365 сказок

Мягкий свет струился из-за приоткрытой двери. Я подошёл ближе, рассматривая её, появившуюся в моём доме так неожиданно и там, где никогда не ожидаешь найти никакой двери. Похоже, это было приглашение. Постояв на пороге, я сделал шаг вперёд, раскрывая створку шире. Передо мной раскинулся мир, полный сияния. Когда же я шагнул туда, то потерял всякое ощущение тела… *** Быть светом оказалось так просто, я не мог сказать, двигался ли, но определённо был повсюду. Может быть, я скользил или, напротив, собирался каплями, а возможно рассеивался. У меня не осталось ощущений, с помощью которых я мог бы отследить это. Но не было и желания что-то анализировать. Я освободился от назойливой и бурной части самого себя, что пыталась найти объяснение всему, с чем соприкасалась. Скорее всего, она уснула где-то в глубине меня или была здесь безмолвной, но сейчас я не стал скорбеть о потере. Раскрывшись, развернувшись, насколько можно, я попытался охватить этот мир и осознать его. Здесь не было предметов, вещей, земли или неба. Не оказалось птиц, животных, хаотичных сознаний. Но что-то тут определённо было! И я попытался найти это, разгадать ребус, с увлечением рассматривая всё вокруг и всё разом. Пока внезапно не сгустился облаком, которое ещё мгновение не чувствовало никакой телесности, а потом вернулось в материальную форму. Я стоял посреди сияния, и по-прежнему не было стен и пола, не находилось небес или земли. Только понятно — я стоял на дороге, и она звала меня идти. *** Облака света меняли плотность и цветность. Я шёл, и передо мной расстилался удивительный ландшафт, который так не следовало называть. Наверное, ряд понятий тут тоже не существовали или остались спрятанными до определённого момента. Меня увлекало мягкое колебание этого мира, смена оттенков, теплота и покой. Я почувствовал, как тревоги последних дней отпустили, позволив расслабиться. Я бы остановился, но дорога всё звала и звала, а с ней не следовало пререкаться. *** Начало трансформации я не увидел, мир стал меняться исподволь, в нём проступили очертания предметов, наконец-то нашлась плотная земная поверхность, обильно заросшая травами, а вскоре я увидел горную гряду на горизонте, лес, подступивший к ней вплотную, долину, распростёртую перед ними. Моя дорога обернулась тропой, и я шёл дальше, ничему не удивляясь. Мягкое сияние изливалось с небосвода, но солнца там пока не нашлось, как и облаков. Небо было схоже с пустой, чистой, новой тетрадью. И я шёл под ним, подсознательно ожидая, что строчки моих следов и заполнят первую страницу. *** — Эй, странник! Я привык уже к тому, что рано или поздно звучит это «Эй», но тут никого не было, совсем. Обернувшись, я рассматривал мир придирчиво и подозрительно, а говоривший не показался. — Странник, ты пришёл, когда ещё ничего не было готово, — и тогда я понял, что говорит целый мир. — Значит, тебе владеть ключом. — Ключом? — повторил я. И тут же в грудь мне впечатался ключ, проник под кожу, растёкся по крови. Я на мгновение перестал дышать — обожгло болью. Но, конечно, скоро прошло. Ключ остался внутри меня. — Что же мне с ним делать? — уточнил я. — Владей. Открывай и закрывай, — засмеялся мир. Передо мной встала дверь. Коснувшись ручки кончиками пальцев, я услышал щелчок замка. Мне оставалось переступить порог. *** История вспомнилась мне вечером, когда закатные краски уже почти угасли. Неужели тот мир зовёт меня? Но как мне это проверить? Впитав ключ, я не стал находить двери туда, словно дорог больше не существовало. Ни из сна, ни из яви, причудливой яви странника, не мог я перейти в ту реальность. Однако сегодня внутри страшно ныло, словно зов причинял боль. Мне стало не хватать воздуха, я рванул на себя балконную дверь, но вместо того прошёл меж мирами, как горячее лезвие ножа проходит через масло. *** Мир изменился, но остался таким же светлым. Я стоял посреди города и рассматривал его с любопытством новичка. Вокруг царили суета и оживление, сновали люди, лежали на солнце кошки… Да, тут было солнце. Всё выросло, раскрылось и заиграло красками. Тогда зачем же мир призвал меня? Я двинулся вдоль улицы, прислушиваясь и к реальности, и к себе. — Эй, странник! — опять окликнули сзади. Обернувшись, я обнаружил мальчишку лет девяти. — Ты пришёл. — Ты звал? — сразу понял я. — Внутри тебя ключ, и теперь ты можешь открыть дверь всем другим странникам, мы выросли. Мы?.. Мальчишка был частью мира, и в то же время оставался с ним един. — Где же дверь? — я опять окинул взглядом улицу. — На смотровой площадке, — и он повёл меня дальше. — Ты их любишь. И я любил, потому не спорил. Поднимались на площадку мы довольно долго. И чем выше взбирались по пологим ступеням из песчаника, тем лучше, красивее и просторнее казался с высоты город. — Он первый, — пояснил мой провожатый. — И прекрасен, — согласился я. — Да, да! — закивал головой мальчишка. Наконец перед нами открылась площадка. Лёгкая крыша возносилась на тонких столбах, увитых ярко-зелёным плющом. Я замер у перил, рассматривая город, кутающийся в вечерний туман. Его на две половины ровно разделила река. — Дверь будет здесь, когда ты её позовёшь, — и мальчишка исчез. Я не торопился. Следил, как приходит вечер, представлял запах сдобы и кофе, яркие огни кофеен и смеющихся людей. Скоро над улицами поплыла едва слышная музыка, и я почувствовал — вот он, тот самый час! Мне пришлось трижды обойти площадку, прежде чем я заметил в её центре дверь. Ещё никогда, ни единого раза, не открывавшаяся, он пряталась среди теней и могла и вовсе исчезнуть, если бы сегодня к ней не подобрали ключа. Я был этим ключом. Мои ладони скользнули по невидимому и гладкому на ощупь дверному полотну, и прямо под пальцами появились плотно пригнанные дощечки светлого дерева, нарисовалась и обрела плотность медная ручка. Повернув её, я отступил на шаг. Из открывшейся створки потянуло запахом моря, оттуда дохнуло ветром, а затем шагнула странница. — О, что за мир! — восхитилась она и поймала мой взгляд. — Ты — привратник. — Ключ. И странник. — Я — первая? — она удивлённо распахнула глаза. — Вот это чудеса. Мы улыбнулись друг другу. Стоило ей сбежать вниз по ступенькам, как я и сам прошёл в дверь, только меня она увела в другую сторону. И осталась открытой, конечно, чтобы встречать всё новых и новых странников. *** Пригревшись у камина — эта августовская ночь принесла грозу и прохладу — я почти задремал, когда в комнату вошёл отец. — Как ты? — спросил он, глядя на меня с внимательной встревоженностью. — Откуда такое беспокойство? — улыбнулся я. Что-то мешалось в горле, и я попытался откашляться. Во рту разлился металлический привкус. — Вот откуда, — он склонился надо мной, провёл пальцами по щеке, заставил приоткрыть рот. И вытащил ключ. Я не задал вопроса, он же уложил ключ на ладонь, посмотрел на него и сжал в кулаке. — Береги его, но не внутри себя. Иначе… — впрочем, он не стал объяснять, что — иначе, а сел в кресло рядом и налил чай в мою чашку. Для себя. Ключ немыслимым образом оказался в моих пальцах. Я усмехнулся. Что ж… — Хорошо, — и переведя взгляд на отца, я кинул. Буду беречь, раз так.