни согласием, ни противоречием, и внимательно посмотрел вверх, сквозь структуру рассудка Гарри. Там, в сердцевине, было место, источавшее самый жестокий холод, кромешный ужас и боль. Он понимал, что должен попасть туда. И не стремился туда с нетерпением. - Удачи. Снейп быстро оглянулся на образ магии Гарри. И стиснул зубы, когда понял, что существо просто смеется над ним. - Погоди, пока встретишься с самой тишиной, - прошептала магия, а затем снова вернулась к золотой сети, пытаясь призвать ее. Снейп отвернулся, присел, а затем бросился вверх, направляясь прямо в центр черноты. На этот раз он почувствовал, как стены рассудка обхватили его, чтобы у него не возникло необходимости прорываться через них, так же, как он прошел сквозь шторм. В следующий миг он завис на секунду в темном колодце – том самом, что не допускал ни малейшего просвета в том изодранном беспорядке, в который превратился разум Гарри. Он не видел ничего кроме черноты, ничего не слышал кроме тишины, ничего не чувствовал кроме холода. Но было совершенно очевидно, что он не один в этой темноте. Снейп чувствовал, что вокруг него что-то движется, трется об его тело подобно змее, состоящей изо льда. Он представил, что поднимает перед собой волшебную палочку и выдохнул: «Lumos». Его голос прозвучал более задушено, чем ему хотелось бы, учитывая все происходящее. И то, что было во тьме, появилось. Это была змея – по крайней мере, по форме, - сияющая серебром. Она повернулась и посмотрела в глаза профессора своими зелеными глазами. Снейп смотрел в ответ. Он видел воспоминания, которые Гарри положил в коробку, бесконечное их множество: скрытая и далеко задвинутая зависть, отрицание одаренности, разрушенные связи, все, кроме оставшейся обязанности, долга. Там была жестокость, оправданная и обоснованная, и просьбы о прощении за то, что не справился, и тысячи хриплых приговоров в ответ. Снейп слышал хор голосов, кричащих в его голове, большинство из которых походили на голос Лили Поттер, и все они начинались: «Если бы ты только все знал, тогда бы ты понял...» Снейп не знал, сколько лет было Гарри, когда появились эти воспоминания, но в них мальчик выглядел совсем юным, возможно не старше трех или четырех лет. Снейп восстановил дыхание, и его сердце забилось снова, как будто оно остановилось, когда змея начала показывать ему воспоминания. Он был Пожирателем Смерти. Он был темным магом, и все еще им являлся, в том смысле, что знал Темные искусства. Иногда он думал, что его ощущение правильного и неправильного давным-давно стерлось. Он сделал свой выбор, но по эгоистичным причинам, так же, как любой другой. Его принципы не совпадали с гриффиндорскими… В этот момент он понял, что у него все еще есть чувство правильного и неправильного. То, что эти воспоминания показывали, было неправильным, и Снейп ощутил эмоции текущие к нему в ответ. Возможно, потому что было слишком сложно или опасно разделить их, он перевел эти эмоции в ярость. И стало гораздо лучше. Протянув руку, он положил ее на голову змее. Пальцы начало покалывать, а потом они и вовсе потеряли чувствительность. Снейп не обратил на это внимания. Он посмотрел змее в глаза и осторожно произнес: - Отведи меня к Гарри. Зеленые глаза внимательно изучали его. - Я хочу ему помочь, - сказал Снейп. Змея – безмолвная тишина, как назвал ее образ магии, - узнала бы, если бы он солгал. Она развернулась и потекла прочь, проведя его через барьеры, растаявшие вокруг как дым. Но Снейп понимал, что если бы он хотел навредить Гарри, щиты превратились бы в сталь. Или же, что более вероятно, он бы просто умер. Безмолвная тишина была практичной. Она бы уничтожила своих врагов, которые