Never wanted to dance

Когда он пришёл, Диппер уже лежал на кровати, плотно укутавшись в одеяло. Наружу торчала только всклокоченная кудрявая макушка и выразительно поблескивали тёмные глазища. Стоило Биллу появиться в дверях, как он раскрыл глаза и даже попытался изобразить виноватую улыбку. — Предлагаю объявить койку зоной перемирия. Центром исключительно небоевых действий. По-моему, идея отличная. — Меня не выселили на диван, надо же, — ухмыльнулся Билл и, как ни в чём не бывало, плюхнулся рядом с Пайнсом. Он сразу же закинул на парня руку и ногу донельзя собственническим жестом, а тот поддался, хотя напряжение из них обоих так никуда и не ушло. Даже напротив. Диппер тут же заёрзал, пытаясь накрыть их обоих одеялом, но удалось с трудом — Билл лежал бревном, продолжал обниматься и помогать ему, очевидно, не собирался. Уже после, в уютной теплоте, Диппер сам потянулся к нему. Прикрыл глаза, прижался лбом к его лбу и осторожно, с замирающей нежностью погладил по волосам. — Прости меня, — просто сказал он. — Мне так жаль, Билл. Он прекрасно знал, что это было ударом ниже пояса. Билл попытался сделать успокаивающий вдох, но уже на середине сбился, плюнул на всё и обнял его. Попытки не задевать предполагаемые места ударов заведомо выглядели бесполезными — избитыми были оба и сплошь. — Сосна, — позвал Билл чуть хрипло. — Сосёныш, Соснулька… — Я совсем идиот, да? Тихий смех прозвучал неискренне. — Не совсем, но идиот. Холодная ладошка Диппера под одеялом прошлась по его спине и крепко, едва ли не до новых синяков стиснула пальцами плечо. — Прости, — сдавленно повторил Диппер. Шмыгнул носом. Окончательно притих. Зрелище было жалким, но почему-то цепляло. — Слу-у-у-у-у-ушай, лапуля, а предложение таки потрахаться ещё в силе? — Очень последовательно вскинулся Билл. Всё было просто. Его зацепили - он зацепился. Осознанно или нет, разницы не было. Диппер тоже был предсказуем и прост. На Билла в ответ он уставился без протеста и смущения, но так вопросительно, словно в услышанном предложении крылось не двойное даже, а тройное, четверное дно. Ничего удивительного. На фоне из полуискренней, полунормальной заботы друг о друге, вечного противостояния в ожидании и попыток получить больше, кому чего нужнее, странно было бы ожидать от секса чего-то меньшего. Но Билл всё равно обрадовался, когда Пайнс, помедлив, твёрдо ему кивнул. — Удобно, если учесть, что ты уже голый, — оценил Диппер, и вряд ли будничный тон, коим были произнесены эти слова, призван был звучать хоть сколько-нибудь впечатляюще. — Я ничего заранее не планировал! — Воскликнул Билл и замахал руками, резко сев на кровати. — Сделаем вид, будто я поверил. Кстати, дома я совсем не против иногда лицезреть тебя без одежды. — Как и… — «другие», хотел было сказать Билл, но благоразумно помолчал. Промолчал — только непроизнесённое всё равно тягостно повисло в воздухе. Может быть, Билл просто себя накрутил, а может, такой ответ для Диппера был даже очевиднее, чем для него самого. Во всяком случае, Билл не горел желанием уточнять. — И что… что мне нужно сделать? — Осторожно уточнил Диппер. Он нервничал так откровенно, что видеть его сейчас было почти забавно. Билл не без труда подавил смешок и с преувеличенным спокойствием пожал плечами. — Нужного — ничего. Делай, что сам хочешь. Диппер вздохнул, выше натягивая на голый торс одеяло. — Билл. — Что? — Если и дальше собираешься только языком трепать, так и скажи. Пока раскачиваешься, я хоть выспаться успею, что ли. Более ясного приглашения не требовалось. Билл резво скинул с них обоих одеяло и неуловимо быстро уселся на Диппера сверху. Совокупность движений для Диппера была откровением, безусловно. Это было видно в том, как он уставился на Билла снизу вверх. Как дрогнула линия рта и сжались пальцы на чужих бёдрах. Такие вот откровения для Билла тоже оставались частью рутины. Само собой, эмоциональная составляющая в качестве склейки работала замечательно. И всё же вопрос, стоило ли оно того, всё ещё стоял ребром. Убеждённое «нет» с «нет» неуверенным стояли в воздухе. У Диппера тоже стояло. Уже. Билл не был удивлён, но скорость реакции оценил и предпочёл считать за комплимент в невербальной - а потому даже более честной - форме. До боли красивым движением он качнул бёдрами, коснулся его члена и улыбнулся до невозможности пошло, добавив в голос придыхания в стиле Мэрилин Монро: — Надеюсь, я не слишком тороплюсь? Диппер под ним тревожно заёрзал, но всё равно с видимым скептицизмом вскинул брови. — Или тебе нужно время? — Совсем уже сладким голосом пропел Билл, проехавшись по его паху ещё раз. — А обязательно нужно разыгрывать спектакль? — Диппер уставился на него уже совсем затравленно. — Билл, это же… это же просто я. Ты со мной, дома. Не на работе. Мужчина очаровательно склонил голову набок. Длинные, идеально чёрные и блестящие волосы стекли по плечу вниз. Билл хорошо знал, какое впечатление производит это зрелище. А даже если бы не знал, Диппер сейчас выглядел достаточно красноречиво, чтобы быть целиком и полностью уверенным в собственной неотразимости. — Не место красит человека, а человек место. Наверняка чувствуя себя худшей из разновидностей брёвен — бревном сосны обыкновенной, — Пайнс тихо выдохнул и самыми кончиками пальцев осторожно коснулся его колена. — Ты тяжёлый, — сварливо, вопреки накатившему волнительному ощущению внизу живота, сообщил он. — Тяжёлый и очень болтливый. — Мне похудеть или не болтать? — Весело улыбнулся Билл. — Вот даже не начинай. Если начнёшь есть ещё меньше, мне придётся звать Уилла, привязывать тебя к кухонному столу и кормить с ложечки. Или использовать парентеральное питание, пока ты спишь. Тоже, кстати, неплохой вариант. — Регулярное питание, — расхохотался Билл. — Надо же, до какой степени единения мы докатились! — Ты поэтому на меня сел? Думаешь, сфьюзимся в одно патлатое закомплексованное чудовище? Билл ещё раз качнул бёдрами, уже совсем откровенно потираясь о Диппера, и зазывно улыбнулся: — Ну, я надеюсь найти точки соприкосновения. Диппер издал тихий стон, но тут же заставил себя замолчать и откинулся на подушки. Задрал голову, крепко зажмурившись, а потом вдруг всхлипнул — Билл обхватил его член ладонью, а кончики длинных волос мягко мазнули по оголенному животу. — Я люблю тебя, — зачем-то напомнил Билл и протяжно лизнул тощую, почти сизую, с выпирающим адамовым яблоком шею. Диппер сейчас был именно таким, каким оставался в памяти Билла со времён той некрасивой сцены в подсобке. Больше мешал, чем помогал, шумно сопел, больно тыкался острыми коленками и локтями. Диппер двигался отрывисто и неловко, но казалось, будто и в этом у него есть обоснованная и верная мотивация. Будто ему физически невозможно оторваться от Сайфера. Даже на секунду. Словно тянуло до сбившегося дыхания и тревожно застывшего сердца. Это было неудобно и в целом как-то странно — Диппер, тесно и крепко льнущий, совсем не оставлял пространства для манёвра, но Билл даже заметить не успел, как сам завёлся до той же невыносимой степени. Нашёл губы Диппера, поцеловал и поймал себя на мысли, что эта несдержанность впервые по-настоящему удивляет его самого. — Перевернись на живот, — попросил он и, не удержавшись, коротко чмокнул Пайнса в покрасневший кончик носа. Вслед за носом Диппер начал краснеть сразу всем лицом. — Ты будешь смеяться, — сипло встрял он. — Но мы можем… ну, под одеялом? — Тебе холодно? — Поднял брови Билл. — Нет, но… я всё ещё не записался в спортзал, понимаешь, я правда собирался, — оправдываясь и продолжая краснеть, затараторил тот. — На что там смотреть, кости одни, тебе не понравится. — Давай ты не будешь думать за меня? — Оборвал его бормотание Сайфер и покосился на лежащее на полу одеяло, проверяя, сможет ли Диппер дотянуться. Услышанный лепет не впечатлил. Ни на йоту. Откровенно говоря, для приступа закомплексованности в подобной форме сейчас было не время и не место. Да и не умел Билл бороться с такими вещами. Разве что так, интуитивно. Чем и занялся. — Не «кости одни», а тоненький, — щекотно провёл он руками по бокам