Радужное искушение

      В день икс толпы народа вывалились на улицы чтобы завершить последние приготовления. Кто-то педантично закупал продукты по списку чтобы быть готовым не выходить из дома неделю, кто-то дотянул до последнего чтобы приобрести противогаз, кто-то поехал в гости к родственникам чтобы вдохнуть зелье забвения всей семьёй.       Эмма осталась с родителями, хоть им было не принципиально принимать зелье или нет, они и так были идеальной парой во всех отношениях. Реджина решила быть дома с сыном в это время, а Румпельштицхен один должен был сделать задуманное у колодца желаний. Не то чтобы Миллс не хотела бы проконтролировать Тёмного, но решение вдыхать или не вдыхать зелье, было негласно признано делом интимным и потому все хотели в этот момент уединиться. Утром позвонила Зелена. Она сухо поздоровалась, а потом долго молчала в трубку и Реджина слышала её тяжёлое прерывистое дыхание. — Я забуду, — сказала она наконец и сбросила вызов. Мэр задумчиво слушала ещё некоторое время короткие гудки, а затем медленно положила телефон на столик. Почему-то на душе было мерзко, сердце болезненно сжималось и королева несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула чтобы унять внутреннюю дрожь. Магия была привычна Реджине, но сегодня ей было неспокойно — что-то гложило и тянуло в области солнечного сплетения. Миллс нервно поднялась к комнате сына и постучала. Ей никто не ответил и женщина дёрнула ручку. Дверь была заперта изнутри. — Генри, — позвала она тихо, — Генри, дорогой. Пожалуйста, открой.       Оставалось меньше часа прежде чем облако забвения накроет город и королева забеспокоилась. Она заметила, что парень последние сутки был молчалив и задумчив, но они с Эммой поговорили с ним про его слишком раннее открытие чувственного мира и тот вроде спокойно согласился забыть случившееся как и многие жители, но внутренний детектор лжи у шерифа всё-таки включил тревожную кнопку. Блондинка посоветовала Реджине проконтролировать чтобы Генри досталась его доза зелья и потому королева решила не терять драгоценного времени и магически переместилась в комнату сына, выплывая из фиолетового облака в метре от его кровати. Парень мял в руках противогаз и вроде бы даже не удивился, что его мать оказалась рядом. — Генри, не надо, — Реджина осторожно присела на кровать рядом с сыном, не пытаясь попасть даже в зону его внимания. — Я люблю её, — мальчик смотрел прямо перед собой и всё мял и мял новую резину, которая специфично пахла кислотой и тальком. — Это первая влюблённость, мой дорогой, — у Реджины разрывалось сердце от той тоски, которая была в голосе сына, — Она редко перерастает в глубокое чувство и тем более в крепкие отношения. — Она забудет? — Да. — Это неправильно. — Правильно, Генри. — Я ей напомню, — с горячностью сказал парень и мокрыми глазами посмотрел, наконец, на мать. — Генри! — Ты не понимаешь, такое у меня впервые. — Генри! — Я люблю её, мама! — Генри! — Реджина старалась быть строгой с сыном, но сейчас она была с ним даже сурова. Время поджимало и упрямство парня ломало всю договорённость с сестрой и с Эммой и с самим Генри. Миллс решила быть честной с сыном, — Зелена беременна. — Беременна? — он удивился. Сильно. С недоверием посмотрел на Реджину, пытаясь уловить подвох, ведь раньше, ещё до снятия проклятия, женщина с наслаждением обманывала его. — Она беременна от тебя, — повторила женщина и прямо взглянула на сына, — И как бы не были твои чувства искренни, семья, это в первую очередь ответственность. А ты сам пока ребёнок. Генри потрясённо молчал. — Зелена забудет. Ты забудешь. Ребёнок родится и будет нам с тобой родным. Я не оставлю ни мать, ни дитя. В этом ты доверяешь мне? — голос её был мягким и тихим и женщина открыла ладони, показывая свои искренние намерения.       Парень во все глаза смотрел на мать и когда в них мелькнуло то, что Реджина хотела увидеть, она потянулась к противогазу и забрала его из расслабленных рук сына. До массового стирания памяти оставалось несколько минут. И прежде чем Реджина наколдовала себе противогаз на лице, Генри пронзительно взглянул в её глаза и ровно, безэмоционально сказал. — Я такой же как Эмма, мама. Такой же, каким всегда боялся стать. Я бросил своего ребёнка.

***

      Город потихоньку приходил в себя от магического вмешательства и готовился морально к демографическому взрыву. Без драм и трагедий не обошлось, но это была «малая кровь». В мэрию поступило несколько десятков заявлений на развод. Но и активно приносили заявления на брак от решившихся начать союз со своими идеальными любовниками.       Реджина сказала Зелене, что та ждёт ребёнка и чтобы она, в связи с этим, хорошо питалась и берегла себя. И чтобы не смущать женщину тем, что она не помнит от кого ребёнок, старшая Миллс подарила сестре ложные воспоминания о заезжем красавце с которым у Зелены был бурный роман.       Эмма уже открыто встречалась со своим крепышом Чихуном и была довольной и расслабленной. Удовлетворённая женщина оказалась очень милой, спокойной и даже перестала раздражать Реджину.       А Реджину сейчас раздражало всё и все. И Эмма в какой-то момент, меланхолично наблюдая, как бумаги летали по кабинету разъярённого простоем в укладке асфальта мэра, посоветовала ей кинуться в объятия своего идеального любовника и не строить из себя недотрогу. Иначе весь город из-за неудовлетворённости своего руководителя взлетит на воздух как сейчас эти листочки. — Боюсь, что мой любовник вдохнул зелье забвения, мисс Свон, и мой эротический интерес будет воспринят неадекватно, — пробурчала Реджина, сломав пополам дорогую ручку. — Он у тебя женатый что ли? — Нет. — Ну тогда я тебя не понимаю, Реджина. Ты свободна, он свободен. Помнится, ты мне сама говорила, что в этом случае, ничего не сдерживает. А тебе сейчас секс нужен как воздух. От твоего состояния зависит благополучие всего города. Так кто он, твой персональный удовлетворитель? — Э, нет, мисс Свон, его имя Вы у меня не выпытаете. Я сначала проверю не надышался ли он зельем забвения. — Проверь. И если не надышался, то воспользуйся советом подруги. Возьми неделю отпуска и не вылезай с ним из постели. Реджина представила себе этот сексуальный марафон и улыбнулась.