были врагами Гарри, и тех, что причиняли ему боль, подумал Снейп, и никогда не испытала бы сожаления. Он очень надеялся, что был способ для Гарри обуздать и быть хозяином такой практичности. Последний барьер раздвинулся, и они оказались перед маленькой, разбитой вдребезги горкой. Тишина улетела. Снейп опустился на колени перед изодранной связкой эмоций и воспоминаний и задумался, с чего же начать. Он глубоко вздохнул. У любого разума должна быть основа, основополагающий образ, иллюстрирующий форму, которую он принимает. Из-за того, как сильно он ненавидел это, Снейп знал, какая должна быть основа у этого разума. Была только одна вещь, на которую Гарри откликнется, особенно в такой структуре рассудка, где отдельно присутствует иная сила со своим собственным инстинктом выживания и мощью. - Гарри, - прошептал он, - Гарри, ты помнишь своего брата? Лежавшая перед ним горстка пришла в движение. Потом отовсюду вокруг послышался голос Гарри бесконечно усталый и разбитый. - А я должен? Снейп закрыл глаза. Он не мог допустить, чтобы то, что он чувствовал, было жалостью, хотя бы перед самим собой. - Да. Если только тебе не известно что-то другое, способное стать для тебя якорем и вернуть тебя обратно? Он почувствовал отрицание прежде, чем Гарри произнес его. - Нет. Я... Как вы здесь оказались? Почему они позволили вам? - Я хотел помочь, - осторожно произнес Снейп. - Гарри, ничего уже не будет как прежде, даже если ты используешь в качестве якоря свою преданность брату. Во-первых, большая часть сети, сдерживающей твою магию, исчезла. Тебе нужно овладеть новой силой и пользоваться ею, по крайней мере, какое-то время, - Снейп вытянул руку и позволил собственному волшебству засверкать вокруг него: - Когда напряжение от того, что я не использую свою темную магию становится слишком сильным, я ухожу в Запретный лес или наколдовываю мишени и растрачиваю накопившуюся магию, не причиняя никому вреда. Я могу показать тебе, как делать что-то подобное. - Я не хочу этого делать, - прошептал Гарри. - Я поглотил часть магии Тома Риддла там, в Тайной комнате. Я не хочу иметь так много магии. - Но теперь она у тебя есть, - сказал Снейп, стараясь, чтобы голос звучал мягко. К удивлению, ему и в самом деле не потребовалось для этого много усилий. - И тебе следует использовать эту магию, Гарри. В противном случае, именно она будет влиять на окружающий мир, а не твои воля и желание. Сейчас у нее есть собственная личность и собственное стремление к свободе. Если ты попытаешься отрицать это, то рано или поздно все повторится снова. И, возможно, в следующий раз ты убьешь кого-нибудь, вместо того, чтобы защитить. У Гарри вырвалось рыдание: - Но моя семь-я... мои родители боятся меня, профессор, - он мучительно засмеялся, и Снейп ощутил поблизости движение безмолвной магии. - Вот почему они в первую очередь попытались связать мою магию. Они не хотели, чтобы я стал еще одним Темным Лордом. Как же мне избежать этого? - Сейчас ты к этому как никогда близок, - ответил Снейп. Он понимал, что ужасно рискует, и чувствовал, что безмолвная магия приливной волной направляется к нему, готовая уничтожить его, если Гарри будет больно. Но Гарри просто замер, а потом прошептал: - Почему? Я не понимаю. - Потому что игнорировал это волшебство, - сказал Снейп. - А также из-за того, что его питали твоя зависть и недовольство братом в течение всех этих лет, когда на твои достижения не обращали внимания, и того, что ты делал, когда упражнялся и тренировался, ей было недостаточно. Сейчас ты сильнее, чем когда-либо. Ты должен пользоваться этой магией, Гарри, а не отталкивать или отодвигать ее в сторону. Я сильно