365 сказок

Туманный кот свернулся у моих ног. Последние несколько дней он почти не бывал дома, и теперь я терпеливо ждал, что он всё-таки расскажет о своих путешествиях. Однако висела тишина, прерываемая лишь потрескиванием огня в камине. Закат был коротким, почти сразу упали сумерки, а теперь уже текла ночь, и не хотелось никуда двигаться, даже сделать чай. Туманный кот словно испытывал схожие ощущения. Он не спал, уставившись в огонь, не шевелился, и отчего-то начинало казаться, что он разочарован в путешествиях. — Что-то случилось? — наконец спросил я. — И да, и нет, — на удивление скоро отозвался кот. — Я был в мире, которого больше не найти. — И что это за мир? — Тот, откуда я пришёл, — он повернул большую изящную голову. — Я был на осколках той реальности и не отыскал там никого из моего племени. — Быть может, они успели уйти, — предположил я. — Хочешь, мы спросим об этом Таро? — Так ты отнимешь у меня последнюю надежду, — он ворчливо рыкнул. — Не хочу ничего знать точно. Я не желал учить их ходить по мирам, помнишь? Если они научились делать это сами, значит, я дурак, который едва не лишил их возможности спастись. А если они так и не сумели… Он не продолжил, и без того было ясно, что за чувства теперь им владеют. — Когда находишь конкретный ответ, становится легче, — попробовал я. Туманный кот рассерженно дёрнул хвостом. — Возможно, в другой реальности ты ещё отыщешь их, — мне хотелось коснуться, чтобы утешить, но кот вряд ли бы позволил мне такую вольность. Мы посидели у камина ещё, а потом он поднялся и скользнул из комнаты прочь, тут же растворившись в полумраке, расстелившемся за дверным проёмом. Я же потянулся к колоде Таро, желая задать вопрос, однако не успел коснуться карт. В центре комнаты появилась Королева жезлов. Прежде я не видел её вот так, но сразу узнал. Взгляд у неё оказался тревожным, плечи обнажены, а алое платье просторным каскадом ткани лилось к полу. — Они не спаслись, — голос звучал устало. — Но не потому, что не смогли уйти или не научились. Их убили раньше, магически, — она приблизилась. — Ничего нельзя было сделать с тем миром. — Значит, он последний? — я перевёл взгляд на дверной проём, но там не было кота. — И да… и нет, — она пристально взглянула на меня. — На днях ты менял реальность. — Я менялся сам. — И это тоже, — она покачала головой, противореча высказанному. — Появились новые миры. В старом веере не нашлось бы больше ни оной туманной кошки, в новом вероятен мир, где всё пошло по-другому. — Так, значит, его чувства вполне оправданны и ответить на его вопрос нельзя. — Оба ответа будут верными, — согласилась Королева жезлов. — И ты можешь один из них сделать ещё более вероятным. — Как? — Если найдёшь того, кто напишет правильный мир. — А сам я не могу? Она усмехнулась и отступила. — Мне пора. *** В кабинете меня ждала тишина, очень похожая на ту, что мы никак не могли прервать. Я сел к столу и задумался, вглядываясь в белую пустоту листа. Написать новый мир? Это было возможно, но я не представлял, сколько же это может занять времени. Сначала мне представились горы, где с ледников спускались ветра и туманы, мне привиделось суровое серо-стальное небо, в котором осколки звёзд сияли непривычно ярко. Я увидел каменистые склоны, переходящие в густой лес, долины с высокими травами, мерцающие ручьи и горные реки. Мир раскрывался передо мной, ещё не запечатлённый, но очень живой, и когда я взялся за перо, слова полились сами. Я описывал звездопады на исходе весны и снежные бури, рождаемые перевалом, едва осень сменилась зимой. Я видел дубравы, полные золотой листвы, я писал о синих коврах цветов, встречающих всякого, кто шагнул бы под кудрявые лесные кроны. Творя всё это, я не забыл вплести капельку магии, привкус чуда, и только людей, владеющих этой силой, я не включил в мироздание. *** Мне пришлось писать всю ночь напролёт. Только к рассвету, едва родившемуся в туманном плене облаков, я отложил последний лист. У меня ныли плечи и пальцы, а в глаза будто насыпали песка, но, как мне казалось, мир вышел достойным. Одного я не знал, не мог быть уверенным точно — родился ли он только на бумаге или появился в веере миров. Я спустился на кухню и сделал чашку чая, прежде чем попытаться уснуть. Туманного кота не было дома, камин давно догорел, отчего по этажу тянуло сквозняком и ноябрьской зябкостью. Я вспомнил выписанные горы и улыбнулся. Мир всё же должен был получиться хорошим. И если он ещё не ожил, то я непременно найду способ вдохнуть в него жизнь. *** Когда я проснулся, туманный кот стоял надо мной, угрожающий и недоверчивый. — Ты что-то сделал, — заявил он. — Вероятно, — я попытался улыбнуться, но он поставил тяжёлую лапу мне на грудь. — Я их чую. Ты вернул их. Значит, они были мертвы, — он сощурился. — Они не были ни мертвы, ни живы, — возразил я. — И мне оставалось только сделать выбор. Недоверчивый взгляд прожигал меня насквозь. — Ты не был виноват… — попытался объяснить я. Он же спрыгнул с постели. — Что ж, ты не дал мне скорбеть, но теперь я должен отправляться на поиски, ведь я не знаю, где они. Возможно, им нужна помощь. — В новом мире нет никого, кто сумел бы повредить им, — сев на постели, я покачал головой. — Там нет людей, способных к магии. — Я должен проверить. Перед ним сразу же открылась дверь, портал схлопнулся, едва не защемив ему хвост. *** Я пил чай, когда ко мне вошла Королева жезлов, на этот раз её губы сложились в улыбку. — У тебя получилось, — сказала она сразу. — Это хорошо. — То, что в тебе изменилось, скоро вырастет во что-то ещё, — напомнила она. — Это может лишить тебя сущности странника. — Я не отпущу её. — Думаешь, что сумеешь удержать сразу всё? — она смерила меня задумчивым взглядом. — Ты ключ и дверь, ты шаман и странник, в тебе есть маг и звездочёт, охотник и… Но всё это разом проявиться не может. Сумеешь стать всем сразу? Очень сомневаюсь. — Хочу попробовать, — решил я. — Конечно, хочешь, — она подошла так близко, что коснулась щеки кончиками пальцев, будто мать. Я и увидел в ней мать на миг. — Конечно, попробуешь. Ведь об этом все твои сказки. Ты найдёшь для себя тысячу новых имён и испытаешь себя на тысяче новых дорог, потому что в том твоя суть. И опять исчезла. Мне оставалось только допить чай и задуматься наконец, кем я был и кем стал. Ноябрьский день утекал по капле, близился закат, а чай почти остыл. Вокруг снова только вопросы. Я почти привык.