На грани сна и реальности

POV Саша.       Мокрый песок тихо поскрипывал под моими туфлями. Лина брела рядом, то и дело поеживаясь то ли от холода, то ли от неприятного ощущения под босыми ногами — проект мы писали у нее дома, и вид у подруги был, прямо скажем, непрезентабельный. Чувство было такое, словно за нами со всех сторон следили миллионы чьих-то глаз. Это ощущала и Лина, поэтому почти каждую секунду озиралась назад, что так или иначе раздражало. Наконец мы взобрались на холм, где начинала расти густая трава, и Ли с видимым наслаждением вытерла пятки об осоку. Я только искоса посмотрела на подругу и отвернулась. Сбоку послышался характерный болезненный писк.       — Потише, — равнодушно потребовала я. Если хватает ума на такие глупости, то хватит и на то, чтобы не издавать лишних звуков — и так топала как слон. Но говорить этой дурешке, что я думаю — чистой воды самоубийство. Еще разорется, и конец конспирации. Вместо этого я молча подошла к забору, спиной чувствуя, что подруга плетется следом. Перелезть низенький забор вообще не составило особого труда. Лихо перемахнув через него, я обернулась. Лина подтянулась на руках и уселась на заборчик, поднеся к глазам правую ногу. Даже в темноте были видны длинные неглубокие порезы.       — Ой-ой-ой, — протянула она. — И как меня угораздило?       Я страдальчески закатила глаза. Моя подруга - беда ходячая! И правда, как можно было так осокой порезаться?       — Дай посмотрю.       Лина молча протянула мне ногу. Я провела рукой по ступне.       — Хватит хихикать! — Недовольно пробубнила я, когда Ли в очередной раз прыснула в ладонь. Подруга кивнула, но ладонь не убрала.       — Можешь идти, но если попадется вода — промой хорошенько.       — Ладненько, — послушно кивнула та головой и соскочила с насеста. — Терпимо...       Я вздохнула.       Вблизи дом казался больше и внушительнее. Я с неуверенностью потопталась возле пожарного выхода. Идея заходить туда вдруг показалась мне глупой и необдуманной. Но тихий шорох позади заставил выгнать все страхи и сомнения. Не стоило падать в глазах подруги из-за какого-то страха. К тому же, это всего лишь сон. Хоть реалистичный, но сон, заверила я себя.       — Ну же, — нетерпеливо прошептала Лина и сама потянулась к ручке, но я перехватила ее руку, сжав тонкое запястье.       — Ай! Ты что делаешь?!       — Позвольте мне, — чуть усмехнулась я. Лину всю перекосило от этого учтиво-нахального тона. На что я лишь пожала плечами и потянула за круглую стальную ручку.       Удивительно, но дверь оказалась не заперта! Легко, без скрежета отворилась и впустила нас в темную пустоту. Все это показалось мне довольно подозрительным — запасной выход не закрыт, забор не был особым препятствием, и вообще... На душе скребли кошки, и появилось скверное ощущение чего-то страшного и непоправимого. Как при просмотре фильма ужасов под гнетущую жуткую музыку. Лина заметно поежилась. Видимо, ей все это тоже не понравилось. Но, несмотря на это, она прошла дальше и, обернувшись ко мне, сказала:       — Ну, чего встала? Заходи.       Я слегка улыбнулась и повиновалась. Мне нравилась эта черта в поведении подруги. Даже если она боится или сомневается, то старается не показывать этого. У нее сильный характер и, хоть иногда Ли ведет себя наивно и по-детски (чего я не понимаю) то внутри, в глубине души, у нее бушует море отчаяния и бесстрашия. А если Лину хорошенько напугать или она переживет сильный шок, то у нее совсем срывает крышу, и подруга превращается в безжалостного, жадного до крови монстра, которого почти невозможно остановить, пока он не устранит причину беспокойства. Такое бывало с ней только один раз. Когда на ее глазах разбился, упав с крыши совсем ещё юный самоубийца. Он