***
Ичимару Гин был умным мальчиком. И поэтому воспитатели его не любили. Он задавал вопросы, давать ответы на которые ребенку трех лет нельзя. Он спрашивал о цене жизни и о том, как проще пробить висок: если ударить шилом прямо или под углом? И как объяснить, что они одни, когда в школах дети говорят о своих родителях? Появившийся мужчина показался Ичимару странным. От него шло ощущение силы, как от огромного волкодава ирландца, жившего неподалеку от их приюта. Мощи, которую хозяин осознает и не полагает нужным прятать. И перед невысоким, изящным молодым мужчиной старшие склонялись инстинктивно: Гин это видел. Он, конечно, ребенок, но понимает побольше самих воспитателей. Сереброволосый затаился в уголке комнаты, когда этот мужчина пришел к ним. Тот цепким взглядом обвел все, заметил его. Неожиданно мягко улыбнулся и подошел. Опустился на колени, портя костюм и вытащил из кармана пару конфет. - Мой друг говорит, что они очень вкусные. Ичимару диким зверьком смотрел на него. Мужчина терпеливо ждал. Гин, шагнув вперед, взял одну сладость и вернулся в угол. Шатен кивнул и опустился на пол. - А вторую не хочешь? - Сначала эту попробую, - ответил он и развернул обертку. Конфета действительно оказалась вкусной. Он не понял, из чего она сделана, но вторую взял не колеблясь. - Гин, я пришел предложить тебе остаться со мной. Слова мужчины звучали странно. С их первой встречи прошло более полугода. Тсуна постепенно приручал этого дикого звереныша. Дарил конфеты и рассказывал истории из жизни. Они часто встречались и однажды Тсуна принес доску и фигурки. - Это сеги. Интересная игра. Ичимару втянулся. Играть было интересно. Генералы, золото, пехотинцы – все они были под его командованием, и он отвечал за них, он должен был привести их к победе. Но смысла последних слов Ичимару не понимал. Тсуна, как обычно, опустился на циновку. Притянул Гин на колени и зарылся носом в волосы. - Помнишь, ты говорил, что не понимаешь, что такое родители? Ты не против, если я стану твоим папой? – Тсуна затаил дыхание. С этим ребенком знаменитая интуиция Вонгола не работала. Она ничего не могла сказать о среброволосом малыше. И он боялся, что разговор этот он затеял слишком рано. - Папа? То-сан? – Ичимару перекатил на языке круглое "то" и резкое, как порыв ветра, "сан". - Если ты хочешь. - Хочу, - кивнул Гин. Спустя неделю он стоял у своего кресла в самолете, рядом со своим отцом. - Гин? – Тсуна протянул руки и притянул в объятия. - А мы летим? – он завозился в теплых руках. - Пока нет. Но тебе нужно пристегнуться. Потерпи минут десять, потом я покажу тебе кое-что, согласен? – Тсуна ласково улыбнулся. - Хорошо, - серьезно кивнул мальчик и позволил устроить себя в кресле и пристегнуть. Когда пилот сообщил, что можно перемещаться, Савада отстегнул сына и взял на колени. - Смотри. Десятый Вонгола зажег язычок пламени на кончике указательного пальца. Ичимару чуть ли не обнюхал его. Потыкал пальцем в послушно увеличившийся язычок и ойкнул, облизывая обожженный палец. Тсуна смотрел на ребенка и вспоминал. Flashback Тогда он последовал велению интуиции, приняв мальчика как будущего сына. Ичиго был действительно рад, что с мальчиком все будет в порядке и сожалел о том, что не может сам о нем позаботиться. - Почему ты так беспокоишься об Ичимару? – спросил Тсуна, когда пятая на них троих бутылка кончилась непозволительно быстро. - Я помню, что чувствовал, когда мы сражались, - на вопросительные взгляды рыжий помолчал несколько секунд, - Как Шиба, я могу понимать стремления, надежды и мечты противника, когда сражаюсь с ним. Когда я пытался биться с ним, то посчитал, что так и не смог его прочитать, хотя это безупречно работало