Never wanted to dance

Страх только сейчас дал о себе знать в полной мере. Диппер метнулся из помещения, оставив в нём все принадлежности для уборки, и по коридору рванулся в сторону чёрного выхода. Вскоре он уже был на улице. Куртку позабыл в подсобке, но возвращаться за ней и не подумал. Диппер никогда не отличался постоянной, устойчивой храбростью. Куда чаще его штормило от героизма до трусости и заносило на поворотах. Как будто он забывал, кто он такой и на что способен — а вспоминал о том, где, как выразился Билл, «его место», лишь когда успевал наломать дров. Ничего удивительного, что в школьные годы, когда колотили всех, вписанных сверстниками в категорию «чмошников», Дипперу доставалось раза в три больше прочих. Оказавшись на улице, он прямо у двери, не отходя от стоящего тут же мусорного бака, сполз по стенке на землю. Сел на корточки, ладони, пытаясь отогреть, сунул в подмышки и неровно выдохнул в морозный воздух клубу белого пара. Его заметно трясло. Обида сейчас, когда он заново прогнал в голове только что состоявшийся диалог, накрыла с головой и отпускать, судя по всему, не собиралась. Он сорвался и наговорил Сайферу такого, чего никогда не позволял себе, считая подобного рода хамство проявлением низости и глупости. Вести себя так было нельзя. Но сдержаться не было ни шанса — Билл с самого начала не церемонился с его внутренними тормозами, и сегодня черти в тихом омуте превзошли сами себя. В моменты меланхолии Диппер часто брался за бесконечное самобичевание. Его воротило от собственного отражения в зеркале. От попыток самоанализа и вовсе накатывала глухая и беспросветная тоска. Переделать себя не получалось, а принять таким, как есть, казалось задачей за гранью возможного — вот и оставалось кусать локти, понимая: созданный у него в голове образ «каким должен быть Диппер Пайнс» никогда не будет похож на Диппера Пайнса реального. Реальный был скучным и занудным придурком, только и всего. Абсолютно ничего выдающегося. В точности как говорил Билл — оттого и звучало это настолько обидно. Он бы шмыгнул носом от всех этих расстройств, но несчастный нос задубел так, что использованию по назначению уже не подлежал. Спасение пришло, откуда не ждали — дверь распахнулась, и на улицу вышел кто-то, как раз накидывающий на плечи пальто. — Диппер? — Спросил смутно знакомый мужчина. Вглядевшись в его лицо внимательнее, Диппер узнал одного из своих коллег. Уилл официально числился в клубе в роли кого-то из персонала, вот только на деле занимался совсем другими вещами. Диппер особо не вникал, но часто видел его за барной стойкой в компании других посетителей. Уилл всякий раз напивался до полусмерти за чужой счёт, вроде бы не имел привычки продолжать знакомство с преисполненным надежд спонсором дальше этого самого бара, да ещё и получал за всё это зарплату от клуба — и, насколько мог судить Диппер, вполне недурную. С Уиллом они ни разу не разговаривали напрямую, если не считать пары раз, когда тот кормил парня принесённой из дома едой — впрочем, его щедрость распространялась на всех, кто попадался под руку, — и нерегулярных «добрый вечер-как дела-нормально-как сам», если сталкивались до или после смены. Диппер понадеялся, что голос у него не слишком дрожит от холода, и улыбнулся: — Привет, Уилл. — А ты чего сидишь тут раздетый? — Нахмурился мужчина, подходя к Пайнсу поближе и присаживаясь рядом с ним на корточки. — Покурить вышел, — вздохнул Диппер. Приподнявшись, вытащил из кармана брюк сигареты и зажигалку и вопросительно на них кивнул. — Будешь? — У меня как раз кончились, — дружелюбно улыбнулся Уилл. В стремительно бледнеющих рассветных сумерках рассмотреть его бледное лицо на таком расстоянии было проще. Диппера неприятно кольнуло то, что на Билла Уилл был похож так же, как мог бы походить родной брат, с той только разницей, что он в целом был куда спокойнее, и потому черты его лица были чуть сглажены. Приняв из рук Пайнса сигарету, Уилл улыбнулся ещё шире, и стало очевидно, что он снова мертвецки пьян. Пьяных людей Диппер не то чтобы недолюбливал, но относился к ним с осторожностью. Пьянство в его понимании стойко