сомневаюсь, что ты когда-нибудь сможешь снова сковать ее. Очень долго Гарри молчал. Снейп смирил свои нетерпение и страх, что магия может сделать необратимые вещи с Хогвартсом и его территорией, и, возможно, с учениками внутри, и ждал. Некоторые вещи нельзя торопить. - Это неправда, что я не хочу ее, - наконец прошептал Гарри. - Правда в том, что я хочу использовать эту магию слишком сильно. Воздух вокруг них заволновался, и стало ощутимо теплее. Снейп осмелился слегка перевести дыхание. - Да, это так, - мягко произнес он, - но, подумай, Гарри, ты всегда хотел защищать своего брата, разве не так? И других тоже? Гарри поднял на него взгляд и медленно кивнул. - Овладей этим, - сказал Снейп, взмахом руки указывая на бурю, раздробленные части личности Гарри и безмолвную магию вокруг, - и ты сможешь делать удивительные вещи столь же легко, как и пагубные, Гарри. Ты сможешь защищать. Оберегать. Быть стражем. Целителем, - тут он увидел, что голова мальчика приподнялась, как будто он услышал трубный зов, и закончил: - Нет закона, где говорится, что каждый могущественный волшебник должен погрузиться во Тьму. - А я думал, что есть, - пробормотал Гарри. Снейп подавил всплеск яростного желания защищать. Это может подождать. - Я помогу тебе, - сказал он. - Драко поможет тебе. И любой, кого ты сочтешь достойным своего доверия, поможет тебе. На миг Гарри остро посмотрел на него, а затем произнес: - Вы видели золотую сеть, профессор? Снейп кивнул. - Ее предназначение сдерживать мою магию, - сказал Гарри, и горечь проскользнула в его голосе. - Не считая других вещей, о которых я пока не знаю. И я знаю, кто ее создал, - он тяжело выдохнул, - Дамблдор, - и пристально посмотрел на Снейпа. - Это означает, что если вы на моей стороне и обучаете меня, тогда вы действуете против Дамблдора. А я знаю, что вы преданны ему. Снейп почувствовал, что мир вокруг него обрел чрезвычайную ясность. Он подозревал нечто подобное какое-то время. Все, что он смог узнать о золотой сети, что вероятнее всего, это мощная Светлая магия, и каким-то образом, именно она вынуждает Гарри защищать своего брата. Но этого было вполне достаточно. Это не были темные чары, а значит, Волдеморт не устанавливал ее, а Поттеры для этого не были столь сильны. Это была работа Дамблдора. Дамблдор, который защищал его и поверил ему, когда он покинул ряды Пожирателей Смерти. Дамблдор, который поддерживал его в Ордене Феникса, когда остальные отвергали. Дамблдор, который спас его от Азкабана. Дамблдор, сказавший, что Сириус Блэк просто пошутил, когда едва не отправил Снейпа на смерть от клыков Ремуса Люпина. Дамблдор, не скрывавший в последние годы, насколько он покровительствует факультету Гриффиндор. Дамблдор, установивший золотую сеть в разуме Гарри и, как оказалось, наложивший Obliviate на Ремуса Люпина. Снейп согласился с нелепой историей Гарри о Локхарте, наложившем заклятье памяти на оборотня, потому что хотел поверить в это. И если бы он мог притворяться и дальше, то избежал бы знания о том, что его наставник – человек, вмешавшийся в сознание и магию ребенка. Он мог бы притвориться, что быть верным Дамблдору совсем не сложно, ведь этот человек был образцом Света. Дважды в своей жизни он выбирал, кому быть преданным, дважды клялся, чтобы следовать за могущественным волшебником и намеревался сдержать слово. Должен ли он сделать это в третий раз? Снейп открыл глаза и посмотрел вниз на Гарри. Да, он должен. И если придется, он будет делать это снова и снова. Только гриффиндорцы думают, что в мире все просто, и требуется лишь однажды сделать выбор, единственный раз. А Снейп не был гриффиндорцем. «Если нужно, я буду выбирать каждый