Бренди по понедельникам

В этот раз припасено больше бренди. Под ногами перекатывается как минимум пара пустых бутылок, но Майлз готов поклясться, что их гораздо больше. Он спотыкается по крайней мере четыре раза, пока идет к своему креслу. Тем временем Айвен устраивается на том, что Грегор называет пикантно звучащим словом «козетка». Грегор вновь оккупирует диван. Вообще-то Майлз сам хотел его занять, но черт бы побрал длинные ноги Грегора. Тот обходит его на повороте и с триумфом плюхается на свою тощую императорскую задницу. Так что Майлзу опять достается огромное кресло, которое он спокойно мог разделить с кем-нибудь еще. Например, с Марком. Кажется, он проговаривает свою последнюю мысль вслух, потому что Айвен страдальчески морщится и стонет: — Нет, только не жирдяй! С императорского дивана доносится нравоучительное: — Мы не должны оценивать личность с точки зрения физического облика. Майлз от неожиданности пускает пузыри прямо в бокал первоклассного бренди. Айвен в ответ на сентенцию швыряет в Грегора вышитую подушечку, вытащенную из-под собственной головы. Майлз прокашливается и, утирая выступившие слезы, с интересом осведомляется у Грегора: — Что тебя вдруг потянуло на банальности? Довольный Грегор вытягивается на диване во весь свой немалый рост, удобно устраивая голову на прилетевшей подушке. — Главное, мой мальчик, — журчит он тоном многоопытного служаки-сержанта, поучающего юного кадета, — не то, что ты говоришь, а то, что может последовать за твоими словами. — И в данный момент… — приглашающе тянет Майлз. — И в данный момент, — подхватывает Грегор, — мне не пришлось вставать за подушкой, рискуя местом. Она сама ко мне прилетела. — Почему – рискуя? — любопытствует Айвен, распечатывая новую бутылку. — Потому что братец-мутант лелеял коварные планы по захвату этого плацдарма. Стоит только несчастному императору встать, — взвывает Грегор совершенно ненатуральным трагическим голосом, — как его место займет… — Ужас, летящий на крыльях ночи! — Когда было нужно, Майлз мог быть не менее пафосным. В этот раз закашливается Айвен: — Мужики, вы что, насмотрелись детских сериалов? Майлз с подозрением щурится: — Головидео про Черного Плаща появилось в Сети только в прошлом году. Откуда ты знаешь про «ужас, летящий на крыльях ночи…»? Айвен слегка краснеет: — Я не буду отвечать на этот вопрос. Майлз оборачивается к Грегору: — Сир, вам не кажется, что пришло время для фаст-пенты? У Грегора лицо тут же становится ужасно злодейским: — Я думаю, что вина его слишком серьезна, чтобы обойтись только допросом. Они с Майлзом гнусно хихикают и сдвигают бокалы. Айвен закатывает глаза: — И это наш Император и его Аудитор. Бедная Империя! — Между прочим, сир, — вдохновенно вещает Майлз, не желая выходить из роли зловещего горбуна-мутанта, — я знаю, что больше всего этот человек боится щекотки. Особенно под коленками. Айвен багровеет. Майлз решительным глотком допивает бренди и в порыве вдохновения выдает совершенно гнусное: — Муа-ха-ха! Ха! Ха! Ха! — Ха! Ха! Ха! — поддерживает его Грегор и всячески демонстрирует собственную готовность встать с дивана и пойти щекотать Айвена под коленками. Вот прямо сейчас. Сию минуту. Айвен снова закатывает глаза и сдается: — Черт с вами, великовозрастные идиоты. Это Теж. — Что – Теж? — тормозит Майлз. — Теж любит смотреть мультики, — поясняет Айвен и снисходительно добавляет: — Вам, папашам, приходится смотреть детские видео из чувства долга, тогда как я получаю в процессе несказанное удовольст… Закончить он не успевает. Майлз бросается в бой, выкликая старый партизанский девиз «Трубите атаку!». Грегор подхватывает клич, и вдвоем они стаскивают Айвена на ковер, намереваясь защекотать его до полного изнеможения. Спустя четверть часа они валяются на ковре тяжело дышащей кучей, делая вид, что не произошло ничего особенного. Первым не выдерживает Грегор. — Обратили внимание, какой ужас был на лице Сметани? — хохочет он. Майлз согласно кивает и тоже начинает ржать: — Каждый ужаснется, если Айвен орет, как потерпевший. — Я и есть потерпевший, — Айвен решает, что ему просто необходимо еще выпить, и тянется за бутылкой. Тут его осеняет, и он легко поднимается на ноги, принимая самый небрежный вид, на который только способен, и идет к бару. На его счастье, двое придурков слишком заняты собой и не замечают его маневров. Так что он спокойно находит в баре то, что ему нужно, и, не оборачиваясь, говорит: — Когда делаешь дипломатическую карьеру, приходится осваивать самые разные навыки. — За спиной перестают ржать и настороженно молчат. — Например, правильно открывать шампанское. Вопль Майлза «Берегись!» слегка запаздывает. В долю секунды Айвен окатывает их пьянящей пеной и с чувством выполненного долга припадает к горлышку. — Один-один! — сипит император, тщетно пытаясь вытереть лицо бумажными салфетками. — Айвен, ты идиот! — Я отомщенный идиот, сир! — Айвен, широко ухмыляясь, салютует Грегору бутылкой. — Мы опять забыли про подземелья, — бурчит Майлз, отбирая часть салфеток у Грегора.