ассоциировалось с полной неадекватностью и агрессией — а на агрессию в свой адрес он всегда реагировал очень остро. С другой стороны, пьяный Уилл подобного впечатления не производил. Разве что выглядел улыбчивым, расхлябанным в движениях и более порывистым, нежели обычно, так что решился Пайнс, едва докурив сигарету до половины. — Можно попросить тебя об одолжении? — Осторожно поинтересовался он. — Я оставил куртку и рюкзак в подсобке, а возвращаться не хочу. Куртка обычная, чёрная, дутая, а рюкзак темно-синий. У него ещё заплатка такая серая на боку, сразу увидишь. — Хорошо, — покладисто кивнул мужчина и, потрепав напоследок Диппера по растрёпанным кудряшкам, ушёл за его курткой. Совсем скоро Диппер уже радостно кутался в тёплую одежду. От острой благодарности едва не вилял хвостиком, а потому впервые за вечер просиял улыбкой достаточно искренней. — Ты мне жизнь спас, — честно заявил Уиллу он. — Обращайся, лапуля. Передернуло Диппера едва заметно — Уилл, кажется, и не обратил внимания. — Не называй меня так, — попросил Пайнс. — Пожалуйста. Плохие ассоциации, вроде как. — И с чем ассоциации? — Улыбка Уилла слегка померкла. — Догадайся, — Диппер запнулся — называть имен не хотелось. — Дылда с волосами до жопы, зовёт лапулями всех вокруг и считает, что это очень смешно. Уилл покрутил слегка помятый окурок в пальцах, а потом метким щелчком отправил его в мусорный бак. — Наверное, я лезу не в своё дело… но вы с Биллом сильно не ладите, да? — Ну, сегодня я нахамил ему первый, но он… — Иногда он перегибает палку, — опустил голову Уилл и сунул руки в карманы пальто. — Возвращает все обиды в таком размере, что не унесешь. — Я ему ничего не сделал. Вообще никак его не трогал, когда только сюда пришёл, а он с первого дня… Урод, — буркнул Диппер, обращаясь при этом не столько к Уиллу, сколько к талой луже у себя под ногами. — Хоть увольняйся, честное слово. Вроде взрослый мужик, сколько ему? Ближе к тридцати? А я из-за него как обратно в школу вернулся. Хотя нет, хуже, — добавил он ещё тише. В школе, подумал он, даже при регулярных склоках не было никого, кто вызывал бы у него настолько бешеную, первобытную ненависть, какую вызвал сегодня Сайфер. — Если ты начал говорить о его возрасте, тогда понятно, почему он решил унизить тебя так сильно, — сочувственно улыбнулся Уилл и ласково погладил Диппера по голове. — Мы могли бы поговорить об этом… или о чём-нибудь другом, если хочешь. — О чём-нибудь другом, — выпалил Диппер так поспешно, что искренности в этом не прозвучало ни грамма. — О чём угодно, только не о Билле. Мне вообще наплевать на Билла. Глубоко и основательно. Кажется, я единственный человек в этом городе, кому на него действительно плевать. — Извини, но что-то не похоже, — склонил мужчина голову на бок. Диппер кинул на него оскорблённый взгляд, но проглотил язвительный ответ. Уилл был прав. Во всяком случае, вёл себя Пайнс совершенно не безразлично. Не так, как ему хотелось бы — чтобы уверенно и невозмутимо. — Удивительно, как его с таким характером еще никто не прирезал в подворотне, — фыркнул Диппер мрачно. — Хотя он, наверное, только к таким лезет… кто мельче его и кого он с одного удара сможет вырубить. Дешево, блин, и сердито, как же. — Ну… Биллу достаточно сложно найти соперника по себе, — усмехнулся Уилл. — А вот вырубить с одного удара он может кого угодно в принципе. — Ты тоже в числе его фанатов? — Я всего лишь его друг. И как ты смотришь на то, чтобы прогуляться до одного бара в паре кварталов отсюда и продолжить разговор уже там? — Друг, — фыркнул Диппер, помрачнев ещё сильнее. — Ну разумеется, ты его друг. Как иначе. Вопросительный взгляд Уилла он проигнорировал. Рассказывать ему о том, что сейчас от гнусной, мелочной зависти к Биллу стало почти физически больно, он не собирался. Но в сторону бара вслед за Уиллом поплёлся без возражений. Не то чтобы он мог позволить себе так просто идти за выпивкой в шесть утра. Место, куда тот его привёл, было типичным представителем категории «для тех, кому хочется продолжить банкет, но все остальные заведения закрылись и почти не осталось денег». Всё неприятно