Never wanted to dance

Диппер, собственной персоной стоящий на пороге, мялся так очевидно, что сразу стало понятно — пришел по делу. От того, что он хмурился, на лбу пролегла парочка глубоких морщин. Худоба и нездоровая бледность значительно добавляли ему возраста, хотя Уилл знал, что Пайнс, в общем-то, ещё совсем юн. Он поприветствовал парня так бодро, как сумел, но ему самому показалось, что радушная улыбка на лице вышла несколько напряжённой. Уилл не то чтобы был сильно против гостей, но таких гостей не ждал точно. — Привет, — по протоколу Диппер изобразил в ответ не менее натянутую улыбку и зачем-то спрятал руки в карманах куртки. — Извини, что без звонка. Можно зайти? Обещаю, много времени не займу. — Конечно, проходи, — Уилл посторонился, пропуская Пайнса внутрь. — Тебя покормить, — тут же продолжил он. Что примечательно, без вопросительной интонации. Внезапность внезапностью, но некоторые свойства характера были неискоренимы, а Диппер выглядел как человек, по меньшей мере год проведший на необитаемом острове. Тем не менее, он безропотно позволил усадить себя за стол, проглотил, навряд ли вообще успев прочувствовать вкус, всё содержимое своей тарелки, и только парой минут спустя, когда Уилл уже сам готов был начать осторожный допрос, некрасиво скрипучим голосом спросил: — Когда ты в последний раз видел Билла? — На прошлой смене в клубе, — ответил Шиффер. — А что? — Он был в порядке? Здоров? Вы разговаривали? — Диппер, лапушка… — Не выдержал Уилл. — Зачем ты пришёл? — Я не знаю, в курсе ли ты, что случилось, — Диппер поднял на него взгляд и замер, ссутулившись и глядя исподлобья. — Полагаю, что в курсе. В той или иной форме, но Билл тебе рассказал. Собственно, я пришёл за тем же. Мне очень нужен совет. Именно твой. Ты ведь хорошо его знаешь, уж точно лучше, чем я. А ещё ты его друг, а значит, будешь на его стороне, и, видишь ли, я хочу услышать мнение с его точки зрения, раз уж он треплет языком исключительно не по делу. — Что тебе нужно? — Уилл устало потёр переносицу. — Помоги, — попросил Диппер одними губами. — Все решения, которые я принимаю сам, делают только хуже. Но я хочу всё исправить. Очень хочу. Скажи, что мне сделать, Уилл. Исходя из его интересов — честно скажи, что думаешь. — Купи мне розового пони, — тихо рассмеялся Уилл. — Биллу бы понравилось обязательно. — А если серьёзно? — Если серьёзно, ты пытаешься свалить на меня ответственность за решение, которое должен принять сам. — Мы подрались, — тихо и как-то очень спокойно сообщил Диппер. — Я пытался поговорить с ним, что-то решить… но он не хочет разговаривать. Не хочет ничего обсуждать. Хочет, чтобы я молчал обо всём, что выходит за пределы нашей квартиры. А я устал. Вот веришь — я всю эту чушь терпеть не могу! Жевать сопли, говорить о чувствах, выяснять отношения без конца… Терпеть не могу и не умею — а приходится за двоих, и я уже молчу обо всём остальном. Так что всё. Я пас. Пусть всё будет, как он хочет, но понимаешь: это я головой согласен, а так… — Он весь съёжился, нахмурился, ткнулся взглядом в собственную пустую тарелку и на Уилла больше не смотрел. — Так, как хочется, не выходит. Я, может, тоже хочу понять, что творится у него в башке. Он, понимаешь, ко мне пришёл без инструкции по применению, а без неё проще повеситься, чем разобраться. Хочу понять, почему он продолжает работать в клубе, если ему и там плохо, и потом тоже. В целом хочу его понять. Мечусь в разные стороны, пытаюсь всё наладить… Но я всё порчу. Всегда, и, боже упаси, это даже не преувеличение. Может быть, я себе вру, и ему действительно будет лучше без меня? Может, у него есть причина раз за разом выбирать эту работу и эту гадость, которая у нас вместо отношений? Я… я