На грани сна и реальности

       Я стояла на берегу узкой, но, несмотря на это, бурной реки. Вода так бурлила, что волны, сталкиваясь друг с другом, вздымались веером брызг и пенились на частых перекатах. Другого берега видно не было - по реке полз густой тяжёлый туман, закрывая не только его, но и реку по течению и против. Ширина будто угадывалась. Я просто знала, что она узкая. Под моими ногами росла темно-изумрудная трава, а вокруг редкие, такие же изумрудные как трава кустики. Ощущалась влажность от тумана и мокрой зелени. — Какой реальный сон, — пробубнила я, водя ногой по земле и чувствуя сырость. — И не говори. Саша задумчиво наблюдала за буйной рекой. — Что ты забыла в моем сне? — чуть нахмурилась я. Нет, я не была недовольна появлением подруги, но это было немножко неожиданно. Немножко. Ее только вот во снах не хватало! Для полного счастья! — В твоем сне? — переспросила она, даже не взглянув на меня. — А разве нет? Вся эта ситуация меня немного напрягала. Неужели все настолько реально или... Или мы видим один сон на двоих?! Но это уже слишком даже для меня. — Да, слишком, — флегматично заверила меня Саша. Она что мысли мои читает?! — И, да - я читаю твои мысли. Мое лицо надо было видеть. Широко распахнутые глаза и отвисшая до земли челюсть много о чем говорили. — Как ты узнала? — ошеломленно спросила я. Она повернулась ко мне и, небрежно фыркнув сказала: — Да брось, в этом нет ничего сверхъестественного. Это понятные мысли в таких ситуациях. Меня только удивляет, как медленно до тебя дошло. Обычно ты быстрее все схватываешь. Она меня поражает! Просто Мориарти какой-то. Все она видит, все замечает. — Лина, — позвали меня. Я посмотрела на подругу. И снова не смогла сдержать удивления. Она стояла, наклонившись над невесть откуда взявшейся возле берега остроносой лодкой. Та лениво покачивалась на волнах, призывно наклоняя бока к самой воде. — Откуда... — Меньше зевать надо. Даже во сне умудряешься заснуть, — недовольно заметила Саша, усаживаясь в лодку. Я недовольно пробубнила нечто о бессовестном отношении к людям, что подруга благородно пропустила мимо ушей, и залезла к ней. Лодка будто только этого и ждала. Не успела я как следует усесться, как она плавно двинулась вперед, видимо не нуждаясь ни в веслах, ни в лодочнике. Мы сидели молча. Каждая наблюдала за сменяющимся вокруг пейзажем. Сначала начали редеть кусты, открывая туману путь на реку, и тот заполнял ее своим белым покрывалом. Затем начал исчезать и туман. За ним виднелись бесконечные изумрудные поля с редкими низкими деревьями. Холмы скрывались за холмами, небо покрывали серые мрачные тучи, дул сквозящий влажный ветер, а ледяные капли брызгали мне в лицо, бодря и заставляя содрогаться. Саша же сидела невозмутимая и непоколебимая как скала. Только следила за сменой пейзажа. Да и то более тщательнее и серьезнее, чем я. Не знаю, что творилось в ее голове, но моя разрывалась от мысли, что это за странный сон. Даже мысли обо сне во сне навевали подозрение. Но подруга догадалась об этом, наверное, почти сразу и сейчас просто додумывает свои гениальные гипотезы. Вдруг, что-то большое, силуэтом выплыло из дождливого сумрака. — Ээээ, Саша... — Вижу. Начали проявляться очертания дома. Внутри меня что-то екнуло и упало. Это был особняк в два этажа, окруженный невысоким каменным забором. Из-за видного с нашего ракурса здания выглядывала небольшая часть еще одной пристройки, менее парадной и более мрачной. От дома к реке бежала узкая дорожка, а заканчивалась она небольшим плотом, с которого, видимо, стирали и набирали воду. Наша лодка остановилась прямо возле него. — Пошли, — сказала Саша, но я и без ее напоминаний уже вылезала на бревенчатые широкие доски. Без слов мы поняли друг друга. И, переглянувшись, неспешным шагом двинулись вверх по холму - в сторону дома.