365 сказок

— И всё же как ты не устаёшь бесконечно путешествовать? — спросила она, задумчиво рассматривая меня сквозь бокал, в котором плескалось сияющее золотистое, будто созданное из солнечного света вино. — Это ведь моя суть, — пожал я плечами в ответ. Странно было видеть её такой. Королева чаш изменилась, а я не понимал причины. — Ты никогда не хотел иного?.. Прежде чем дать ответ, я задумался, но сколько ни искал внутри себя ростки сомнений, сколько ни пытался найти отказ от того, что имею — ничего такого не было. — Никогда. Слово, хоть и было произнесено тихо, зарокотало отдалённым громом. *** Терпкий запах трав, их мягкость и шелест… Я поднялся, с трудом понимая, как оказался именно здесь. Ещё минуту назад на меня смотрела Королева чаш, а теперь вокруг расстилалась пустошь, травяное море, которое ходило волнами под ласковыми ладонями ветра. Солнце недавно село, на западе ещё золотилась полоска, больше похожая на ожог, сумерки были пронизаны свежестью, звучали сверчками, точно тут был август. Неподалёку стоял городок. Отсюда мне были видны причудливые здания и острые крыши, но идти туда я не хотел, как и ступать на дорогу, мне гораздо ближе были и пустошь, и травы. В противоположной стороне начинался лес, но он был столь далёк, что, пожалуй, и за всю ночь я вряд ли бы добрался туда. Это была лишь тёмная — более тёмная — черта на горизонте. Равнина, полная травы, дышала летом и ушедшим отдыхать солнцем. Впрочем, можно и вовсе никуда не идти, можно остаться здесь до самого рассвета, чтобы разобраться, когда Королева чаш отправила меня сюда, откуда она взяла такие силы и зачем сделала это. Я сидел на траве, слушал сверчков, смотрел на звёзды, ответы не находились, но и без них было хорошо, даже слишком хорошо. Так хорошо… Я усмехнулся и произнёс это вслух: — Так хорошо, что я бы остался, не будь я странником. Видишь, не работает. *** Королева чаш смотрела на меня сквозь стекло наполовину опустевшего бокала. — Ты раскусил меня слишком быстро, потому такой ответ я принять не могу. — А зачем тебе вообще какой-либо ответ? — устроившись в кресле, я мельком пожалел, что не нахожусь среди трав. Впрочем, и собственная гостиная мне нравилась, и скоро я забыл об этой мимолётной тоске. — Вдруг странник — не твоё призвание? *** Мне никогда не приходилось сомневаться. Когда гостиная опустела, Королева чаш растворилась в вечерней мгле, я долго ещё сидел у камина. Живой огонь шептал что-то, но я не разбирал слов. Возможно, сомнение — это почти приключение. Это почти путешествие, путь по грани между неким «Да» и совершенным «Нет». И, может, то, с какой радостью я позволил себе его, меня и определяло. Может быть, это и говорило о моём призвании больше всего. Но я позволил себе не смотреть со стороны, а погрузиться полностью. И вместе со сном я перешёл в иное пространство, в реальность, где… *** Первое, что я услышал, — как шумит море. Мерный и приятный звук, плеск о камни, шелест отбегающей, чтобы кинуться на берег снова, волны. Я открыл глаза одновременно с осознанием, что всё тело ломит от неудобной позы, ноги и руки затекли, теперь в них снопами взрывались искры, обжигая иголками. Я сел и принялся растирать колени и голени, и только после того огляделся. Надо мной шелестела тростником ветхая крыша беседки, сквозь жерди стен проглядывал утренний пляж. Солнце наверняка только-только встало, по песку тянулись длинные тени, больше похожие на не успевшую сбежать ночь. Море было мне незнакомо. Выбравшись наружу, я — босой — пошёл по песку к воде. Волна обожгла ступни холодом, но от такого приветствия внутри разлилось удивительное ощущение, и я постоял ещё, пока не понял, что ноги скоро потеряют чувствительность. Почему я остался босым? Как так вышло? В беседке не нашлось обуви. …Пляж оказался пустынным и за полосой песка поднимались почти неприступные скалы. Кто и почему разместил здесь беседку, если не было возможности спуститься сюда? Или, быть может, кто-то приходил сюда с моря? Я бродил по песку, не испытывая ни голода, ни жажды, а солнце поднималось выше. Море шептало и пело мне. И, наверное, в те часы я совсем ни о чём не думал. Ничего не предполагал, ничего не желал. Быть может, не желал даже странствовать. Странное состояние сознания, почти дремота, полный покой, очень близкий к пустоте, но… не она. *** Когда всё сменилось, я не заметил, но понял зато, что нахожусь в сновидении. Угадал его наконец, пусть оно и оказалось столь реальным. Теперь я уже стоял среди сада, переполненного ароматами цветов и красками пёстрой весны. Если море успокоило меня, то сад — вовсе нет. Мне захотелось в тот же миг покинуть его, внутри вскипело желание идти. Идти прочь, сколько хватит сил. Тогда я вспомнил, что странник. Хотелось бы позволить себе ещё посомневаться, но передо мной возникла дверь, и я шагнул за порог, не раздумывая. Шагнул в темноту, пахнущую озоном, во мрак, где что-то таилось, назревало, тлело. Но, конечно, проснулся, хоть это было вовсе не тем, чего мне хотелось. Надо мной склонилась Королева чаш. Я задремал в кресле у камина, а она вернулась, пока я спал. *** — Ничего не могу сделать, — говорила она позже. — Хоть мне и странно, что может быть такое… такое… призвание? Что-то единое? Что-то, что ты не в силах изменить?.. Не знаю даже, как точнее это обозначить. — Не играй со мной больше, — улыбнулся я в ответ. — От этого устаёшь. — Не верю. Мы засмеялись вместе, а потом молчали, затем — снова смеялись. Ночь текла мимо, стучала в окна плавниками, проносилась бликами звёзд и осколками фонарей. Мне было спокойно, точно то утреннее море, что я увидел во сне, осталось глубоко внутри меня. Осталось мной, как бы странно это ни было. Море… оно ведь вечно находится в движении. Я осознал позже и опять улыбнулся. — На самом деле, — Королева чаш замерла на границе света и тени, — на самом деле мне нужен был воин. — Зачем тебе воин? — удивился я. — Мне нужен победитель, — поправилась она задумчиво. — Кто-то, кто возьмёт в руки меч. — Я найду тебе воина в одном из странствий. — Да, ведь сам ты не… Ты не будешь воевать, — она почти разочарованно вздохнула. — Хотя получилось бы хорошо. — Может быть. Распрощавшись, мы разлучились — уходящая ночь унесла её, а я остался в ладонях утра. И с новой мыслью — отыскать воина. Забавно, как путешествия связаны с поисками. Так может, я не странник, а ищущий? Это меня позабавило, но ответ я уже получил, знал его и потому больше не поддался желанию прогуляться по грани между удивлённым «Нет» и сокрушительным «Да». Никакой другой ответ мне был не нужен. Я знал свою суть. И внутри меня плескалось напоённое утром море.