парня, — и милый, — невесомо коснулся припухшего, порозовевшего соска, — и умный, и интересный, и глаза красивые, и вообще… — Повезло тебе со мной, — совсем уже нервно хихикнул Пайнс. — Ты ещё забыл «готовит вкусно» и «удар хорошо поставлен». — Удар, вообще-то, не очень, — хмыкнул Билл и взял его левую ладонь в свои, принимаясь покрывать её мелкими поцелуями. Диппер прикрыл глаза, тычась лбом Биллу в плечо. Момент был идеальный. Куда ни плюнь — лучший для того, чтобы снова, взявшись за ручки, радостно рухнуть в тартарары. — А со сколькими ты сегодня уже… ну… Это было хуже пощёчины — с грамотно выверенными обвиняющими нотками, с нужной долей неуверенности и обиды. Диппер глядел выжидательно и, вроде бы, даже тоскливо, вот только Билл знал его достаточно хорошо. И этот блеск в глазах, чертей в омуте, узнавал с первого взгляда. Лучшего спускового крючка, чтобы выйти из себя, было не отыскать. — Что? — Мгновенно взбесился Билл. — Ты серьёзно, блядь?! От его возгласа за тонкой стеной у соседей проснулся и тут же разрыдался ребёнок. С улицы сочувственно залаяла чья-то собака, и Билл подумал, что, должно быть, всё ещё слишком пьян. Резкость картинки неприятно обжигала сетчатку. Бледное худое лицо вызывало жутковатую смесь из желания не то ударить, не то накрыть подушкой, не то зацеловать до полной потери пульса. Хотелось бы сказать, будто он не понимал, как так можно: самому назначать перемирие и самому же класть на него большой и толстый из-за очередного приступа незалеченной, удушающей обиды, но правда заключалась в том, что Билл понимал это, как никто другой. Можно подумать, он сам поступал разумнее и лучше. Во всяком случае, в абсолютном большинстве случаев. — Что, — осклабился Диппер, — опять наступил на больную мозоль? Может, полегчает, если снова мне врежешь, а? — Если не захлопнешь свою ебучую хлеборезку — определённо да! — Прикрикнул Сайфер. Руку Диппера он отшвырнул от себя с таким видом, словно та вдруг превратилась в нечто донельзя мерзкое. Диппер в ответ начал порывисто выкарабкиваться из-под него, тёмными глазами глядя прямо в лицо и взглядом, кажется, проникая под самую кожу. — Ну давай, врежь, — предложил он тихо. — У тебя здорово получается решать проблемы насилием. А потом скажешь, что я лезу не в своё дело. Или, как вырубишь, снова разревёшься? Ну, разумеется. Окажется, что снова всё на свете сговорилось против тебя. Да ты сам, ведь ты совсем этого не хотел! — По крайней мере, я не ищу себе повода страдать, — выплюнул Сайфер и скрестил руки на груди. — Ах, мой парень продаёт себя, ах, я такой несчастный, пожалейте меня! Ты знал, на что подписываешься! — Нет, не знал, — тут же окрысился Диппер. — Иначе на месте вскрылся бы, будь уверен. Но тебе, конечно, наплевать. Ты ведь всегда получаешь, что хочешь. У тебя всё просто. Трахаешься с каждой платежеспособной мразью, которую видишь, коллекционируешь нули на счёте… Захотел завести себе ручную собачку, чтобы ждала тебя дома после блядок и виляла хвостом всякий раз, как почешешь за ухом — завёл. И это, конечно, не твоя вина, что ты. А знаешь, что делают с собаками, которые кусают хозяев? Я вот знаю. Могу рассказать. Только не факт, что тебе понравится, у тебя же всегда всё так просто выходит, да? — Вот именно! Просто! А почему тебе жизненно необходимо всё усложнять?! — Крикнул Билл и даже глаза закатил, чтобы в полной мере выразить всю степень своего недоумения. — Открытие десятилетия: потому что я люблю тебя, мудака сраного! — Яростно выпалил Пайнс и, кажется, попытался пихнуть его от себя, когда Билл резко перехватил его запястья. Тонкие, те легко поместились у него в одной ладони. Диппер раздражённо фыркнул, но Билл всё равно скрутил его руки и грубым толчком повалил самого парня назад на постель. — Если любишь… если ты меня правда любишь… — Билл помотал головой. — Давай хотя бы сегодня, сейчас, не будем перетирать за всё это дерьмо, а? Диппер прикусил губу. Во время драки та была разбита, но кровоточить перестала почти сразу. Сейчас же на ней снова набухала