как до, так и после. И только после его смерти, когда Мацумото рассказал мне об их встрече и детстве в Руконгае, я понял: я просто принял его чувства за свои. Я и подумать не мог тогда, что эта лицемерная сволочь могла беспокоиться за близких. Разве у него могли быть родные? – Куросаки криво улыбнулся, - А оказалось, что он на всю эту эпопею с двойным предательством – это я расскажу отдельно – он пошел ради нее. Он хотел уничтожить опасность в лице Айзена, потому что по его приказу причинили вред Мацумото. Он так и сказал, перед тем как уйти в Академию: "Я сделаю все, чтобы тебе не пришлось плакать". Я уважаю его и восхищаюсь его мужеством, верностью и твердостью духа. Но он был очень несчастным человеком. Кто-то метко сказал:"Не все несчастные – злодеи, но все злодеи несчастны". Но из-за того, что он на это положил всю свою жизнь, он так и не сумел найти свое место в жизни. End of flashback "Ичимару сложный ребенок", "Ичимару странный", "Ичимару не любит общаться", "Ичимару жестокий" – говорили ему. А малыш всего лишь едва ли не скатился в историю рассказанную Ичиго. - А что это, то-сан? – старательно проговорил обращение к нему Гин, наигравшись с огоньком на пальце отца, - И почему тебе не больно? – мальчик едва не прыгал от нетерпения, ерзая на коленях мужчины. Тсуна рассмеялся. - Потому что это мой огонь. Это огонь моей души. Он есть и у тебя. Я могу показать, как его вызвать. Только нужно быть аккуратным: ты обжегся о мой огонь, а твой будет поначалу обжигать тебя. Ему нужно рассказать, что вы с ним одно целое. - Да? А как это сделать? – малыш щелкнул пальцами, копируя шатена, но не добился и искорки. Он тут же погрустнел. - Не огорчайся. У меня вообще не выходило очень долго. А ты умный и старательный, так что все получится очень скоро. Я расскажу, как сделать. Но тренироваться тебе будет удобнее в специальном месте. - Как игровая для игр? – забавно хмуря серебристые брови спросил малыш. - Да, как игровая. - Ну тогда ладно. Когда мы прилетим? - Ты можешь поспать. Нам долго лететь, я разбужу тебя. - Тогда хорошо. Гин лег головой на колени отца, поджал ноги и мгновенно уснул. Савада уже знал об этой особенности своего приемного сына. Поглаживая его по волосам, он мысленно составлял основной план обучения будущего Одиннадцатого Вонголы. И плевать, что в нем нет его крови: договорится с Примо, а остальные и вякнуть не посмеют.***
Прошло пятнадцать лет. Гин вырос в юношу: немного нескладного, угловатого, но завораживающего змеиной грацией движений. Он постоянно улыбался и щурился, пряча необычайно насыщенного голубого цвета глаза. Вот-вот должна была состояться церемония представления Наследника. До этого времени Альянс знал только о том, что наследник и сын у Дечимо есть, но не более. И сейчас все боссы предвкушали знакомство с неопытным мальчишкой, которым можно будет вертеть по желанию. - Они отвратительны, то-сан, - Гин так и не оставил привычки называть его по-японски, - Мерзкие, гнилые… Фу. - Гин, - Тсуна мягко улыбнулся ему. - Я знаю, то-сан, - он подошел к шатену. Савада изменился за эти годы не так сильно, как его сын. В волосах добавилось седины, появились морщинки и он опирался на трость. А тонкость и изящность фигуры сохранились и так и не покинули его, как теплота улыбок, адресованный близким. Да, близкие… Десятый улыбнулся. Кто бы мог подумать, что именно поиски способа управиться с несносным мальчишкой-приемным сыном Дечимо вновь сплотят его Хранителей и объединят так, как они не были едины даже в самые сложные годы. Гина его Хранители любили. И заботились, каждый на свой лад. Ламбо делился лучшими сладостями и прикрывал в случае редких отлучек. Гокудера, до которого