365 сказок

Дорога опять вела меня побережьем, и я с удовольствием разулся и брёл по песку, не ощущая тревоги, забыв обо всём. Небо и море смешивались на горизонте, всё вокруг казалось картиной, нарисованной в сине-стальных оттенках с редкими вкраплениями желтоватого и розового. Я был всего лишь незначительной деталью, но в том ощущал особенную прелесть, точно так лишился любой ответственности. Времени в очередной раз не было, стояло оно, или шло слишком медленно, или двигалось задом наперёд, я не знал, но не чувствовать его поток было совсем не странно. Мир оставался недвижим, только волны набегали на берег и откатывались с размеренной частотой. Не менялся свет, оставался всё таким же спокойным, солнце, дарившее его, пряталось в облаках, не собираясь отправляться за горизонт. Моя длинная и почти незаметная тень расчерчивала пляж позади меня чуть наискось. Я продолжал идти, не чувствуя усталости, или, если уж точнее, лишившийся почти что любой телесной чувствительности. Сердце билось ровно, не предсказывая и не удивляя, не указывая, куда двигаться. Возможно, я застрял в чужом сне, который вот-вот должен закончиться, оставив меня на краткий миг в темноте и пустоте. Иногда на пути вырастали скалы, и я обходил их по самой кромке прибоя, а море лизало мне ступни, подбрасывая окатыши и расколотые раковины. Всякий раз за вросшими в берег камнями раскидывался новый пляж, и было так удивительно представлять, что я могу обойти всё море по краю. Неизменяющийся день, пьянящее отсутствие усталости подталкивали к таким фантазиям. Что-то изменилось, лишь когда я заметил на песке бутылку. Стекло отливало сталью и голубым, тёмный сургуч запечатывал пробку. Внутри находилось послание. Подойдя ближе, я поднял неожиданную находку и всмотрелся, не зная ещё, стоит ли вскрыть это послание. Могло ли оно быть адресовано только мне? В таких мирах, которые частично являлись осколками сновидений, случалось всякое. Шаманский нож помог мне справиться с печатью, я перевернул бутылку и легонько шлёпнул по донышку, высвобождая пергамент, перевязанной потускневшей голубой лентой. Прежде чем открыть, я представил, что за история тут скрылась. Карта? Письмо? Тайная новость? Крик о помощи? Лента не развязалась — рассыпалась в моих пальцах, оставив только воспоминания, но пергамент был плотным, он почти не потрескался, словно над ним время было столь же не властно, как и над этим пляжем. Осторожно развернув его, я вгляделся в узловатые буквы. Поначалу они показались мне совершенно незнакомыми, но душа странника умела расшифровывать тайные знаки, и вскоре, буква за буквой, проявились слова, сложились в предложения, и я сумел прочесть. Это была сказка. *** Среди моря боги некогда потеряли островок, забыли о нём, оставили, и там тысячи лет ни случалось совсем ничего, пока к берегу не принесло корабль, сильно пострадавший в шторме. На том корабле горстка переселенцев спешила из одного края моря в другой. Островок им понравился, а вновь пускаться в путь не хотелось, потому они разбили поселение и остались среди скал, за которыми поднимались рощи. Хищников тут не было, но обитало немало птиц, деревья росли сплошь фруктовые, а в долине земля была плодородной и нежной, легко принимающий любые семена. Постепенно переселенцы забыли, откуда пришли, и стали считать островок своим. Они жили скромно, но счастливо, у них рождались здоровые и красивые дети, а море исправно дарило пищу. Не скудели фруктовые деревья, богатый урожай собирали в долине, а суровые ветра обходили островок стороной. Возможно, так продолжалось бы и впредь, но в очередной раз поспорили боги. Самая младшая богиня, которой всё не находилось подходящего места в пантеоне, сошла с небес, чтобы выяснить, сумеют ли в ней опознать божественную сущность. Выбор её пал именно на этот островок, ведь в поселении никаким богам не поклонялись — прежние были