правда устал. Я не знаю, что мне делать. Он сидит на антидепрессантах, мы опять развели сопли и устроили совершенно безобразный мордобой, он отказывается говорить, а потом нашёл меня и послал к черту, и я даже не знаю, хочет ли он… — Диппер не договорил. Нелепо сморщив нос, вроде бы даже расплакался, но тут же принялся утирать покрасневшие глаза и замотал головой, будто отрицая то, что сказал, и собственный плач тоже. Уилл пересел ближе к Дипперу. Приобнял за плечи, утешительно зарылся пальцами в волосы. Себе он пообещал, что не вложит в этот жест ничего, кроме искреннего сочувствия, но сам же задохнулся от того, насколько эта сцена напоминала другую, некогда прожитую. — Не плачь, — попросил он и вздохнул. — Не надо плакать. От этого становится легче, но слёзы ничего не решают. Мне кажется, Билл продолжает работать в клубе только потому, что ему не хватает любви. Не смотри на меня так, ему всегда этого не хватало. Он готов потреблять любые суррогаты, просто чтобы чувствовать себя полезным. — Мне он нужен! — Выпалил Пайнс и порывисто скомкал в пальцах салфетку. Глаза у него оказались совершенно сухие, хотя и покраснели. — Стал бы я всё это терпеть, если бы не… — Он осёкся, решив, видимо, что говорить сейчас о любви будет явным перебором. — Ну вот и какого хрена ему этого недостаточно? Он же не говорит, чего хочется ему! И что мне, в таком случае, сделать, чтобы он был счастлив? Ответственность на нём лежит в той же степени, что и на мне, и я его не просил, так почему… — Билл… как сказать… он немножко на голову ушибленный, — улыбнулся Шиффер, поглаживая Диппера по плечу. — Чёрт его разберёт. У Диппера, в отличие от такого же вихрастого Ламаника, на голове было настоящее воронье гнездо. Пальцы в волосах путались так, что Уилл всерьёз испугался, что невзначай выдерет пару прядей, и на всякий случай убрал руку. — У него сегодня смена в клубе, — невпопад ляпнул Диппер. — Я хочу прийти и помириться. Я собирался прийти ещё неделю назад, но не решился — сам же заявил, что нам нужен перерыв. Думаю об этом и аж тошнота к горлу. Если он остыл и решил, что баста? Я ведь понятия не имею, что мне тогда делать. — Билл в таких случаях старается выглядеть так, что на него встает даже у натуралов и лесбиянок, — фыркнул Уилл. — Обычно это помогает ему чувствовать себя увереннее. Диппер, невесело усмехнувшись, демонстративно посмотрел на собственное отражение в выпуклой ложке, очень громко подумал о том, что брать смазливой мордой и вообще внешним видом — не его случай, и покачал головой. — Ещё варианты? — Алкоголь предлагать не буду. — Ладно, — Пайнс тяжело вздохнул. — Буду действовать по ситуации. Если он опять будет на шпильках, далеко и быстро убежать не сможет. Главное — догнать и уломать, а там и до второго шанса недалеко. «Еще бы он не уломался», — подумал Уилл. На пару минут над столом повисла неловкая пауза. Диппер нервно мял в пальцах и без того безбожно изорванную салфетку и дышал через раз, Уилл тупо гипнотизировал взглядом собственную кружку. Почему-то ощутилось особенно остро и обоюдно — близкими друзьями им никогда не стать, несмотря на взаимную симпатию. То ли дело было в дурацкой случайности, сделавшей бывшую пассию Уилла так нелепо похожей на нынешнюю пассию его лучшего друга, то ли в сходстве двух Уильямов, делающем совпадение совсем уже комичным, то ли в непопадании характеров, хотя взглянуть на Пайнса и Сайфера — и куда уж не попасть сильнее? Астролог, составляющий этим двоим гороскоп совместимости, наверняка повесился бы минут через двадцать после начала работы. Диппер Уиллу, в общем и целом, нравился, но говорить им было катастрофически не о чем, кроме самой неприятной и острой темы, а сидеть в молчании даже