Post mortem?

6. Ну, разумеется, Кирк ушел. Ненадолго, но тем не менее. Ушел, захватив бутылку, и допил ее в одиночестве в своей каюте, изредка кивая зеркалу и чокаясь с ним. Снилась Джиму какая-то чушь: будто он сам — не Боунс — призрак, торчит на мостике за спиной у Спока, сидящего в капитанском кресле, и нашептывает ему что-то в духе: «Убей ромуланцев… Убей». И Спок слушается. Кирк помотал головой, стряхивая с себя остатки сна: надо меньше пить, решил он, тем более в одиночку. Стоило бы к Скотти вернуться или к кому еще… С другой стороны, слушать, как бывший подчиненный, сбиваясь по привычке, постоянно пытается назвать его «капитан», то еще испытание. Коммуникатор пискнул, и после короткого разговора Джиму пришлось подняться и выгнать себя в душ, а затем — на мостик. Звонил Пайк. Голова болела, и неудивительно, что Кирк чувствовал себя не слишком готовым к серьезному разговору, который, как он чувствовал, обязательно будет. — Экстренное заседание по твоему делу назначено на завтра, — Кристофер устало смотрел на него с экрана. — Джим, я просмотрел твой отчет по происшествию и не понимаю, чем ты руководствовался, когда предлагал им сделку? — Думал, как жаль, что клингоны пришли не за мной. Тогда я бы обменял на экипаж себя, — равнодушно ответил Кирк. Его мутило. — Знаешь, в свете текущей ситуации это и впрямь был бы выход получше, — Пайк не церемонился. — Звездный Флот теперь слаб, Джим. Им известны все наши базы, расстановки сил, количество кораблей и планетарные коды. Мы практически проиграли, даже не сделав ответного хода. Кирк отвернулся. Не то чтобы он не чувствовал стыда за совершенное, скорее это было глухое отчаяние. Для него в тот момент на одной чаше весов находились четыреста жизней, а на другой — собственная. Теперь же оказалось, что на второй была еще и вся Федерация. И выбор меньшего из зол был в корне неверен. — Совет рассмотрит твое дело и назначит наказание. Готовься как минимум к понижению в должности, Джим, — предупредил Пайк. — Сиди тихо. Если ты считаешь, что сможешь чего-то добиться, оббивая пороги остальных адмиралов, то я тебя разочарую: они рвут и мечут. Чем громче ты будешь возмущаться, тем серьезнее будет наказание. — Я вас понял, сэр, — коротко отозвался Кирк, продолжая смотреть в сторону, куда-то над головой Спока. — Конец связи, — экран погас. Кирк сделал шаг вправо, к капитанскому креслу. — Спок, хотя бы ты веришь, что я поступил правильно — при тех исходных, что у меня были тогда? — При всем моем уважении к вам, Джим, — ровно отозвался вулканец, — логичнее было бы не идти на прямое соглашение, а вместо этого… — А, ч-черт! — Кирк оглянулся по сторонам, встречая взгляды старших офицеров. — Хоть кто-нибудь здесь понимает меня? Ухура, — он глянул на нее и встретил отрицательное покачивание головой, — Сулу? Павел? — Кэптэн, вы могли бы собрать отряд и попытаться отбить корабль… — осторожно сказал Чехов. — Не мог! — рявкнул на него Джим. — Много ли отвоевал бы в панике разбежавшийся по углам экипаж, половина которого уже была в плену? — он повернулся к вулканцу: — А ты, Спок, вообще чуть не умер, столкнувшись с ними лицом к лицу! Что я должен был делать? Умереть сам и дать умереть вам? Оставить вас в рабстве?! Он быстрым шагом пересек мостик и вошел в приветливо открывшиеся двери турболифта. «К черту всех, — решил он. — Напьюсь опять». — Боунс! — выкрикнул Кирк, распахивая дверь и врываясь в темноту, на этот раз без фонарика. В кабинете было пусто, лишь в углу стола продолжала тускло гореть забытая лампа. — Боунс! Тишина, в ответ — ни звука. Джим прошелся по кабинету и с размаху плюхнулся на кушетку, доставая с пола начатый в первую встречу виски. Затем присосался к бутылке, выпил почти треть, громко выдохнул и вытер губы рукавом форменки. — Я ненавижу всех, — пожаловался он пустоте. — Особенно Звездный Флот. Пустота молчала. — Тысячи птиц летят на огонь, — монотонно начал Кирк, устраиваясь поудобнее и пялясь в потолок. — Тысячи слепнут. Тысячи бьются. Он сделал еще глоток и продолжил, четко выговаривая каждое слово и делая ударение в конце каждой строки. — Тысячами погибают птицы. Тысячи трупиков остаются, — Джим сделал паузу и выкрикнул в потолок: — Боунс! Маккой не появлялся. — И смотритель не может все это стерпеть. Не может смотреть, как гибнут его любимцы, — Джим повысил голос: — Он гасит маяк. И маяк не горит! — Заткнись. — О, ты знаешь, как оно заканчивается? — полупьяно фыркнул Кирк, поворачиваясь. Боунс стоял в дальнем углу, и сквозь него просвечивала дверь. — Я пришел к тебе, читаю стихи, а ты куда-то пропал! — Если бы ты не начал читать именно это, я бы и не появился, — проворчал Маккой, пересек комнату и «присел» на кушетку. Если присмотреться, можно было увидеть, что между его халатом и искусственной кожей сиденья была небольшая щель. И нет, это абсолютно не значило, что Джим смотрел на его задницу! — Мы любим одних и тех же авторов, — пробормотал себе под нос Кирк. — Почему ты так не любишь это стихотворение? — Потому что оно отлично подходит к твоей ситуации, — хмыкнул Маккой, переводя на него взгляд. — Джим, подобная самоирония до добра не доводит. — Да наплевать, — радостно сообщил ему Кирк, переворачивая бутылку над своим ртом и ловя губами тонкую струйку алкоголя. — Ты слишком много пьешь, — сообщил ему Боунс. — А ты слишком много ворчишь, и что? — улыбнулся Джим и аккуратно опустил бутылку на пол. Маккой помолчал с пару минут, а затем неожиданно сказал: — У каждого маяка должен быть смотритель. — Который не погасит огонь даже ради любимых птиц, да? — тоскливо спросил у него Кирк. Он ощущал себя отвратительно трезвым. — Здесь есть еще алкоголь? — На той же самой полке, — Боунс махнул в сторону. — И даже стаканы. — Не комильфо, — отмахнулся Джим, подходя к шкафу, и присвистнул, распахивая створку: — Да ты был знатным алкоголиком! На полке стояла батарея бутылок разных видов, цветов и объемов. Кирк, не глядя, вытянул первую попавшуюся, затем глянул на этикетку: — Ром. Земной. Сколько там… двадцать пять лет выдержки, получается? Ну, сейчас попробуем, — он скрутил пробку и понюхал горлышко. — Мне явно надо выпить. — Сам ты алкоголик, — рассмеялся за его спиной Маккой. — Согласен. Я собираюсь напиться, а затем заснуть прямо здесь, — предупредил его Джим. — Возражений не принимаю. Так он и сделал. Доставал Боунса дурацкими вопросами, пил, снова доставал. Уже пьяный, смотался по-быстрому в столовую, и притащил тарелку с едой. Поел, потом снова начал пить и приставать к Маккою. Удивительно, но доктор не выказывал ни капли недовольства. Чувствовалось, что компании ему явно не хватало. Компании человека, с которым можно было поговорить обо всем — начиная со стихов Превера и заканчивая бывшей женой.