первым дошла тщетность попыток поймать Лисенка, заманил его на интересные взрывы. Тсуна не беспокоился: Хаято скорее бы сам умер, чем позволил себе причинить осознанный беспричинный вред наследнику Джудайме. Хибари, Мукуро и Реохей преподавали мальчику основы боя: безоружного и с трезубцем и тонфа. Но пристрастился мальчик к катане. Именно он утащил драгоценную реликвию рода Такеши, которую тот в панике разыскивал несколько дней, пока не сообразил заглянуть к всезнающему Гину. А тот спал, обнимая разыскиваемое. Ямамото не решился отобрать оружие у ребенка. К тому же, никто не мог гарантировать, что по ходу дела он не будет взорван и разрезан на кусочки. Ичимару был верным учеником не только Гокудеры, но и Бельфегора. Вария, узнав о появлении наследника, заявилась всей компанией. Тсуна рычал, орал и вышвыривал их, но они возвращались, пока психанувший Гин не вылез пред светлые очи. Только проснувшийся, разлохмаченный и раздраженный, с динамитом в одной руке и вакидзаси в другой, он нетерпеливо притоптывал, откровенно наслаждаясь шокированными лицами высшего командования отдельного отряда убийц. - То-сан, - перекатил он на языке, - А можно я их убью? - Убить их сложно, - Тсуна смерил Варию мрачным взглядом, - Но ты можешь попытаться. Даю карт-бланш. - То-сан, ты лучший! У меня как раз лежит парочка ядов не опробованных, - Гин расплылся в улыбке и унесся переодевать пижаму. Это хамить можно неглиже, а угрожать надо формально одетым. Именно это едва не в первую очередь ему объяснил Хаято. Зачем – Гин не понимал, но совету следовал. В костюмчике он действительно выглядел немного весомее, чем в пижаме. Занзас, сопровождавший Варию как глава этого отряда хаоса, помолчал и кивнул своим мыслям. - Не знаю откуда у тебя такой сын, но он мне нравится. Мы принимаем его. И беремся участвовать в его обучении. А то твои Хранители его разбалуют. - Ши-ши-ши, а малыш на меня похож, - заметил Принц. - Что-то точно есть, - буркнул себе под нос Ламбо, которому досталось от взрывчатки при попытке стащить стратегический запас сладостей. - Это было ожидаемо, - пробормотал Тсуна, только согласовавший расписание тренировок сына с Реборном. Тот заявил, что раз воспитал такого прекрасного Десятого, то довериться каким-то Хранителям Савада не может и киллер сам возьмется за его подготовку. Тсуне немного сочувствовал сыну. Немного. Потому что понимал, что изматывать Гина будут недолго. Только пока Гин не поймет, как выматывать своих наставников. И он преуспел. В борьбе с будущим Одиннадцатым сплотились все: Хранители Десятого поколения (даже Мукуро с Хибари), Вария, Реборн и другие аркобалено, умилившиеся маленькому Гину. Вонгола же со стаканчиком попкорна наблюдал за этим цирком. - Твой сын взял только лучшее ото всех, - Реборн появился незаметно. - Ему было у кого учиться. - Не принижай себя. Мальчик очень дорожит тобой. - Я люблю своего сына. И стараюсь сделать так, чтобы ему не приходилось плакать. Это то немногое, что я могу сделать для своего наследника, - Савада улыбается и опирается на протянутую руку сына. Пусть это нарушение протокола, но Гин так проявляет свою заботу: незаметными жестами, чаем поздно ночью и отсутствием проделок в особо важные дни. Как умеет, но старается. - Дядя Ичи, дядя Харальд и Юго уже тут? – спросил он. - Конечно. Они ждут тебя, - Тсуна кивнул. - Тогда не стоит заставлять их ждать, - Гин искренне улыбнулся и тут же сменил ее на протокольно-любезную, выходя под свет и взгляды публики. Те еще не знали, что именно Ичимару Гин, глава отряда "Календула", известного своей непоколебимой верностью Вонголе, тот, кого боялись ненамного меньше его отца, возглавит сильнейшую семью Альянса.