-Здравствуйте, я ваш новый психиатр Кларисса Фрей.

Я зашла в комнату, но в ушах у меня до сих пор звучали крики душевнобольных людей. Я медленно оглядела помещение и увидела стол, два стула и своего пациента. Я направилась к своему месту, мои сапоги отдавали глухой звук, все бы ничего, но я шагала в комнате, где была гробовая тишина. В один момент даже показалось, что я слышу его дыхание, но я быстро сконцентрировалась и наконец, присела на этот чертовый стул. Я аккуратно положила бумаги на свою половину стола и осмелилась на него посмотреть. Ровно секунда и я вижу перед собой парня. Я знала, сколько ему лет, какой у него рост и даже размер ноги. Ведь я перечитывала документы, снова и снова, этого вполне хватило, чтобы выучить. Он сидел сгорбившись, голова была опущена вниз, его светлые волосы прикрывали лицо, и я не видела его глаз. На нем была одета белая рубаха, такую выдавали всем больным. Руки были опущены под стол, они наверняка были в наручниках. Я медлила, доставая ручку и блокнот. Пока, он на меня не смотрел, мне хотелось разглядеть его. Я с удивление заметила выступающие из-под рубахи, завитки. Татуировки? Но ни в одной из бумаги не было упоминаний о татуировках. Я со вздохом осознала, что пора начинать: -Здравствуй Джонатан, я твой новый психиатр Кларисса Фрей. Молчание… «Так спокойно Кларисса! Ты ожидала…» -Я знаю, что тебе уже задавали эти вопросы несколько раз, но мне придется снова спросить у тебя. Джонатан, ты совершил преступление, за которое тебя должны были посадить на пожизненно, но тебя признали психически неуравновешенным, мне нужно всего лишь понять, почему это произошло, и выявить причину. Что бы в будущем обезопасить людей и выяв… -Ага, ты собираешься спасти мир? — Джонатан перебил меня, не дав договорить и слово. Он тягучи, это проговорил, а потом поднял голову и взглянул на меня. Я снова буквально на секунду отвлеклась на его внешность, могу признать, что он был красив, особенно его глаза… А потом до меня дошло, что он говорил, во мне даже проснулось радостное, детское чувство, как будто пришла мама с мороженным и сказала, что мы идем в парк. -Нет, я не собираюсь спасать мир. «Да ребята, можете меня поздравить, потому, что мой голос не дрогнул и вроде прозвучал уверенно, вроде…» -Я собираюсь лечить тебя. -Меня? — Джонатан облокотился на спинку стула и с усмешкой взглянул мне в глаза, — Девочка, сколько тебе лет? Я пропустила это мимо ушей, он говорит правду… С ним должны беседовать врачи вышей категории, а не новенькая только, что закончившая девочка институт. Но теперь это моя работа и нравится это мне, или ему, не имеет значение. Я открыла свой план и начала задавать вопрос. Раз уж он говорит, то мне стоит этим воспользоваться. -Джонатан, ты ответишь мне на мои вопросы? Он вздохнул и положил руки с наручниками на стол. Эрондейл жестко смотрел на меня, он даже не пытался скрывать, что разглядывает меня. Мне стало неудобно, молчание затянулось. Он явно не собирался начинать разговор и отвечать на мои вопросы. Я взяла ручку и начала зачеркивать пункты плана, которые мне не помогут. Джонатан упрямо молчал, но глядел на меня, не моргая. Мне стало не по себе, ох этот ужасный воротник блузки. Я заерзала на стуле, так пристально на меня никто не смотрел. На секунду я задумалась… Меня обучали этому почти шесть лет, а я даже сеанс не могу провести. Я тут же вспомнила все наставления моего преподавателя и взяла себя в руки. Поправив очки, я снова обратилась к Джонатану: -Ладно, хорошо, можешь не отвечать… Давай я расскажу тебе свою теорию, а ты, если что, меня поправишь? Джонатан лишь усмехнулся. Меня начинала бесить его самоуверенность, но я снова проигнорировала очередное хамство. Я достала ксерокопии убийств с места преступления и разложила перед Джонатаном. На первой фотографии лежало тело женщины, а рядом её отрубленная голова. На теле имелись гематомы и глубокие порезы, что свидетельствовало о том, что перед тем, как женщине отрубили голову, она пыталась защищаться. На следующей фотографии лежали еще несколько трупов, также с отрезанными головами. -Джонатан, ты узнаешь этих людей? Эрондейл многозначительно посмотрел на меня, он нервно сглотнул, и я даже подумала, что он мне ответит, но он отвел взгляд в сторону, и его глаза стали совершенно пустыми. На этом разговор можно было заканчивать, я читала доклады прошлых психиатров и все говорили, что когда душевнобольной прекращал смотреть на человека, с которым говорит и его взгляд становился совершенно задумчивым, вытащить слово из Джонатана было совершенно невозможно. Но я не сдалась. -Я много читала статей о твоих преступлениях, а также размышляла над записями других докторов, но никто конкретно не сопоставлял твои деяния с действительностью. Взгляни сюда, — Я пододвинула ему третью картинку, где был коллаж фотографий с предпоследним убийством, на изображениях были пять трупов здоровых мужчин, — Я знаю, что ты полностью признался в своей вине, но ты физически не мог совершить это, — Я указала на трупы мужчин, — Даже при том, что у тебя было оружие. Я знаю, что ты становишься агрессивным, когда тебе задают вопрос — «Почему ты это сделал?», но я хочу спросить, о том, как ты это сделал? Джонатан тяжело разжал руки в наручниках, он по-прежнему молчал и отстранено смотрел куда-то в сторону. Я вздохнула, сняла очки и устало потерла глаза. «Какой смысл говорить со стенами?» Не смотря на то, что наш разговор должен продолжаться еще четверть часа. Я медленно сложила все документы, встала и аккуратно задвинула стул. -Что же, я думаю на сегодня достаточно. До свидания, Джонатан. Я приложила папку к груди и пошла к выходу. Мне хотелось обернуться, но я все же решила этого не делать. Вот я провожу картой по отверстию, перешагиваю порок и слышу голос Эрондейла. -До свидания, Кларисса. Я закрываю дверь.