блестящее, много стекла и пластика, посетители в большинстве случаев пьяные и уже уставшие. И музыка мерзкая. Пока Уилл делал заказ, Диппер, пристроившийся за одним с ним столиком, вгляделся в его лицо внимательнее и попытался вспомнить: а видел ли он его хоть раз абсолютно трезвым? По всему выходило, что нет, и это понимание, мягко говоря, удручало. — Я снова лезу не в своё дело, — заговорил Уилл после того, как официантка ушла, одарив его напоследок ослепительной и многообещающей улыбкой. — Ты нормально питаешься, Диппер? Диппер только отвернулся к стойке — там как раз наливали в кружку заказанное им пиво — и нахмурился, не глядя Уиллу в глаза. — Если хочешь лекцию прочитать на тему того, какой я задохлик, то давай сразу её проскочим? — Попросил он. — Расскажи лучше о себе. Мы же с тобой не общались ни разу. Ты чем вообще занимаешься в клубе? — Если у тебя нет времени готовить, просто скажи мне, хорошо? — Мягко улыбнулся Уилл. — Готовить на одного скучно и очень, очень лениво. Я так не привык. А в клубе я занимаюсь тем, что развожу толстосумов на покупку выпивки. На какой-то момент в голове у Диппера проскользнула недобрая мысль: о том, что всё не может быть вот так. Не бывает настолько — тут он замялся, подбирая в мыслях подходящее описание — плюшевых людей, тем более в этом их рабочем гадюшнике. Наверняка это какая-то подстава, над ним просто смеются, и ведь не зря Уилл назвался другом Сайфера, но… Диппер посмотрел на Уилла ещё раз, всего на мгновение ощутимо напрягся, а потом вдруг растаял. По степени сокрушительности обаяние Уилла недалеко ушло от Билловского, и это было заметно. У Диппера, давно уже оголодавшего по простому людскому вниманию и заботе, не было никаких шансов. — Выходит, ты только недавно начал жить один? — Спросил Диппер, так и не сумевший подавить смущённую благодарную улыбку. — Полгода назад. — О. В смысле… расстался с кем-то? Прости, — тут же извинился Диппер. Официантка, бросая на Уилла длинные томные взгляды, поставила бокалы на их столик и наклонилась при этом так, что роскошная грудь в вырезе её форменного платья почти полностью загородила от Диппера его спутника. — Это личное, ты можешь не отвечать. — Расстался, — как-то слишком уж добродушно улыбнулся мужчина, — но это скучная история, каких полно. А ты? Встречаешься с кем-нибудь? — Встречался. Недавно решили, что лучше нам разбежаться. — Диппер почти не покривил душой: с Кэрол они действительно оборвали по обоюдному согласию и вполне мирно. А что этому предшествовала интрижка Кэрол с другим парнем — причём тот не постеснялся выкладывать их совместные фотографии на фейсбук, — и что произошло это вот уже год назад, было, решил Пайнс, не так важно. — Ну, случается, — философски пожал плечами Уилл и присосался к своей кружке. — Случается, — согласился Диппер и, чокнувшись с ним стаканами, слабо улыбнулся. — А ты уверен, что пить под утро — хорошая идея?.. Уверен Уилл не был, но в баре они всё равно засиделись на несколько долгих часов. Диппер не выпил слишком уж много, но сказалась общая усталость, и он уже не помнил, как добирался потом до дома. Не помнил, как завалился спать, и как отключил прозвеневший на послеобеденные пары будильник. Очнулся он ровно к шести часам вечера, когда в воспалённом похмельем мозгу остро стрельнула мысль: сегодняшний зачётный тест он безнадёжно проспал. Остаток вечера прошёл в панической беготне. Диппер носился по кампусу, дышал на ассистентов и преподавателя перегаром, тыкал уже собирающейся с работы домой секретарше под нос своими конспектами и умолял дать ему единственную поблажку: всего один раз, пылко заверял он, этого больше не повторится, честное слово! Поблажку ему дали исключительно потому, что прилежный студент Диппер Пайнс с самого первого курса был на хорошем счету. — Времени тебе неделя, — строго наказал доктор Питерсон, всучивая парню целую кипу распечаток. — Тут семнадцать вариантов зачета. Решишь всё и наберёшь средний балл выше восьмидесяти — получишь допуск к сессии. Пайнс, захлебнувшись благодарным восторгом, активно закивал сквозь тупую головную боль и очень постарался дышать в другую от