На грани сна и реальности

       В узенькую щелку разглядеть что-то было просто невозможно. Лин стояла рядом, также, как и я прижавшись лицом к тонкой пол шестогооске между дверью и косяком. Внутри творилось нечто интересное и неясное нам.        Высокий худощавый мужчина наклонился над прижавшимся к стене и сжавшимся в комок мальчиком.        - Вы совершили ошибку, мистер Грей, - мужчина оттянул ворот своей грязно-коричневой рубахи. На его шее болтался на тоненькой цепочке резной ключ небольших размеров. При виде этого ключа паренек заметно побледнел и сжался сильнее, видимо надеясь слиться со стеной. Мужчина криво ухмыльнулся.        - Ты же знаешь, что это такое, не правда ли? От чего этот ключик? По глазам вижу - знаешь. И еще ты понимаешь, что просто так я тебя теперь не могу отпустить. Ты знаешь слишком много. - мужчина извиняюще развел руками. И было в этом простом незамысловатом жесте нечто большее, что пугало гораздо сильнее громких угроз или проклятий. Плечом я почувствовала, как Лина мелко вздрогнула, и скосила на подругу глаза. Как она? Лицо девушки почти ничего не выражало, она как будто одела странную и слегка пугающую маску. Серьезную маску. Я такую не люблю больше всего. Она ассоциируется у меня с той гранью между спокойствием и безумием, той гранью, которую иногда так просто сломать. Надо срочно что-то предпринять, а то ведь и до беды недалеко.        - Успокойся, Лина, все будет хорошо, - еле слышно прошептала я подруге в самое ухо.        Она опять вздрогнула и медленно перевела на меня испуганные, с расширенными от мрака зрачками, глаза. От ярких всполохов огня буквально за нашими спинами ее радужка играла, переливаясь медным, слегка рыжеватым, оттенком. От такой игры цветов и бликов складывалось не самое лучшее ощущение. Немного пугающее и безумно завораживающее. Это выглядело бы даже красиво, если бы не то неуместное чувство страха, которое плескалось в глубине черных расширевшихся зрачков. Эх...        Но ведь повод для страха действительно есть. И это был не только мужчина, сейчас диким коршуном нависший над пареньком и медленно подступающий к своей беззащитной жертве, но и дико шумящий огонь, уже показывающий из-за угла свои оранжевые, ослепляющие светом и жаром лепестки, то поднимающиеся, то прижимающиеся к полу и постоянно гудящие и ревущие.        На секунду незнакомец замер, прислушался. Видимо и до него уже долетел неумолимо приближающийся гул пламени. Лицо его выражало сейчас ядерную смесь интереса, озадаченности и какого-то необъяснимого, и от этого пугающего сильнее, восторга. Он точно сумасшедший! Эту жуткую истину поняла не я одна. Мальчишка вжал голову в плечи и подтянул колени к груди, сжался в комок, сьежился. Я видела, как в тусклом свете свечи блеснули мокрые от слез глаза и вздрогнули длинные ресницы, слипшиеся от солёной влаги.        - Ты что, плачешь? - повернул голову к пареньку мужчина и криво, злобно и с не скрываемой ненавистью усмехнулся. Жутко, страшно, пугающе. - Ну ладно, пора с тобой кончать, а то время, знаешь ли, - и виновато развел руками, не скрывая сарказма.        Как во сне (странно звучит, учитывая, что я и есть во сне) я смотрела на ленивые небрежные шаги и медленно, словно нехотя, вытащенный из высокого киргизового сапога нож с широким длинным лезвием и простенькой деревянной рукояткой. Видела, как мужчина отвел руку со своим орудием в сторону и резко, без особых усилий и лишних действий полоснул прямо перед собой, припадая при этом на одно колено. Удар был точным и смертельным, даже я это понимала. Он также был отточен и привычен, словно уже не в первый раз стальное лезвие рассекает воздух и кожу, оставляя жертву дёргаться в предсмертных судорогах на полу в луже собственной крови, пульсирующей и выбивающийся из перерезанных вен и артерий.        