365 сказок

Солнечный свет казался ненастоящим, а мир, обступивший меня, был словно вырезан из бумаги, местами подсвеченной — лишь немного — разноцветными лампочками. Пусть небо и оставалось синим, но и оно напоминало только выгнутый лист картона, местами поблекший, а кое-где расцвеченный аппликациями-облаками. Когда я вышел из арки двери, то и сам стал будто бы бумажным, испугавшимся пламени, что могло бы уничтожить слишком легко, обратить в пепел. Но всё же эта реальность не была плоской, и постепенно странное ощущение бумажной хрупкости ушло. Кроны деревьев больше не казались сделанными из гофрированного листа, трава обрела объём, скалы вспомнили о том, что они родились из камня. Только цвет — тот же белый, с минимумом оттенков, всё же придавал миру сходство со сновидением. Вот только я совершенно точно не спал и не бродил ни по одной из созданных сновидцами реальностей. Дорога вела меня через долину, где-то там вонзаясь стрелой между грядой холмов. Я шёл медленно, пытаясь в окружившем меня почти белом пейзаже рассмотреть то самое первоначальное ощущение и разобраться, откуда оно взялось. Мне не было холодно, пусть под ногами и похрустывала снежная крошка. Чем больше я углублялся, тем ярче разгоралось внутри ещё одно чувство. На этот раз я поймал себя на мысли, что нахожусь между строчек, запутался между слов. Уж не моя ли собственная сказка поймала меня? Возможно, этот текст был мне совсем чужим, точно я упал в раскрытые объятия книги, затерялся в страницах, и теперь устало искал выход. Одно было ясно — чтобы выбраться, нужно продолжать идти вперёд. Картонное небо, небо-абзац выгибалось надо мной, облака — запятые и точки, уж не знаю, почему именно так, медленно плыли, порой загораживая от меня восклицательный знак солнца. Словосочетания деревьев и кустарника заполняли пространство. Я приближался к холмам, их покатые склоны, напоминающие с одной стороны уснувшего и скрывшегося под снегом дракона, с другой стороны являлись бесконечностью невысказанных предложений. Я видел, как слова плавно текут с одного холма на другой, но не мог прочитать ни одного из них, и в то же время это был лишь ветер, несущий прочь позёмку и шелестящий в стеблях кое-где проглядывающей сухой травы. Не удержавшись, будто проверяя, что же случится, что произойдёт, я сорвал один из высохших цветов. В моей ладони вместо него осталась буква. Буква. «К». *** Колкий? Ком? Калейдоскоп? Катастрофа? Круговорот? Слова теснились в груди, норовя опередить друг друга и вырваться в ставший морозным воздух. Но ни одно из них не было тем, что нужно. Я молчал, не выпуская их, в терпеливом ожидании, что придёт то самое, то, что необходимо. То, без которого пути дальше не существует. Кстати? Как? Костёр? Калька? Калитка? Коварство? Капитан? Они переплетались, переосмыслялись, спорили, но все были не теми, что нужно. Краткость, кротость, кастет? Кривизна? Предметы мешались с абстракцией, прилагательные — с существительными, то и дело на глаза попадалось одно и тоже: красивый, красный, колдовской, красочный. Вспыхнуло ярче всех, но тут же угасло и ещё одно — ключ. Всё было не то, не тем, не так. Я оглянулся на холмы, точно на их белоснежных боках ветер мог вычертить подсказку, но увидел лишь снег, снег и росчерки травинок. В ладони моей лежала буква, и я не улавливал, что она означает, отчего так жжётся в ладони, словно я поймал луч солнца, осколок пламени, жар… Камин? Кофе? Корица? Крем? Карамель? Нет, ничто из этого. Буква молча смеялась надо мной, слова же схватили за горло, им хотелось жить, хотелось вдохнуть воздуха, а я не пускал, не позволял, не отдавал их ветру. Кристальный? О, точно нет, иначе отчего мне не ясен смысл? Какофония, кататония? Никто из них! Кот? Кто? «К». Холод пробрался ко мне, обернулся вокруг, заставив дрожать. Я уже чувствовал, как близка дверь, но всё ещё не имел права сдвинуться с места. Мир — бумажный или созданный из строк — смеялся надо мной, заходило, пряталось за телами холмов солнце-восклицательный знак. На ладони моей лежала буква, которой я не подобрал подходящего слова. Я был обречён раствориться в ледяном ветре, исчезнуть в ожившей за холмами ночи, что готовилась поглотить белое, перекрасить его в чёрный, захватить меня темнотой. Караван? Карантин? Карандаш? Каравелла? Какая кутерьма! Я… Коснулся висков, в них прорастала боль, и радостно было лишь оттого, что мигрень не знала буквы «К». Каштан, камень, кармин, кость, кисть?.. Корысть? Всё не то. Снова, опять. Зачем, почему, отчего? *** Кольцами колыхался калаидашт, кипел кипенно-белым. Как коварство кормится красным, ковался ключ к картам. Когда каплями коснётся капель… Какой колоссальной корридой кажется красота?.. *** В этом не было смысла. Лишённые сюжета, предложения не складывались в текст, рассыпались на словосочетания, в которых тоже было не найти никакого прока. Кружилась метель, ветер пробирал до костей, и от него негде было спрятаться. Стремительно темнело. Надвигался пугающий мрак, и я ничему не мог доверять, но всё же был уверен в одном — в очертаниях буквы, лежавшей на моей ладони, всё такой же горячей, точно в ней спряталась мечта. Единственной буквы, что не собиралась меняться, не начинала имени, а просто… просто была. «К». А быть может, за этим нет никаких других букв? *** Я сделал шаг, и меня ничто не держало, впереди, меж холмов, открывалась дверь. Букву «К» я сжал в кулаке и улыбнулся, уловив в этом ещё один каламбур. Ещё один, но уже лишившийся смысла, ведь отгадку я уже поймал. Когда дверь позвала меня, когда унялся за моей спиной ветер, несущий с Памира снежную бурю, когда я оказался напротив собственного камина, я уже знал, что держу в руке. *** Среди вороха слов значение имеют и самые малые, самые хрупкие, состоящие путь даже из одной буквы. Некоторые эти краткие слова значат даже больше, чем те, в которых букв за десяток. Некоторые из них способны объединять, противопоставлять, отрицать… А есть одно, что заставляет видеть путь. Оно — словно маяк, словно звезда, пусть направление и определится лишь тем, что встанет последующим. Но я-то… я-то точно знал, какого именно слова будет не хватать. Ведь это — «К», к… куда-то, к кому-то, к кому-то конкретному. То есть… К тебе. *** Где-то стыл под холодным ветром бумажный мир, где-то слова всё так же рвались наружу, где-то жарко и жадно пелось, кричалось, казалось. А на моей ладони лежала обретённая в странствии буква, значившая так много. На самом деле очень много. Потому что я понимал, какое именно слово нужно ставить с ней в паре.