забыты, новых на острове не оказалось. Богиня пришла с рассветом, в шелках утренней зари. Как и положено богине, она была хороша собой, а могла быть ещё лучше. Она ступила за ограду селения, где сушились сети, и медленно двинулась по спящим улочкам, ожидая, кто же первым найдёт её. Посреди поселения бил источник пресной воды, и богиня склонилась к нему, зачерпнула и выпила, тем самым узнав мысли всех, кто когда-либо вкушал эту воду. Люди понравились ей. Им чужда была война, они радовались солнцу, и нрав имели весёлый и лёгкий, но при том не бросали работу, доводя дела до конца. Богиня присела на камни у источника и заснула, потому что нет ничего тяжелее, чем спускаться с небес, воплощаясь в человеческую форму. Нашёл её мальчишка, первым пришедший к источнику за водой. — Кто ты? — спросил он, щурясь от солнца. — Отчего пришла к нам? — Я… — но она не могла назвать себя и потому пожала плечами. — Я отведу тебя к матери, — решил мальчишка, оставив своё ведро. — Раз уж ты не помнишь, кто есть, не знаешь, как попала сюда, верно, с тобой случилась беда. Богиня не стала спорить, только улыбнулась, потому что прежде её почитали, но ей не сочувствовали, и это было так ново. Мать мальчишки, завидев его, всплеснула руками. — Что с тобой случилось, красавица? — спросила она. — Рэн, немедленно собирай на стол, она наверняка голодна и устала! Как твоё имя? Снова богиня не смогла ответить, но кому было нужно имя, когда они сразу решили, будто незнакомка сильно пострадала. Впервые вкусила богиня обычной пищи. — Она пришла со звёзд, — угадал Рэн после завтрака, и богиня уже решила, что её узнали, но он тут же добавил: — Ветра унесли её далеко от дома, и теперь только мы можем стать ей семьёй. — Верно, — согласилась с ним мать. — Вот вернётся отец с промысла, соберём собрание на площади, придумаем, где ей жить, какое имя носить, чем лучше заниматься. И богиня удивлённо смотрела на них, но не могла противиться. Вечером столько людей сразу предложило ей кров, столько людей вызвалось учить ремеслу, что богиня совсем оробела. Переводя взгляд с одного на другого, она только пожимала плечами. Румянец впервые в жизни бросился ей в лицо. И тогда из толпы вышел юноша. — Я хотел бы стать твоим мужем, если ты того пожелаешь. Богиня видела его помыслы, читала, как открытую книгу, и там не оказалось ни капли зла. Кто в небе бывал с ней настолько искренним? Кто из нёсших хвалу когда-нибудь желал одарить её с такой теплотой? Она взглянула на опускающееся за горизонт солнце и согласно кивнула, отказываясь разом от своей божественной сущности. Вся благодать, что была в ней, рассеялась над островом, обещая ему счастье долгие годы. Она подала ладонь юноше, и он сжал её пальцы. В ту же ночь в честь них закатили праздник. Богиня никогда не пробовала на вкус человеческого счастья, и теперь никак не могла надышаться им. Ночью, свернувшись в руках новообретённого супруга, в прошлом богиня, а ныне уже почти человек, услышала, как он шепчет: — Я узнал тебя, я видел тебя в небе, когда ты пасла утренние звёзды. Я видел твои глаза, когда моя лодка уходила от шторма. Я слышал твою поступь среди дождя. Я знаю, кто ты есть. Она чуть подняла голову, но не успела ничего сказать ему. — Я люблю тебя, и когда ты сошла с небес, я не мог устоять. Но теперь я подниму тебя в небо снова, потому что веры моей на это хватит. Засмеявшись, она качнула головой: — Но я отказалась от этого. — Но ведь я не отказывался… И был остров забытый богами, а стал островом рождения новых богов. *** Я запечатал пергамент в бутылку, и время пошло назад, вновь восстановив сургучную печать на горлышке. Я отдал послание волнам, и тогда над пляжем растёкся закат. Где-то в этом море потерялся остров богов. Мне же пора было уходить, и история, что этот мир подарил мне, сохранилась в сердце. Когда же открылась дверь, я шагнул в неё, не задумавшись.