365 сказок

Я бродил по этому дому уже несколько часов. Он будто весь состоял из переходов, коридоров, комнат, соединённых между собой бесчисленными дверями. И повсюду были огромные окна, за которыми, как бы это ни было странно, плескалась вода. Словно дом стоял на дне океана, вот только мимо стекла не проплывали рыбы, не мерещились медузы, только пузырьки воздуха медленно проползали куда-то вверх. В какой-то миг я замер, потому что меня настигло осознание. Может, этот дом ещё погружается? Медленно падает на дно, так неспешно и так плавно, что я почти этого не чувствую? Но тогда постепенно давление воды будет нарастать. И рамы не выдержат. Мне нужна была только одна дверь, одна-единственная, которая вела бы не в другую комнату, не в коридор, не к лестнице, а в иной мир, в любую реальность, какая только возможна. Но сколько бы дверных ручек я ни повернул, всё время оставался в том самом доме, всё время видел толщу воды, наваливающуюся на стёкла. Сколько времени прошло, когда я стал чувствовать, что воздуха не хватает?.. Я стоял в просторном холле, запутавшись, на каком нахожусь этаже, и смотрел, как темнеет вода за большущим, занимающим всю стену окном. Я видел, как влага собирается в уголках, я слышал, что рама скрипит, едва слышно стонет. У меня, похоже, почти не оставалось времени. Потом я кинулся бежать. Все окна стенали, им хотелось как можно скорее сломаться, впуская влагу, океан, стихию вглубь дома. Я бежал, не разбирая дороги, пробуя все двери, что попадались мне на пути, но ни одна из них не открывалась в другую реальность. Наконец я устал и замер у очередного окна. Вода почти почернела, в доме было сумрачно, тихо, только стоны стекла и рам, только стук отдельных капель о деревянный пол скрашивали тишину. Что ж, нужно было принять — здесь и сейчас стихия сломит последнее препятствие и я окажусь в её объятиях. Сопротивляться не имеет смысла, а дверь — моя дверь — может ждать меня совсем не тут. Когда стекло лопнуло, понеслось внутрь, подхваченное потоком воды, я вжался в стену и задержал дыхание. Хотелось зажмуриться, пусть вовсе не от страха, но я заставил себя смотреть, пока вдруг весь мир не дрогнул, меняясь. Смазавшись в единое пятно, эта реальность выплюнула меня, выбросила на берег. И вот я стоял на коленях, опираясь ладонями о каменистую почву, усеянную осколками раковин. Вокруг вставала, цвела, пела весна. Слышались птичьи крики, чудился чужой смех. С трудом поднявшись на ноги, я удивился только тому, что ни капли не промок. Недалеко шумело море, но я двинулся в противоположную сторону, на сегодня мне было достаточно воды. Теперь ко мне вернулось чувство направления, я знал, что дверь недалеко, нужно только обогнуть скалы и свернуть в рощицу цветущих деревьев. В воздухе висел пряный аромат, и я почти улыбнулся, хоть во мне всё ещё клубилось недоверие. Этот мир, такой переменчивый и странный, мог и сейчас готовить злую шутку. Если уж ему сначала так хотелось меня утопить, то что ему стоит отравить воздух или скомкать всю реальность, как лист бумаги? Я вошёл в цветущую рощу и тут же ощутил, как болью сжимает виски. И в то же время дверь маячила впереди, я почти видел её очертания, она вырастала прямо из песка дорожки, возвышалась, чуть приоткрытая, будто ожидала именно меня. Но я не мог даже ускорить шаг, а от боли темнело в глазах. Грудь сжимало будто обручем, невозможно было вдохнуть, как следует. Деревья клонили ко мне цветущие ветви, не было ветра, который мог бы принести хоть глоток свежего воздуха, и мне начало казаться, что я так и не выбрался из воды. Напротив, будто бы именно океан окружал меня, заполнял собой мои лёгкие, из-за чего я уже не мог дышать. И когда я почти достиг двери, почти ухватился за круглую ручку, мир снова растёкся тёмным пятном, исчез и аромат, и отдалённый шум моря, и весна. Вновь я стоял в самом сердце дома, который сдавила в пальцах водяная стихия. Здесь не было никакого воздуха, никакого света, тёмная вода заполнила меня, как раньше заполнила дом, и я барахтался, хотя должен был потерять сознание и утонуть. Всюду была одна вода, не имевшая ни дна, ни поверхности. Я падал, или плыл, или замер в центре бесконечного, замкнутого океана… *** …Я открыл глаза. Часы у кровати показывали три, за стеклом тёк городской сумрак. Был ли тот мир только сновидением, или в очередной раз я погиб и вернулся в родную реальность? Темнота вокруг не собиралась давать мне ответ. Я зажёг свечу и долго сидел на кровати, вслушиваясь в ночь. Мне не хотелось снова искать пути в мире сновидений, как не было желания спрашивать у кого-либо, что произошло. А ещё мне казалось, что за окном всё ещё течёт и бьётся в стекло тёмная вода, что она вот-вот хлынет внутрь, сомнёт, смешает с донным илом и мой дом, и меня самого. Робкий огонёк свечи помогал мне бороться с этим ощущением, но он не спасал от темноты, расшалившейся внутри меня. *** Только когда занялся рассвет, когда в его смутном сиянии стало ясно, что город не скрылся за ночь под водой, я успокоился. Конечно, теперь спать было уже поздновато или… рановато, но всё же я почувствовал себя увереннее, смог отправиться на кухню и привычно поставить чайник. В тот момент, когда он закипел, окно на кухне распахнулось само собой, впуская сразу несколько сфер — юные миры родились и прилетели покружить у лампы. Я проводил их взглядом, заметив, что один из них похож на мыльный пузырь, заполненный тёмной морской водой… Не в нём ли я побывал сегодня?.. Миры кружились под потолком, я пил чай. И постепенно неотвратимое наступление стихии переставало казаться чем-то ужасным. Возможно, я не сумел найти с ней общей язык, быть может, в следующий раз она будет дружелюбнее?.. Но стоило мне закрыть глаза, и я снова видел, как с треском ломаются рамы, как вылетают стёкла, впуская внутрь поток, живую стихию, не желавшую ни с чем соглашаться. И, наверное, нужно было бояться её, но я испытывал лишь странное удивление. Океан что-то сделал со мной, он остался внутри и не желал уходить. Я знал, что даже солнце нисколько мне не поможет. Теперь я буду носить в себе стихию столько, сколько она сама того пожелает. За окном разворачивалось весеннее утро, щебетали птицы, солнце искрилось в лужах и ручейках. Внутри меня обживалось тёмное море, а я… всего лишь пил чай, ожидая, когда стихия станет мне родной.