Шифферу, привыкшему к тишине собственной квартиры, стало на редкость тягостно. Неуютно. — Уилл, — вдруг позвал его парень. — Могу я попросить тебя о небольшом одолжении? Много времени это не займёт. — Я никуда не тороплюсь. — Билл говорил, ты здорово шаришь во всех этих штуках с волосами… — Пайнс покраснел и ощутимо замялся. Видно было, что просить и уж тем более просить о таком ему неловко и странно. — Можешь по-быстренькому соорудить у меня на голове что-то приличное? Билл раньше шутил, мол, как меня вообще в клуб с такой рожей пускают. Мы тогда ещё не встречались, но может, ему будет приятно, если я… ну, не знаю. Что-нибудь с этим сделаю. Попытаться стоит. — Решил-таки воспользоваться его рецептом, — смешливо фыркнул Уилл. — Даже смешно, как часто мне играют на руку те парикмахерские курсы, которые я закончил, вообще-то, на спор. — Дай угадаю: спорил с Биллом? — Удивительная проницательность. Диппер неуверенно ему улыбнулся. — Так ты согласен? Я не обижусь, если откажешься, честно. Ты его друг. У тебя есть все поводы на дух меня не переносить. Уилл вздохнул с такой тяжестью, словно на его плечах лежала ответственность за судьбу мира. Он так и не научился говорить «нет» кому-то с такими кудряшками и тоскливым взглядом. Диппер притих и больше не заговаривал с ним первым: только отвечал односложно на короткие реплики и улыбался одними губами, позволяя Шифферу колдовать над путаной шевелюрой. Кардинально менять положение дел на голове у Пайнса тот не стал. Убрал сухие концы, слегка проредил пряди и оформил чёлку. Выглядеть воронье гнездо гнездом не перестало, но смотрелось теперь намного аккуратнее. — Можешь полюбоваться, — улыбнулся он, когда стряхнул с шеи Диппера упавшие на неё мелкие волоски. — Ой, — выдал тот, уставившись на собственное отражение. — Ой. — Что? — Я представлял что-то совсем в духе клуба и некоторых завсегдатаев, — нервно хихикнул парень. — Но выглядит внезапно ничего так. Слушай, а с этим лицом покойника что-нибудь можно сделать? Синяки под глазами замазать, например, или чем там Билл пользуется… — На что ты намекаешь? — На всякий случай уточнил Уилл. — Я… да ни на что, — тут же стушевался Пайнс. — Так, глупости всякие. Просто Билл, он… такой, а я… — Я так понимаю, ты хочешь попросить меня воспользоваться пидорской магией и как-то тебя намарафетить? — Усмехнулся Уилл. «Биллу такое точно не понравится», — хотел сказать он, но, немного подумав, не сказал. Билл только-только начал приходить в себя, а может быть, начали как надо действовать те таблетки, которые он пил горстями. Увидит размалёванного Пайнса, пошлёт его куда подальше — и дело с концом, решил Уилл. Ещё одного погружения в эти больные до невозможности отношения Сайфер не пережил бы. — Ну, я мог бы устроить. Марафет много времени не занял, да и не был Уилл специалистом в подобных вещах. Даже нужные средства, и те взял в давно забытой другом косметичке. Аккуратно подвёл Дипперу глаза, за светлой замазкой спрятал глубокие тёмные круги. Тенью у впалых щёк выделил скулы, и когда, поддавшись внезапному порыву, всучил Пайнсу одну из рубашек, за ненадобностью оставленную здесь Ламаником, почувствовал, как в тревожном узнавании болезненно сжимается сердце. «Надеюсь, Билл тоже это увидит», — подумал он, когда Диппер начал неловко утрамбовывать длинноватые полы в брюки. …отдельными чертами и в целом тот не был похож на Ламаника от слова совсем. Схожими казались комплекция, общее впечатление — но сейчас задерживать на Диппере взгляд было неуютно. Может быть, поступать таким образом с Пайнсом было нечестно — но Уилл был и оставался другом Билла в первую очередь, и он не мог позволить ему снова пройти через то, через что прошёл и всё ещё продолжал проходить сам.

