365 сказок

Вновь через мой дом плыли сферы миров, и я, заворожённый их танцем, сидел на верхней ступеньке лестницы, забыв обо всём. Мягкое сияние и едва слышный шелест — сегодня они приходили не бесшумно, точно собирались позвать и меня в путешествие. Доносился и отдалённый шорох дождя, зарядившего, едва село солнце. Я поймал одну из сфер на ладонь. *** — А прорваться к тебе не хватает сил, уничтожено всё, о чём попросил, и бессильным листом я паду на дно, надо мною небо, оно одно знает, где отыскал я твой след во мгле, знает оно всё, не поможет мне. Не найти и ветру не дать совет, не хватает сил мне и меркнет свет… Речитатив прервался. Я стоял у колонны в полумраке, и отсюда мне был виден человек, опустившийся на колени, будто собрался взывать к богам. Едва смолкли последние отзвуки его голоса, как всё помещение будто заволокло осязаемой густой тишиной, от которой впору было задохнуться. Оглядываясь, я отметил, что здание уже очень и очень старое, местами зияли провалы в крыше, кое-где уже начали трескаться стены. Полы, некогда вымощенные плитками, улыбались трещинами и сколами. — Ты не слышишь! — он поднялся и плотнее запахнул плащ. Только тогда я понял, что в храме ужасно холодно. — Ты не слышишь, ты покинул меня. Я не хотел вмешиваться, решив выждать, пока он уйдёт. Мне самому совершенно точно следовало пройти вглубь храма, хотя что там ожидало, я не мог и представить. И в тот самый момент, когда я чуть отстранился от колонны, он развернулся и даже в тени увидел меня. — Посланник? — удивился он. — Странник, — мотнул я головой. — Нет же, посланник! — горячо заверил он меня. — Иначе и быть не может. Он слышал меня! — Я в этом совсем не уверен, — мне пришлось подойти, и, лишь приблизившись, я увидел статую бога, к которому взывал незнакомец. И почти узнал его черты, но вскоре темнота будто сгустилась. — В этом мире не осталось никого, кроме меня, — он вздохнул, посмотрев на статую. — Он должен был ответить… — Творцы порой покидают свои миры, — я отчего-то взял его за руку. — С ними тоже всякое случается. Не стоит полагать, что они всегда имеют возможность ответить. Что здесь случилось? — Война, — он повёл плечами. — Пал последний город, нас… нет больше. Только я. — С кем же вы воевали? — С собой, кровопролитная битва… Одна за другой. Только с собой, — он прикрыл глаза. Повинуясь порыву, я прошёл за статую, туда, где вырисовывалось окно. Оперевшись о каменный подоконник, я выглянул и замер от удивления. Там ничего не было, никакого мира. Этот храм и был всем миром, за окном вырисовывалась пустота, чёрная и дикая. Уже сотворённая навечно пустой. Развернувшись, я поспешно прошёл через весь зал к дверному проёму и убедился — через три ступеньки опять возникала пустота. — Кто же был с тобой в этом мире? — взглянул я на замершего на коленях незнакомца. — Кто? Я сам, — отозвался он, не поднимая головы. — Кого же ты ищешь тогда, кроме себя самого? — вырвалось у меня. Снова между нами развернулась тишина, гудящая, поглощающая и жуткая. Он не скоро ответил, и в голосе его было так много внезапной робости: — Что этим ты хочешь сказать, странник? Будто бы нет и его? Я снова глянул на статую. Черты её менялись, ползли и всё никак не находили никакого места. Точно на самом деле она ещё не была сотворена. Чуть наклонив голову, я посмотрел на незнакомца. — Его? Он есть. Вот только… — но как было сказать ему, что это — он сам? Сердце опять вздрогнуло в груди, и теперь, влекомый его чутьём, я прошёл к самому тёмному провалу. И понял — там скрылось зеркало. — Иди-ка сюда, — позвал я. В руках моих появилась свеча, только фитиль пока не горел. Незнакомец подошёл, и лицо его было угрюмым. — Смотри, — кивнул я на тень. С треском вспыхнул огонёк и… он увидел себя. Всмотрелся в глаза, прикоснулся ладонью сначала к лицу, потом к холоду стекла. И развернулся к статуе, которая странным образом обрела его черты. — Хочешь сказать… — повторился он, но больше ни слова не вырвалось из горла. — Найди ответ, — подсказал я, оставляя свечу у его ног и отступая в тень. Почти сразу за мной открылся портал, больше в этом мире мне было нечего делать. *** Я выпустил сферу из рук и поднялся. Ноги затекли, да и спина ныла, подсказывая, что по дому гулял сквозняк. Спустившись на кухню, я поставил чайник и, задумавшись, сел к столу. В какой же момент творец придумал себе иного творца? Зачем? Я вспомнил черноту пустоты, окружавшую храм, и вздох сам собой вырвался из груди. Что-то в душе саднило и болело после столкновения с чужой странной реальностью. Оглядев дом, я забыл про чайник и вырвался на крыльцо, широко распахнув дверь. За порогом меня ждал сад, а за садом — город. И я не знал, был ли я тут творцом, но совершенно точно не вёл войны с собой. Ночной ветер, ещё дышавший дождём, мазнул по лицу, снимая тревогу. Я обнял себя за плечи, внезапно ощути настоящий холод, но и это было приятно. Откуда-то из дома звал меня чайник. *** — А прорваться к тебе не хватает сил, чернота наступает из-за камней, где я был и что у тебя просил, если ты только болью ответил мне? Храм рассыпался, в стёклах крошится боль, мир стремительно тает и темнота. Где я был, чтоб снова не быть с тобой, отчего я так от тебя устал? Потому что на деле ты — я, одно, и мерцает в зеркале свечки знак. Принимаю себя и смотрю в него, что б ты ни хотел, а всё вышло так. *** Когда я засыпал, мне всё ещё слышался голос, читающий стихотворные строчки монотонно и размеренно. Но всё же за словами, полными обречённости, вставало что-то ещё. Сон унёс, не позволив мне узнать точно, что именно, но в его реальности я увидел зеркало. Огромное и чёрное в глубине, оно манило меня, будто соглашалось поделиться тайнами. Конечно, я подошёл, коснулся старой рамы, дерево которой немного растрескалось, но своего отражения не нашёл. Вглядываясь в облака, что застилали от меня зеркальную глубину, я ещё силился понять этот символ, когда по стеклу скользнул луч света. Он высветил храм, сбежал по ступеням, открыл широкую долину, где высился город. Мы поднялись над крышами вместе, мне открылся прекрасный и полный мир. Послание было кристально понятным: творец сразился с собой и на этот раз вырвался за пределы своего сознания, позволив своим силам раскрыться в полной мере. Сон схлынул, оставляя меня на берегу тёмной реки. Я зачерпнул воды и рассмеялся, заметив в ладони неясный отблеск самого себя. Кажется, я всё сделал правильно. Разве нет?