365 сказок

Каменные ступени древнего храма, казалось, излучали жар. Напитанные солнцем блоки, медленно разрушавшиеся под воздействием природных сил, выглядели крепко уснувшими. Эве очень хотелось коснуться каждого камня, погладить их, как будто каждый из них — живое существо. Быть может, тогда они поведают что-нибудь о своих создателях или просто о том, что видели, когда были только составлены здесь вместе, чему стали свидетелями за долгие-долгие годы. Только сейчас она в полной мере осознала, какой замечательной идеей было приехать сюда без туристической группы. Ленивый, разморенный стоявшей жарой, экскурсовод вскоре оставил её в покое, рассудив, что туристка с фотоаппаратом не сможет утащить с собой один из камней храмового комплекса. И теперь никто не отвлекал от созерцания, от общения непосредственно с величественными в своей усталости камнями. Небосвод словно выгорел и отливал чистейшей охрой, близился закат, а духота всё не хотела отступать и сдаваться вечеру. В каменном проёме виднелся идол, казалось, что он дрожит в раскалённом воздухе и скоро совсем утонет в расплавленных текучих небесах. Эва поставила штатив напротив ступеней и настроила фотоаппарат. Внезапный ветер поднял пыль и пробежал смерчиком, принёс с собой мысли о том, что человеческие жизни пролетали мимо этих камней точно так же, как колючие песчинки. Что с течением веков менялось для этого места? Небо и камни находились в глубокой взаимосвязи, потому что олицетворяли собой вечность для краткого мига человеческого существования. На мгновение у Эвы перехватило дыхание, а мысли продолжали клубиться в голове, странные и словно чужие. Здесь и сейчас Эва сама превращалась в золотистую песчинку в пальцах ветра времени. Она лишилась имени, лишилась какой-либо значимости, замерев в обнажающих лучах жаркого солнца перед лицом молчаливых и величественных камней. Если бы только можно было сфотографировать то, какими эти камни сами себя помнят, то, как они отражаются в шатре вечных небес, который играет красками над ними! Эва оживилась и сделала несколько кадров, а потом подхватила штатив и поднялась по ступеням к каменной площадке, где располагались врата, ведущие сейчас прямиком в небо. Оставив фотоаппарат в стороне, Эва подошла к проёму и несмело дотронулась, чтобы просто ощутить его реальность, словно лёгкое прикосновение позволяло почувствовать кончиками пальцев временной поток. Поверхность была шероховатой, приятно тёплой. Не сдержавшись, она прижалась к каменному проёму всем телом, закрыв глаза, как будто хотела услышать биение медленного живого пульса самой планеты, сокрытого внутри камня. Когда она снова открыла глаза, падающее солнце раскрасило небеса в алый и золотой, смешало плавящуюся охру и нежные оттенки розового. Свет проникал сквозь врата и словно тёк по каменным блокам лестницы, а песок внизу у ступеней заблестел, отражая краски, точно уже превратился в стекло. Эва стояла, не в силах даже двинуться, точно любое, даже самое малое движение могло разрушить красоту и совершенство этих мгновений. Эва всё ещё видела сквозь врата каменную фигуру идола, но в текучих красках заката ей показалось, что та пришла в движение. Прищурившись, она забыла про то, что можно использовать объектив фотоаппарата, чтобы рассмотреть все подробности. Свет стал нестерпимо ярким, она на мгновение прикрыла глаза ладонью, а когда осмелилась взглянуть ещё раз, то увидела, что вместо каменного истукана прямо напротив неё стоит прекрасное существо. Невозможно было понять мужчина это или женщина, длинное одеяние развевалось от ветра, золотисто-рыжие, почти кроваво-красные на кончиках, волосы будто утекали в небо, большие тёмные глаза смотрели прямо на неё. Смутившись этого взгляда, Эва принялась разглядывать орнаменты, складки и переливчатые краски диковинного одеяния и едва не упустила момент, когда медленно, но уверенно оно сделало шаг в её сторону. Нет, она не могла бы сказать, что испугалась. Душу охватил волнительный трепет, но это не была паника или страх. Точно ребёнок перед вручением подарков, Эва замерла на ступенях, а существо шагнуло сквозь проём и внезапно оказалось намного выше, чем было секунду назад. Оно протянуло ладонь как для рукопожатия, и Эва несмело дотронулась до обжигающе горячих пальцев. Небо приблизилось. Камни остались позади, во всём теле ощущалась невесомая лёгкость, на плечах лежали чужие ладони. Жаркие и обжигающие, они не позволяли обернуться назад, чтобы посмотреть на того, кто так властно сжимал её. Эве хотелось спросить, кто же это невероятное создание, что вдруг позволило ей заглянуть в мир красок и мерцающих туманов потрясающей красоты, но голос не слушался, да и мысли не облекались в чёткие фразы. Она судорожно вздохнула и поняла, что до этого момента не дышала вовсе, но в этом не было ничего странного или страшного. Тело и его нужды сейчас представлялись ей глупыми, несущественными, несуществующими. Вокруг разливалось небо, безмерное, бескрайнее, бесконечное и дикое небо. Она засмеялась и закрыла глаза, понимая, что видит сияющее совершенство даже сквозь веки. *** Она очнулась на каменной площадке. Темнота словно расступилась, выпуская её на поверхность, и появилось небо, уже налившееся густой синевой. Похоже, солнце скрылось за горизонтом, и вот-вот должны были замерцать первые звёзды. Эва далеко не сразу сумела различить — её поддерживают чужие ладони, звучит сбивчивая речь. Экскурсовод торопливо объяснял, что она перегрелась и упала в обморок прямо здесь, неподалёку от идола. Штатив с фотоаппаратом стоял рядом. Наконец Эва села, только сейчас в полной мере осознав, что лежит прямо на припорошенных песком камнях, разве что кто-то заботливо подложил ей под голову свёрнутую рубашку. Память возвращалась рывками и как будто бы нехотя. Каменные ступени, проём, в который вливался разгоравшийся закат, истукан-идол… Потом Эва зажмурилась, потому что даже воспоминание сияло перед внутренним взором с такой неистовой силой, что начинали болеть глаза. Несмело повернувшись к экскурсоводу, Эва так и не смогла произнести вслух ни единого вопроса и просто попросила пить. «Пусть так», — пришло ей в голову, когда она глотнула тепловатой воды из бутылки. Значит, то, что произошло, навсегда останется с ней, в ней, будет принадлежать только и исключительно ей самой. Она оглянулась на застывший в ночи храмовый комплекс и улыбнулась. На фоне изрядно потемневшего неба всё ещё выделялся каменный идол, Эва видела его не так ясно, как хотелось бы, но отчего-то была уверена — он немного изменил форму, позу, смотрит иначе. Возможно, то была иллюзия или же её внутреннее желание поверить, что произошедшее не является плодом воображения — Эва в любом случае не собиралась от этого отказаться. Когда экскурсовод провожал её к последнему туристическому автобусу, Эва едва заметно качнула головой — ей почудилось прикосновение к плечам, мягкое и требовательное одновременно. «Я вернусь», — отчётливо подумала она. «Возвращайся», — всплыла из глубин её существа мысль, которая ни капли не принадлежала ей самой. Храм укрылся во тьме.