***

Музыка на танцполе громыхала так, что в первые же минуты голова неприятно загудела. В клубе Диппер не был вот уже несколько недель и, говоря откровенно, не пылал большим желанием возвращаться. Но почему-то казалось правильным подойти к Биллу именно здесь. Здесь всё началось, и было бы уместно здесь же всё и закончить. Утопичная картинка у Диппера в голове выглядела почти сказочно. Он чувствовал себя окрылённым и уверенным в успехе. Всё будет нормально. Диппер не столько ставил на то, что его размарафеченный вид впечатлит Билла, заставит сердце биться чаще, всколыхнёт жар в чреслах и всё вот это вот, сколько предвкушал взрыв дикого гогота и ещё пару месяцев непрекращаемого потока шуток на тему конечной станции «Пидорство» и освободившейся вакансии у клубного шеста. Смех был бы хорошим знаком. Диппер мысленно дал себе слово, загадал, как в детстве: если ему удастся заставить Билла честно и искренне, без всего этого больного надрыва, рассмеяться, у них всё будет замечательно. Непременно. На входе его не узнали. Пара знакомых официантов прошла мимо, не поздоровавшись — совсем не походил тот парень, в которого превратил Диппера Уилл, на Диппера прежнего. Впрочем, так даже лучше, решил он, твёрдой поступью направляясь в главный зал. Впервые в жизни собственное отражение в зеркале нравилось Дипперу достаточно, чтобы не стремиться поскорее от него отвернуться. Комплексы ненадолго притихли — а он-то надеялся, что отношения с кем-то наподобие Билла станут лекарством от вечного и, как он сам прекрасно осознавал, глубоко нездорового недовольства собой. Не то чтобы он хотел выглядеть так в реальной жизни, но был уверен, что Биллу будет приятно и забавно увидеть его таким. Не привычным замухрышкой — но кем-то, на ком с удовольствием можно задержать взгляд. Билл обнаружился в самом дальнем конце зала. За одним из столиков, сплошь заставленных выпивкой. Взгляд Диппера уже без удивления отметил и знакомые каблуки, и металлические вставки на костюме, открывающем взгляду куда больше голого тела, чем, собственно, прикрывающем… Рядом с Биллом сидело трое мужчин. Один из них уже закинул руку Сайферу на талию, и посаженное зрение Диппера не позволило разглядеть с разделяющего их расстояния, какую реакцию этот жест вызывает у самого Билла. От волнения заныло сердце и тревожно закололо в самых кончиках пальцев. Сердце у Диппера всегда было слабым — вспомнив об этом, он едва ли не всерьез испугался, что прямо здесь сляжет, а подняться уже не сможет. Воображение отлично дорисовало картинку того, как чужая ладонь забирается Биллу под латексную оторочку чулка, ещё одна касается волос, третья — протолкнувшись вниз со спины, лапает зад… Медовую улыбочку у Билла на лице додумывать уже не пришлось. Диппер подошёл к их столику вплотную и отчетливо разглядел её сам. Сайфер без особого интереса скользнул по нему взглядом. Едва справляясь с собственной мимикой, Диппер улыбнулся: — Привет. — Привет, — оскалился Билл и отработанным движением смахнул с лица волосы — так, чтобы те вскинулись красивой волной. — Я тут подумал, — севшим голосом, наполовину тонущем в заводной танцевальной музыке, начал Пайнс. Он был уверен, что стоит Биллу вглядеться на пару секунд дольше — и глупому недоразумению придёт конец. — Мы столько времени здесь провели, но ни разу не делали ничего вместе. Ну, это если скандалов не считать, разумеется, но я не совсем об этом, в общем… — Ему пришлось заставить себя прикусить язык. — Не хочешь потанцевать? — Познакомлюсь с твоими коленями за пятьсот, — пьяно хихикнул Билл и эффектно закинул ногу на ногу. — Пацан, — миролюбиво одернул Диппера один из облепивших Билла мужчин. — Занято. Шёл бы ты отсюда, а? Напускная самоуверенность выжалась до последней капли, расколола иллюзорную броню и поставила на Диппере жирный крест. Окончательно стушевавшись, он весь как-то неловко зажался и пролепетал: — Билл, я… Я же к тебе… — Сосна? — Недоверчиво прищурился Сайфер. — Это ты, Сосна? Диппер заискивающе улыбнулся. Он почувствовал себя ещё глупее, чем в минуту осознания бессмысленности своего побега. Глупее, чем при очередной попытке объясниться. Глупее, чем во время обращённой к Уиллу просьбы. Он не ожидал, что Билл способен увидеть его и не узнать. — Потанцуешь со мной? — Предложил он. Прозвучало совсем не так, как планировалось. — Сначала закончу здесь, — ответил Билл и Диппер даже через грохот музыки услышал, как в его голосе брякнуло железо. — Билл… — едва слышно выдохнул он, уже заранее чувствуя: слушать Сайфер не станет. — Билл, не надо. — Я тут, вообще-то, работаю, — нахмурился тот и отвернулся, одновременно перекидывая ноги через бёдра клиента. Тот, который обращался к Пайнсу до этого, улыбнулся и извинительно пожал плечами: мол, прости — говорил же, что занято. Диппер не обратил внимания. В ушах нехорошо шумело, колени ослабли. Он будто через мутную пелену наблюдал, как чужие ладони опускаются Биллу на ягодицы: сжимают, притягивают ближе… В карманах джинсов отыскалась пара двадцаток. Первую водку с тоником Диппер заказал сам, вторую бармен налил за чужой счёт и, кажется, указал на какого-то парня — Пайнс не пытался выискать неизвестного благодетеля в толпе прочих. Напивался сосредоточенно и бездумно. Он не хуже других понимал, что алкоголь — не панацея и вообще так себе средство, но сейчас задался вполне определённой целью. Заглушить, не думать, спрятаться. Ком из слёз едва позволял дышать, в груди сдавило, будто тисками. Как бы там ни было, втайне Диппер ожидал всякого. Что Билл пойдёт за ним, что прямым текстом пошлёт к черту… но даже самый худший исход предполагал, что Сайфер с ним сначала поговорит. Хотя бы в своей дурацкой манипулятивной манере без единого конкретного ответа. Пайнс имел право надеяться, что время, проведённое вместе, будет достаточной причиной, чтобы быть друг с другом честными. Он не мог даже вообразить, что Билл поступит с ним таким образом. Заставит смотреть, как он… Незнакомый парень подсел на соседний стул и обаятельно улыбнулся, махнув бармену налить им еще по одной. — Крис, — представился он и протянул Дипперу руку. — Ну, и чего ты такой печальный? На рукопожатие Пайнс ответил автоматически и так же бездумно назвал своё имя. К нему подтолкнули новый стакан с выпивкой, и Крис отсалютовал ему, прежде чем сделать глоток из собственного. — Ты предпочитаешь вежливые расшаркивания на тему «разрешите вам присунуть» или сократим всё до функционального минимума? — Усмехнулся мужчина, приподняв бровь. Диппера разобрал нервный смешок. Спасительное опьянение и не думало наступать, несмотря на убийственное для него количество спиртного. — Меня только что бросили, — доверительно сообщил он и одним глотком допил свой коктейль. — Не лучший момент для знакомства. — А я сегодня развёлся, — рассмеялся Крис. — Интересное совпадение? Можем в процессе обсудить бывших. Улыбка у этого парня была красивая: открытая и добродушная, но с заметной хитринкой. В уголках глаз пролегли тонкие лучистые морщинки, а ресницы даже в специфическом освещении барной стойки казались длинными и густыми и придавали взгляду особую выразительность. Наверное, Крис был даже привлекательным. Правильные черты лица, обаяние… Предположим, после постельного эксперимента с Биллом Диппер теоретически мог представить себя в койке с другим мужчиной, но, попытавшись вообразить это сейчас, поймал только ясную мысль: «Не Билл», — и не удержался от грустной улыбки. — Извини, — качнул головой он. — Я не лучший кандидат. Человек, которого я люблю, в паре метров отсюда собирается перепихнуться сразу с тремя, а лично я собираюсь напиться. Строго говоря, я и не гей вовсе. То есть, я никогда не пробовал… — Погоди, — замахал руками Крис, улыбнувшись чуть шире. — Я, кажется, ничего не понял… Объяснил Пайнс