алая капля, и Билл завороженно проследил за тем, как юркий розовый язык в одно движение мягко её слизнул. — А может, это дерьмо просто перестанет случаться? — Выдохнул Диппер и потянулся вверх, крепко вжимаясь пахом Биллу в бедро. — Сделай так ещё раз, — фыркнул Сайфер, — и я подумаю. Диппер понимал — отчётливо осознавал, что сейчас единственно верным решением было бы заткнуться, но обида и агрессия, злые, клокочущие внутри, будоражили и начисто отключали здравый смысл. — Сделаю, — пообещал он, сощурив глаза и бессильно рванувшись руками. Вжатые в подушку по обе стороны от его головы и всё ещё удерживаемые стальной хваткой, они только усиливали ощущение бесконтрольности ситуации. Взаимной бесконтрольности — даже на фоне того, что держал его именно Билл и именно Билл нависал сейчас сверху. — Если скажешь, сколько их было. Сайфер в ответ скривился. — Ты совсем дурачок, да? — А ты так трусишь ответить? — Семеро! — Гаркнул Билл во всю силу лужёных лёгких. — Семеро их было, прикинь?! Диппер задохнулся. Возбуждение, скручивающее низ живота, никуда не делось, и кровь продолжала бешено стучать в висках. Он рывком подался вперёд, отыскивая губы Билла своими, и поцеловал. Сбивчиво, неловко, кусаясь и понимая где-то далеко на периферии поплывших мыслей — точка невозврата не просто пройдена, но осталась так далеко позади, что уже и не разглядеть. …В какой-то момент Билл абсолютно неосознанно начал использовать свои профессиональные «штучки». Очевидно работая на несуществующую публику, грациозно изгибался, откидывал волосы так, чтобы те непременно мазнули по чужой коже, бросал на Диппера томные взгляды и театрально стонал в поцелуи. Единственная разница между рабочим сексом и этим заключалась только в том, что сейчас происходящее действительно заводило до слабости в коленях. Даже забавно — то, насколько он вошёл в роль. Наверное, пытался соответствовать образу. Ненастоящему. Фиктивному — впрочем, он действительно верил, будто бы Диппер, глядя на него, видит именно этого человека. То, что на поверхности. Диппер, в свою очередь, был искренне убеждён, что способность смотреть на себя чужими глазами у Сайфера атрофированна на корню. — Может, монетку кинем? — Предложил Диппер куда-то ему в шею, которую перед этим неумело, но очень пылко пытался облизывать — хотя чаще кусался, чем работал языком. — Ну, чтобы решить, кто из нас… — Я буду снизу. Диппер притих, зарываясь пальцами в тёмный шёлк волос и замирая от удовольствия, пока ладонь Билла оглаживала его спину и ловкими пальцами чувствительно обводила выступающие позвонки. До сих пор он куда чаще представлял себя с Биллом в пассивной роли, но сейчас не чувствовал между двумя позициями принципиальной разницы. В конце концов, до этого он переживал какой-никакой опыт с девушками, и повторить его в перерасчете на мужское тело было бы проще. Всего лишь один из множества надуманных плюсов. Немаловажных, и всё же. — Ну же, Сосна, не заставляй меня ждать, — улыбнулся Билл. — А ты позволишь мне?.. — Конечно, — согласился Сайфер, соображающий уже достаточно туго для того, чтобы до конца понимать, на что именно соглашается. И не особо волновался по этому поводу. Диппер заторможено уставился на Билла, развернувшемуся к нему спиной. Билл ловко закинул подушку себе под живот и вызывающе прогнулся в пояснице. — Мне ведь нужно использовать презервативы? — Выдохнул он, осторожно проведя ладонью вверх по поджарому бедру. — Обязательно, — отозвался мужчина и поёрзал, устраиваясь удобнее. — Смазка под матрасом с левой стороны. — Билл… — Диппер запнулся. Растер в пальцах прохладный гель из тюбика, уставился на наполовину пустую пачку презервативов и основательно завис. Он не знал, как закончить фразу. Хотелось сказать сразу уйму всего. Я люблю тебя — самое банальное. Например. Как же ты меня бесишь. А сколько их было вне клуба? В этой постели? Когда я уже был с тобой — сколько?.. — Можешь не растягивать, — машинально предупредил его Сайфер и снова поёрзал. Диппер кивнул и всё-таки потянулся к