Но судьба распорядилась по другому. Я даже не смогла удержать удивленный вздох, когда подруга сорвалась с места и, чуть не сбив меня с ног, кинулась к мальчишке, перехватывая мужскую руку с отведённым для удара ножом. Вот ведь дура, она же может пострадать! Да и наступающий на пятки огонь ясно давал понять, что задерживаться здесь смертельно опасно.        - О, а ты кто будешь? - приподнял брови этот маньяк. Прищурился и оценивающе поглядел на Лину, - Кого-то ты мне напоминаешь... Даже не знаю... Мистер Грей, вы не упоминали о наличии близнеца, а я ведь так любезно интересовался. Помните? Нет? Даже обидно.        - Заткнись, - злобно прошипела подруга и сдавила запястья крепче. - Урод, аж смотреть противно!        Мужчина скорчил обиженную гримасу и ловко, без особых усилий вывернул руку из подрагивающей от напряжения ладони.        - Не стоит со мной так разговаривать, я ведь и обидеться могу. Ну ладно, одним больше, одним меньше, какая разница?        Все, тут уже не до смеха. Не дав психу времени для замаха я подскочила к нему сзади и, со всех сил ударив ногой по лодыжке, отскочила в сторону для того, чтобы зайти вперёд и ударить его сжатыми в кулак пальцами в живот. Мужчина захрипела и закашлялся, от неожиданности разжав ладонь и давая нам возможность убраться отсюда. Лина отшатнулась назад.        - Бежим! - схватила за только что отпущенное запястье. - Сейчас тут все вспыхнет - огонь совсем близко!        - Ха-ха-ха! Как интересно! - хриплый карающий смех заставил меня скривиться от отвращения. Когда ты уже заткнешься?!- Огонь? Он уже здесь, так быстро? Да, мистер Грей, хотите узнать, что будет дальше?        Точно, паренек! Быстрого взгляда хватило, чтобы понять, что он вряд ли в состоянии бежать с нами. С таким пустым, безжизненными и мертвым взглядом он сидел на полу, вжавшись всем телом в стену и смотрел в одну точку, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Его сломали. В таком юном возрасте, что самой не по себе становиться, хотя я и не страдала особой сентиментальностью.        Оранжевое зарево и громкий треск в дверях комнаты вернул меня к реальности. Уже слишком поздно играть героев, иначе рискуем погибнуть прямо здесь, а этого я допустить никак не могла.        Не обращая внимания на поднимающегося маньяка я наклонилась и подтянула к себе свободной рукой близнеца Лин. В груди неприятно резко кольнуло, когда знакомое с детства лицо не выразило абсолютно ничего, оставаясь будто неживым, словно его хозяин потерял сознание, умер, так и не закрыв поблекшие глаза. Я так за всех, кто похож на подругу буду париться? Не замечала за собой такой мягкотелости.        Коридор был заполнен удушающим едким дымом. Языки пламени ползли по стенам, полу, потолку, нехило поднимая температуру воздуха и сжигая запасы кислорода в замкнутом пространстве. Находясь в комнате я не обращала внимания на громкие крики, заполнившие весь проклятый дом, но стоило выскочить в коридор, срывая на ходу двери с петель, по барабанным перепонкам безжалостно ударили миллионы голосов, сливающихся в единый, испуганный и наполненный беспомощностью вопль. В свете огня я отчётливо увидела метрах в ста заветную скромную дверцу на свободу. Сейчас главное поторопиться. Рывок и...        - Саша!!!!!        Вот черт!        - Кто сказал, что я дам вам так просто уйти, леди?        Мне показалось или я слышу скрежет собственных зубов? Этот маньяк стоял в распахнутых настежь дверях и крепко держал Лину за руку, прижимая к шее злополучный нож.        - Что будет, если я сделаю вот так вот? - засмеялся мужчина, слегка надавливая на тонкую кожу и смещая лезвие в сторону пульсирующей, отчётливо заметной из-за смертельной бледности, венки. Меня мелко затрясло от гнева, когда подруга болезненно охнула, а вниз по шее медленно заструилась алая тонкая струйка, скапливаясь в ложбинке ключиц и скатываясь дальше. - Хм, какая податливая, я ведь даже несильно и надавил... Это так привлекает!        Убью! Медленно, спокойно поворачиваюсь всем корпусом и одариваю мужчину снисходительной улыбкой.        - Вы - труп, сэр, - ласково-учтиво пропела я. Огонь вспыхнул за его спиной, придавая этой сцене драматизму.        - Я так испугался, - хихикнул сумасшедший и сильнее надавил на нож, струйка стала шире. - Но пока мы все здесь не сгорели, я хотел бы ещё немного поиграть... Перед вашей смертью!        Он не собирается умирать? Что ж, придется его расстроить.        - Поиграть, со мной? - вдруг подала голос Лина. Этот голос... - У меня есть идея получше, - и на ее, потерявшем краски, бледном лице расплылась кривая ехидная улыбка, я бы даже сказала, ухмылка. О, первый признак разлома в сознании. И голос ее сильно изменился. Стал неестественно довольным и весёлым, словно сейчас, на глазах подруги, происходит нечто очень интересное, что заставляло ее довольно ухмыляться.        Мужчина бросил на жертву удивленный взгляд.        - Идея?        - Да, да! - хихикнула. - Мне так жарко, что горло пересохло, не поверите, какое мерзкое чувство! А у Вас пересохло, хотите немного влаги? - снова весело прыснула и слегка повернула голову, чтобы боковым зрением увидеть лицо мужчины. Лезвие прошлось по коже, оставляя после себя кровоточащий прямой след. Чьи-то цепкие крепкие пальцы схватили мое запястье и судорожно сжали. Я ведь совсем забыла о пареньке!        Перевожу на него взгляд и вижу, как сильно тот побледнел и как мелко подрагивает, словно в ознобе. Ему страшно, ему правда очень страшно.        - Не бойся, я же сказала, что все будет хорошо, - интересно, как со стороны выглядит эта фраза, когда ее говорят до смерти испуганному человеку без единого и намека на ободряющую улыбку? Я не Лина и не мастер говорить утешительные слова или успокаивать людей. Я не привыкла полагаться на чувства, а надеюсь только на разум и здравый смысл. В этом и состоит ещё одно различие между мной и моей подругой. Паренек же недоверчиво посмотрел и отвел взгляд. Ну и ладно, больно надо!        - Что же ты молчишь? - тем временем наседала на мужчину Лина. Кровь уже запачкала ворот ее домашней футболки и расплывалась размытыми пятнами по тускло-желтой ткани.        - Ты с ума сошла? - недоуменно уточнил маньяк. Ну кто бы говорил!        – Что, что ты такое говоришь? Это вообще-то обидно, – надула губки подруга и рассмеялась.        – Что Я говорю? - левый его глаз предательски дернулся. - К твоему сведению, милая, мои мотивы довольно чисты.        - Чисты? - насмешливо изогнув брови спросила подруга. Подняла руки и провела пальцами по широкой ладони, сжимающей нож. От этих касаний мужчина заметно вздрогнул и напрягся, ожидая подвоха. - Смешно. Правда, я оценила. Но времени у нас почти нет, давай поиграем позже? - и девушка извиняюще улыбнулась. Ох, чует мое сердечко - сейчас будет жарко!        Мужчина не успел среагировать. Быстрым, смазанным движением Лина отдернулся от себя чужую руку, чуть присела, развернулась, выворачивая противно хрустнувшую кисть и выпрямилась, подставляя свободную ладонь под выпавший из ослабевшей хватки нож.        - Вот это другой разговор, - довольно улыбнулась она. И кажется не заметила, как в попытке выбраться глубже полоснула саму себя по шее, тем самым углубив и без того глубокий порез.        Мужчина побледнел сильнее, хотя я считала, что дальше уже невозможно.        - Ой, ты чего, - наигранно-удивленно спросила подруга и противно хихикнула, - испугался?        