без малейшего энтузиазма: — Он тут работает. Продаёт себя, — Крис в ответ удивлённо вскинул брови, и Диппер перевёл взгляд на барную стойку. — До него мне парни вообще не нравились. — Нихера себе, — только и смог что сказать Крис и похлопал Диппера по плечу. — Раскорячила тебя жизнь, однако. — Сам виноват, — просто ответил тот. — Сочувствую твоему разводу. Тяжело, наверное? — Вообще-то, я счастлив, — расхохотался Крис. — Пять лет потребовалось для того, чтобы понять: женщины — категорически не моё. Заводить разговор было не лучшей идеей, но Диппер решил, что всё привлекательней перспективы слушать сейчас исключительно эту дерьмовую музыку и ещё более дерьмовые мысли в собственной голове. — А как понял, что мужчины — твоё? — Спросил он, вяло улыбнувшись. Крис скупым движением пожал плечами. — Да я и не помню уже. Кажется, я даже в глубоком детстве на девчонок никогда не засматривался. Но в один не очень прекрасный момент со всех сторон начали наседать родственники, мол, жена, внуки, наигрался уже. Ну, я и поверил. Женился… спасибо, хоть детей настрогать не успел. — Тогда поздравляю, — устало улыбнулся ему Пайнс. — Извини, если зря потратил на меня время, но… Среди множества теней у мужчины за спиной одну Диппер узнал легко — даже через алкогольную муть. Узнал и замер. Вместо окончания фразы из горла вырвался невразумительный всхлип. — Вали отсюда. — Внезапно объявившийся Билл грубо отпихнул Криса в сторону. — Ещё раз увижу рядом с ним — прибью, понял? Диппер непонимающе уставился на них обоих и захлопал ресницами. — Это твой… — Договорить мужчине Билл не дал. Смерил того презрительным взглядом, который не нуждался в пояснениях, схватил Диппера за локоть и потащил в сторону служебных помещений. Пайнс задохнулся, когда его грубым рывком швырнули в какую-то тёмную подсобку. — Какого черта? — Взвыл он, окончательно перестав что-либо понимать. Билл, чьё лицо застыло непроницаемой маской, захлопнул дверь и сделал к нему размашистый шаг. — Такого… лапуля, — недобро ухмыльнулся тот. — Что за цирк ты тут устроил? — Цирк? — Ты бросаешь меня, потом, как ни в чём не бывало, приходишь сюда, размалёванный, флиртуешь с каким-то… каким-то… — Билл пошатнулся, плечом врезаясь в стену. — Ты пришёл поиздеваться, да? — Я за тобой пришёл, — прошептал Диппер. — Надеялся, мы пойдём домой. Вместе. Думаешь, я издеваюсь? Ты же сам меня бросил, остался с ними, и с ними прямо у меня на глазах… — Ах, так это я тебя бросил?! — Заорал Билл и сделал ещё один шаг к Пайнсу. — Это я, ни слова не говоря, сбежал?! — Ты не можешь меня за это винить, — Диппер покачал головой и отступил назад, спиной вжимаясь в стену. — Вот даже не смей. Ты никогда меня не слышал и не пытался услышать, но я не заслужил такого к себе отношения. — Единственный, кто не хочет никого слушать — ты, — вздохнул Билл и еле-еле отлепился от стены. Подошёл к парню, долго смотрел в тщательно подведённые глаза, а потом неожиданно хмыкнул и, ухватив Пайнса за ворот рубашки, потащил к раковине в углу. Пока Диппер брыкался и требовал его отпустить, открыл воду и без лишней жалости сунул под включенный кран. — Тебе хватит и одной шлюхи, — сказал он, жестковато проходясь рукой по щекам. — Не уродуй себя. Диппер отчаянно забился у него в руках, захлебываясь обидой и унижением. Чужая ладонь грубо возила по лицу, размазывала косметику. …за что? А ведь он пришёл мириться. Был готов пожертвовать принципами, гордостью — точнее сказать, её остатками, — вообще всем, лишь бы Билл позволил ему остаться. Собирался согласиться на любые условия. Собирался — и облажался по-крупному. Снова. Не нужно было сюда приходить. Билл отпустил его, и Диппер, закашлявшись, безвольно осел на пол. — Надеюсь, тебе хватило ума вернуться домой, — сказал Билл, стряхивая капли воды с рук. — Сегодня я закончу раньше, часам к двум. — И, ни слова больше не произнеся, вышел из каморки.