365 сказок

День был насквозь пропитан сыростью. В нём как будто перестало существовать время, замерло на абстрактных шести вечера, несмотря на то, что все часы убеждали, что ещё нет и полудня. Деревья полоскали кроны в белоснежном саване небес. Я оставался в собственном доме, не пересекая границы иных миров, но чудилось, точно дом сам увяз в другой реальности, переместившись туда без моего согласия, без моего ведома. Мысли ворочались вяло, но не потому, что я проводил время бездумно. Вместо мыслей, вместо слов сквозь меня текли красочные образы, орнаменты, переплетение цветов. И словно в противовес этому с небес изливался белый свет. Он лился и лился, захватывая и вытесняя тёплые тона, поглощая их, превращая лишь в тени. Такого света можно было даже испугаться, если вообще стоит бояться света. Вчера что-то произошло, но я не помнил, что именно. Возможно, всё моё восприятие было лишь навеянной ветром иллюзией. *** Немногим позже я вышел в сад. Небо по-прежнему было белым-белым, и всё никак не ощущалось изменений во времени. Деревья качали ветвями, но более ничего не двигалось. И тогда у меня появилось подозрение, что время действительно стоит — замерло в городе, а дом мой был единственным местом, где ещё могли шуршать стрелками часы. Я перемахнул ограждение сада и двинулся по улице, почти не удивляясь тому, что на пути не встречаю прохожих. Ни людей, ни кошек, ни собак, ни птиц. Впору было усомниться в том, что город настоящий, что стены его тверды, а не растают туманом. Впереди уже маячил парк, в котором в течение дня никогда не было пустых скамеек, но в белом свете, обнажающем всё вокруг, высветляющем до серого листву, и на аллеях не нашлось ни одного посетителя. Вот тогда я убедился, что со временем действительно что-то не так, что-то случилось с реальностью. И с моей памятью, потому что я забыл, каким выдался вчерашний вечер. *** Остановившись у фонтана — вода в нём зависла в воздухе причудливым каскадом — я попытался представить, кто или что может так сыграть с временным потоком. На ум приходило лишь два имени, но обладатель одного вряд ли смог удерживать время в плену так долго. Да и играл он обычно иначе, сплетая кольца и косы, но не заставляя мгновение замереть. Неужели по моему городу прошёлся… Прикрыв глаза, я повторил его имя про себя. Он не мог не услышать, потому что слышал всё и всегда. Когда же я снова посмотрел перед собой, он сидел на каменном бортике фонтана. *** — Оно не стоит, — прозвучал его голос, больше похожий на шелест листвы. Или, скорее, на шуршание песчинок, что бесконечно плещутся в стеклянной колбе песочных часов. Да-да, тех самых, что он держит в руке. Песок в них движется, пересыпается, но в одной колбе не убывает, а во второй никак не растёт золотистая кучка. — А что с ним? — я взглянул на небо, по-прежнему белое. Интересно, мог ли я сейчас думать о себе, что я смотрел на небосвод какое-то время, когда временной поток почти не двигался. — Едва не движется вспять, — ответил он всё же. — Зачем? — удивился я, потерев внезапно занывший висок. — Но ты ведь сам позвал меня сыграть, — он улыбался, и я понял, что это ложь, точнее, хитрость. Он знал, что я не помню обстоятельств, или я сам выдал себя вопросом, неважно, и теперь он хитрил, прощупывая глубины моего беспамятства. — Не в моих правилах разыгрывать партии с тобой, — приблизившись, я протянул руку. Он отдал мне песочные часы и, поднеся их к глазам, я увидел, что время этой реальности, моей реальности, недвижимо. Песок чуть искрился. — Не будь занудой, как твой отец, — как это забавно прозвучало. Мы улыбнулись оба. — Так зачем же ты пришёл сюда? Тебе не нужны двери, нет ничего, что ты не мог взять бы сам. Неужели решил посмотреть на меня? — это тоже была шутка для двоих. — Оставь это, я не хочу отвечать, — отмахнулся он. — В любом случае, я уже получил то, что мне нужно. — Уже, — я не спрашивал, хоть в моей интонации скользнула неуверенность. Ему не нужно было приходить или ждать. Временной поток для него не был таким же, как для всех остальных. — Иногда приятно сыграть по чужим правилам. Я моргнул, и всё пришло в движение. У вновь забившего фонтана я стоял один, но в парке царила привычная суета, а небо снова стало ярко-синим, птицы вспарывали его острыми крыльями. Он, конечно же, исчез, и в то же время он остался рядом, как и всегда. Но быть видимым, пока весь мир продолжает слушаться линейности, он не хотел. Я опасался утверждать, что не мог, потому что рамки его возможностей были мне неизвестны. *** Часы, в которых быстро струились сияющие песчинки, я оставил на каминной полке. Они наполнялись и переворачивались сами, и движение их было вечным и неизменным. Весь мир мог бы рухнуть, но они всё так же отсчитывали бы бесконечные минуты до его нового рождения. Не всё и не всегда может быть понятно. Что он хотел сказать мне, зачем приходил — это всё были вопросы риторические, ответа они ничуть не имели. Я же радовался уже тому, что время потекло по-прежнему, что больше нет никакого слишком белого света, а город живёт и движется. И всё же… Что я мог забыть? *** Прошло не меньше недели, когда в одном из миров, очень ярком, очень дождливом и очень осеннем сразу мне встретился брат. — Слышал, недавно у тебя был интересный гость, — сказал он, выхватывая меня из толпы за локоть. Мы стояли в центре города, но ровным счётом никто не обращал на нас внимания. Дождь похлопывал по плечам и целовал в лицо, а брат, одетый в светлый, даже слишком белый для такого места плащ, насмешливо улыбался. — Я так и не знаю, зачем он приходил, — отозвался я, став к нему ближе. — Тебе же принесли подарок, — брат оглянулся на толпу, и тут же мы с ним оказались на скальном выступе, под нами же пролегла туманная пропасть. Дождь не перестал, но миры сменились так быстро, что у меня закружилась голова. — Но зачем он мне? — Иногда подарок — это только подарок, — брат усмехнулся. — Не то, во что я готов поверить, — я подавил вздох. Отчаянно захотелось спать. — Отдохни, — кивнул брат. И в тот же миг я лежал в своей постели. Возражать мне не хотелось. *** Песочные часы пропали с камина сами собой. День снова был странным, слишком светлым, слишком пронзительным, словно кто-то вырезал его из реальности. Остались вопросы, к которым я не мог подобрать ответ. Никто не спешил помочь мне с ними. Впрочем, вероятно, это и к лучшему.