день». Он протянул руку Гарри. - Я помогу тебе, - сказал он, - если ты пообещаешь мне, что будешь стремиться овладеть своей магией и воспоминаниями. Гарри моргнул, а потом одарил его изумительно ласковой улыбкой. - Спасибо, профессор, - сказал он и двинулся к нему, чтобы принять протянутую руку. Снейп почувствовал момент, когда Гарри потянулся и потребовал контроль над своим разумом. Голос, что пел в его голове и продирал до самых костей, произнес: «Этого достаточно». Боль и магия закричали в ответ. Гарри и не думал, что сразу сможет восстановить собственную личность. Повреждения были слишком обширны. Как ему вернуть воспоминания? Как ему прийти в согласие со своей силой? Он отвергал их большую часть своей жизни. И как он сможет исцелить себя, учитывая все это? Ответ Гарри был так же тих, как и холодная змея с зелеными глазами, и столь же прост, как его разрушительный гнев. Он не пытался излечить себя полностью, пока еще нет. «Он старался излечиться достаточно для того, чтобы ограничить собственную мощь и научиться управлять ею», - подумал Снейп, с изумлением глядя на него. Он никогда бы не догадался, что мальчик сделает нечто вроде этого. И никогда еще ему не приходилось присутствовать при восстановлении чьего-то разума, и тем более разума Гарри Поттера. Сначала Гарри коснулся золотой сети, разворачивая ее разрушенные обломки, проверяя на прочность. Под его изучающей рукой сеть распрямилась, и Снейп услышал, как Гарри вздохнул. Магия Дамблдора по-прежнему была сильнее, чем желание Гарри избавиться от нее. Нужно было ее куда-нибудь убрать, прикрепить к чему-то. Гарри нашел идеальное для этого место, обмотав ее вокруг самой устойчивой части своей личности, определенной как преданность своему брату. Золотая сеть приклеилась к мраморному блоку и закрепилась там. Снейп кивнул. Он не удивился, что Гарри выбрал долг в качестве основы. Время, когда он сможет пробудиться и освободиться от него, наступит в далеком будущем. Над сетью Гарри собрал воспоминания, которые беспокойно метались в его разуме подобно умирающим бабочкам, притянул и дунул на них. Снейп заморгал, когда тьму осветили разноцветные вспышки как зеленые, серебристые и голубые молнии. Помимо того, что они, мерцая, постепенно угасали, молнии оставляли за собой мосты и остаточные изображения, хрупкие структуры, протянувшиеся через глубочайшие бездны разума. Снейп понимал, что вряд ли мысли Гарри будут линейными, но этот метод будет работать, по крайней мере, позволит ему думать. Между разрозненными, узнаваемыми воспоминаниями, вышедшими из коробки в голове Гарри, появились серебряные сети насыщенного ледяного цвета. При взгляде на них Снейп содрогнулся, а Гарри просто ставил их одну за другой, и продвигался дальше. «По крайней мере, он понимает, что игнорирование этой магии, не принесет ему никакой пользы», - подумал Снейп, хотя и не знал, сколько времени понадобится Гарри, чтобы разобраться с этим. Потом Гарри развернулся и поманил свою магию. Она скользнула к нему. Снейп почувствовал, что она уже потеряла большую часть своей личности и, вместо того, чтобы заговорить, зарычала на Гарри. Казалось, она также уменьшилась в силуэте, который мог отбрасывать тень, и теперь выглядела как молния с яркими зелеными глазами. Гарри вытянул руку и потянул. Снейп смотрел, как магия буквально наводняет Гарри и затем выходит наружу сквозь него и вокруг – признанная, больше уже не отвергаемая. Гарри закрепил ее, как драгоценные камни в стенах своего разума: зеленые, золотые и черные кристаллы. Снейп моргнул. Пожалуй, это было самое прекрасное, что ему приходилось видеть. Слабо, но он услышал протест. «Но я была свободна...» И