Лечащий моё сердце

      А вопросы были, и их было много. В светло-жёлтых искрах карих глаз, которые Немо успел рассмотреть, он чувствовал неотвратимую беду. В неё он погружался как водолаз погружается на глубину - осторожно и медленно, борясь с силой давления, но неотвратимо, словно беда - опасность - таила в себе привлекательный секрет. Он был обязан его раскрыть, иначе любопытство грозило вылиться в кризис одиночества. В мире, где ты никому не нужен, стоило время от времени переключаться от своей личности на личность чужую. Таким переключением для Немо стал его доктор.       Пациент кивнул, мол “всё понял, вопросов не имею”. Ты и я преступники, ты - потому что заботишься обо мне, я - потому что иду за тобой как послушный баран. Чего ж тут не ясного.       Остаток дня они провели за тем, что изучали в интернете список пропавших. Джей каким-то образом сумел влезть в базу данных местной полиции, что Немо почти не удивило, сейчас ему казалось, что этот человек способен на всё, и всё ему подвластно Стоит Джею заиграть на дудочке, выстроиться стройный ряд послушных ему и будет делать всё, что тому потребуется.       Откуда эта ассоциация взялась в голове Немо, он не знал, но прошлое вспыхивало блеклыми огоньками в его сознании, давая надежду, и тут же меркло.. Жить рядом с таким человеком как Джей оказалось просто. Немо полагал, что в своей прежней жизни был многим похож на Падалеки, он и сейчас сохранил некоторое подобие себя. Оба, и Джей и Немо, были немногословны и тихи в своей бытовой жизни. Не лезли друг к другу с расспросами, претензиями, и мирно, спокойно принимали друг друга такими, какие они есть. Эта дань гуманности отразилась и на воспитании младшего Падалеки. Он подобно отцу принимал и переживал этот мир, поступая мудро, не пытаясь исправить чужие ошибки, сея никому не нужные вопросы, и не разбрасывался ложными идеалами. Не менее легко давалось Немо общение с доктором, дружеское и простое. Взаимопонимание, которого они достигли, было взращено на почве удивительной чувствительности, которую проявлял Падалеки к своему пациенту. Он часто довольно точно угадывал желания того, и то, как во время ему требовались лекарство и в каких количествах. По выражению ли лица или неким неуловимым жестам, но Джей всегда оказывался рядом, стоило Немо того пожелать. Как джин из лампы Аладдина, только кожа бледно-белого цвета и с полным отсутствием понимания глупых шуток.       Магвайер быстро привык к такого рода вниманию, и часто жалел о том, что в рабочие смены Джея больше не имеет возможности находиться в больнице, ожидая с минуты на минуту визита своего доктора. Теперь он послушно обживал новое место обитания, узнавая мир заново. Начиная от кухонной плиты и заканчивая стиркой, чтением книг, просмотром фильмов, готовкой - всё происходило с ним будто впервой.       Пока отца не было рядом, Дрейк составлял Немо приятную компанию. Он знакомил уже немолодого Магвайера с новинками, которыми могли интересоваться только подростки и удовлетворительно кивал с мягкой улыбкой, когда Немо честно признавался в том, что ему нравится, а что, как говорится, “полный беспросветный отстой”. Они быстро привязались друг к другу, как если бы были знакомы уже несколько лет. Неприкрытый интерес Немо ко всему, его желание впитывать, познавать притягивало к нему мальчика, а он в свою очередь тянулся к нему. Прошло около четырёх недель. Жизнь в доме текла размеренно и неспешно. Каждый день был похож на прежний и всё же становился открытием. Утренний душ, физиотерапия, лекарства, пара часов за компьютером с надеждой, что вот-вот уже откроется тайна его происхождения, новый фильм или новая книга, которые Немо возможно когда-то уже смотрел или читал, время с Дрейком, время с Джеем.. Время с Джеем. Было что-то удивительное и непонятное в том, как быстро оно пролетало мимо. Даже сидя рядом в полной тишине Магвайер не ощущал стеснения. С Падалеки было комфортно, а ещё жарко, особенно в моменты, когда тот придвигался к нему ближе, поудобнее устраиваясь на диване. По телевизору гоняли, сменяя друг друга, картинка за картинкой, а Немо всё чаще ловил себя на мысли о том, что не может не бросать взгляды на Джея, рассматривая его точёный профиль. Ровный плоский нос, чуть помятые скулы, губы, упрямо сжатые вместе, слегка торчащий вперёд подбородок, и длинные, ни чуть не меньше, чем у самого Немо, ресницы под кудрявой чёлкой. Эта чёлка стала наваждением для Магвайера. Он всё чаще думал о том, как хочется протянуть руку и коснуться мягких завитков волос, заправить их чуть в сторону и прижаться губами к тёплому лбу...       Господи, что же с ним происходит?

***

      Это случилось на двадцать девятый день его жизни у Падалеки. Проводив Дерека в школу и по сложившейся традиции насильно впихнув в его рюкзак приготовленный загодя перекус, Немо со спокойной душой отправился в душ, где под горячими струями воды надеялся снять напряжение, огнём горевшее в раненом бедре. За шумом, который разносила боль по его телу, вкладывая и в уши, он не сразу понял, что ванная комната занята. Лишь войдя и обнаружив обтирающегося полотенцем обнажённого Джея, Немо осознал, что остался в доме не один.       Секундная заминка, взгляд его глаз невольно скользит вниз и замирает там, куда и смотреть то не положено, а затем быстрое:       - Прости, - и Магвайер как ошпаренный вылетает из комнаты. Что за напасть? Его будто то и дело толкают в объятия глупой неловкости, надеясь выставить полным идиотом. Но сдержанно извиниться и, гордо задрав голову, медленно выйти из ванной не получилось. Уши горели почище передержанных в пекарской печи хлебцев, а вместе с этим что-то ужасное творилось с его телом. Вломившись в гостевую спальню, которую ему выделили в качестве личного пространства, Немо пытается заставить себя дышать глубоко и ровно. Вдооох.. Выыыдох.. Вдооох.. Вы-ы-ыдох...       Но вместо положенной по методике картины зелёных лугов перед глазами Магвейера встаёт Джей. Высокий, поджарый, голый, с мокрыми каплями на груди, где тёмные волосы образовывают неровный треугольник. Немо нервно сглатывает, чувствуя, что представление этого образа не прошло даром. Пах опаляет жаром, там твердеет вполне ясное желание - взять и отдать, быть единственным и послушным в сильных руках и самому быть сильным. И, что уж говорить, смелым, а не тем глупым подростком, который, краснея, хлопает дверьми, удирая со сцены как с места преступления.       Мало соображая адекватно, Немо делает то, что велит ему тело. Рука скользит вниз, забираясь под резинку спортивных штанов и боксёров, обхватывает член холодной ладонью и быстро проводит по нему вверх-вниз. С губ срывается тихий стон. Он делает это впервые с тех пор как очнулся после падения. Даром, что ни времени, ни желания, ни мыслей о том, чтобы вытворять нечто подобное, Немо не испытывал. Раньше, но не теперь. Сейчас это кажется спасением. Струи душа, бьющие по телу, сырые кудри, с которых всё капает вода, широкие плечи, мускулы, каждый обрисован чётким контуром на бицепсах, груди, ровном животе, твёрдые границы паховых мышц, опущенный головкой вниз чуть эрегированный член, рельефные линии бёдер, крепкие икры.. Вверх-вниз и ещё и ещё раз. Немо стонет, ноги не слушаются, подкашиваются колени, но он продолжает терзать себя видением с остервенением удовлетворяя животную потребность в плотской любви.