презервативам. Зубами надорвал упаковку, вытащил резинку и неловко, одной рукой раскатал по члену. Смазки постарался использовать как можно больше — чтобы не было больно. Чтобы наверняка. Было легче не смотреть при этом Биллу в глаза, но секундой спустя, с первым осторожным толчком, лёгкость пропала как смысл. Были чувство давления, жар, тревожное сердцебиение… Диппер ласково провёл ладонью по чужой спине. Качнув бёдрами, он проник в Билла до основания и замер так, попытавшись понять, что чувствует. Помимо физических ощущений. Может, так играли в нём стереотипные модели мышления ещё недавнего натурала, а может, сказывалась парадигма их с Биллом отношений, но в позиции сверху ему до недавних пор виделся давний акт доминирования. Он, наверное, надеялся пережить всё по-другому. Полагал, будто по итогу почувствует себя уверенней. Может быть, даже отомщённым — в той или иной степени, и тем не менее. Билл нетерпеливо толкнулся ему навстречу. Он был весь какой-то невероятный и неземной. Красивый до отторжения, гибкий и весь собранный по кускам, склеенный кое-как, на скорую руку и криво. Может быть, он считал, что броня из разбитых осколков достаточно надёжно скрывает то, что внутри, но Диппер знал, что видит всё куда лучше него. Видит, хотя не способен различить детали. От нежности и тупого чувства безвыходности у Диппера перехватило дыхание. А может, оттого, что Билл прогнулся чуть ниже и сильно, почти упруго сжал его в себе — вникать Пайнс даже не пытался. — Ты только останови меня, если что-то будет не так, — попросил он. Тёмные волосы разметались по спине, подушке, по простыням. Опутывали, будто паутиной. Движения были простыми и ритмичными, но даже на них Билл реагировал с профессиональной отзывчивой щедростью. Вколачиваясь в его податливое худощавое тело, Диппер всё-таки позволил себе поплыть. Он провалился в эту паутину, в сладостное тянущее удовольствие, скручивающее внутренности, и в глубокий излом чужой поясницы, в сорванное дыхание и ласкающие слух стоны. Худые ягодицы были жёсткими, а смуглая кожа приобрела неприятный сероватый оттенок. Кажется, Биллу нравилось. Когда Диппер неловко просунул руку ему под живот, чтобы взять член в ладонь, он застонал совсем отзывчиво, и Пайнс окончательно избавился от боязни облажаться и напортачить. Вряд ли он сумел бы сделать с Биллом что-то хуже, чем десятки — сотни? — человек, которые были здесь до него. …всё закончилось быстро. Билл расслаблено повалился на постель, пытаясь привести дыхание в порядок. Мысли, нестройный хор голосов которых он пытался утихомирить с самой той безобразной сцены, наконец-то перестали дёргать без того потрёпанные нервы. Воцарившаяся в голове тишина была едва ли не лучшим из всего, что Биллу доводилось переживать в последнее время. Первое место забрал, собственно, сам секс — а точнее, тот, с кем этот самый секс произошёл. Может быть, подумал Билл, теперь у них всё будет хорошо. Может быть, он даже сможет рассказать Дипперу, что скоро бросит работу в клубе. Может быть… За целый вечер Диппер, кажется, впервые по-настоящему вдохнул полной грудью. — Надо было сделать это раньше, — уже куда расслабленнее. — Как так вышло, что мы съехались до того, как переспали? — Я позвал, ты пришёл, — рассмеялся Билл. — Просто же. Диппер согласился, что просто. Только Билл всё ещё видел: черти из глаз ушли — омут остался.

***

Он проснулся, когда за окном давно успело стемнеть. Самочувствие было паршивым. В висках ломило, а на коже за несколько часов с драки расцвели обширные, жгучие и ноющие даже от лёгкой смены положения синяки. Диппера дома не оказалось. Не было ни его куртки, ни ноутбука, а телефон, как выяснилось при первых же десяти звонках, был надёжно выключен. Время перевалило за полночь, когда стало понятно, что сегодня Диппер домой не вернётся. Но Билл всё равно продолжал раз за разом набирать его номер — до тех пор, пока, неспособный больше выносить механическое «абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», не вышвырнул собственный телефон из окна.