не сразу и умер тогда. Прохрипел, и с каждым невнятным звуком из его рта била струйка густой темной крови. Дернувшись в предсмертных судорогах , он дотронулся до ноги подруги и сжал ее щиколотку мертвой хваткой. Это ее и добило. Лина весь месяц ходила к психологу и редко посещала занятия в школе и кружках. Но со мной она общалась хоть и с неохотой, но довольно много. Говорить ей было больше не с кем — родители относились к ее словам, как к бреду пережившего шок ребенка, с другими ребятами или одноклассниками Лине просто не хотелось говорить. В общем из наших разговор, в которых подруга говорила, а я слушала, было понятно, что виденье мира и всего происходящего для Лин меняется в мрачную, чуть шизофреничную сторону. Она становится кровожадной и жестокой, отдалённо напоминая какого-то маньяка из второсортного фильма ужасов. Только тихого и незаметного, но такого же ненормального. Хорошо хоть это случается редко, ведь таких поводов для кардинальных изменений не встречалось. Психика подруги устроена так, что, не видя смерть даже родного человека, она не заплачет, а о полном срывании крыши и речи быть не может.       — Так я не поняла, где ты там? — отвлек меня от мыслей свистящий злой шепот Лины. Я встрепенулась.       — Да, уже иду.       Мы двинулись вперед по узенькому коридору, ведущему вглубь этого огромного дома. На стенах в шахматном порядке, в простеньких подсвечниках, висели длинные тонкие и бледно-желтые свечи. Их фитили при нашем приближении вздрагивали и, то пригибались к свече, то вздымались к потолку. От этого становилось то темно, то совсем ярко, и наши длинные тени неистово плясали по стенам.       Я видела, как Лина идет впереди с ровной спиной и двигаясь резко и отрывисто. На меня подруга не оборачивалась. Неужели она настолько напугана? Хотя в воздухе вокруг витало напряжение. Ощутимое, давящее. Но даже этого было бы недостаточно для того, чтобы довести Лин до такого состояния.       — Этот коридор когда-нибудь закончится? — не выдержала она, чуть повернув голову в мою сторону и обращаясь как бы к пустоте и стенам. На что я только пожала плечами: вопрос был явно риторическим.       И словно ответом на ее вопрос в звенящей тишине дома раздался жуткий звенящий крик. Мы обе синхронно вздрогнули и, не сговариваясь, отступили на шаг.       — Ч-что это было?! — Лина обернулась на меня, и в широко распахнутых карих глазах явственно плескался страх. Нет, не страх... Ужас! Ужас на уровне инстинктов, когда парализованное тело не в силах пошевелиться в попытке закричать, сорваться и убежать куда понесут ноги. Я протянула руку и сжала линину ладонь, которая была влажной и мелко подрагивала, как и тело хозяйки.       — Не бойся, — спокойно прошептала я, наклонившись, чтобы заглянуть подруге в глаза. Та моргнула. Наконец в ее взгляде промелькнул Огонек жизни. Я облегчённо выдохнула и выпрямилась. — Это же всего лишь сон.       Лина кивнула. Но тут же снова сжалась от ужаса, когда здание сотряс вопль, составленный из десятка детских голосов.       — Довольно жуткий сон, — заметила я.       — Ага, — голос Лины дрогнул, но подруга храбрилась, как могла. Какая же она все-таки трусиха. — А разве тебе не страшно?       — Ничуть, — я мотнула головой. Хотя, если честно, соврала. По всему телу от одного воспоминания о крике пробегала леденящая дрожь.       Мы обе настолько увлеклись своими мыслями, что ни одна из нас не обратила внимания на шлепающие шаги босых ног, в быстром темпе приближающиеся к нам. Поэтому когда из мрачного полумрака вылетела неясная размытая фигурка, обе только и смогли, что синхронно дернутся в сторону от неожиданности. Человек явно тоже не ожидал увидеть нас здесь. Издав тихий удивленный вскрик он запутался в собственных ногах и, упав, проехался носом по шершавым доскам пола. Я пришла в себя быстрее всех. Подскочила к этому чуду и резко вздернула его за шиворот драной рубахи вверх. Что за..!       — Боже... — Лина зажала ладонями рот в попытке задержать внутри, рвущийся наружу вскрик.       Человек нервно дернулся и испуганно распахнул узковатые карие глаза. У меня сложилось четкое ощущение чего-то неправильного, нереального. Я, не моргая, смотрела на подругу, которая медленно подошла к пленнику и неуверенно дотронулась до жутко знакомого лица. Парень дернулся от прикосновения, как от удара.       — Кто вы такие? — истеричный голос на грани срыва заставил меня невольно сморщиться. — И почему ты похожа на меня?! Ай!       Я еще раз встряхнула его легонькое тельце: нечего орать. Ну и что нам с ним делать? Поднимаю взгляд на подругу и вижу в ее глазах такой же вопрос.       — Отпусти! Времени почти не осталось!       Что он несет? И в это самое мгновение, словно ответ на незаданный вопрос, по дому, усиливаясь эхом и отдаваясь гулом по коридорам, раздался дикий, безумный и наполненный животным ужасом крик.       — ПОЖАР! ГОРИМ! НА ПОМОЩЬ!!!       Парень резко дернулся, словно силясь вырваться из стальной хватки моих рук. Но это у него не получилось.       — Пожар? — подруга удивлённо округлила глаза.       — Но ты же слышала...        Мой ответ на глупый вопрос прервал быстро приближающийся гул, доносящийся с той стороны коридора, из которой прибежал похожий на Лин паренек. Кстати о нем.       — Уже слишком поздно... — тушка безвольно повисла над землёй, приготовившись к самому худшему.       — Никогда не поздно​!       Что она несет? Мы и правда не успеваем. Хотя...       Я обернулась. Позади еще не было огня, и через запасной ход можно было выбраться наружу.       — Скорей, — скомандовала я и опустила потерявшего надежду пацаненка на пол. — Если поторопимся — успеем.       Подруга молча кивнула. Как же все-таки приятно, когда она так просто со мной соглашается. Хотя такое и бывает нечасто. Ну, или она выполнит мою просьбу нехотя, бубня себе под нос или жалуясь, а это, как никак, раздражает.      Мальчик неуверенно посмотрел на меня: он мне явно не доверял, но выхода у него не было.       — А как же остальные? Тут же есть еще люди? — проснулся в Лине человек.       Парень не ответил. Лишь молча прошел мимо меня и тягуче плавным, но в то же время быстрым шагом двинулся по коридору, растворяясь в темноте и оранжевых бликах свечей.       — Что с ним? — удивлённо смотря вслед удаляющейся фигуре, спросила, словно сама у себя, подруга, но мне было не до этого. Я схватила Лину за руку и потащила следом за пареньком. За нами, уже догоняя, шумело и гудело пламя, озаряя все вокруг тёплым оранжевым светом. Где-то вдалеке слышались глухие, еле слышные крики, но они почти все заглушались треском огня по бревенчатому полу. По сторонам то и дело мелькали двери.       — Скоро выход? — спросила Лина, и я услышала в ее голосе усталость — подруге требовался отдых.       — Скоро, скоро. Потерпи.       Выход и правда должен был появиться на горизонте с минуты на минуту. Поэтому я выжимала из себя остатки сил, пытаясь ускорить бег хоть на пару секунд. Но знакомый истеричный голос, раздавшийся буквально в метре от нас заставил меня подскочить и замедлиться (кажется, подруга моей проявленной слабости не заметила), а вскоре и вовсе остановиться у одной из дверей, которая была слегка приоткрыта, и через узкую щель которой просачивается тусклый свет.       — Зачем? Зачем Вам это? Что Вам нужно?! Не надо! Нет! — и голос паренька, похожего на мою подругу, резко оборвался, словно отрезало, и по коридору протек нарастающий, слегка безумный смех.       — Так Вам, значит, интересно, мистер Грей?