профессора сторону. Радость его, впрочем, пошла на убыль, когда, добравшись до дома, он выхлебал пару литров минералки и попытался сесть за выданное задание. Зачет был действительно сложным и решать все варианты на фоне подготовки к остальной зачетной неделе больше не казалось таким замечательным выходом. На третьем варианте Диппер занервничал. На пятом, поняв, что сидит за бумажками шестой час кряду, по-настоящему запаниковал. Задания были сложными, мысли катастрофически путались, уставшая голова наотрез отказывалась раскладывать всё по полочкам. И, так как следующие несколько дней прошли за подготовкой к прочим предметам, за сутки до сдачи зачёта Диппер остался с восемью нерешенными вариантами на руках и сменой в ночном клубе, пропустить которую, как выяснилось после короткого звонка на работу, не было никаких шансов. — Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, — весело гаркнул Билл, когда полуживой парень появился на пороге гримёрки. Некоторые парни заулыбались, кто-то даже махнул Дипперу рукой, но интерес к нему потерялся почти сразу. Сегодня в гримёрке народу было меньше обычного — какая-то тематическая вечеринка, что означало: танцевать придётся мало, а вот ноги после работы смогут увидеться друг с другом только через неделю. Ну, или на члене мозоли появятся, зависит от предпочтений клиента. Впрочем, суммы, которые подкидывались «мальчикам» на карман после таких вечеров, покрывали все издержки напрочь. Реагировать на Билла с привычной флегматичностью не получалось. Диппер, каким бы усталым ни был, тут же неприязненно от него отпрянул. В руках он держал папку с бумагами и неизменную швабру. Вид у него при этом был такой, что никто не удивился бы, начни он мыть пол бумагами и засовывать швабру в рюкзак. — Ну, давай, Сосна, как мама учила, скажи «привет» дяде Биллу, — продолжал издеваться Сайфер, отстранёно замечая замученный вид Диппера. — Меня воспитывал дядя. По его урокам могу дать тебе в глаз, — любезно предложил Диппер и едва не выронил все бумажки, подавив поистине зверский зевок. — Ты сегодня такой убогий, что я даже упражняться в злословии не буду, — неожиданно фыркнул Билл и отвернулся к зеркалу, налепляя на глаз накладные ресницы. — Можешь сказать спасибо, уёбище пучеглазое. Я, кстати, ещё не забыл тот раз после смерти старого козла Джонсона, но моя месть настигнет тебя чуть позже. По правде сказать, Дипперу было абсолютно безразлично, по какой причине Сайфер решил вдруг проявить к нему толику сострадания — а это было именно оно, просто завёрнутое в сарказм с пометкой «Билл-чёртов-мудак-Сайфер-который-доводит-всех-до-ручки». Выслушивать оскорбления от накрашенного мужчины, наряженного в корсет, какое-то подобие кителя и ультра-короткие шорты в облипку, он был категорически не готов. А если добавить ко всему этому фетишному безобразию очень типичную кепочку и высокие ботфорты на жутковатого вида шпильке, то, возможно, даже поблагодарил бы за снисходительность. А после вырвал себе язык. Единственным спасением для Диппера, буквально валящегося с ног, стал Уилл и его горячий кофе в термосе. Кофе Диппер глотал, как воду, и Уилл пару раз даже пытался ввернуть комментарии касательно вредности кофеина в таком количестве, но не ему было читать окружающим нотации о здоровом образе жизни, так что он вскоре махнул рукой и оставил парню целый термос, пожелав удачи на завтрашней сдаче. Пайнс в ответ запаниковал сильнее. Ему была нужна уже не удача, а самое настоящее чудо. Не успевал он катастрофически. Тесты нужно было принести преподавателю до полудня, а это значило, что за несколько часов после конца смены выспаться не удастся — и ему придётся как-то уместить решение восьми вариантов в крайне короткий срок. От собственного бессилия хотелось плакать. Конкуренция на медфаке была высокая, требования — строжайшие. И Диппер понимал отчётливо: без этого зачёта и, соответственно, экзамена шансов не вылететь у него практически нет. Оставалось только надеяться, что произойдёт то самое чудо, и правильных ответов у него наберётся достаточно, чтобы даже с учётом нерешённых заданий получить в итоге нужный процент.