нетерпеливый голос Гарри: «Ты была свободна. Но ты – это не весь я. Ты – моя». И голос магии постепенно затих. Гарри глубоко вздохнул, а затем повернулся и направился прямо к чему-то позади Снейпа. Профессор тоже обернулся и увидел серебряную змею, чьи зеленые глаза внимательно смотрели на Гарри. На краткий миг Гарри закрыл глаза. Снейп открыл, было, рот, чтобы спросить, и закрыл его. Прежде всего, Гарри должен разобраться с воспоминаниями из коробки, породившими безмолвную магию, или создать некий механизм общения с ней. Ему еще не приходилось бороться с ее яростью и ненасытным желанием разрушать. Долгое время Гарри просто стоял там. Безмолвная магия ждала. Снейп скрестил пальцы на удачу. Он не мог представить, что твориться в голове у Гарри, о чем он думает. «Новый Темный Лорд или новый вейтс, пророк... В конце будет кто-то один из них. Я, должно быть, спятил, если стою здесь и позволяю ему решить это самому». Но спятил или нет, иной возможности просто нет, поэтому Снейп ждал. Гарри сжал кулаки. - Я хочу разрушать, - сказал он. - Некоторых людей я на самом деле хочу уничтожить. Но это займет какое-то время. Безмолвная тишина опрометью бросилась к нему и ворвалась в него. Гарри закрыл глаза и ахнул. Снейп не мог отвести взгляд, когда по телу и лицу Гарри заскользили вверх и вниз черные молнии. Магия сжалась, укрепилась и затем обернула его в темный кокон. Изнутри раздался усталый голос Гарри. - Это последний раз, когда я в состоянии говорить с вами так ясно, профессор, - сказал он. – В течение какого-то времени со стороны мой разум будет выглядеть полностью разрушенным. Снейп не смог не хмыкнуть на такую недосказанность. Он чувствовал, что Гарри улыбается. - Я... я наложил заклинание Fugitivus Animus Amplector на моих родителей и Сириуса. Мне необходимо какое-то время, чтобы они были не в состоянии сосредоточиться на мне и думать обо мне должным образом. Но я не доверяю самому себе. Я могу сдерживать ярость, но не могу ослабить или избавиться от нее. Пообещайте, что заберете меня от родителей, хотя бы на часть лета. Я не доверяю себе, что не убью их. Снейп кивнул. - Хотя ты ошибаешься по поводу источника моего беспокойства, - не смог не добавить он, - я намного больше обеспокоен тем, что они могут тебе сделать. - Спасибо, профессор, - спокойно сказал Гарри. - Прощайте. Внезапно Снейп оказался на коленях на лужайке у Хогвартса. Он поднял голову и откашлялся, осматриваясь вокруг. Стены шторма пропали. На лужайке валялись ветки, было множество сугробов снега, по виду не меньше фута толщиной, но в целом остальное было невредимым. «Незначительные изменения чувствуются в воздухе», - подумал Снейп. Все еще было холодно, и ощущался осадок от Темной магии, что пришла и исчезла. Профессор глубоко вздохнул и только посмотрел вниз на мальчика перед собой, как Гарри пошевелился и открыл глаза. В них все еще была боль, и в следующую секунду он отвернул голову, так что Снейп не смог видеть выражение его глаз. Но сейчас он застыл в подвешенном состоянии в своем едва восстановленном разум, цепляясь за хрупкое здравомыслие. И неважно, какой долгой будет дорога выздоровления, кажется, он был готов ее пройти. Он сделал свой выбор. Так же, как и Снейп. Осторожно, Снейп дотянулся и обхватил Гарри руками, потом поднялся, держа его на руках, и медленно пошел обратно в школу. Было столько дел, с которыми нужно будет разобраться, и столько людей, которые будут сопротивляться и сердится, и так много решений нужно будет принять, чтобы Гарри исцелился... и не в последнюю очередь то, куда Гарри поедет на лето. К своему удивлению и растерянности, Снейп обнаружил, что ждет этого с нетерпением.