О, началось. Зря бедняга вообще все это затеял. Но мне его как-то не очень и жаль. Стыдно признавать, но где-то в глубине души я чувствовала восторг от всей этой, ну очень милой, картины.        Игриво улыбнувшись и состроив невинную мордашку Лина подалась вперёд, вплотную прижимаясь к ошалевшему от всего этого мужчине.        - А ты не такой уж и подонок, - заметила девушка. Ну да, конечно. - А когда так бледнеешь... Милашка! - Тихий сдавленный хрип. И веселое задорное хихиканье. - Больно? Ну наверное, - ответила сама себе подруга, медленно вытаскивая лезвие из тела с противным хлюпающим звуком.        Вот это да! Я скептическим взглядом проследила за окровавленным лезвием и подняла глаза на мужчину. Бедняге даже можно было посочувствовать. То, с какими глазами он смотрел на Лин, говорило о многом. Например о том, что ему очень больно, обидно и противно одновременно. Он скривился, словно от невыносимой зубной боли, скрипя зубами за зажатыми в тонкую полоску губами. Весь его вид выдавал напряжение. Но в нем не хватило сил оттолкнуть от себя ослабевшую и раненую девушку? Я недоверчиво качнула головой. Что-то с трудом верилось. И вообще, эта веселая сцена завораживала и притягивала. Так забавно было наблюдать за подступающий нервным срывом.        В чувство меня привели довольно грубым способом. Резко дёрнули за рукав, чувствительно толкнув в бок, когда я пошатнулась в сторону. Точно! Тут ведь ещё и пацаненка есть! А я про него совсем забыла.        – Грей, ты как? – спохватилась я.        – Н-нормально, – он вскинулся, и я увидела его побелевшее лицо. Боже, да так и до обморока недалеко. Потом тащить-то его мне!        – Нет, все плохо. Посмотри мне в глаза.        Паренек поднял голову и хмуро уставился из-под изящно изогнутых бровей. Сейчас стало заметно, что его лицо покрывают веснушки. На бледной как полотно коже их было видно как никогда.        Из-за его спины послышался болезненный вскрик. Я вытянула шею и удивлённо посмотрела в ту сторону. Увиденное зрелище заставило меня недоуменно хмыкнуть, напоминая, в уме, держать хоть иногда Лину под контролем. Подруга стояла над распростёртыми на полу телом и писала то под бок, видимо желая удостовериться, что оно не дышит. В отблесках приближающегося пламени это выглядело ещё пугающе.. Темная изящная фигурка подруги отчётливо выделялась на фоне яркого пламени, изредка подставляя лицо жару и свету.        Мальчишка медленно обернулся. И так же медленно начал обмякать. Ох, почему у него такая слабая психика?! Принцесса мне тут нашлась!        – Не смей! Я не смогу тебя тащить вместе с подругой!        – Оставь меня...        – Грей, не смей падать в обморок, ты же мужик!        "Мужик" жалобно всхлипнул, отчитывало давая понять, что я преувеличила.        – Меня зовут Лин... Бегите...        – Грей, не время выпендриваться, вставай! - о чём он думает вообще?! Как знание его имени сможет нас спасти?        – Меня... зовут Лин...        Я впала в ступор. Он что, идиот?        Ладно, просил оставить его тут, что ж. Мне было все равно на него и его судьбу. К тому же, он сам попросил. И ведь все равно при взгляде на это чудо, смотрящее на меня знакомыми с детства глазами, становилось не по себе. Будто я передаю не плод больной фантазии нашего с Линой сна, а подругу, за которую, кстати, отвечаю. И я до сих пор чувствовала некую ответственность за слабонервного парнишку.        Гул пламени тем временем приближался. Подруга уже не стояла над хладным телом, а сидела подле него, сосредоточенно пожирая трупик горящими глазами. От нее одни проблемы!        