Never wanted to dance

Закончив с первой на сегодня программой, Билл по привычке ушёл в гримёрку, чтобы начать с маниакальным усердием протирать кожу в тех местах, где его касались чужие потные руки. Небрежно брошенная к нему на столик папка с бумагами не вписывалась в стандартный сценарий так же, как и отсутствие салфеток, а потому он без зазрения совести начал по одной выуживать бумажки из папки и тереть кожу ими, но уже на второй зацепился взглядом за написанное, да так и не смог оторваться. Таким его Диппер и застал — скрючившимся на низенькой скамеечке перед зеркалом и прямо на коленке что-то подписывающим на его тестах огрызком карандаша. — Ты… — Начал он, немедленно задохнувшись от возмущения. И тут же похолодел, представив, как сильно Билл мог испортить ситуацию, внеся в уже готовые варианты свои правки. — Какого… какого черта ты творишь?! — Сосновое Деревце, — пропел Билл глубоким грудным голосом, от которого Диппера пробрало по спине мурашками. — Ты мало того, что занудная сучка — ты тупая занудная сучка. Я поправил ошибки в решённых вариантах и доделал остальные. Тут работы от силы на час. Неужели ты потому такой заебавшийся, что вот с этой хуйнёй ковырялся? Поразился Диппер настолько, что не обиделся даже на «тупую сучку». На негнущихся ногах подошёл к Биллу, вырвал у него из рук один из листов и принялся напряжённо изучать подготовленные ответы. Всё, написанное Биллом, было написано верно. По крайней мере, в той степени, в которой Диппер с его нынешним уровнем знаний мог судить. На Билла он уставился в гробовом молчании. — Хули смотришь? Тебе, может, объяснить, почему ты тупой? — Билл одним изящным движением развернулся к Пайнсу и красноречиво похлопал себя по коленке, мол, присаживайтесь, чувствуйте себя как дома (нет). Его приглашение Диппер проигнорировал и снова тупо принялся изучать написанное на варианте. …совпало в нём всё, что он успел проверить. Увиденное не слишком укладывалось в голове. Диппер действительно ощутил себя сейчас катастрофически тупым. — И сколько я тебе должен? — Спросил он и даже задержал дыхание — с деньгами у него было туго. — Потом скажу, — улыбнулся Билл и вдруг весь как-то обмяк и потускнел. — Хотя, знаешь, если ты сейчас добудешь мне влажные салфетки, долг спишу тут же. Парень, напряжённо насупившись, кивнул и сгрёб оставшиеся бумаги у Билла из рук. Из гримёрки он выскочил пулей и вернулся совсем скоро — уже без тестов, зато с упаковкой салфеток и выражением на лице ещё более раздражающе-недоуменным. — Как ты смог справиться с этими заданиями? — Спросил он, нахмурившись, пока Билл с упоением обтирал открытые (читай: почти все) участки тела проспиртованными тряпицами. — Призвал дух Бове, он мне всё продиктовал. Пайнс тряхнул кудрявой головой и снова вперил в Билла недоумевающий взгляд. Выдавить из себя он сумел только одно слово: — Почему? — Подрабатываю на досуге медиумом, блядь, — закатил Сайфер глаза. — Захотелось и сделал. Фе. Диппер сейчас выглядел щенком, которого впервые в жизни кто-то почесал за ушком. — Я… наверное… спасибо. — Тебе спасибо, — заявил вдруг Сайфер и улыбнулся вполне искренне. — Салфетки — моё все. Диппер попытался ответить на улыбку. Вышло что-то среднее между мученической гримасой и благодарным восторгом, так что выглядело это, мягко говоря, не очень. Но попытку Билл засчитал. — Откуда у тебя такие познания в фармакологии? — Осведомился парень, быстро осматривая помещение — сейчас они находились в гримёрке одни. — Ты реально тупой, — вздохнул Билл. — Ты много способов знаешь, как фармакология в голову просачивается? — За что ты так меня ненавидишь? — Выпалил Диппер прежде, чем успел поймать себя за язык. …кажется, раньше им с Биллом ни разу не выдавалось случая поговорить вот так — по-настоящему поговорить. — Как я уже сказал, — раздельно, чуть ли не по слогам ответил Билл, будто с умственно-отсталым общался, — потому что ты тупая, занудная, высокомерная сучка без чувства юмора, и, господи, скажи мне, где найти твоего парикмахера, я ему руки выдерну. Эти чудесные кудряшки могли бы выглядеть как произведение искусства… а не как сейчас. Лицо Диппера болезненно дёрнулось, взгляд за считанные мгновения стал обычным — затравленным и тяжёлым. Он тихо и без тени веселья усмехнулся себе под нос. Поговорили, называется. — Ясно. Но всё равно… спасибо, — ответил он и отвёл в сторону взгляд, тут же подхватывая от стенки свою швабру. — За помощь. — Попроси Уилла тебя подстричь по-человечески, — зачем-то продолжил развивать тему Билл. — У него золотые руки, серьезно. Из чего угодно конфетку сделает. — С какой стати тебя вообще ебёт, как я выгляжу? — Огрызнулся Пайнс без особого энтузиазма. — Я люблю красивенькое, — с убийственной интонацией отозвался мужчина и отложил, наконец, салфетки в сторону. — Твои локончики — чудо чудесное, не дай им пропасть даром. — И настолько по-пидорски ты себя ведёшь только потому, что знаешь, как меня раздражает подобное обращение. — Перестань быть такой занудой. — Перестань быть таким гадом. — Диппер сжал кулаки и лишь путём невиданных усилий удержался от жалобного «пожалуйста». Билл поправил перед зеркалом кепку и поднялся на ноги. — Как погодка внизу? — Поинтересовался он с высоты пятнадцатисантиметровых шпилек. — Лучше, чем на вершине твоего раздутого эго. Что, уже возвращаешься к клиентам? — Как видишь. — Пошёл бы ты лучше репетитором. Это ж как тебя мотает, если ты с такими познаниями в фарме раздвигаешь ноги… Билл молча отодвинул его с дороги ногой и вышел из гримерки. Диппер, пошатнувшийся и едва не потерявший равновесие из-за этого толчка, вперился злым взглядом в его гибкую мускулистую спину и едва не заскрежетал зубами от бессильного раздражения. Благодарность за помощь никуда не делась, как не пропал никуда и восторг, вызванный совершенно неожиданными умениями Сайфера. Но вместе со злостью, почти оглушительной по силе, коктейль получался страшный, и Диппер понятия не имел, как удержать в себе это под контролем.