Post mortem?

2. — Расскажи что-нибудь, — попросил его Джим. Боунс так и оставался на другом конце комнаты, не подходя ближе. — Например? — Что угодно. Например, о себе. Тяжело быть доктором? — Не сказал бы. Но огромная ответственность — больше, чем кажется со стороны. — Почему? — Кирк удивленно поднял брови. — В руках врача власть над людскими жизнями. Самое сложное — не заиграться и не возомнить себя богом. — Ты говоришь так, словно знаешь это по своему собственному опыту. — А я и не говорил, что это не так, — проворчал Маккой. — Но я не собираюсь рассказывать об этом какому-то мальчишке. — Эй, Боунс, я, между прочим, твой капитан! — возмущенно вскинулся Джим. — Да хоть сам господь бог, я все равно не собираюсь это обсуждать, — отрезал Маккой. — Ладно, извини, — примирительно сказал ему Кирк. — Не хочешь говорить о себе — давай о чем-нибудь другом. — Могу почитать стихи, — вдруг тихо рассмеялся Боунс. — «Опять меня тянет в море, где небо кругом и вода...» Джим радостно подхватил: — «...Мне нужен только высокий корабль, и в небе одна звезда.» И продолжили они уже вместе, вторя друг другу: — «И песни ветров, и штурвала толчки, и белого паруса дрожь, и серый, туманный рассвет над водой, которого жадно ждешь...» — Любишь Мейсфилда? — удивленно спросил его Маккой после нескольких секунд тишины. Кирк мотнул головой: — Скорее, люблю море. Ведь космос — это тоже бескрайнее море, а мы — как первооткрыватели древности, — он помолчал. — Поэтому строки и чаруют. — Ненавижу космос, — тихо хмыкнул в темноте Боунс. — Ненавижу летать. — Почему тогда ты здесь, за чертову тучу световых лет от Земли, я спрашивать даже не собираюсь, — улыбаясь, уведомил его Джим и, прикинув, что его форме уже ничего не повредит, растянулся прямо на полу, закинув руки за голову. — Не лежи на полу, простудишься. В метре от тебя есть кушетка, — кажется, Маккой оставался врачом даже в такой ситуации. — А почему ты здесь? — Клингоны, я уже говорил. — Нет, почему ты в космосе? — А у меня не было другого выбора, — грустно ухмыльнулся Джим. — Не то чтобы я был против, конечно, но... Знаменитый отец, дом рядом с верфью, где когда-то построили этот корабль, Пайк, который притащил меня в Академию буквально за шкирку... Сам понимаешь. Он встал, нащупывая бутылку и делая на ходу глоток, двинулся вперед, затем чуть было не упал на кушетку. Устраиваясь на ней поудобнее, Кирк в очередной раз глянул в сторону Маккоя. — Мне бы сейчас фазер и рецепт спасения, — мечтательно сказал он. Боунс коротко усмехнулся. — Фазер на столе справа от тебя, второй выход отсюда слева, открывается ключом, он в замочной скважине. — А рецепт спасения? — с интересом уточнил Джим, даже не шевельнувшись. — Не перебивай. Дверь выводит в коридор, соседний с тем, по которому ты пришел. Он тоже малопосещаем, в сорока метрах левее лестница, ведущая на восьмую палубу, твой старший помощник где-то там, — он прервался на секунду и прикрикнул на изумленного Кирка: — Молчи! Если вы соберете хотя бы несколько человек, то прорветесь к грузовым докам и сумеете угнать шаттл. Джим с секунду думал. Это почти походило на план, если бы не один ма-а-аленький момент. — Ты думаешь, что я брошу экипаж? — тихо спросил он. — Я должен их спасти. Я их капитан; у меня нет выбора. — Идиот, — судя по всему, Маккой тихо и горько рассмеялся. — Порой люди заперты сами в себе. Вот тогда выбора точно нет. — Экипаж я не брошу, — отмахнулся Кирк, судорожно шаря руками вокруг себя. Фазер действительно оказался на столике неподалеку. Уже отпирая дверь, он развернулся, удивленный тем, что Боунс так и не приблизился: — Ты не идешь со мной? Темнота промолчала. — Ладно, тогда я найду тебя потом, — кивнул себе Джим и, больше не оборачиваясь, рванулся наружу.