Мысленно чертыхнувшись, я стала лихорадочно рыться в карманах. Времени ничтожно мало. Где же эта скляночка-то, а? Не скляночка даже, а меленький прозрачный флакончик, наполовину заполненный прозрачной тягучей жидкостью, пахнущей ловандой и мятой - лучшее средство от нервных припадков и просто чудесное успокаивающее. С такой подругой всегда приходилось таскать этот флакончик. А то мало ли? Упадет нам под ноги опять какое-то... Недоразумение. А проблем потом...        Найдя нужное поднесла пузырек к самому носу Лины, чуть поведя из стороны в сторону, дабы дать возможность запаху заполнить большее пространство. Подруга сдавленно закашляла, вцепившись руками в ворот окровавленной футболки и кривясь от боли в раненой шее. Какого ей с таким-то порезом? Но препарат дал явный результат. Лин расслабленно качнулась в сторону, мгновенно растеряв весь свой пыл. Так намного лучше.        Из бокового коридора вырвались первые языки пламени и лизнули стену, будто пробуя ее на вкус.        Я снова дала Лине понюхать травяную эссенцию, взвалила ее себе на спину и побежала. Позади последовало несколько вспышек, и воздух наполнился запахом паленого мяса. Что ж, жизнь некоего Лина Грея внезапно оборвалась в таком юном возрасте. Но ему повезло. Все же после такого кровавого зрелища умереть безболезненно – высшая награда для таких излишне чувствительных, как он. Иначе паренек всю жизнь прожил бы сломанным. А так... Удача была на его стороне.        Тем временем в конце туннеля забрезжил свет. Наконец-то, а то я уже начинаю выдыхаться!        Огонь сзади настигал. Вдруг один широкий оранжевый лепесток вырвался вперед и опалил мне пятки. Судя по болезненному вскрику Ли, ее он огладил по спине.        Сверху почему-то посветлело. Я мельком глянула наверх. Черт, да что же это такое?! Видно, сэкономить на камнях решили и сверху сделали деревянные балки. Как не вовремя! Они же сейчас обваливаться начнут!        Накаркала...        Сверху послышался треск ломающегося дерева, и с высоты полутора метров на нас начала стремительно падать дубинка для титана. Почему не какая-нибудь маленькая щепочка, а именно основная балка?!        Я, больше не в силах сдерживать эмоции, с визгом отскочила и пропустила быстрее. Ли ойкнула и дернулась. Неужели ее задело?        Осталось немного... Всего несколько шагов!        Когда я выбежала из здания, свет меня ослепил. Я споткнулась и кубарем покатилась на земле, на втором кувырке успев оттолкнуть в сторону подругу. Что-то подо мной хрустнуло. В руке отдалось нестерпимой болью. Я попыталась встать, но поняла, что ноги меня не держат. Одна из них опухла и невыносимо болела.        Я подняла голову. Вокруг стояли люди. Человек двадцать. И молчали. Смотрели на нас. И молчали.        Вдруг эту странную тишину разорвал стон.        Я оглянулась и охнула. На подруге живого места не осталось. Спина была одним большим ожогом, ноги все исцарапаны, а из лодыжки торчит крупная щепка. Судя по ее положению, вошла она глубоко. Руки в порезах, синяках и ссадинах. Видно, мужик все же успел отомстить. Все лицо в саже, песке и крови, щеки ободраны. Волосы были в ужасном состоянии. Половина когда-то пышной шевелюры сгорела полностью, оставляя обгоревшие черные конца, длинной до плеч. Из теперь только состригать. И это самая минимальное, из того, что произошло с Линой.        Я снова попыталась встать, но не смогла. Кажется, я сломала помимо руки еще и ногу. Когда все попытки провалились, мне ничего не пришло в голову лучше, чем по-пластунски подползти к подруге.        – Лин, ты в порядке? – Что я несу? Ведь сразу видно, что нет.        – А по мне не видно? – подтвердила мои мысли девушка и вымученно ухиыльнулась.        По толпе прошелся ропот.        – Ну как, потушили пожар? – раздался глубокий властный голос, и из толпы вышел полноватый мужчина лет сорока с добродушным выражением лица.        Я посмотрела на него, зачем-то помазала ему здоровой рукой и отключилась от нового приступа боли.