365 сказок

Кривые улочки спускались террасами и постепенно вывели меня к набережной. Заключённая в гранит река несла свои воды величаво и плавно, она была такой широкой, что противоположный берег едва виднелся в синеватой дымке, а мост возносился над ней так высоко, что его кутал туман. Впрочем, тут всё было подёрнуто влажной сизой дымкой, начинался вечер, неспешно загорались окна и фонари, сразу же обзаводясь короной ореола — свет отражался в мельчайших каплях водяной пыли. Я присел на влажный парапет и едва слышно сказал: — Здравствуй, река. Для меня она была безымянной, я появился в этом мире, в этом городе только с полчаса назад, прошёлся по улочкам в тщетной надежде найти море, но здесь была лишь она. Однако нельзя было не поздороваться. Река безмолвно несла свои волны дальше, лишь редкий плеск о гранит отзывался мне. — Где-то там, вдали, ты наверняка впадаешь в море. Может быть, обрушиваешься в него с высоты, может быть, мягко растворяешься, мешая воду… — продолжил я, прикрывая глаза. Река слушала, не прерывая. — Твоя вода, сейчас сладковатая, меняет вкус. Сознаёшь ли ты себя рекой, когда окончательно становишься частью океана?.. Этот вопрос, конечно, не был ни новым, ни оригинальным, и река, верно, засмеялась, не пожелав отвечать. Но туман точно сгустился. Хотя, вероятно, всего лишь стемнело. В сумраке город был особенно красив. Пусть небо и скрывали тучи, но яркие огни, мерцали разными цветами, приветливо горели витрины магазинчиков и кафе, теплом встречали окна зданий, на мосту развернулась целая сияющая сеть, точно он был заплетён паутиной, в которую попался рой светлячков. Всё это сверкающее многообразие упало бликами на воду, растянулось цветными яркими пятнами, словно река вдруг украсилась бантами и лентами. Праздничное убранство. Но мне не было здесь уютно. Этот город, такой будто бы весёлый, добродушный, мне казался совсем-совсем чужим. Я поднялся. Мне уже было холодно, неприятно, сыро и промозгло. Двинувшись вдоль реки, я всё гадал, отчего так? Почему этой реальности я настолько… чужд? Вот только это были праздные размышления, и вскоре я от них отказался. Отчего-то горожане не гуляли здесь, хоть на набережной горели фонари и тёплый оранжеватый свет разгонял темноту. Я был один на один с молчаливой рекой, с ночным воздухом, с замершим почти надо мной мостом. На том берегу не было города. Мост уводил из него прочь… Мне захотелось пройти по нему, узнать, что же там на другой стороне. Для начала нужно было найти, где поднимаются на этот мост. Он словно рос из центра города, такой огромный. И на набережной я мог бесконечно рассматривать высоченные колонны, удерживающие его над землёй, но взойти на выгибающуюся спину здесь было негде. Повернув в сторону центра, я долго пробирался по улочкам. Мост всегда маячил где-то перед глазами, возносился к тёмному небу, не заботясь о том, что из-за него весь город будто бы сжимается и скукоживается. Сколько бы я ни шёл, он не приближался и не удалялся. Он существовал будто бы сам по себе, и нельзя было подобраться к нему поближе. На пути мне не попадались жители, хотя я слышал их — они смеялись на соседних улочках, хлопали дверями и ставнями, эхо их торопливых шагов звенело, отскакивая от стен… Но рядом со мной никого не оказывалось, двери были закрыты, в окнах задёрнуты шторы, в переулках не оставалось ни души. Город скрывал от меня что-то, но это не походило на обычную лукавую игру. Он не хотел меня видеть, общаться со мной, соприкасаться. И пускать на мост. И тем важнее было всё-таки найти способ. Прошло больше часа, когда я встал посреди городской площади. Мост был прямо передо мной, за первыми же домами поднимал свою гордую спину, на него словно бы вела лестница, но где она начиналась? Ступени матово поблёскивали в неверном свете ночных огней, искрилась сеть канатов, система которых казалась совершенно неясной. В ночи нельзя было не поймать себя на ощущении, что в каком-то смысле мост привязан прямиком к небу. Вот только проверить, так это или нет, я не мог. Но реальности, в которых такое случалось, встречались на моём пути не раз. Я не мог поручиться, что теперь найду нужную мне лестницу. Город смеялся мне в лицо, скалился огнями, и легко было представить, как его улицы змеятся, вьются, чтобы не дать мне пройти. И всё же я решил