365 сказок

«Хаотичное нагромождение различных вещей рождает причудливые ассоциации. Вглядываясь в хаос, как будто подслушиваешь шепотки, каждый из которых рассказывает свою собственную историю. Наверное, в этом ключ к возникновению творческого беспорядка: когда на рабочем столе возникает совершенно новый мир, со своими законами и обитателями, из него вырастают идеи, пробуждающие вдохновение. Порядок менее вдохновляющий. Он не даёт такой богатой пищи для размышлений. А ещё хаос в вещах отражает хаос в сознании их владельца. Это не всегда плохо, даже наоборот, ведь хаос чарует не только опасностями, которые в нём могут таиться, но и чудесами. А совершая ритуальную уборку среди собственных вещей, множества мелких предметов разной степени полезности, одновременно приводишь в порядок и сознание». *** Дописав несколько строчек, я отрываю взгляд от бумаги. За окном мельтешат золотистые листья, танцует сентябрь, пропитанный солнечным светом и теплом. Очень тёплый и переполненный ветром. Я улыбаюсь осени, почти вижу её — она присаживалась на подоконник, но не сдержалась, услышала музыку и, конечно, унеслась в танце к облакам. С ней вместе плавно покачивается и весь город, я чувствую этот ритм, но размышления не отпускают меня, не позволяют подняться и выйти в день. Даже двери пока что не манят. Дорога внутри молчит, компас замер. Когда я оглядываюсь вокруг, то внезапно понимаю, что мой мир переживает глобальную перестройку. Это воплощают недописанные строчки, но ярче всего я вижу это по вещам, по их положению в пространстве, по желанию упорядочивать и распределять, переставлять, перекладывать, приводить в готовность. Хаос, поселившийся на полках и рабочем столе, среди мельтешащих сфер, даже внизу, на кухне, среди банок с чаем, требует, чтобы я взялся за упорядочивание, чтобы разобрался во всём этом. Вновь оглянувшись на окно, я понимаю, что мир сменился, вместо сентября в меня вглядывается декабрь. За стеклом постепенно белеет крыша соседского дома. Снег как будто бы и не идёт, но в то же время обнажившаяся, влажная из-за недавней оттепели поверхность шифера ощутимо светлеет буквально на глазах, скоро она сольётся с небом. Бело-слепым, пустым небом. Стылый декабрь. В таком легко не заметить метаморфозы, происходящие в реальности. Он сковывает льдом, гладит холодными ветрами, баюкает и усыпляет, заставляя обо всём забыть. Между тем, под этой нерушимой маской начинает пробуждаться что-то иное, подкатывает новый период, как волна, подтачивающая ледяную корку исподволь, тайком. Осенняя мелодия меня не увлекла, но внезапному декабрю я подчиняюсь. Поднимаюсь из-за стола. Неужели внутри меня всё это время жила зима? Что я вижу сейчас? Самого себя? Когда я приближаюсь к окну и опираюсь на подоконник, на меня снова смотрит сентябрь. *** — Некоторые путешествия тебе нужно совершить в самом себе, — говорит она то, что я так прекрасно знаю. На скептичный смешок добавляет: — Ну понятно, тебе это всё не нужно, конечно. — Это не новость, — я откидываюсь на спинку кресла и всматриваюсь в пляску огня. Она поднимает бокал, салютуя, потом делает глоток. — Ты позвал меня не ради советов, как я могла забыть. — И не звал. — Да, не звал, — усмехаясь, она поводит плечами. — Что за хаос ты вырастил в душе? — Хотел бы я знать, но разве тогда он останется хаосом? — я всё так же смотрю на огонь, она же молчит, будто ответ очевиден. Она — Королева пентаклей, гость у меня нечастый. — Знаешь, — голос её становится пронзительней и печальней, — иногда ты вовсе не привязан ни к какой реальности. — Это плохо? — Это трудно понять. Мне, — она поднимается. — Но обращайся, если нужно будет привязать. Я смотрю, как она уходит. В доме срочно нужно сделать уборку, но я не поднимаюсь с кресла. За пределами дома растекается сентябрьская ночь. *** Дорога оживает на следующий день. Дверь раскрывается прямо в саду, и я шагаю в неё, не раздумывая, не вспоминая. Хаос внутри ворчит, разворачивается и, конечно, тут же находит отражение в мире. Передо мной расстилается город, больше похожий на муравейник. В нём оказывается так просто заблудиться. Довольно скоро я забываю, зачем пришёл сюда, если вообще когда-то имел какую-то цель. Я перестаю слушать себя, а только брожу по улицам, мостам, переходам, ныряю в подземку, проношусь с поездами, вслушиваясь в пение таящихся в тоннелях ветров. Я встречаю потерявшиеся сны, они похожи на бездомных собак. Когда я глажу их кудлатые массивные головы, мне кажется, что таящиеся в них образы — все до единого — мне слишком знакомы. Поднимаясь на смотровую площадку, я почти надеюсь найти там ответ. Забываю об этом, когда в лицо ударяет ветер. Город расстилается перед глазами, перепутанный, искрящийся огнями, странный, бойкий, живой. *** Начинается снегопад. Я кутаюсь в куртку и мимолётно удивляюсь — когда прошёл сквозь дверь, тут была вовсе не зима. *** В сентябрь возвращаюсь только под утро. Дом спит, и я вхожу осторожно, хотя мне некого разбудить здесь. Останавливаюсь в прихожей, заново привыкая к покою и теплу. Мне кажется, что снежинки внезапного декабря ещё лежат на моих плечах. В углу ютится потерявшийся сон, похожий на помесь лайки и хаски. Глаза у него голубые, а шерсть косматая. Проходя мимо него, я легонько касаюсь покатого лба. Сон облизывает мне ладонь и укладывается клубком. Пока я ставлю чайник, взгляд то и дело натыкается на хаос. Всё не на месте, утратило порядок, стало… даже немного чужим. Когда вода вскипает, я не вспоминаю о ней, уже поглощённый уборкой. *** Она читает громко, хорошо поставленным голосом: — Хаотичное нагромождение различных вещей рождает причудливые ассоциации, — поднимает на меня глаза и перескакивает через несколько строчек. — Порядок менее вдохновляющий. Он не даёт такой богатой пищи для размышлений. Это странно звучит, потому что она стоит посреди гостиной, в которой всё нашло своё место. Чистота и абсолютная упорядоченность. — Как будто бы ты сам не веришь тому, что написал, — комментирует она и откладывает листок. Подхватив со столика бокал, она добавляет: — Или ты устал от вдохновения? — Хаос зарождается в порядке, — смеюсь я в ответ, оглядывая комнату так, точно вижу впервые и вовсе не сам расставлял предметы и вытирал пыль. Я уже вижу, как они смещаются и меняют свои места, но пока что всё слишком… слишком. — Зарождается, — зачем-то повторяет она. В камине потрескивает пламя, за окном льётся свет сентября, но мне всё ещё видится танцующий снег, перепутанный город и огни. И я даже не могу сказать, что именно является реальностью. Я и не замечаю, когда Королева пентаклей уходит. Остаётся только почти опустевший бокал. На дне мерцает алая капля вина. Мерцает так, точно ловит вовсе не сентябрьское солнце.