365 сказок

Никак не получалось полноценно проснуться, не помог чай, не взбодрил кофе. Сидя на кухне, я словно плыл в двух мирах одновременно, с любой точки — стоило только закрыть глаза — начиналось новое сновидение. Иногда казалось, что они колышутся в воздухе рядом со мной — не одно, не два, а уже целый десяток, и которое из них и есть реальность? Разобраться было почти невозможно. Мир тёк и менялся. Скоро я услышал монотонный голос, который нашёптывал строчку за строчкой. Поначалу мне захотелось, чтобы голос был всего лишь плодом воображения, но его настойчивость заставила усомниться в подобном, а потом я различил и слова: — Покинутый и одинокий, лишь мгновение в море времени, ты падаешь к ногам Вечности. Вглядись в улыбку её, отразись искрой в её бесконечности. Вселенским тайнам вышел срок, и все перед тобой открыты, но так непостижимы они и забыты, что не найти ответов среди переплетений тьмы и света. Ты ожидал слов, но утонул в тишине бархата ночи, выделял вечность среди всех прочих, но не рассмотрел в ней истины. Ты отдавал всего себя, а оказалось — неискренне, и лишь с рассветом тебе удастся открыться, стать ветром. Ты плёл вереницы заклинаний, как будто израненной птицей кружил над сизым ветром страданий, над полями тоски заснеженными, безнадёжно... Пауза заставила меня встрепенуться, но я не успел даже пошевелиться, потому что голос продолжил, стал звонче и неприятнее: — И пути твоей судьбы нарисованы, ты следуешь им, не размышляя, как будто ничто на свете не может тебя удивить, а на самом деле будто бы больше не хочешь, не веришь, не способен жить. Ты растворяешься в вечном танце облаков и солнца, ты отдаёшься этому танцу и ждёшь решения и конца, не веришь больше ни в счастье, ни в горе, мир для тебя — это царство боли. И ты забываешь об ответах, что нашёл у подножия трона вечности. Возможно, тебе не дано прочитать их, а может, в своей беспечности ты не в силах понять, что они и есть — свет истины. Я не понимал, что это значит, но очаровался и теперь слушал внимательнее. Было почти безразлично, что я ничуть не могу рассмотреть говорящего. Когда он снова сделал паузу, я всё равно не сумел отбросить ощущение околдованности. И конечно, речитатив продолжился. Ритм его был сломанным, странным, искажённым, но тем не менее угадывался достаточно явственно, чтобы вести меня за собой. — Что для тебя этот мир воистину? Чему ты отдаёшь всего себя, когда тоскуешь? А впрочем, разве ты чем-то рискуешь? Сколько подобных тебе плетутся по граням ночи, им тоже не ясны ответы, они повинуются воли прочих и даже вопросов не в силах задать, ведь для этого нужно не раз подумать и поразмышлять. Тебе тоже становится чуждым это занятие, скованный жизнью, как самым верным заклятием, погряз в суете и быте, забыл о чуде, об истине и её свите... Следующий вопрос отозвался болью — я забыл на него ответ. — Кто ты? Всего лишь один из миллиардов существ человеческих, практически вещь, неприметная и исчислимая, как прочие вещи. Предмет, который чётко знает о своей стоимости, и что все чувства твои — всего лишь рыночная оценка души. Погоди, не спеши кричать о том, что все вокруг ошибаются, что у тебя есть индивидуальность, что ты собой занимаешься. Ведь ты отражаешься в зеркале и видишь себя. А видишь ли Вечность в своих глазах? Боль всё же схлынула, потому что воспоминание толкнулось изнутри сердца, но тупая боль осталась нетронутой, и я бы с радостью перестал слушать, но по-прежнему не владел собой до конца. — Остановись на миг прежде, чем отправиться завтракать, что сегодня дали тебе твои сны, что ты узнал в их образах? Разве что отражения своих мечтаний об идеальном быте, ведь это было как раз то, что ты увидел? Ты не творишь больше никаких миров и никаких сказок и стремишься слиться с толпой, избежать огласки, вдруг кто-то заподозрит тебя в ласке, в добром отношении к тому, чего остальные боятся и жаждут чему истребления. Беги же, беги, упади к ногам Вселенной. Она как всякая мать примет тебя, заблудшее чадо, возможно, она даже будет тебе рада. Но ты не узнаешь об этом, сражённый страхом. Увидев её величие, ты будешь верить только лишь в безразличие. Это способно спасти тебя, ведь секундная вера в то, что она, искренне любя, посылает тебе все эти беды, чтобы ты их сполна отведал, чтобы так ты ценил счастье, способно превратить тебя в одночасье в одержимого, сумасшедшего, безумного. Но на самом деле, так ли много в тебе сейчас от разумного? Возражать не хотелось, но я уже чувствовал, как внутри нарастает инородность, как ощущения раздваиваются, рассыпаются, и голос теряет надо мной власть. — Когда последний раз ты применял свой разум по назначению? Ты вновь скользишь по жизни течению и становишься безвольным рабом, как тысячи тысяч остальных. Ты в рабстве собственных заблуждений? Последнее прозвучало вопросом. Схлынул и голос, и сон. Я сидел на кухне, а чай в чашке полностью остыл. Но я не был одинок. Из тени выступил брат и замер напротив. — Откуда был этот голос? — спросил я, как обычно не ожидая ответа. — Из прошлого, — усмехнулся он, присаживаясь напротив. — Из глубин прошлого. Разве он не похож на твой? — Нет, совершенно точно не мой, — интонации и паузы, ритм речи — всё было совсем не моим. — Забавно, ведь озвучены были твои мысли, — он щёлкнул пальцами, отчего под чайником вспыхнул огонь. — Именно твои. — В каком же мире я их потерял? — В том самом, где ливень жаждал лишить тебя разума, а по крышам утекал последний август, — он засмеялся, заметив моё замешательство. Чайник вскипел, ведь он был почти горячий, и брат тут же занялся заварником, не обращая на меня ровным счётом никакого внимания. А я… Я абсолютно не помнил такого мира, который он описал. — Возможно, это было не с тобой, а с каким-то из осколков тебя, — почти милосердно добавил он. — Так проще? — Ничуть, — вздохнул я. — Что за заблуждения имелись в виду? — Ну разве у странников таких мало? — он засмеялся. — Ты и сам понимаешь, что достаточно. — Наверное, — мне чудилось, что впереди будет большое путешествие, и только в нём я сумею найти ответы. Брат же качнул головой. — Так забавно всякий раз видеть, как ты срываешься в путь вместо того, чтобы совершить самое простое путешествие, ради которого не надо даже выходить из дома. Путешествие по собственной душе. И только там можно отыскать все ответы на все вопросы, что тревожат тебя. Часть из них даже не высказана, потому что ты их боишься. — Но я ничего не боюсь, — возражение вышло нелепым. — Внутри самого себя? — брат хмыкнул. — Соверши же путешествие, чтобы и это понять. Он поднялся, так и не допив чашку, и вышел, а мне опять почудился голос: — Кто ты?