попробовать. На этот раз я шёл, глядя только на мост. Пусть под ногами моими вдруг обнаруживались мелкие зеркала лужиц, отражающие фонарный свет, пусть мостовая выпячивала спинки булыжников, в надежде, что я споткнусь — эти мелкие пакости не волновали меня. Я преследовал конкретную цель. И остановился, только когда мне под ноги кинулась кошка. Первая кошка, которую я встретил здесь. Она не убежала, напротив, встала на границе между светом и тенью, тараща на меня зелёные луны глаз. Хвост её ходил из стороны в сторону, чёрная шерсть позволила бы запросто скрыться во тьме, однако что-то её остановило. — Привет, — сказал я и опустился на корточки, протянув пустые ладони к кошке. — Я не причиню вреда. — Знаю, — ответила она и сощурилась. Хвост успокоился. — А как попасть на мост знаешь? — спросил я и улыбнулся. — Его нет, — она уселась, обернув лапы хвостом. — Он не существует. Никто никогда не ходил по нему. — Отчего же? — Никто не хочет отсюда сбежать, — она отвернулась на мгновение. — Но ты можешь постараться. Если выйдет луна, она укажет тебе путь. В лунном свете невозможное становится возможным. — Когда же будет луна? Теперь кошка посмотрела в небо, глаза её сверкнули, расширились, став похожими на озерца света, а затем она фыркнула: — Недолго осталось. В чём-то тебе, странник, повезло. Луна сегодня встанет поздно, но полной. Ещё вчера ничего бы не вышло. И она тут же сбежала. Я выбрал дворик, где росла одинокая вишня, и присел на скамью под ней, приготовившись ждать луну. Мост был очень близко, но всё так же недостижим. Городские огни потихоньку угасали — сначала окна, потом и фонари, а вскоре и светящаяся паутина моста поблекла, однако его громадина по-прежнему нависала над городом, совершенно теряясь где-то по ту сторону реки. Грязно-серый туман вился между зданий, полз по тротуарам, потихоньку поднимаясь выше. И скоро я оказался во влажном и холодном облаке, но продолжал так же упрямо ждать, пока наконец-то в небе где-то за крышами не просветлело небо. Лунный лик пока что прятался за зданиями, но я уже чувствовал, как он близок, как медленно карабкается вверх. Поднявшись, я нетерпеливо вглядывался в черноту небес, пока не вздохнул с облегчением — луна выглянула из-за городских теней и засеребрилась в одной из арок моста. И что-то случилось с воздухом, с туманом, с двориком, где я сидел в ожидании. Я увидел ступени. Мне не впервой было созерцать подобные чудеса, потому я знал, как они быстротечны. Как бы я ни ненавидел лестницы, сейчас я кинулся к ступенькам с искренней радостью. И вот вскоре уже стоял над землёй, а луна высвечивала мне дорогу всё дальше, и дальше, и дальше… На мост я поднимался долго, но в какой-то миг понял, что ступени исчезли, а я стою словно на нагом позвоночнике древнего чудища. Здесь гулял ветер, канаты и тросы стонали и выли, вниз смотреть было чересчур страшно. Вдали всё терялось во мраке. Сначала я шёл медленно, но потом ускорил шаг, подгоняемый любопытством. Река и город далеко внизу уже ничуть мен не заботили, а лунный свет подбадривал и гладил по щеке и плечам. Я почти бежал, а мост и не думал кончаться. Росли всё новые и новые пролёты, раскидывались всё новые тросы, поддерживающие его. Точно этот мост был самой бесконечностью. Так продолжалось почти до утра. Я не знал, когда перестал ощущать гнетущий и тяжёлый взгляд города, которому так не понравился, не знал, когда луна описала круг и спряталась за горизонтом, не знал, когда заря улыбнулась с небес. Только рассвет, первый луч солнца остановил меня. Впереди были ступени, они вели вниз. Лестница утопала в разросшейся траве, которая была усеяна каплями росы и с такой высоты напоминала расшитый блёстками ковёр. Было даже страшно сейчас спуститься туда и нарушить покой и красоту… Я замер на первой ступеньке. Где-то там, позади меня, город открывал глаза и тянулся к рассветному солнцу. Где-то там он начинал смеяться и петь, жить новый день. Но я был счастлив оказаться здесь, в неопределённости, в мягком сиянии утра. И мост уже не напоминал спину чудища, хоть и оставался чересчур огромным. Когда я ступил на следующую ступеньку, мир пошатнулся, и я оказался совсем в другом месте. И, наверное, это было хорошо. Слишком уж прекрасным казался ковёр трав, к тому же я всё-таки узнал, что там, по ту сторону реки.